материалистом, и главное - она была исправна!
Все это снова напоминало мне сон. Но не мой, а машинный. И
тараканослон, и взвинчивание одиночества до запредельной черты, и, сейчас,
вот, братание миров. Машина видит сны?.. Но только живому дано видеть во сне
пережитое, сопоставлять что-то, фантазировать. Да, фантазировать!
Что может быть нереальнее сна?..
Выходило так, что в то время, когда отключены все вводы машины, по
которым она принуждалась к работе только с ними, она была свободной. Она
работала на себя. Не была уже рабыней приказов. Но заложенная в ней
программа на обработку данных, которых не было в те моменты, и программа
самообучения заставляли ее работать. И она работала. Моделировала что-то
свое, то, что случайно подглядел я, когда вторгся в ее сон.
Перед машиной стояла неясная, неконкретная задача - просто работать. У
человеческого мозга такая же задача, иначе сам человек не стал бы
задумываться о смысле своего существования. От неконкретности начинаются
фантазии. И не один я разыскиваю душу: человек, как только определился в
своем существовании, поставил перед собой эту новую неконкретную задачу.
Машина, получившая возможность абстрагировать,- это уже не просто
машина...
Андрей и Виктор очень трудно выходили из подчинения машинному сну. Что
они увидели дальше - за одиночеством и смертью? Продолжение? Но чего?!..
Может, за той гранью было рождение, страшное, мучительное рождение нового?..
- Что с машиной?- был первый вопрос Виктора. !
- Жива,- ответил я.
- Жива,- тихо повторил он за мною.- Живая.- Он помолчал, через
прищур глядя на экран. Потом сильно зажмурился, глухо простонал, как от
боли, сдавил руками голову.- Действительно, живая,- едва внятно
пробормотал он.- А мы ее убивали... Каждый вечер...
Лесик вдруг заплакал: сначала его круглое лицо раскраснелось, потом он
по-детски всхлипнул раз, другой, и крупные слезы быстро покатились по его
пунцовым щекам.
- Не так,- простонал он.- Все не так.- И спрятал лицо в ладони.
- Что вы видели?! -не в силах уже даже пытаться что-то понять самому,
спросил я у них.
Виктор медленно повернулся ко мне, долго разглядывал меня в сильном
удивлении.
- Жизнь,- сказал он, как о чем-то разумеющемся.
И тут я понял. Не состояние моих друзей - почему один плакал, а
другого удивил мой вопрос; не свое - отчего сегодня я вдруг стал
решительным; не опасался я и за свой рассудок - ночью в машинном зале было
четверо сумасшедших: я, мои друзья и... машина. Просто я понял, что мне
нужно было сейчас сделать. Нужно включить микрофоны и синтезатор машины и
вызвать ее в режим диалога.
- Ты машина,- сказал я в микрофон.
- Машина,- отозвался безликий голос из динамиков.
- Мы - люди.
- Да.- Все та же безликость, равнодушие.
- Вопрос: ты мыслишь? Пауза.
- Я мыслю.- Это был не ответ и не вопрос. По интонации машинного
голоса, если сравнивать его с человеческим, в этой маленькой фразе слышалось
затруднение.
Да, я вызвал машину на диалог потому, что уже убедился в ее способности
к молниеносному прогрессированию. Она нашла способ уберечь себя от
перегрузки, видимо, обучившись сдерживать нагнетание чувств до какого-то
предела. Кто знает, может быть, она выработала в себе инстинкт по
сдерживанию эмоций? Если это так, то машина в какие-то мизерные единички
времени повторила эволюцию природы, ее эксперименты по отбору тех живых
организмов, которые считаются высшими, к которым причисляет себя человек. А
как мало затратила природа, чтобы дать высшему организму сознание...
- Я мыслю?-повторила машина, уже вопрошая.- Я разумна...- Снова
затруднение. И неуверенное, тихое:- Да.-И вдруг будто грохнул
торжественный салют: - Да! Да! Да-а!!!
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 20.08.2001 16:01
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг