болею, если долго не говорю. Я вот сейчас три месяца молчала. С самой
собой ведь неинтересно говорить, правда? Поэтому сейчас так вот все говорю
и говорю...
- Но есть же у тебя друзья, наверное...
- Что вы, кто же согласится?
- И у тебя нет ни одной подруги?
Девочка, проглотив слезы, замотала головой.
- Ну и чудики все вы тут! - пожалел ее Задира. - Как же без друзей-то? А
тебе хочется иметь друга?
- Очень! - мечтательно прошептала девочка. - Очень-очень!
- Тогда считай меня своим другом. Если кто за косу дернет или еще там что
- сообщай прямо мне. Я его мигом приведу к общему знаменателю.
- Можешь и меня считать другом, - сказал я. Тебя как зовут?
- Мяу.
- Ладно, Мяукалка. Про остальное потом потолкуем. Держи на память этот
"орден" и имей в виду - начнут к тебе привязываться ваши вымруки или как
их там - будут иметь дело со мной. Так им и передай.
Мяу покорно кивнула и неслышно исчезла в кустах.
- Ну, что делать будем? - спросил я.
- Не нравятся мне эти их вымруки, - вздохнул Задира. - Ой, не нравятся...
Главное - много их, боезапаса у моей пращи на всех не хватит. Обойти бы их
стороной, а?
- Чтобы обойти, надо выйти, - как всегда резонно, заметил Научный Мальчик.
- Вот и я говорю: надо нашего Карлу за жабры взять как следует. Эй-эй,
оголец! Ну-ка рули сюда!
Зоркий глаз у Задиры! Я и не заметил, что из соседнего куста высовывается
чье-то ухо. И вот уже перед нами застыл Дрожащий ушастенький мальчишка.
- Что угодно господину?
- Ты это брось - господину... У нас все равны. Ты вот что скажи - знаешь,
как перебраться на ту сторону речки?
- Нет, нет, господин! Я никогда к речке не подходил! Ничего такого я не
знаю. Это на меня наговорили!..
- Ша, друг. Не трепыхайся. Тут на тебя никто доносить не будет. Нам надо
смываться на тот берег. Ферштеен?
- Вы назвали меня ДРУГОМ? - неожиданно просиял мальчишка. - О-о!
Наконец-то у меня есть ДРУГ! Ведь вы не откажетесь? Вы при этих вот
господах вслух назвали меня ДРУГОМ. Правда?
- Ну и что?
- О, как я счастлив! У меня ведь ни разу не было еще ДРУГА! Я сейчас, я
побегу...
- Куда ты, ушастый? Стой! Как хоть тебя звать-то, раз мы настолько
подружились? - засмеялся Задира.
- Люк!..
И ушастик испарился.
- Как они тут изголодались по дружбе, - покачал головой Задира. - Побежал
хвалиться. Так что же мы все-таки предпримем, старики?
И тут из-за спины черных стражников торжественно выплыл Карла. Как он
изменился за это время! Вместо старенького грязноватого френчика его
кособокое тельце франтовато облегал новый темно-коричневый мундир, фуражка
и сапоги блестели как лакированные, а с широкого ремня змеей свешивалась
толстая плетка, ощетинившаяся пучком колючек на конце.
- Его Несравненство и Бесподобство, Солнцеликий Король Серляндии, Отец и
Благодетель Вымрукинии Карлик Седьмой, но Первый по мудрости и
благородству, оказывает вам честь пригласить к себе на аудиенцию и в знак
своей особой благосклонности изволил прислать за вами почетный эскорт, -
торжественно, как на параде, выкрикнул Карла.
Мы переглянулись - ничего себе почетный эскорт! Одного такого "эскортера"
увидишь - на всю жизнь заикой останешься!
- Мы будем счастливы посетить резиденцию столь прославленного владыки, -
ответил я. - И сочтем своим долгом оповестить мир о его могуществе и
гостеприимстве.
Тень усмешки пробежала по губам Карлы. Только тень. С каменным лицом он
повернулся и пошел. Стражники сомкнулись вокруг нас и повели навстречу
неизвестности.
ПЕРВЫЙ РАЗГОВОР С КАРЛИКОМ ВЕЛИКИМ
До столицы Серляндии мы добрались поразительно скоро. Похоже, что дороги
"великой" державы были несравненно короче титулов ее владыки. Да и сама
столица отличалась от уже виденного нами поселка разве что только
размерами... Однако дворец Карлика Великого не был лишен мрачного величия.
Высокие гранитные башни, глубокие рвы, тяжелые зубцы стен, бесчисленные
бойницы. И лозунги на каждом видном месте: "Да здравствую я!", "Слава Мне
Великому!", "Мудрость Моя переживет века!.."
Встреча с Ним Великим (Карла повел во дворец почему-то меня одного)
состоялась в огромном, великолепно изукрашенном зале. Пол зала в несколько
слоев был устлан пестрыми коврами. Потолок разрисован сказочными цветами,
небывалыми птицами и пейзажами. Стены буквально залеплены зеркалами,
картинами в золоченых рамах, расписными тарелочками, какими-то елочными
гирляндами и даже конфетными фантиками.
В самой середине на высоченном сияющем перламутром троне с усыпанной
самоцветами короной на голове восседал обыкновенный карлик, как две капли
воды похожий на моего Карлу. Правда, одет он был не в коричневый
мундирчик, а в шубу из горностая, тяжесть которой усугублялась толстой
золотой цепью, немилосердно оттягивавшей тоненькую шею Солнцеликого
Несравненства.
Теперь-то я уже понимал, что в уродстве моего Карлуши повинны были не
бракоделы с фабрики игрушек. Тут такие же в точности горбунки (и тоже "со
сменными лицами"!) составляли обширный привилегированный клан господ -
вымруков. Дворец буквально кишел ими, суетливо бегавшими по бесконечным
коридорам и с молниеносной быстротой менявших хамское лицо на холуйское, и
наоборот - в зависимости от ранга идущего навстречу.
- Достаточно ли уважительным был прием, оказанный Моему юному гостю в Моей
стране? - высоким, почти птичьим голосом поинтересовался Карлик.
- О, Ваше Несравненство, - ответил я дипломатично, - я и мои спутники
подавлены тем радушием, которое окружает нас с момента вступления на земли
Вашего Солнцеподобия.
- Чудесно, я рад... Ну, а ты можешь идти. Я тобой доволен, - милостиво
кивнул нашему Карле. - Старайся и впредь, Мы это любим, Мы этого не
забываем.
Согнувшись в три погибели и шипя что-то сверхпочтительное, Карла упятился
из зала.
- Подходи, дружок, сюда поближе. Садись. Можешь оставить все эти
придворные экивоки и реверансы: мы тут одни. Я ведь для того и приказал
привести ко Мне какого-нибудь приличного человека с Того Берега, чтобы
было с кем отвести душу.
- Ну, а теперь скажи откровенно, понравились тебе Моя страна, Мои люди?
- Я еще не успел оглядеться, Ваше...
- Да брось! Надоели эти величания. Зови меня просто, по-семейному, дядя
Карлик Великий. Так хочется хоть немного чего-то натурального,
человеческого. Видел ведь, что за рожи Меня окружают? Сплошные холуи,
канцелярские таракашки, убожества, слова искреннего не от кого услышать,
честное императорское!
В делах - ни бельмеса никто. Доска в заборе оторвется - будут два года
заседания по этому поводу проводить, бумажки из комнаты в комнату по почте
пересылать, хоть Сам молоток в руки бери, право слово. Чернил не
напасешься, пьют они их, что ли, не пойму? Только и умеют, что доносы друг
на друга сочинять.
Для руководства это, конечно, ха-ха, создает свои удобства. Возникает,
скажем, потребность припугнуть того или иного бездельника - берешь его
досье: а ну-ка, голубок, давай вместе почитаем, что нам про тебя народ
пишет? Ну, тут уж его хоть с кашей ешь, хоть на хлеб намазывай - за все
спасибо скажет.
А иерархию развели такую - в цирк ходить не надо. Тот, кто отвечает за Мой
камзол, ни за что не подаст руки ответственному за Мои штаны, поскольку,
видите ли, камзол носят выше...
В молодости подобное забавляет, но с годами душа начинает тосковать по
высокому. Недавно повесил нескольких подхалимов, но ведь умнее они от
этого не стали, ха-ха...
Порой, дорогой Мой, так хочется плюнуть на все это стадо, уйти от
государственных кормил и пожить духовной жизнью - телевизор смотреть, в
преферанс играть, но... нельзя. История не простила бы. Представляешь,
сколько дров наломают Мои олухи, оставь их хоть на день без присмотра?..
- Но дядя Карлик Великий, - говорю, - если Вам настолько надоели дураки и
подхалимы, почему не заменить их на умных, честных и смелых?
- Пробовал. Интереснее, конечно, с честными да смелыми. Но текучесть
кадров сильно угнетает. Только к нему, честному да смелому, привыкнешь,
полюбишь его, как родного, а он уже тебя где-то ослушался,
сосвоевольничал, уважения недостаточно проявил.
И другое возьми. У умных по любому вопросу своя точка зрения. Вот и
получается, один в одну сторону тянет, другой - в другую, третий - еще
куда-нибудь. От дураков мало проку, это верно, зато когда вместе соберутся
- ого-го, монолит! Душа радуется.
Когда тебе, детка, доведется управлять государством, не о сытости и не об
удовольствиях подданных пекись, а об их единстве. Видел у Меня как? Дома,
деревья, лошади, штаны - все серое. Это сближает людей. И не думай, что
чисто внешне.
И еще Мой тебе совет: не пренебрегай наукой! Ученые вообще-то довольно
тупой народ, но штуки всякие, полезные придумывают неплохо. Мы, например,
у себя рост людей полностью стабилизировали. Все, как гвардейцы, - чуть
пониже меня. И на строевых занятиях - какой поворот ни скомандуй, а правый
фланг не ниже левого. Это тоже, между прочим, неплохо служит благородной
задаче полного единства мыслей, чувств, настроений.
- Да скучно же таким народом управлять! Сами ведь жалуетесь.
- Для нас, императоров, малыш, интересы государства выше личных интересов.
И потом опять же не забывай важности контраста. Все одинаковые, а Я не
одинаковый! Я как гигант среди подданных!
Карлик Седьмой, но Первый по мудрости и благородству, вскочил на ноги,
расправил плечи, и, гордо задрав подбородок, вытянул тонкую цыплячью
шейку, докрасна натертую тяжелой цепью. Потом сел, успокоился, загрустил
даже.
- А вообще-то говоря, конечно, тоска зеленая, но... Что поделаешь! Мы,
короли, не для своего удовольствия живем. Главное - чтобы им, Нашим
подданным, хорошо было... Однако не буду тебя задерживать.
Так завершилась аудиенция.
ЗАДИРА ГОТОВИТ РЕВОЛЮЦИЮ
- Я тут без тебя произвел небольшую разведку,- встретил меня Задира. -
Дело - мрак! Все тут, в их стране, переделывать надо к чертям собачьим.
Профессор вот, правда, со мной не соглашается...
- Это авантюризм и мальчишество - больше ничего. Нужна длительная
научно-техническая и культурная революция, чтобы...
- Брось! - жизнерадостно блестя глазами, перебил Задира. - Просто они тут
спят на ходу. Если этих сереньких пощекотать как следует, дать в руки по
пистолету и показать, куда стрелять - горы свернут! У меня уже хорошая
компания начала подбираться: Кук, Люк, Тук, Фау... Тьфу, язык с такими
именами сломаешь! Но ребята - будь здоров, я их уже убедил, что пора брать
власть в свои руки. Все просили считать их моими друзьями. Ты посчитай,
сколько в стране ушастиков и сколько этих свинячих господ-вымруков. А
профессор нам бомбочек наконструирует. Правда, профессор?
- Не хотелось бы объяснять азы, но ход истории определяют не бомбы, а
объективные законы развития.
- Ладно. Объективных законов тоже нам подбрось пару ящиков. В хорошем деле
все пригодится, но упор все-таки сделай на бомбы. Эх, пулеметик бы хоть
один!
- Вы что, тронулись тут без меня? - спрашиваю. - Они нас как почетных
гостей теплом окружают, а мы...
- Что-то быстро ты из защитника слабых и униженных в гостя превратился.
Сладким пирогом тебя во дворце накормили? Забыл, что тебя в гости-то, как
собачку на веревочке, громилы эти привели? А ну-ка, пошли, гостенек, я
тебе кое-что покажу.
Задира схватил меня за руку и почти силой потащил за собой. Следом вдоль
стенок засеменили два горбатеньких вымрука. Впрочем, слишком коротенькие у
них все-таки были ножки. Через пять минут карлики пропали из вида.
- Вот сюда... Теперь сюда...
Мы вошли в какие-то ворота и оказались на большом хорошо утоптанном плацу,
над которым стоял сплошной гул. По всей площадке туда-сюда маршировали
небольшие группы сереньких. За каждой группой наблюдал свой карлик. В
одной руке у него был свисток, в другой - длинный гибкий хлыстик. Отряды
то обозначали шаг на месте, то устремлялись вперед, совершая четко очень
сложные повороты и перестроения, кололи чучела деревянными ружьями,
кричали "ура" и снова маршировали, не то распевая, не то декламируя
какие-то речевки на ходу.
- Строевая подготовка! - догадался я.
- И школа. Мяукалка правду сказала. Они все науки вот так, на ходу, хором
разучивают. Подойди, послушай.
Я подошел. Прямо на нас двигалось с десяток вспотевших пропыленных
ушастиков. С остервенением они ревели в такт: "Пятью пять - двадцать пять,
как учил Великий".
Вот эта шеренга сделала дружно поворот направо, а на их место выплыла
другая, повторявшая хором:
"Сила наша в нашей серости! Сила наша в нашей серости!.."
А вот проходят совсем малыши. Ого, эти поют. Марш какой-то. Чтобы лучше
расслышать, мы пошли рядом. Дети не столько пели, сколько скандировали:
"Всегда по ветру нос держать...
Подозревать отца и мать...
Другому глубже яму рой...
Кто предал друга, тот герой...
Не верь судьбе, не верь себе...
Но верь проклятью и мольбе...
Всяк за себя, все против всех...
Чужое горе - твой успех!
Любовь, друзья - пустой гипноз,
Прекрасен только лишь донос.
Честь - трудно есть, мечта - пуста,
Реальна только клевета...
Взвевайся знамя, тверже шаг...
Кто не горбатый, тот наш враг...
Коли его штыком в живот...
Чтоб стал счастливым твой народ..."
- Сто-ой! - закричал командовавший группой карлик. И, подскочив к одному
из ушастиков, начал хлестать его по ногам, приговаривая:
- Опять рот впустую разеваешь?.. Опять слова не выучил?..
- Ах ты, каракатица кривобокая! - взорвался Задира, и не успел я
опомниться, как вырванная из рук вымрука плеть гуляла по его собственным
спине и бокам.
Карлик настолько оторопел, что даже не защищался, только таращил на Задиру
полные недоумения глаза.
- Бунт? - шепотом спросил он. - Непослушание при исполнении?
Наконец-то, видимо, до него дошел смысл происходящего. Он бешено завертел
глазами и, сунув в рот свисток, залился полицейской трелью.
- Оставь его, мы же тут чужие люди! - тянул я Задиру. Но с разных сторон к
нам уже мчались со слоновьим топотом громилы-стражники. В руке оруженосца
сверкнул топорик. Вряд ли он помог бы нам, но, к счастью, в эту минуту
появились запыхавшиеся карлики-шпики, отставшие от нас возле дворца. Они
что-то закричали стражникам, и свирепые лица тех сразу приняли обычное
бессмысленно равнодушное выражение. Отхлестанный карлик, однако, выпучив
глаза, продолжал свистеть. Похоже, что непослушание в Серляндии было
настолько сверхъестественным событием, что фельдфебельский разум этого не
вынес. Один из шпиков вынул изо рта рехнувшегося вымрука свисток,
прихлопнул его несколько отвисшую челюсть и повернулся к нам.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг