Губы Пескаря зашевелились. Он прохрипел с натугой:
Не смеют крылья черные... над Родиной летать... Поля ее
просторные... не смеет враг топтать...
Голова его откинулась, он умолк. Глаза остановились. Савелий
молча провел ладонью по залитому кровью лицу. Последние слова, слова
мудрости. Правда, он слышал их и раньше, но тогда в одно ухо
влетало, из другого вылетало.
Но теперь эти слова останутся с ним навсегда.
Глава 52
Командующий эскадрой, адмирал Донатонитолупулос, сокращенно
Дон, с мостика гордо посматривал на узкую полоску горизонта.
Ему впервые доверили столь серьезный поход. Прошлый раз
высадкой в Крым руководил адмирал Кребс, но что-то прошло неудачно,
были допущены какие-то серьезные ошибки, неудачу замяли так умело,
что даже во флоте были уверены, что маневры американской армии на
территории Крыма прошли успешно, дикари встречали с цветами, а
моряки перетрахали всех русских, их скот и собак.
Но для этих маневров тщательно отобрали состав. Чтобы не попал
ни один человек из того, неудачного. Словно бы один человек может
заразить вирусами неудачи весь победоносный флот!
В капитанской рубке он чувствовал себя как Господь Бог за
пультом управления Вселенной. Это был зал с тремя сотнями дисплеев,
на которых высвечивается работа как всех узлов огромного организма,
вернее, огромного скопления металлических органов авианосца, так и
всего, что может иметь отношение к эскадре: постоянно обновляющиеся
снимки русского флота, берега Крыма, суета на палубе русского
головного крейсера, данные о движении обнаруженных русских
подлодок...
Да и сотня офицеров, которые обслуживают эту громаду
сверхмощных компьютеров, это не пьяненький штурман Джон, с которым
он начинал свою морскую карьеру. Сидят, голубчики, чистые и
наглаженные, шампунем и дезодорантом за милю прет, глаз не отрывают
от экранов: сверхтонких, жидкокристаллических, зрениесберегающих.
Вахтенный офицер доложил:
Сэр, русский флот в самом деле загородил дорогу.
Дон сказал веско:
У нас есть договоренность с правительством Украины. Никто нам
не помешает... тем более русские, сделать высадку в Крыму. На этот
раз полномасштабную!
Вахтенный заметил:
Прошлый раз мы потеряли группу отборных коммандос. Это как-то
замяли, но мы-то знаем, как они нам рады!
Прошлый раз мы не приходили всем флотом, возразил Дон. Полный
ход!
Минуту спустя за дверью послышался топот. Вбежал Андрирос,
блестящий офицер, которому карьера обеспечена не только потому, что
он любимый племянник Дона, но и тем, что он в самом деле любит флот
и умеет в нем устраиваться.
Сэр! Сообщение с русского крейсера!
Дон буркнул презрительно:
Ну?
Наглость, сэр! Они сообщили: "Вы приблизились к нашим берегам.
Требую остановиться. Иначе открываю огонь".
Дон отмахнулся:
Даже не отвечайте. У них, говорят, нет ни бензина, чтобы
двигаться, ни хлеба, чтобы поднять руки к пусковым установкам. Тем
более не хватит духа.
Вахтенный попятился. Он слушал не только передачи для
победоносного флота, а в общих новостях проскальзывало, что бензина
у русских уже хватает, как и хлеба. А духа на безумства и нелепые
поступки у них всегда хватало. А с той поры, когда население России
начало принимать ислам, строить мечети, у них фанатиков стало
намного больше, намного...
А если они вдруг выстрелят? поинтересовался он тихо.
Не выстрелят, ответил адмирал безапелляционно.
А вдруг?
Оглянись, посоветовал Дон добродушно. За нами такой боевой
флот, который был разве что в СССР... Но не в этой жалкой России. А
у них тоже есть глаза. Уже пересчитали не только корабли, но и все
самолеты у нас на авианосце! И крылатые ракеты под крыльями.
Они долго молча смотрели на экраны, затем за спиной Дона
послышалось деликатное покашливание Андрироса.
Еще сообщение, сэр. "Последнее предупреждение. Если не
повернете и не покинете наши воды, открываю огонь на поражение".
Дон хохотнул:
Мне это нравится. Помню, я был еще мальчишкой, когда наши
самолеты все время пролетали над Китаем. Те всякий раз заявляли
"гневные и самые решительные протесты". И даже нумеровали! Первый
протест, второй, третий... помню, мы в школе устроили вечеринку по
поводу пятисотого "гневного и самого решительного". Не знаю, сколько
их было всего, но потом пришла эра спутников, дешевле стало
фотографировать с орбиты, и наши самолеты перестали нарушать их
границы... Когда этого захотели мы, а не из-за протестов вшивого
Китая!
Сэр, это же русские, а не китайцы.
Адмирал изрек:
Для нас они все китайцы. Весь мир всего лишь китаезы, ха-ха!
Тяжелый далекий удар колыхнул воздух. Вздрогнула сама
поверхность моря, а весь мир дернулся, застыл. Над далеким русским
крейсером вспыхнул короткий огонек и тут же погас. Адмирал замер, он
видел такие огоньки на маневрах, когда стреляли из орудий главного
калибра. Но русские наверняка холостыми...
Страшный грохот едва не разорвал барабанные перепонки. Снаряд
размером с железнодорожный вагон ударил в середину палубы авианосца,
проломил переборки, ушел в глубины, круша и ломая все на пути... не
скоро донесся глухой взрыв. Из пролома выметнулся столб черного дыма
и багрового, как гной, огня.
Отсюда, с мостика, было видно, как вспыхнули обломки двух
истребителей. Жаркое пламя перекинулось на соседний самолет, но
пожарная команда уже быстро и слаженно выскочила из всех нор, в
воздух взвились широкие пенистые струи.
Адмирал стоял, вцепившись в перила, бледный и растерянный.
Впервые в жизни он не знал, что делать. Вы-стрел, ясное дело,
предупредительный. По-русски предупредительный: даже такой снаряд
для авианосца что для человека укус комара...
Второй удар, еще тяжелее, ибо пришелся ближе, потряс авианосец.
Адмирал в страхе смотрел на палубу, но пожар почти потушили, огонь и
густой черный дым полыхают только из жуткого пролома.
Рядом вахтенный прокричал:
Пробоина в правом борту!
И это не страшно, мелькнуло в черепе панически. Там переборки,
такими пробоинами авианосец не скоро потопишь. Но что делать дальше?
Приготовиться к бою! велел он. Поднять в воздух все
истребители!..
Андрирос спросил быстро:
Прикажете атаковать русский флот?
Адмирал заколебался, спросил:
Каков его состав на это время?
Всего лишь добавились две подлодки, торопливо сообщил
вахтенный. Правда, класса "Морской царь", обе несут ракеты с
ядерными зарядами. Предполагается, что на них установлены "Тополь-М"
нужной модификации.
Что же, сказал Дон зло и растерянно, они собираются засыпать
нас атомными бомбами?
Вахтенный заколебался, сказал совсем тихо:
Нет, сэр. Я же сказал, что на подлодках могут быть ракеты
класса "Тополь-М". Те самые.
Адмирала обдало холодом. В газеты это не допускалось, но в
кругах высшего состава прошли слухи о новых русских ракетах, что
способны без помех пройти любую ПВО США и обрушить ядерные заряды на
любой город страны.
Значит... пролепетал он. Значит... А что сейчас делают эти
подлодки?
Вахтенный бросил быстрый взгляд на экраны:
Ого!.. Простите, сэр, они в боевом положении. Готовность к
запуску номер один. То есть, сэр, ключи уже вставлены, пальцы на
ключах. Достаточно лишь повернуть...
Холод проник во внутренности. Если на огонь русского крейсера
ответить огнем всей эскадры, то от русского флота останутся только
обломки. Однако русские подлодки тут же нанесут удар уже по
Вашингтону, Нью-Йорку... русские никогда не понимают, где надо
остановиться. Они идут до конца, для них не существует чувства меры,
рациональности!
Третий тяжелый удар тряхнул авианосец. Палуба качнулась,
донесся жуткий крик рвущегося, как полотно, железа метровой толщины.
И почти сразу же пошли толчки послабее, но заметные, а по всему
стальному полю палубы вспыхивал огонь, взрывались самолеты, рушились
палубные надстройки.
Крейсер открыл огонь из всех орудий! закричал вахтенный.
Господи, они пустили торпеды!.. Что делать? Что делать?
Адмирал опомнился, закричал дико:
Стоп!.. Стоп всем машинам!.. Задний ход!..
Что ответить русскому крейсеру?
Ничего!!!
Вахтенный, уже с синим, как у повешенного, лицом, вскрикнул:
Но они обстрел не остановят!
Авианосец... прокричал адмирал сквозь треск разрывов, не
утонет! В переговоры не вступать... Ничего не случилось. Ни-че-го!..
Вахтенный вскрикнул, как истинный военный, еще не понимая
дипломатических сложностей:
Но так избежим новых жертв!
Он ухватил микрофон, все еще полагая, что не так понял
адмирала, тот сейчас свяжется с командующим русским флотом, попросит
прекратить обстрел, сообщит, что уже разворачивает флот в обратную
сторону, но Дон ударил его по руке:
С ума сошел? Массмедики не должны услышать хоть единого слова
американского адмирала!.. А повреждения можно будет подать... еще не
знаю, то ли как наши маневры, то ли как неспровоцированное нападение
русских в нейтральных водах...
Вахтенный отступил, зажал ладонями уши. Разламывающий череп
скрежет, грохот, бухающие удары, воздух наполнился запахами горящего
металла, дизельного топлива.
Огненные шары быстро и страшно вырывались из пробоин и
уносились вверх. Авианосец вздрагивал, стонал. В огромном организме
рвались снаряды, вспыхивали пожары, но он, как допотопный динозавр,
все еще шел, не чувствуя, что хищники вцепились в его хвост.
На дисплеях во всех проекциях поворачивались полупрозрачные
чертежи огромного судна. Сейчас отдельные узлы заливал красный цвет,
а механический голос докладывал о неполадках, повреждениях,
перебоях. Ремонтные команды бросались на спасение авианосца, но уже
не так слаженно, как на учениях.
Авианосец явно замедлил ход, уже и дураку видно, что мощные
турбины работают в режиме "полный задний ход", но русский крейсер
тупо долбил из всех орудий, пока авианосец не замер, а затем не
двинулся в обратную сторону.
Дон приказал:
Развернуться и следовать подальше от этого бе-рега!
Андрирос сказал робко:
Сэр, следовало бы сейчас остановиться... Ремонт, спасение
раненых...
И делать все это на виду у русских? огрызнулся Дон. Эх,
мальчик, никогда ты не станешь политиком... А без политики не видать
тебе адмиральских звезд!
Выждав нужное время, пусть думают, что знакомился с состоянием
исполинского корабля, он вышел на верхнюю палубу.
Тяжелая громада медленно двигалась по серой глади. С высоты
капитанского мостика волны кажутся настолько мелкими, что авианосец
выглядит катком, утрамбовывающим асфальт. И запах бьет в ноздри
такой же: чадный, словно горит асфальтовая смола, горький, временами
вовсе удушающий...
Вот так мы выглядим со спутников, подумал он горько. Черное
облако дыма, сквозь которое едва-едва просматривается корабль.
Холодок за это время превратился в лютый холод, зубы постукивали, а
черный ужас затапливал сознание всякий раз, когда он представлял
пальцы русских подводников на кнопках запуска ракет "Тополь-М". Тех
самых, с разделяющимися боеголовками.
Эти тупые русские скоты поставили мир на грань ядерной войны!
Они готовы запустить ракеты по городам Америки! И хуже всего, у
русских именно те ракеты, что достигнут этих городов...
Ладно, сказал он вслух, ладно... Мы вас дожмем, русские скоты!
А пока пусть поработают политики, журналисты, разведчики, наша пятая
колонна... Обработаем так, что сами позовете и дорожку для нас
коврами... да-да, коврами...
Авианосец двигается с легким креном на правый бок. Три
серьезные пробоины, самая крупная ниже ватерлинии. Спасательные
бригады работают без отдыха, но работы не на один месяц...
В палубе восемь дыр, любой небоскреб провалится. Из трехсот
самолетов уцелело только семьдесят, да и то в трюме, а на палубе
сгорели и взорвались все. Лазарет переполнен ранеными, убитых
складывают в трюме.
В Объединенном штабе тоже сволочи... Теперь понятно, почему
вдруг вместо Шеллинга, опытного ад-мирала, героя войны "Буря в
пустыне", послали его, Дона. Шеллинга не так просто снять, как
сейчас вы-швырнут его, приписав неудачу с высадкой неумению
командовать флотом, неспособности разобраться в обстановке!
Ну ничего, сказал он себе угрюмо. Мне тоже не так просто дать
пинка под зад. У меня связи в конгрессе, добьюсь рассмотрения на
сенатской комиссии, дам материалы всем журналистам... даже пронырам
из третьих стран, если понадобится.
И, главное, расскажу и докажу, что русские уже не то
растерянное и лижущее наш зад стадо, какими были в начале распада
СССР!
Глава 53
Звезды высыпали на темное, как смола, небо по-южному крупные,
сверкающие. Если на севере они все как крохотные кристаллики льда,
то здесь одни сияют багровым, словно рубины, другие
изумрудно-зеленым, а виднелись и вовсе немыслимых цветов, от алого
до темно-лилового.
Он сидел опустив голову. В сердце была горечь, в висках стучали
молоточки. Виолетта игриво толкнула его в плечо.
Ну, пойдем? спросила она деловито.
Что? вздрогнул он. Куда?
Она расхохоталась, белые ровные зубки красиво блестели в
оранжевом пламени костра.
Куда? Да еще зачем?.. Это я слышу от мужчины?
И она сказала простым и ясным языком, куда, и зачем, и что
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг