тех же самых, что и днем. Высокие, с мощными бицепсами, за-
метными даже под куртками, они стояли около новенького "Мер-
седеса". Как назло, в переулке совсем темно и ни одного про-
хожего.
Эта встреча совсем не понравилась Серафине. Она приоста-
новилась и, сделав вид, что забыла кое-что, заспешила назад.
Тот час же она услышала хруст гравия за спиной - эти двое ее
догоняли. Внезапно обернувшись, она лицом к лицу столкнулась
с бичами в кожанках. Серафину словно ледяной водой окатили,
почувствовала она, как противно задрожали колени и похолоде-
ли руки. Чудовищ доктора Косицкого она не испугалась бы так,
как этих красивых мускулистых парней в блестящих от доведя
куртках. У них не было никакого оружия, но в лицах читалось
намерение схватить жертву голыми руками.
Серафина стала отступать к забору, лихорадочно ища в нем
щель, куда можно нырнуть. Руки ее беспорядочно шарили в кар-
манах в поисках какого-нибудь орудия для защиты. Но там не
было ничего, кроме ключей. В минуту смертельной опасности не
выбирают средств - выхватив из кармана тяжелую связку клю-
чей, она швырнула ее одному из нападавших в лицо. Тот хрипло
рявкнул и закрылся руками, но другой схватил Серафину, будто
в клещи зажал. Она била насильника ногами и кулаками, но
другой, быстро оправившись от удара ключами, ловко накинул
ей на голову мешок. Тут же веревки опутали ей тело, и она
оказалась лежащей на земле, спеленатая, как младенец.
Потом Серафина почувствовала, как ее подняли и понесли.
Хлопнула крышка багажника - она поняла, что ее грузят в ма-
шину. Все было проделано быстро и четко, без единого звука.
Потом завелся мотор, и автомобиль стал разворачиваться.
...Алик сразу же пожалел, что быстро поддался уговорам
Серафины и не проводил ее хотя бы до проспекта. Подумав нес-
колько минут, он выскочил из дома в одной рубашке и стал
беспокойно оглядываться. Вдруг ему послышался чейто возглас
из темноты. Охваченный непонятным беспокойством, он побежал
по улице и увидел только что отъехавшую машину. В этот мо-
мент тьму прорезала вспышка молнии, тускло осветив задний
номер автомобиля 02-00 ТУ. Ноли четко и почти машинально от-
печатались в сознании Алика. Он бросился вслед за "Мерседе-
сом", но тот развернулся на проспекте и помчался в сторону
вокзала.
Алик стоял посреди улицы, охваченный отчаянием. Странное
предчувствие сжало сердце. Он медленно пошел назад. Дождь
полил еще сильнее, но он не чувствовал ни холода, ни сырос-
ти. Снова сверкнула молния, и на дороге, под ногами, что-то
блеснуло. Алик наклонился и поднял связку ключей. Ключи при-
надлежали Серафине. Больше не оставалось сомнений, что слу-
чилась беда.
...Серафину вытащили из багажника и поставили на землю.
На голове у нее был напялен мешок, руки скручены за спиной,
и она ничего вокруг не видела. Ее повели, подталкивая в спи-
ну. Потом остановились, но мешок с головы не сняли. Послыша-
лись мужские голоса.
- Она?
- Она. Еле отыскали. Вот чертова девка!
- Веди к Бармалею, он разберется.
И Серафину снова поволокли, так что ее каблуки скребли по
бетону. В воздухе чувствовались сырость и прохлада, словно в
подвале. Серафине стало так жутко, что закоченели ноги, ког-
да она услышала слово Бармалей. Вспомнилась детская сказоч-
ка, в которой кушают маленьких детей.
Инстинктивным желанием Серафины было увидеть, куда ее ве-
дут. Она так рванулась, что лопнули веревки, которые стяги-
вали ей руки, и сдернула с головы мешок.
- Ишь, какая шустрая! - сказал один из конвоиров, и тот
час же двое крепко взяли ее под руки, но мешка снова не на-
кинули.
Серафина огляделась - помещение было ей незнакомо, но
мрачные стены и низкие потолки не оставляли надежды на луч-
шее. И Серафина совсем упала духом.
Вдруг мрачные коридоры кончились резко, будто оборвались,
и ее вывели в роскошный высокий зал богато убранный, укра-
шенный дорогостоящими гобеленами и старинными зеркалами.
- Не лезь на ковер с грязными ногами! - грубо сказал один
из конвоиров и швырнул пленнице шлепанцы.
Серафина покорно сунула в них ноги и проследовала дальше.
У высоких дубовых дверей дорогу им заступил настоящий камер-
динер в шитой золотом ливрее и сверкающих эполетах. Забыв о
своем печальном положении, Серафина вовсю дивилась этому
сверкающему великолепию и гадала, где же находится такой
роскошный дворец.
- Господин обедает! - не допускающим возражений тоном за-
явил камердинер, и посетители без лишних слов уселись в ожи-
дании на широкий кожаный диван. Уныние все больше и больше
овладевало Серафиной. Прошло где-то около получаса - дубовые
двери распахнулись, и два лакея вынесли поднос с остатками
обеда. Двое дюжих парней, сопровождавших Серафину, старались
не смотреть туда, но она взглянула. Она уже привыкла посто-
янно ужасаться, и чувство страха в ней как-то притупилось,
но сейчас тошнота и омерзение пронзили ее до самых недр. На
подносе она заметила обглоданную человеческую руку и две по-
ловинки расколотого черепа.
И тут единственный раз в жизни Серафина потеряла созна-
ние. В глазах вдруг потемнело, замелькали радужные круги, и
все куда-то провалилось...
...Очнулась от того, что ей плескали в лицо водой.
- Очухалась? Давай, шагай, ждут! - и Серафину подтолкнули
к дубовым дверям.
...Она сразу его узнала. То же квадратное лицо, свинячьи
глазки.", и руки, руки... Серафина до сих пор помнит толстые
волосатые пальцы, вертящие карандаш. Он и сейчас вертел
что-то в руках... может, снова карандаш или шариковую руч-
ку... а может, человеческую кость?.. Такие мысли в одно
мгновение вихрем пронеслись в голове Серафины, "Бармалей...
Кушает маленьких детей..." - дурацкая рифма так и вертелась
на языке. Ноги у нее совсем обмякли.
Бармалей отдыхал после обеда, лежа в кресле и куря ин-
дийскую сигару. Ароматный дымок витал в воздухе. По бокам
кресла стояли мощные атлеты, до отказа накачанные - личные
его телохранители. Серафину буквально подволокли под руки и
поставили перед ним.
- Она, - мельком взглянув на нее, сказал Бармалей. - А
второго не нашли?
- Не нашли пока, но найдем, - ответил один из парней,
поддерживающих Серафину. - В лицо его не знаем, вот что пло-
хо. В тот раз он был черен, как негр. А впрочем, вот у нее и
спросите.
- Ну, говори, - повернулся Бармалей к пленнице. - Где
твой дружок?
- Не знаю. Я только что из больницы, - губы у Серафины
пересохли и она едва выдавила из себя эти слова.
Людоед сразу подметил ее страх.
- Лучше говори, легче умрешь, - спокойно посоветовал он.
- А нет-так разберем тебя на кусочки!
- Не знаю, - прошептала Серафина.
- Вытрясти из нее? - живо повернулся к боссу один из би-
чей. - Мы это разом...
- Э, нет, вы испортите мне жаркое, - категорически возра-
зил Бармалей. - А я гурман, не люблю битое мясо. Целый год я
пускал слюнки, представляя, как обсасываю косточки этой
стервы.
"Что он такое говорит? Стерва - это я, по при чем тут ка-
кое-то жаркое?" - с тревогой подумала Серафина.
- А мы ее слегка, с самого краешка и самыми тоненькими
иголочками, - злодеям не терпелось приняться за жертву.
"О, боже, ведь это же говорят про меня!" - и снова ледя-
ная волна страха обдала ее с ног до головы.
Бармалей задумался. В нем, явно, боролись противоречивые
чувства. И утроба победила. Он встал с кресла и подошел к
пленнице. Серафина совсем близко увидела его гладкое ухожен-
ное лицо, почувствовала запах французского одеколона и за-
мерла от ужаса и отвращения. Она бы и отпрянула, но ее креп-
ко держали. Людоед поворачивал ее, заглядывал за корсаж,
ощупывал, как ощупывают приготовленную под нож жирную индей-
ку. Серафину колотила такая дрожь, что щелкали друг о друга
зубы. Всеми силами она старалась отодвинуться подальше, и
запах французского одеколона был так ей противен, что, каза-
лось, ее вот-вот вырвет.
Ей хотелось дико закричать, позвать на помощь, но что
толку! Кто здесь поможет? Тех, кто ее окружал, нельзя наз-
вать даже людьми, ибо это уже не люди. Преступив ради денег
все непреложные человеческие законы, они утратили право на-
зываться людьми. Все рослые, мускулистые, в одинаковых чер-
ных куртках, они походили на роботов - неумолимых, не знаю-
щих пощады и не имеющих других инстинктов, кроме беспощадно-
го звериного инстинкта убивать.
Близость жертвы возбудила людоеда, он тяжело дышал, лицо
кривилось в свирепой гримасе.
- Ты знаешь, мерзавка, чего стоил нам ваш прошлогодний
вояж? - грозно спросил он. - Вы ввели нас в убытки не мень-
ше, чем на миллион. А чего стоило замять скандал с вашими
фотографиями! - волосатая рука схватила Серафину за грудки и
подняла над полом.
Серафина не могла шевельнуться, как загипнотизированная,
видя перед собой широкое лицо Бармалея.
- Слушай меня внимательно! - дохнул он ей в лицо. - Если
ты скажешь, где твой дружок, то я скушаю тебя сразу, а ежели
нет, то буду жевать медленно и по частям, вот так! - людоед
приблизился к ней, как будто намереваясь поцеловать, и вдруг
вцепился зубами в плечо.
От неожиданности Серафина не почувствовала боли и не сде-
лала ни малейшего движения, чтобы вырваться. Из глубокой ра-
ны чуть пониже плеча побежала алая струйка крови. Людоед
смотрел на нее тяжелым взглядом и медленно жевал. Все вокруг
стояли с непроницаемыми лицами...
Проглотив то, что жевал, он указал на дверь.
- Отведите ее в курятник. Пока...
И Серафину снова повели.
Ошеломленная всем тем, что только что увидела, услышала и
испытала, она двигалась, как во сне, и наверно, упала бы,
если б ее не держали. Вряд ли она замечала что-либо вокруг.
Ее конвоиры остановились в коридоре - навстречу шли еще трое
парней.
Вдруг Серафина вздрогнула и уставилась на одного из
встречных. Что это? Кто это? Не обманывают ли ее собственные
глаза? Ведь это же Мики. Не пленник, под конвоем сопровожда-
емый к боссу, а равный среди равных, свой среди этих банди-
тов в кожанках. Не может быть! Серафина удивлялась, протира-
ла глаза - видение не исчезало. Это и в самом деле был Мики.
Увидев Серафину, он вздрогнул, как под током, и лицо его
стала заливать смертельная бледность.
Все это продолжалось одно мгновение, Серафину повели
дальше, и Мики остался позади.
На этот раз ее вели недолго, но все время куда-то вниз по
лестнице. И она увидела, что такое "курятник" Бармалея. Это
был длинный ряд камер в три яруса, и в каждой камере сидело
по человеку. Серафину подняли, запихнули в пустую ячейку во
втором ярусе. Тут только она осознала весь ужас своего поло-
жения. Ноги, наконец, отказали ей, и она опустилась на пол
клетки.
Долго ли, мало ли она сидела - из состояния оцепенения ее
вывел шум по-соседству. Кто-то вопил так, словно его резали.
Слышались матерная ругань и звуки ударов. Серафина бросилась
к передней решетке и выглянула в коридор.
Двое мужчин вытащили из нижней камеры третьего и куда-то
волокли его. Несчастный душераздирающе кричал и упирался но-
гами. Серафина видела его перекошенное ужасом лицо. Это был
высокий полный мужчина лет тридцати, из тех, что зовутся
респектабельными. Его лицо исказилось в немыслимой гримасе,
вопли, многократно усиленные эхом, оглушили Серафину. К нему
присоединились и другие узники камер. Серафина зажала уши и
отвернулась. Мужчину потащили в дальний конец коридора, воп-
ли его постепенно затихали. Но не скоро еще успокоился ку-
рятник. Пленники кричали, трясли решетки, но в подвале уже
не было никого из тюремщиков, и поэтому никто не мешал нес-
частным без толку звать на помощь.
Пленниками заполнили лишь нижний ярус камер, на втором
этаже занятыми оказались всего несколько ячей, а третий этаж
вообще пустовал. Насколько могла разглядеть Серафина, число
пленников составляли, в основном, молодые женщины и дети.
Крики и плач не смолкали ни на минуту. Серафина на мгновение
забыла о своей страшной участи. Мерзавцы! Подлецы! Ей хоте-
лось бить, крушить все вокруг, разнести на мелкие кусочки
стены и решетки. Она бросилась к задней стене и принялась
колотить в нее ногами и кулаками, чтобы как-то дать выход
своему отчаянию.
- Эй, ты, лбом стенку не прошибешь!
Серафина обернулась. В открытое решетчатое окошко пожилой
дядька в синем комбинезоне просунул банку консервов и кружку
с водой, положил большой ломоть хлеба.
- Вот, ведено тебе передать. Ешь.
Серафина взглянула - на полу стояла банка со знакомой
надписью "Мясные консервы - свинина".
- Мерзавцы! Людоеды! - отчаянно закричала она, вскакивая
на ноги и больно ударяясь головой в потолок.
Схватив банку, запустила ею в спину уходящему по коридору
тюремщику и, упав на пол, горько зарыдала. На этот раз в го-
лове мысль оформилась четкая и определенная: "Все конец!"
Два дня сидела Серафина в железной клетке на хлебе и во-
де. Консервы в банках, которые ей упорно приносили, она так
же упорно без лишних слов выбрасывала прочь. За эти дни она
насмотрелась таких ужасов, что куда там консервы из мертве-
чины и чудовища доктора Косицкого. Здесь был так называемый
"курятник", в котором содержалась пойманная наверху дичь,
предназначенная на стол людоеду. Каждый день, а то и два ра-
за на дню, приходили двое-трое слуг Бармалея и вытаскивали
очередную жертву. Это сопровождалось душераздирающими крика-
ми и стонами, да и в остальные часы в этом страшном коридоре
было не тихо от горестных стенаний обреченных на смерть лю-
дей.
На третий день пришли за Серафиной. Она молча выбралась
из клетки. Медленно поднималась по лестнице. Вот и знакомый
холя - ей снова дали на ноги шлепанцы. Проходя мимо огромно-
го зеркала, Серафина бросила на себя мимолетный взгляд - и
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг