Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
                                   Части                         Следующая
Антон Никитин. 

                                   Дуэль
 
   вместо предисловия
 
   Неизвестно, когда человечество прибегло к услугам магии впервые.  Из-
вестно лишь, что это было очень давно. Призывы к Дождю, поклонение Солн-
цу, разведение облаков руками - все это только примитивные, неотточенные
проявления тонкой жизни.
   Настоящая магия начинается только там, где встречаются  два  опытных,
обладающихвысшим знанием мастера. Внешние проявления этих встреч  зачас-
тую незаметны. Но только в них сила магии может проявиться в полной  ме-
ре.
   Такие встречи зачастую заканчиваются достаточно крупными  катастрофа-
ми, истинная причина которых так и остается тайной, ибо сохранение тайны
- свидетельство истинного мастерства.
   Падающие самолеты, просыпающиеся вулканы, нежданные  землетрясения  -
мы замечаем эти события только благодаря большим жертвам, которые  часто
сопровождают схватки мастеров. Однако, несмотря на увеличение числа этих
скорбных событий, все меньшая их доля приходится на магически  спровоци-
рованные.
   Проблема всякой серьезной  дуэли  заключается  в  том,  что  выживает
сильнейший, и сегодня настоящих мастеров не так уж и много.
   Все чаще и  чаще  катастрофические  последствия  вызваны  стремлением
обыкновенного человека уничтожить самого себя в огне прогресса и  техни-
ческого развития.
   Великие мастера магии спиваются, пробуют свои силы в поднятии полити-
ческих рейтингов (потом, правда, тоже спиваются), исчезают бесследно.
   Путь однажды победившего магистра тернист - потеря основного  против-
ника самая пагубная болезнь мага. Самым простым средством от этого неду-
га является опыт создания своего клона - полностью  идентичной  матрицы,
способной к бою, что, однако, не дает наслаждения  битвой,  и  не  может
быть полноценной заменой.
   Тысячи двойников, встречающихся на планете, что это - шутка  природы,
или след грандиозного пути дуэлей, ведущего в пустоту?
   Так или иначе, но именно дуэль, именно смертельная схватка  -  способ
существования напряженной ткани магии.
   Маг без оппонента - это уже не маг, это лишь тень, эхо. Эхо,  которое
лишено звука, его породившего.
   Именно эти маги, прошедшие свою главную дуэль - наиболее загадочны  и
наиболее опасны. Их гибель не является следствием  естественных  причин,
они - это сгустки энергии, взбалтывающие течение нашей спокойной  жизни.
И оглянувшись, многие из нас могут обнаружить, что кто-то из них уже ря-
дом, что Дуэль уже близка.
   И когда битва утихнет, кто-то чужой, совершенно непричастный,  сможет
оценить, к чему же на самом деле она привела.


                          ПОВЕСТЬ О НЕКОЕЙ БРАНИ
 
   "Сочинена эта повесть о некоей войне,
   случившейся за наши грехи в благочестивой России, и о явлении
   некоего знамения в нынешнем последнем поколении нашем."
   Евстратий(?).
 
   Повесть о некоей брани.
   "Вышли два больших змея, готовые драться друг с другом;
   и велик был вой их, и по вою их все народы приготовились к войне."
   Есфирь.
   "...ажно царевич лежит во Спасе зарезан и царица сказала:
   зарезали-де царевича Микита Качалов да Михайлов
   сын Битяговского Данило да Осип Волохов."
   свидетельство игумена Савватия.
 
   С самого утра началось. Прохожий у метро остановился,  пытался  заку-
рить, был неосторожен. Ветер все время срывал огонек со спички, а  -  то
ли с перепою, то ли от нервов - прикрыть  не  догадывался  долго.  Потом
весь сжался, догадался наконец-то, и все так  быстро  произошло.  Сгорел
он, только одежда осталась коробом стоять, а потом с  грохотом  рухнула.
"Был бы в сапогах - так бы и остался стоя, а  тут  ботинки  -  у  брючин
сцепления никакого, вот и упал, как дерево," - подумал Петр, а из брючин
- пепел ручейками рассосался по  снегу,  по  снегу  и  исчез;  только  и
пользы, что ходить по скользоте легче стало - зола все-таки. Стали  про-
хожие собираться, смотрят - сгорел весь, даже пепла уже толком  не  соб-
рать, кто-то в милицию побежал звонить. Слева  в  толпе  -  про  скрытую
энергетику, справа - про запой и водку, а Петя потрогал затвердевший ма-
терчатый кожух, сказал, что, мол, орехи, они завсегда так - скорлупа ес-
ли твердая, то внутри - почти точно -  пусто,  и  думать  начал,  почему
одежда задубела. "Наверное, у них сначала кровь вся  вытекает,  засыхает
тут же, а что высохнуть не успело - морозом прихватило - и ага."
   В ботинках, верно, осталось, что родственникам снести, их сразу  нак-
рыли газеткой, кирпичом от ветра придавили, но Петр видел, что зола  со-
чится еще, через шнурочные дырочки, что ли, а говорить - лень. Потом ми-
лиция приехала, взяли одежду, заломали рукава, чтобы влезло  в  воронок,
ботинки тоже взяли и уехали. Бабка охнула сбоку, заковыляла дальше; Петр
подумал, подумал, не понял, чего расстраиваться-то - так  все  хорошо  и
чисто произошло; оглянулся вокруг - смотрит - пачка сигарет лежит в сто-
роне, синяя, раскрытая, как с желтыми зубами. "Точно, - подумал Петя,  -
он ее как-то в руках ухитрялся держать, вот она и выпала,  сам  он,  как
труха, рассыпался, пальцы тоже, и все." Подобрал пачку, пошел в метро  -
вроде на работу опаздывает, первый день после отпуска.  В  переходе  все
размышлял, зачем взял, не курит ведь, но не класть же обратно, не  поме-
шает. Достал из кармана "единый", еще удивился, что по размеру на  пачку
похож, показал мужику на входе, только потом опомнился, вернулся,  спро-
сил про бабушку, бабушка все время тут стояла. Выяснилось, что  ушла  на
пенсию, Петр расстроился страшно, залез в поезд и стал вспоминать ее,  и
как она ему головой кивала, и какая аккуратная была. "Вот надо же,  при-
вык я к бабушке, она вроде мне как родная стала, может, я ее  и  полюбил
даже".
   Классический дебют должен переходить в ничейную  раскладку.  Семен  с
Кириллычем для начала схлестнулись на вечном вопросе о невинно  убиенном
царевиче Дмитрии Углицком. Семен, ненавидящий царизм, раз за разом  бро-
сал восьмилетнего отрока в приступ эпилепсии, да  на  ножичек,  Кириллыч
противостоял, выстраивая милые его сердцу интриги до  самой  златоглавой
столицы, и при помощи Битяговских кромсал мальчишеское горло от  уха  до
уха.
   Пили сидя на ящиках из-под яблок, молча, как всегда.Семен, более сво-
бодный, иногда ходил проверить давление в котлах, Кириллыч в  это  время
вплетал в затейливую аферу Марию Нагую, Бориса Годунова и строгого  сле-
дователя Шуйского. Шуйcкий, правда, был ненадежен - сам  не  знал,  чего
ему надо и в любой момент был готов поверить Семену  с  дурацким  самоу-
бийством.
   "Ну пойми же, - внушал Кириллыч через века, - Я сам  видел,  как  они
его резали."
   Возвращался Семен, и продолжали пить. Историю оставили нераспутанной,
уже совместно, как в особо сложных делах, напустив туману.
   - Пар нормальный? - спрашивал Кириллыч, хотя мог просто повелеть  ему
быть нормальным или, на худой конец, узнать, не спрашивая и не вставая с
места, но считал это делом презренным и мелким для себя.
   - Нормальный, - отвечал Семен, соблюдая  этикет  и  храня  профессио-
нальное достоинство.
   Заново прикладывались. В углу было еще много, потом можно отнести по-
суду.
   Завязав на истории окончательно, даже чокнулись, звон стекла  породил
в Семене очередную идею, и он сотворил из  кучи  песка  клона,  которого
отправил по городу с неясной еще целью, теплилось  слабенькое  ожидание,
что сюжет выйдет позже, но Кириллыч испепелил творение  Семена,  за  что
пришлось немедленно принять. Потом украли у американцев  (еще  тогда,  в
сорок пятом) атомную бомбу, подумали, что делать с ней опреде-ленно  не-
чего, и вернули на место - случайно получилось единство по- мыслов,  так
изредка происходило, но говорило о полном истощении.
   Профессор Батогов сидел в архиве третий день и пытался понять.
   С детства у Ивана Филипповича было отвращение к мудростям типа  "рано
вставать - рано в кровать". Полная бессмыслица скрипящей доской распира-
ла его осушенные долгой работой мозги и мешала соображать. Сейчас в  го-
лове сидело что-то хрестоматийное, вроде  "Каждому  воздашеся  по  делам
его", хоть и не совсем понятное, но столь же омерзительное по скрипу.
   С самого утра профессору казалось, что он набрел на какое-то  доказа-
тельство давно мучившей его проблемы, но поленился записать, теперь  же,
перечитывая хронику на месте "...И в этой короткой жизни он устроил себе
потеху, а для своей будущей жизни знамение вечного своего жилища...", он
думал, что же могло ему придти в голову при чтении этой фразы. Но  прош-
лое вновь закрылось туманом. "Ах, как бессмысленно все, как все бессмыс-
ленно и пошло!" - профессор ходил по комнате широкими шагами от полки  к
полке. "Нет ничего хуже!" Отбросив какую-то рукопись шестнадцатого века,
Иван Филиппович пошел обедать.
   Петр пришел, когда уже были хорошие. По крайней мере, две уже выжрали
и сидели на ящиках, пялясь друг другу в бессмысленные глаза.
   Петр прогулялся по подвалу, проверил пар,  как  всегда  нормальный  -
привыкал к рабочему месту после  долгой  отлучки.  Артерии  центрального
отопления пронзали пространство подвала с  тихим  дрожанием  и  утробным
теплом, в дальнем углу асбестовым куском бился котел, как сердце велика-
на. Только сзади, у Семена и Кириллыча, было  достаточнo  светло,  будто
они сидели в гигантском глазу, окошко под самым потолком и лампа дневно-
го света обливали их лучистыми потоками.
   Семен без особого труда вскрыл черепную коробку Петра и отпил оттуда,
уступил Кириллычу. Острое наслаждение свежим током  ударило  в  виски  и
сняло усталость. Кириллыч пил долго, не отрываясь - уже старел, ему нуж-
но было все больше и больше. Семен даже отстранил его - иначе ничего  не
осталось бы. Кириллыч утер губы, стряхнул с тыльной стороны ладони тепло
чужого мозга и успокоился, закрыв глаза.
   Петр почесал в затылке, алкоголики не пошевельнулись, только Кириллыч
сидел теперь с закрытыми глазами. "Ну, друзья, меня-то возьмете?" Третий
ящик приполз из угла как-то сам собой. Петр сел, взял стакан и выпил.
   Можно было играть дальше, без пробуксовок.  Неназойливые  рассуждения
Петра растворялись, распадаясь на разноименно заряженные ионы, и  теряли
окраску, выделяя тепло и свет. Примитивная пища всегда усваивается  лег-
че.
   Для разминки Семен оживил одежду клона, которую ошалевшие милиционеры
свалили на пол посреди камеры в районном отделении милиции. Панцирь,  до
сих пор лежавший на спине и смотревший пустым капюшоном в  потолок,  те-
перь бунтовал, бил рукавами и босыми брючинами в дверь, это  было  видно
через глазок. Майор, прибывший на место происшествия, не  испугался  (ну
просто не понял, что произошло) и, как настоящий рубака, принял  решение
с ходу, по-суворовски внезапно. По его приказу дверь  отперли,  и  майор
сам три раза стрельнул в спину уходящему призраку, одежда  продырявилась
с грохотом кровельной  жести,  но  даже  не  оглянулась  посмотреть,  не
вскрикнула, засияв тремя дырочками, удалилась навсегда.
   Майор, ведомый неизвестной силой, сдвинул пистолетом фуражку на заты-
лок, задул дымок, слабо тянущийся из ствола, и незнакомым  голосом  ска-
зал: "Ушел, сволочь!"
   "Красиво получилось!" - Семен расслабился, перемешивая в голове цвет-
ные пространства.
   Стрелки курантов ножницами смыкались к полудню.
   Царевич Дмитрий вышел на крыльцо.
   Невдалеке шумела Волга.
 
                                   * * *
 
   "Как устал я от этой архивной каторги! - профессор Батогов вспомнил о
студенческих годах, когда элементарные средства (вроде  выпитого  сырого
яйца) возвращали его к жизни. - Но и годы уже не те, и силы уже на исхо-
де."
   Подобрав случайно упавший следственный  том,  профессор  углубился  в
чтение.
   В котельной выпили за нормальный пар, Кириллыч по-доброму взглянул на
Семена и подумал с ласковой издевкой: "Так как же насчет царевича?"  Се-
мен улыбнулся и ответил: "Разберемся."
   Дмитрий спустился с парадного крыльца, прикрикнул на  мамку,  непово-
ротливую дуру, и прошествовал по двору в  надежде  чем-нибудь  заняться.
Позади дома четверо мальчишек играли в ножички.
   Профессор оторвался от рукописи,  почувствовав  легкое  движение.  Он
очень увлекся чтением, и ему показалось, что вокруг - не полки  хранили-
ща, а сруб великолепных дьяцких покоев. Батогов снова ухнул в  чтение  с
головой, не успев удивиться.
   Петр понял, что гигантский водоворот сиреневых тонов захватил его уже
и тянет к сплющивающей точке своей середины. Там, в узком жерле  водного
вулкана, бился белый земляной червь, скованный цепью судороги, и светлел
речной берег, искаженный переспективой. "Ах, как неохота!" - плавники не
слушались Петра, пошевелив хвостом, он ощутил  ужасный  приступ  тошноты
(или отвращения к собственному телу). Пройдя за  секунды  всю  эволюцию,
Петр осознал себя за столом, уставленным  деревянной  посудой,  вспомнил
свое новое имя - Данило - и спросил у мужчины во главе стола: "Что,  ба-
тя, помолились, пора и каши отведать?"
   Царица только села обедать, когда  во  дворе  истерически  закричали:
"Царевича зарезали!!!"
   Кириллыч глубоко вдохнул свежий воздух и ощутил в  себе  пульс  давно
ушедшей молодости. Раскланявшись со  звонарем,  поднимавшимся  на  коло-
кольню, подошел к пацану в роскошной царской  одежде:  "Ну,  здравствуй,
государь!" Дмитрий гордо посмотрел на малознакомого  Никиту  Качалова  и
приветствовал его наклоном головы. "Какой красивый ты нынче,  государь!"
Дмитрий улыбнулся. "Похвастал бы ожерельицем!" Дмитрий неспешно расстег-
нул пуговку на вороте и запрокинул голову, тряхнув светлыми кудрями. Ки-
риллыч выхватил из кармана ногайский нож.
   К ним через двор бежал Осип Волохов. Кириллыч  встретил  его  взгляд,
безумный взгляд Семена.
   "О-о-па!!! Перестарались." Семен понял, что игра перехлестнула  через
край, когда увидел себя в царском дворе Углицкого кремля. Царевич невда-
леке играл в ножички. Мягкая земля хозяйственного  двора  была  истыкана
сталью и напоминала Семену чудовищный нарыв. "Ну сейчас, сейчас  у  него
припадок случится, а мама моя недоглядит." Василиса Волохова, неповорот-
ливая мамка, судачила с какими-то бабами, тоже, верно, мамками.  Царевич
побледнел, и его кинуло на нож. Земля пропиталась нежданной влагой.
   Кириллыч резанул по доверчиво открытому горлу мальчишки повыше бусин,
рука неожиданно дрогнула, и открывшаяся хрипящая рана показалась  недос-
таточно широкой. "Надо же, сколько раз все это прокручивал...  Чужими-то
руками жар загребать, а сам-то, сам!.." Мамка кинулась на тело царевича,
закрывая его и мешая вновь поднятой, кровавой уже, руке,  закричала.  "А
Осип-то где? С ним мы вроде?"
   "Ну, правильно, - профессор оторвался от еды, посмотрел на  жену,  на
сына. - Сам он напоролся. Играл и напоролся. Я же не подбивал Микиту,  я
же дома сижу, обедаю." Рукопись захватила его с головой. "Хотя бес  меня
знает. Что Борис прикажет, то и сделаю. Хоть и дьяк, а подневольный  че-
ловек." Жирная пища быстро насыщала.
   Петр не совсем еще отошел от прожитого переживания, в голове его  шу-
мело веретено, складывая пушистые нити отвращения. Молча ждал, пока батя
возьмет первый кусок, надлежащий главе семьи,  и  можно  будет  начинать
трапезу.
   Мария вскочила, схваченная страшным сознанием потери,  кинулась  вниз
по лестнице, отбрасывая ее пролеты назад руками. На хозяйственном  дворе
мамка в голос песенно причитала над телом Дмитрия, срываясь  на  верхних
тонах. Мария закричала, бросилась на мамку,схватив по дороге полено. По-
ленница покачнулась и осыпалась, дробясь на чурбачки. "В набат бейте,  в
набат!!! Государя вашего убили!"
   Звонарь, не выглядывая из колокольни, услышал крик царицы  и  намотал

Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг