Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
                                   Части                         Следующая
Владимир ОБРУЧЕВ


                            Сказание об Атлантиде
      

                              Отрывок из повести



  1. Странная находка


  Я проводил лето в маленьком курорте на берегу Атлантического океана в
Бретани. Собственно, это был не курорт, а небольшая рыбацкая деревушка, в
которую летом приезжали люди больших городов, искавшие полного покоя и
отдыха в непосредственном общении с природой. Этого не дает ни один курорт
с его скоплением лечащейся или просто веселящейся публики, с его курзалом,
музыкой, выставкой женских туалетов, а если он на берегу моря, - то
пляжем, на котором людей больше, чем песчинок.

  Дать отдых нервам, утомленным городской жизнью, можно только в таком
месте, где нет ни курзала, ни музыки, ни городской толпы.

  Такие действительно "курорты" можно найти в самых глухих уголках побережья
Франции, известных немногим любителям природы. Наряду со скромным жильем и
достаточной, хотя и однообразной пищей (молоко, яйца, рыба), в них есть и
пляж, правда, небольшой, и море, и живописные скалы, чистый воздух и
полнейший покой. Рыбаки уже приспособились к летним гостям: они отдают им
в наем лучшую комнату своей избы (дома), переселяясь на лето в сарай или
под какой-нибудь навес, если комната у них только одна.

  Достаточно отойти на четверть версты от селения - и вы очутитесь в полном
одиночестве на берегу моря, на песке или среди скал, или на просторе
полей, простирающихся вглубь, и можете наслаждаться часами общением с
природой и невозмутимым покоем.

  Я проводил лето в одном из таких селений: оно состояло из десятка изб
(домиков), половина которых была занята такими же любителями настоящего
отдыха, как и я. Зная, почему каждый из нас выбрал это место, мы старались
не мешать друг другу. У всех было свое излюбленное местечко на берегу
моря, которое другие не занимали. Только во время обеда, а в особенности
после заката солнца, мы собирались на час-другой на краю селения
поболтать, обменяться парижскими новостями перед отходом ко сну, причем и
рыбаки, если не были заняты, принимали участие в разговорах и сообщали нам
свои "морские" новости о лове рыбы, бурях и неудачах. Мы часто
присутствовали при выгрузке лова из лодок и научились различать все сорта
рыб, о которых раньше не имели понятия, зная их только как составную часть
меню ресторанов.

  Я часто уходил на несколько верст от селения, карабкаясь через скалистые
мысы, у подножия которых шумел прибой; на песке маленькой бухты,
образовавшейся между ними, отдыхал. Весь берег этой местности состоял из
такого чередования живописных скалистых мысов, выдвигающихся в море, и
мягких, более или менее широких бухт. В тихую погоду, лежа на какой-нибудь
глыбе, можно часами смотреть в соседнюю прозрачно-зеленую глубину, следить
за подводной жизнью, наблюдая, как в рощах зеленых и красных водорослей
скользят рыбы, сверкая при резких поворотах серебристой чешуей, как ползут
крабы, как открывают и закрывают свои створки различные ракушки; или же
при сильном ветре следить за разбивающимися о скалы волнами, плетущими
вечно меняющееся кружево пены, слушать их убаюкивающий шум. В бухтах,
растянувшись на песке под отступившим обрывом скал, можно часами греться
на солнце, скинув стеснительную одежду, следить то за облаками, плывущими
по синему небу, то за набегающими на пляж волнами. А во время отлива,
когда море отступает на десятки сажен, - какое наслаждение бродить босиком
по твердому влажному песку, собирая оставленные морем богатые курьезы -
ракушки, медузы, рыбы, ловить крабов и потом спешить к берегу перед
наступающим прибоем, заливающим ноги.

  В одну из таких дальних экскурсий я улегся на песке небольшой бухты,
ограниченной двумя далеко выдающимися мысами. Глаза устали от блеска волн,
слух - от шума прибоя. Я лег спиной к морю и погрузился в мечты
полудремоты. В промежутке между мысами бухта была ограничена обрывом
сажени в три высотой, над которым тянулся редкий сосняк, потрепанный
бурями. Попасть в бухту можно было только через скалы того или другого
мыса, так как обрыв был почти отвесный, поэтому бухту посещали очень
редко. Во время бурь волны подкатывались к самому подножию обрыва,
поддерживая его отвесность. Все, что скоплялось при постоянном разрушении
в промежутке между бурями и могло бы со временем сгладить обрыв, уносилось
волнами.

  Лежа лицом к обрыву, я впервые обратил внимание на его состав: в нижней
части выходили те же породы, которые слагали и скалы мысов, но вверху, на
их неровной поверхности, налегала толща галечников, в полторы-две сажени -
продукт работы волн давно минувшего времени, когда уровень моря был выше,
чем в настоящее время. Крупные и мелкие валуны и гальки образовали
неправильные слои, чередуясь с гравием и песком; этот материал был связан
друг с другом довольно крепко, почему и держался отвесно.

  Следя машинально за отдельными слоями гальки и валунов в их прихотливом
сочетании, я заметил в одном месте валун какой-то странной, совсем
четырехугольной формы, словно море нисколько не поработало над ним, чтобы
закруглить его острые углы и ребра. Он находился почти непосредственно над
скалистой частью обрыва, в нижнем слое валунов.

  "Нужно будет осмотреть его как-нибудь", - подумал я и снова погрузился в
мечты.

  Через несколько дней, собираясь в обычную прогулку вдоль берега, я
вспомнил об этом странном валуне и захватил свой геологический молоток,
который сначала постоянно носил с собой, но потом, изучив состав всех
скал, оставлял уже дома за ненадобностью, предпочитая брать сачок для
ловли крабов. Итак, вооружившись молотком, я дошел до бухты и взобрался по
откосу, усыпанному валунами, к подножию обрыва.

  Загадочный валун торчал над моей головой на высоте двух футов, и я с
трудом достал его молотком. Первый же легкий удар поразил меня. Он
прозвучал глухо, словно я ударил по дереву. Я стал рассматривать валун
внимательно теперь уже с близкого расстояния и удивился еще больше - он
имел форму правильного прямоугольного параллелепипеда, длиной фута полтора
и высотой до одного фута, матово-черную окраску, если не считать
охристо-бурые натеки и пятна, местами скрывавшие его настоящий цвет.

  "Вероятно, обломок балки какого-нибудь корабля", - решил я; и так как это
не представляло уже геологического интереса, сошел с обрыва и улегся в
обычном месте на песке, предавшись своим ленивым мечтам.

  Но затем мысль вернулась к этому деревянному валуну. Он был погребен под
толщей гальки и валунов в две сажени, и это обстоятельство заставило меня
задуматься. Такая толща могла накопиться в течение очень долгого времени и
тогда, когда уровень моря был значительно выше, чем теперь. Следовательно,
обломок попал на свое место очень давно, не столетия, а многие (?)
тысячелетия прошли уже с тех пор. И если это часть корабля, то
каких-нибудь древних викингов, норманнов, может быть, римлян времен до
рождества Христова. И хотя я археологией не занимался, мне показалось
интересным рассмотреть этот обломок поближе. Но как к нему добраться?
Лестницы же или какого-нибудь материала для подмостков поблизости не было.
Пришлось отложить осмотр до следующего дня.







  - --------------------------------------------------------------------------

  Но на следующий день с утра разразился сильнейший шторм, и дорога по
морскому берегу сделалась недоступной. Громадные волны с грохотом
обрушивались на скалистые мысы и врывались в бухты одна за другой, словно
зеленые чудовища с изогнутой шеей и белой гривой. Скалы дрожали под
ударами этой бешеной атаки, брызги взлетали фонтанами выше гребня обрывов.
Любуясь с высоты разнообразными картинами бешеного прибоя, я совсем забыл
о своей вчерашней находке, а когда увидел, как высоко заливались волны в
бухты, подумал, что мне ее больше не видать - она наверное вымыта прибоем
и унесена.

  Только через два дня буря утихла, море успокоилось и только слегка
волновалось под теплыми лучами солнца, словно укрощенное чьей-то властной
рукой во время бешеного порыва. Я отправился обычным путем к дальней
бухте, втайне надеясь, что обломок древнего корабля не унесен водой и,
может быть, даже остался еще в своем убежище, в котором пролежал столько
веков. Но надежда была так слаба, что я не захватил с собой небольшую
лестницу, которую высмотрел на чердаке избы (домика) своего хозяина.

  Спускаясь со скал к бухте, я уже издали заметил, что в том месте, где
должен был находиться этот обломок, в обрыве сильно выдается какой-то
темный предмет. Я ускорил шаги - и через несколько минут был уже у
подножия обрыва. Какое счастье! Обломок не только остался на месте, но
стал неожиданно легко доступным - он на три четверти или более был уже
освобожден от окружающего галечника, размытого на всю высоту ударами волн.
Он торчал, держась узким концом в обрыве, и было ясно, что еще одна такая
буря - и он очутится в волнах.

  Я потрогал его молотком и почувствовал, что он слегка поддается давлению.
Несколько легких ударов справа и слева по выдавшейся части - и обломок
вывалился, сопровождаемый кучей валунов и гальки, к подножию обрыва. Я
вынужден был даже отскочить, чтобы мне не ушибло ногу градом камней. Я
успел заметить, что эти камни, падая на обломок, издавали глухие звуки,
словно били по пустотелому предмету. Это, конечно, увеличило мое
любопытство, и я, едва дождавшись конца осыпания, бросился на добычу,
словно коршун на зазевавшегося цыпленка. Отбросить камни, отгрести песок -
было делом нескольких секунд. И вот передо мной лежит действительно что-то
странное. Это, конечно, не обломок древнего корабля, а нечто несравненно
более интересное. Сразу было видно, что это нечто зашито в грубую
просмоленную ткань, нити которой ясно выступали благодаря светлой пыли,
набившейся в ячейки.

  "Неужели я нашел какой-то древний клад? - подумал я. - Как он сюда попал?
Кто закопал его и когда?"

  Осмотр обрыва над впадиной, которая осталась после того, как предмет
вывалился, показал мне, что о закопанном кладе не могло быть и речи. Слои
гальки и валунов проходили нормально, не видно было никакого нарушения
строения, которое обнаружилось бы неминуемо, если бы люди выкопали яму,
чтобы опустить в нее этот предмет. Следовательно, единственное возможное
объяснение его присутствия было то, что он был выброшен волнами еще в то
время, когда отлагался слой гальки и валунов, среди которых он был
похоронен. А это доказывало его громадную древность.

  С жутким чувством неразгаданной тайны я поднял предмет. Он был довольно
тяжел и имел длину в 20 дюймов, ширину - в 12 и высоту - в 10. Это,
очевидно, был деревянный ящик, тщательно зашитый в просмоленную ткань.
Кроме молотка, у меня не было с собой никакого инструмента, чтобы вскрыть
находку, поэтому приходилось нести ее домой. Смахнув платком пыль и песок,
я взвалил ее на плечо - в ней было фунтов 30-35 - и понес. Но по дороге
мне пришла в голову следующая мысль: на пути к селению я мог встретить
кого-нибудь из немногих (?) дачников, и вид моей ноши не мог не возбудить
внимания и расспросов. В селе я, конечно, также не смог бы пройти в свою
комнату незамеченным. Словом, моя находка должна была стать известной
раньше времени, что мне было крайне нежелательно, так как я сам еще не
знал, что за сокровища послала мне судьба. О находке могла узнать полиция
и потребовать выдачи ее в пользу государства; владелец земли,
оканчивавшейся обрывом у моря, где я нашел ее, мог потребовать свою долю.
Словом, благоразумнее было пронести находку к себе незаметно. Я чувствовал
себя уже почти вором, который должен скрыть краденое, - приятное
положение! Между тем, какое право в сущности имели государство или
владелец земли на мою находку? Если бы я не спас ее, она вернулась бы в
море, в то море, которое принесло ее сюда целые столетия тому назад
неизвестно откуда. Эта вещь появилась здесь после кораблекрушения, а
такими вещами всегда пользуются жители берега, на который волны
выбрасывают свою добычу. Я, временный житель этого берега, сделал находку,
и я - ее законный владелец.

  Этими рассуждениями я мотивировал необходимость пронести свою находку
домой незаметно и не говорить о ней ничего преждевременно. Но это можно
было сделать только ночью или на рассвете. А до того времени нужно было
спрятать клад. Но где? Оставить здесь, засыпав песком? А если к вечеру
опять разыграется буря и унесет его? Я ломал себе голову, где надежнее
укрыть свое сокровище до ночи. Наконец вспомнил, что на соседнем скалистом
мысе я видел маленькую пещерку, находящуюся выше самого сильного прибоя, в
которой я как-то прятался от налетевшего ливня. Я взвалил ящик на плечи и
полез с ним на скалы. Затем отыскал пещеру, засунул его в глубину и пошел
домой. Но едва я отошел несколько шагов, как подумал, что случайный
посетитель может найти его здесь - до вечера ведь было далеко. Эта мысль
смущала меня, и я, не решаясь покинуть свое сокровище, сел на соседнюю
скалу, откуда была видна пещера. Хорошо видно было и почти весь путь до
селения, совершенно безлюдный в это обеденное время. Я быстро вернулся к
пещере, вытащил ящик и скорым шагом направился к селению, надеясь донести
его незаметно. Три четверти расстояния было уже пройдено. Я ужасно
торопился, пот лил с меня градом под лучами полуденного солнца. Но вот на
краю селения показался человек, шедший мне навстречу. В одно мгновение я
сбросил ящик на землю и сел на него, делая вид, будто сижу на камне.
Вскоре человек прошел мимо, не обратив на меня внимания - это был один из
дачников. Когда он скрылся за соседним мысом, я хотел было подняться, но
на окраине селения появилась вторая фигура. Я переждал, пока прошла и она,
но затем появилось уже несколько новых. Стало очевидно, что время для
переноса неудобно; тогда я свернул в соседний молодой сосновый лесок,
росший на небольшой дюне, и быстро зарыл свою находку в рыхлый песок у
подножия сосны. Конечно, нужно было тщательно заметить место, чтобы найти
его в сумерках. Все молодые сосны, как известно, похожи друг на друга, как
две капли воды, так что по ним ориентироваться невозможно. Пришлось
отмерить шагами расстояние от края леса и взять направление по компасу.

  Остаток дня я провел в тревожном состоянии, не переставая думать о своем
кладе. Что могло заключаться в нем? То обстоятельство, что его выбросило
морем и что он, судя по оболочке, был приспособлен к морскому плаванию,
позволяло думать, что в нем содержались какие-то особенные ценности,
которые хотели спасти при кораблекрушении. Что это за ценности? Может
быть, золотые вещи и деньги? Небольшой вес ящика заставил отказаться от
этого предположения. Драгоценные камни - ожерелья, браслеты, перстни,
диадемы - это было более вероятно. Бумажные деньги, акции - безусловно,
нет, если считать правильным тот вывод, что клад очень древний. Бумажки
времен римских цезарей или египетских фараонов, конечно, могли иметь
только исторический интерес. Может быть, это какие-нибудь важные
документы, которые прольют свет на события очень давних времен.

Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг