бизнесмен мог выстроить хоть небоскреб, а на месте бедных лачуг
местных жителей протянулись аккуратные коттеджи.
У дверей стояли крепкие парни в традиционной одежде бедуинов,
но с современными десантными автоматами в крепких загорелых руках.
Рослые, подтянутые, они именно стояли по обе стороны двери, а не
сидели, играя в кости или уставившись в ящик.
Дмитрий увидел на их лицах жадную надежду, что он окажется
диверсантом, и тогда они могут доказать свою нужность, преданность
вождю племени. К тому же наверняка старшему из их огромного рода.
Дмитрий назвал пароль, постоял, пока телекамера сканировала его
лицо. Один из стражей всмотрелся в экран, палец замедленно коснулся
кнопки. Дверь медленно и торжественно отворилась.
Навстречу пахнуло пряными ароматами. Тысяча и одна ночь,
подумал Дмитрий невольно.
За спиной голос произнес:
Ждите здесь.
Дмитрий не двигался, здесь ценят спокойствие и выдержку.
Мужчина должен встречать с неподвижным лицом и прямой спиной все,
что уготовила судьба.
Минут через пять вверху послышались голоса. По широкой
мраморной лестнице быстро спускался человек в белой одежде. Длинные
полы почти касались ступеней, на голове белый бурнус, лицо смуглое,
торчащие усы, белые зубы в сдержанной улыбке.
Следом двигались двое крепких бедуинов, но по знаку хозяина
остановились на полдороге.
Меня зовут аль-Касим, сказал усач светлым голосом. Я не знаю,
откуда вы, но друзья просили принять вас, как брата.
Дмитрий дал себя обнять, проводник откланялся и неслышно ушел.
Шейх обнял Дмитрия за плечи, рука твердая и горячая, лестница повела
обоих наверх, а затем Дмитрий ошалело смотрел по сторонам, поражаясь
великолепию залов, доспехов средневековых воинов в нишах стен.
У дальней двери, богато инкрустированной драгоценными породами
дерева и самоцветами, стоял крепкий па-рень, резко контрастирующий с
обстановкой современным десантным костюмом и ультрасовременным
автоматом.
Шейх подвел Дмитрия ближе, парень с почтительным поклоном
отворил перед ними дверь, ухитрившись не отвести автомат от груди
гостя ни на миллиметр.
Эта комната, сказал шейх, усы приподнялись в горделивой улыбке,
уж точно не прослушивается.
А остальные?
Жучков нет, объяснил шейх, дважды в день все проверяется. Но
теперь такая техника, что можно прослушать издали... Но только не
здесь. Эта аппаратура влетела в три миллиона, но она того стоит.
Дмитрий осторожно опустился в мягкое кресло. Воздух в комнате
свежий, чистый, с неуловимым запахом оазиса. Компьютер на столе,
широкий плоский экран, даже клава самого последнего дизайна шейх
только в одежде придерживается традиций. Да еще конечно же ни на шаг
от предписаний Корана.
Мне нужно в помощь хотя бы троих-четверых, сказал он. Завтра
прибудет некий груз...
Оружие? спросил шейх с интересом.
Да, подтвердил Дмитрий. Подумал с завистью, что этим ребятам
ничего не надо, кроме оружия, в то время как нашим куда нужнее вера
в правоту своего дела. Хорошее оружие. Нестандартное.
О, для коммандос, сказал шейх понимающе. Прекрасно! Я сам
отберу лучших бойцов. Если надо, можно даже втрое больше.
Нет, троих будет достаточно, ответил Дмитрий. Четверых, но не
больше.
Почему?
Дмитрий улыбнулся:
Больше не поместится в легковом автомобиле.
Шейх воскликнул:
Если дело только в этом, то возьмите хоть трейлер!
Есть данные, что юсовцы и здесь отслеживают со спутников
движение всех крупных крытых машин. Если мы на трейлере приблизимся
к охраняемому объекту, туда сразу же пойдет сигнал тревоги.
После шейха он уже почти привычно побродил по городу. На то он
и турист, чтобы бродить и щелкать хлебалом на местные
достопримечательности, заодно проверится и на предмет хвостов.
Городок даже по понятиям среднего американца утопает в роскоши.
Многоэтажные дома состоят из просторных квартир, у самых бедных
арабов квартиры из трех-четырех комнат, а основная часть жителей
предпочитает собственные коттеджи. Он уже знал, что на каждую семью
приходится по два роскошных авто. Японских малолитражек арабы
почему-то не признают, на каждого ребенка по мощному компьютеру: в
княжестве развернута сеть юсовских фирм, что постоянно апгрейдивают
компы, в каждой семье два-три широкоформатных ящика по приему
цифрового телевидения через спутники.
В стране имперцами развернута сеть ресторанов, кафе, баров,
дискотек, борделей, казино. Срочно выстроены стадионы, куда
заманивается молодежь: пусть бьют друг друга за проигрыши своих
команд, чем сообща бросятся изгонять, по сути, захватчиков.
Макдональдсы на каждом углу, но еще больше дорогих ресторанов.
Княжество богато нефтью, Империя за все платит, хотя Дмитрий
подозревал, что пока что Империя платит тройную цену, чтобы
ошеломить привыкших к простоте арабов, сломить, разрушить старые
ценности, и как можно быстрее. А пока не опомнились, всобачить свои,
юсовские.
Впрочем, это уже почти их страна, так что деньги вкладывают в
самих же себя...
Впереди дверь казино распахнулась, двое молодцев в безупречно
белых костюмах вывели под руки третьего. Тоже в шикарном костюме, но
помятый, а черные волосы растрепались жидкими мокрыми прядями.
Дмитрий на миг встретился глазами с этими двумя, первым отвел
взгляд.
В глазах этих парней, красивых джигитов с яростными лицами,
увидел такой стыд за третьего, что едва не сказал им что-то
успокаивающее вроде: да ладно, все мы немножко свиньи... но
спохватился: это для русского быть свиньей привычно, а для некоторых
из мусульман все еще страшнейшее из оскорблений.
Пьяный почти висел на руках друзей. Один, высокий, черноусый, с
худым жестоким лицом, тащил зло, дергал, вполголоса ругался сквозь
стиснутые зубы. Второй, смуглый толстячок с выбритым до синевы
лицом, поддерживал пострадавшего почти нежно. Дмитрий видел, как
толстые губы двигаются размеренно, готовые сложиться в
снисходительную усмешку.
Пьяного джигита тащили, вели, он выделывал ногами кренделя,
потом резко остановился, перегнулся в поясе. Изо рта под сильнейшим
напором, как из брандспойта, хлынул поток мутной жижи. Парня
крючило, мышцы сокращались с такой силой, что едва не рвались от
натуги, а дрянь с отравой впополаме выбрасывалась порциями на другую
сторону улицы.
Черноусый брезгливо отпустил джигита. Толстячок не удержал в
одиночку, несчастный упал на колени, согнулся до самой земли,
уткнулся лицом в дурно пахнущую блевотину. Тут уже не выдержал и
второй друг, отпустил, отпрыгнул.
Джигит глухо стонал, взревывал. Черноусый сказал с отвращением:
Какой стыд!.. Что сказал бы отец...
Толстячок сказал с нервным смешком:
Ему что, а вот у меня отец жив... Когда наберусь, приходится у
подружек ночевать.
В голосе черноусого отвращение перешло в гнев:
Он что, даже свинину ел?
Не уверен... ответил толстячок с колебанием.
Тогда с чего же его так?
Перебрал просто. Последняя рюмка лягается, как необъезженный
конь...
Пьяный простонал в землю, голос был упрямый:
Я могу... и вдвое больше... выжрать!.. Просто крабы несвежие...
шайтан их... и родителей... и само море...
Черноусый сказал с внезапной тоской:
Чем гордимся? Чем гордимся, а?
Пьяный прокричал в землю:
Могу!.. Сам могу всю бутылку!.. Мо... о-оп... Бэ-э-э... Ничего
не стыдно!.. Что естественно, то... не позорно... А это...
естественно...
Черноусый с неожиданной злобой ухватил его за плечо, пьяный
зашатался, черноусый поднял его рывком, с силой толкнул вдоль улицы.
Пьяный пробежал на подгибающихся ногах, Дмитрий видел, как его
занесло в сторону, растянулся, как раздавленная жаба.
Двое брезгливо обогнули лужу. Даже до Дмитрия доносился резкий
запах спиртного пополам с желчью. Толстячок сказал укоризненно:
Зачем ты так?..
Он опозорил наш род!
Какой род, удивился толстячок. Ты все еще в прошлом веке?
Вспомни еще про кровную месть или умыкание невест!.. Мы уже
цивилизовались. Даже ты, несмотря на твою твердолобость...
От него волнами шли довольство и сытость. За версту было видно,
что он хорошо поел, без ограничений поел, в свое удовольствие выпил
причем! законопослушно, не нарушая законов, теперь бы еще по дороге
сочную женщину сграбастать... Да не одну из четырех, которые
разрешены по Корану, а новенькую, что было немыслимо до пришествия
имперцев. С их появлением все стало доступно. Даже женщины, за
которых раньше воевали, которых умыкали, из-за которых разгоралась
вражда между кланами, что переходила в кровавые войны.
А теперь, подумал Дмитрий сочувствующе, их мир обнищал еще и на
соперничество из-за женщин.
За три часа обошел весь город, от струй фонтанов трижды
промокал насквозь, но одежда высыхала раньше, чем успевала нагреться
от его тела.
Перед "Shariah Continental" тоже нарочито прошел под самой
струей, швейцар с понимающей улыбкой посторонился: да, день сегодня
жаркий...
В номере за его отсутствие пополнили холодильник. Учли спрос на
пиво и шампанское, весь нижний ящик забит до отказа.
Усмехнувшись, он налил воды из-под крана, напился, снова
наполнил и поставил на столик подле дивана. Ага, ворох свежих газет,
программа кабельного телевидения...
На широком и растянутом в стороны экране телевизора появились
цветы крупным планом, отодвинулись. Стало видно, что это куст роз на
клумбе, растущий в окружении других цветов. Розы показались
настолько живыми, естественными, что появилось желание коснуться
пальцами. Он даже уловил запах роз, догадался, что здесь уже ввели
новый стандарт телевидения, пока что безумно дорогой, но теперь
изображение на экране неотличимо от изображения в чистом зеркале...
Распахнулась дверь, толстяк с трясущимися щеками помчался прямо
на клумбу. Его вытянутые руки уже коснулись розы, как в задницу
вонзились шипы другой ветки. За экраном раздался подсказывающий
утробный хохот. Толстяк заорал, дернулся, шипы вонзились еще и
сбоку. Он попытался попятиться, споткнулся, но неловко повернулся и,
сопровождаемый взрывом гогота за экраном, рухнул в середину куста.
Оттуда выскочил совсем голый, исцарапанный и, сверкая задницей,
понесся к дому. Телевизор начал подрагивать от дикого хохота за
сценой.
Дмитрий поспешно переключил на другой канал. По первой же фразе
ощутил, что идет французский фильм, но уже той эпохи... вернее,
этой, когда фильмы с тонким французским юмором заменили более
массовые, с дешевым клоуном Луи де Фюнесом и Ришаром, которые
постоянно шлепаются то в ванную с мыльной пеной, то в чан с пивом
или краской, то выпрыгивают из поезда навстречу столбу... и
жестикулируют, жестикулируют, ибо гримасничать проще, чем острить.
На третьем, четвертом, пятом все то же кувыркание,
поскальзывание на банановой кожуре, смех за экраном.
Дальше пошли музыкальные каналы. В основном музыки было мало,
только неумолчный грохот, вместо пения бессвязные выкрики, зато само
шоу поставлено на загляденье: красивые девушки, большей частью
обнаженные вовсе, но мелькали часто, не позволяя всмотреться, и он
поймал себя на том, что ловит взглядом одну из подпевающих солисту,
стараясь понять: в самом ли деле у нее сиськи болтаются с такими
острыми кончиками, или там что-то наклеено?
Перескочил сразу в группу спокойных, как он полагал, каналов по
природе, путешествиям, для любителей-натуристов. Как предполагал,
пошли стада розовых фламинго, потрясающей красоты закаты, а
вкрадчивый голос натуралиста начал рассказывать, что все это
находится в заповеднике Вольганг, рядом роскошный отель, тоже
"Вольганг", услуги высшего класса, зверей можно кормить с рук, с
некоторыми можно совокупляться за отдельную плату...
Не дрогнув ни единым мускулом на лице, переключил еще, но
остальные восемнадцать каналов оказались спортивными. Отыскивать
методом тыка, где же каналы, рассчитанные на людей, а не двуногих
обезьян, не стал: время есть, но нет мочи на все это смотреть.
Гордые арабы не поняли, что они побеждены, покорены, но не силой
оружия, а жвачкой и отменой понятий того, что человека делает
человеком.
Глава 37
Не выдержал, выключил телевизор вовсе, взялся за стопку газет.
Даже и не газеты вовсе, ведь газеты на один день, а это роскошество
многоцветной печати просто рука не поднимется отправить в мусорную
корзину...
В центральной газете первые шесть полос та же лабуда с
властителями дум: пространные интервью с актерами, дизайнерами,
визажистами, длинная статья с предположениями, какую из своих
секретарш вице-премьер имел, а какую только лапал, серия фотографий
одной популярной певицы, где она "не подозревает", что ее
фотографируют, а также масса рекламных объявлений о новых средствах
для похудения "без трудов и забот", о новой краске для мужчин и
новой разновидности духов для "сильных и мужественных", которым духи
прибавят сексуальной привлекательности.
Международные события оказались на предпоследней странице, но и
там по большей части вести с вы-ставок накладных ресниц или ногтей,
конкурсов кто дальше плюнет, кто сильнее пукнет, кто угадает слово
из трех букв. Дмитрий не нашел сообщений о событиях, которые в самом
деле меняют мир: о запуске Интернет-2, о сверхдешевом чипе для
компов или о способе передачи энергии без проводов и кабелей, а дома
он часто слышал об испытании крохотного аккумулятора, который
вмещает в себя энергию работы целой гидроэлектростанции за месяц.
О России отыскал только две заметки, все та же заснеженная
страна с белыми медведями на улицах. Если Империя в своих изданиях
ведет пропаганду против России упорно и злобно, лучшие пропагандисты
в поте лица изощряются в обвинениях, то здесь араба пока что не
беспокоили, убаюкивали. Его разум только-только заснул, нельзя
будить слишком рано, может не то подумать или не на ту сторону
встать...
Ага, вот заявление американского президента. В личном обращении
к Саддаму Хусейну говорит: вы не можете пренебрегать мнением всего
мира! Говорит красиво и величественно, и если эту информашку
прочесть и бежать взглядом по странице дальше, то в подсознании
остаются правильные слова и закладывается кирпичик будущего мнения,
что американский президент всегда говорит от имени всего мира. Что
именно он выражает мнение всего мира... и даже действует от имени
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг