парни хваткие. Вон у нас даже академики забывают свет тушить,
компьютеры не обесточивают, пропуск предъявляют вверх ногами...
А ты бы видел нашего замдиректора по идеологии! Сюда бы его на
выучку.
- Надо идти, - ответил Кирилл. Он сам смутно удивился
непривычной твердости в голосе.
Обрадованный Дмитрий едва не скакнул из ниши в тоннель
раньше Кирилла, но сзади раздался висящий на последнем
волоконце голос Саши:
- Идите одни. Я не могу упустить шанс! Муравьи разумны.
Доложите, что испытатель Фетисова установила личный контакт с
одним из муравьев и в данный момент продолжает его развивать.
- Муравья? - спросил Дмитрий с недоумением.
- Контакт, дубина.
Они повернулись к Кириллу. Тот развел руками, опустил
голову, чувствуя стыд за ошибки воинственной амазонки, словно
совершил их сам.
- Контакт с муравьем? То же самое, что договориться с
пальцем или даже с волоском на пальце. Увы, муравей не
личность. Да-да, это всего лишь крохотнейшая часть организма
муравейника.
В голове Дмитрия крутилась, как Кирилл почти видел,
кассета с бесконечной лентой, фиксируя слова, интонации,
гримасы Фетисовой и этого прибацанного мирмеколога. Что-то с
этой лентой уйдет в долговременную память, что-то в
оперативную, что-то сотрется, по указанию руководства. Такая
рассудочность мало кому нравится, над ней иронизируют, - мы-де
лучше! - но работают с такими охотно. Саша хмурится,
дергается, выражает каждым жестом несогласие. С такими Кирилл
работать не любил, но дружил... Нет, поправил себя, от этой
натренированной на выживание супердесантницы предпочел бы
подальше...
- Саша, - сказал он деликатненько, - то, что вы
называете муравьем, всего лишь бесполая салка. Да-да, бесполая!
Правильнее называть их не муравьями, а муравьихами. Ладно,
будем придерживаться традиции. У муравья нет даже пищеварения!
Желудок есть, а пищеварения нет. Как ни корми муравья, а он
помрет с голоду, если не дать обмениваться пищей. Еда
переваривается только во множестве желудков. Один желудок на
всех! Такое встречное питание называется трофаллаксисом.
Голос Саши из темноты прозвучал натянутый, как тетива
десантного лука:
- Установлено точно?
- Как дважды два. Нервная система тоже одна. Потому так
самоотверженно идут самураи в огонь, на битву, верную гибель.
Тех посылает общая идеология, а муравьев - общая нервная
система. Для нее потеря нескольких сот муравьев что-то вроде
царапины. Извини за прописные истины.
Дмитрий неторопливо подвел итог:
- Разумны или нет - решать не нам! На то есть
начальство.
Он соскочил вниз, угодив на спину пробегающего муравья.
Саша нехотя выпала следом, раскинув широко руки и ноги, словно
вывалилась из люка транспортного самолета с парашютом и
собиралась лететь долго-долго. Дмитрий с проклятиями поднялся
из темноты, пропустил Кирилла вперед.
Они шли по узкому тоннелю, оскальзывались на плесени,
наконец Дмитрий догадался пропустить Сашу в середину цепочки.
Кирилл напряженно выбирал дорогу. Иногда шли в абсолютной
темноте, а по запахам ориентировался еще на уровне личинки
первого возраста. Не сразу услышал за спиной молящий голос
Саши:
- Все-таки я очень хотела бы встретиться с руководством
муравейника! Вождями, вожаками...
Во мгле громко квакнуло-крякнуло. Это был голос Дмитрия,
который среагировал как-то непонятно. Кирилл ответил, не
поворачиваясь и не переставая нащупывать дорогу:
- В муравейнике нет ни вождя, ни совета вождей. Весь
муравейник - единственный организм.
Чуть посветлело. Тоннель расширился, они двигались через
анфилады сухих пещер, размерами со станции метро. Муравьи
сновали чаще, пришлось вжиматься в стены. Хитин как из жести,
да еще по шесть крючковатых лап-штырей...
Поднимались выше и выше, наконец вошли в прогретый солнцем
слой почвы. В кисловатом запахе появились намеки на ароматы
трав, цветов.
Вжавшись в ниши, долго выжидали, пока отряд суетящихся
фуражиров протащит по тоннелю брыкающееся чудовище. Закованный
в толстый хитин зверь расшвыривал мощными лапами фуражиров, те
с сухим бильярдным стуком трескались о стены, метались, щелкали
жвалами...
Наконец жука проволокли дальше. Дмитрий, который наблюдал
за схваткой с интересом, не понимая опасности, вдруг сказал:
- Кирилл, ты споришь с неохотой.
- Любой спор - ошибка, если верить Дейлу Карнеги.
- Нет, просто тебе самому хочется заглянуть поглубже. По
глазам вижу, они у тебя не очень брехливые. Идешь к выходу, а
душа твоя отстала, сует потихоньку нос во все уголки,
вынюхивает, высматривает. Сама пытается говорить с этими
железными уродами, которых я уже не боюсь, как только Сашка
нашлась... Так?
- При чем здесь наши личные пожелания? - ответил Кирилл
с неохотой. - Нас послали сюда с определенной целью.
- Ага, угадал! Споришь, чтобы удобнее отпираться перед
начальством? Мол, был против, а эти меднолобые настояли! Увы,
Кирилл, мы лишены права настаивать. Ты сам, помнишь, взял
полный над нами контроль. Мы с Сашкой самые маленькие винтики,
всегда кому-нибудь подчинены. Так, Саша?
Саша промолчала, видимо, пожимала плечами или совершала
невидимые в темноте жесты, затем проговорила с натугой:
- Да, конечно... По табелю о рангах мы полностью
подчинены вам, Кирилл Владимирович.
А Дмитрий вроде бы вытянулся, попытался со стуком сдвинуть
голые пятки. Даже в полутьме Кирилл увидел насмешку в его
глазах.
- У меня понятный научный интерес! - ответил Кирилл,
озлившись. - Вообще-то я собирался по дороге отвести... То
есть лично я, исходя из интересов мирмекологии, намерен по пути
заглянуть в королевские покои, уточнить некоторые спорные
моменты... А тем временем солнце закатится.
Дмитрий вытянулся по швам с таким рвением, что едва не
перервался в талии, как амеба при делении Саша хихикнула,
преувеличенно послушно зашагала за Кириллом.
"По пути к выходу", это вместо тоннеля, где уже брезжил
рассеянный свет поверхности, они круто свернули в
дореволюционные штреки, какими их рисуют в старых учебниках
истории, пошли вниз и вниз, минуя боковые ходы, пещеры, склады.
Впереди в пещере забрезжил странный свет, который принято
именовать м е р т в ы м. Из серых земляных стен выступали
белесые барельефы гнутых колонн, слоновьи хоботы, что
шевелились, пульсировали, щупали стены, подбирали крохотные
частицы. Земляная стена переходила в древесную, на ней
светилась зеленоватая слизь, но в темные дыры не проникала.
Старая мирмекологическая загадка: почему деревья, в корнях
которых муравьи прогрызают дыры, здоровее, чем не поврежденные?
Все трое почти плыли в плотной уютной сырости. Резкий
запах сменился густым запахом гниющей древесины. Здесь надежно,
покойно, муравьи двигаются замедленно, словно задумываясь над
каждым шагом, и Кирилл тоже ощутил, что начинает замедляться,
что сзади перестал отпускать шуточки Дмитрий, а Саша вовсе
умолкла - женщины чувствительнее, а она, наверное, все-таки
женщина, хоть и супердесантница.
Спотыкаясь, оскальзываясь, они вывалились в широкую пещеру
с низким потолком. Почти половину пещеры занимала гора желтых
коконов, похожих на гигантские зерна пшеницы. Коконы лежали
вповалку в несколько слоев. На самом верху медленно двигались
два некрупных муравья. Поводя сяжками, как дозиметрами, они
неторопливо ощупывали коконы, перекладывали. Один вдруг
бесцеремонно разгреб неподвижные коконы, вытащил пожелтевший, с
пятном плесени, бегом ринулся прочь, едва не стоптав людей,
явно торопясь подставить кокон под бактерицидные лучи солнца.
Кирилл не утерпел, выбросил вперед руку. Пальцы скользнули
по восхитительно нежному шелку. Вот бы из чего кроить шорты!
Даже комбинезоны.
Они спустились по крутому ходу, уступая дорогу муравьям,
которых становилось все больше. Дмитрий взвизгнул, шарахнулся,
как деревенская старушка, впервые увидевшая панка. Расталкивая
встречных, навстречу нес личинку рабочий муравей. Личинка была
вся из наборных колец, как детская игрушка, резко извивалась,
дергала подвижным хвостиком.
- Нег-г-годяй, - с трудом выдавил Дмитрий, губы у него
тряслись. - Как он пихнул меня этим толстым червяком!
- Возможно, - предположил Кирилл, - хотел передать
тебе.
- З-зачем?
- Ну чтобы дальше позаботился ты. Ты ведь тоже теперь
муравей, судя по запаху. Правда, неполноценный, отбракованный.
На охоту не годишься, а вот ухаживать за расплодом, чистить
нужники...
Губы Дмитрия дрожали, он зябко поводил плечами. Кирилл
поморщился. Ну да, от жаб бородавки, медянки ядовитые, а
лягушки забираются к спящим рыбакам в раскрытые рты, чтобы
развести в желудках потомство. Еще шаг - и можно всерьез
говорить о телепатии, деревьях-людоедах, зеленых человечках.
Ход резко сузился, вывел в пещеру, где привыкшие к темноте
глаза уловили рассеянный свет. Пещера под потолок заполнена
целлофановыми трубами с полужидким творогом, какие Кирилл
покупал в ближайшем гастрономе. Только каждая колбаска размером
с саркофаг, не меньше.
Да, всего лишь обыкновенные личинки старшего возраста.
Личинки - не куколки. Куколки неподвижные, уже озабоченные
перспективой вот-вот появиться на свет, готовые переделать все
работы, а личинки еще резвятся, пихаются, приподнимают
остроконечные кончики. Все голо-мохнатенькие: волоски растут
редко, пружинят, не дают прижаться, так что воздуха хватает
даже самым нижним в любой куче.
За спиной Кирилла снова взвизгнул, а затем разразился
проклятиями Дмитрий. Саша замерла возле личинок, с удивлением
рассматривая в полупрозрачных тельцах темные полоски ганглия.
Черновой набросок муравья! В отличие от человеческого детеныша,
где любое вмешательство исключено, здесь можно корректировать,
улучшать, изменять, можно даже вводить новые свойства... Из
этого эскиза можно сделать чертеж крупноголового солдата,
широкобрюхого фуражира, миниатюрного няньку, длиннолапого
строителя...
- Опять эти белые черви! - послышался стонущий голос
Дмитрия. - Я червяков с детства... У меня на них аллергия!
- Это не черви, - бросил Кирилл сухо. - Мы только что
миновали пещеру, где лежат куколки. Не отвратительные? Эти
"белые черви" - те же куколки, только на месяц другой моложе.
Дмитрий спросил угрюмо, все еще отворачиваясь:
- Это муравьиные гусеницы, что потом превращаются в
муравьев?
Музыкальный голос Саши прозвучал кротко, даже печально, но
в кротости ручейка крылась потенциальная Ниагара:
Дурак ты, Митя, и не лечишься! Как же можно эту красоту
сравнивать с паршивыми гусеницами?
Глава 8
Муравьи со всех сторон несли прожорливым личинкам мед,
мясо. Некоторых утаскивали: младших - вниз, старших в верхние
этажи. Один из таких муравьев-нянек наткнулся на Дмитрия. Тот
взревел, рванулся в сторону, личинку выбил у ошеломленного
муравья прямо Кириллу под ноги.
Кирилл остановиться не успел, под ступнями упруго
прогнулось. Личинка протестующе дернулась, завизжала в
неслышном диапазоне. Муравей обеспокоенно подхватил ее, стал
облизывать, успокаивать.
Саша смотрела вокруг в благоговейном ужасе. Кирилл косился
на нее с тревогой. Слишком много восторгов... Впрочем, здесь
мир социальных насекомых. Они свое сообщество развивают десятки
миллионов лет, есть чему удивляться. Есть потери, но есть и
находки.
Он торопил спутников. Там, на поверхности, солнце идет к
закату!
Пещера, в которую они вошли, была размером с ангар. Белые
личинки лежали горой до потолка. Дмитрий застонал, попробовал
идти с закрытыми глазами, но сразу же упал на толстенькую и
очень резвую колбаску, что выкатилась прямо под ноги, словно
собачонка, готовая играть даже с незнакомыми бродягами.
Здесь Кирилла придержала за локоть зачарованная Саша.
Муравей насел с кормовым яйцом на личинку: надкусил плотную
оболочку, поднес личинке ко рту, терпеливо ждал, пока та
глотала. Насосавшись, личинка осоловела и заснула. Муравей
потормошил ее усиками, снова прижал заметно похудевшее яйцо к
ее маленькому рту. Личинка капризно дернулась, извернулась, но
муравей настойчиво прижимал яйцо к ее мордочке. Личинка вяло
плямкала, муравей энергично сжимал лапами яйцо, выжимая оттуда
сметанообразную жидкость. Когда личинка наотрез отказалась
доедать, муравей поднес наполовину выпитое яйцо другой,
постарше. Эта личинка, не столь привередливая, бойко выпила
остатки, после чего муравей вытряс ей последние капли, а пустую
оболочку съел сам.
Кирилл с сожалением высвободил локоть. Пальцы Саши были на
удивление тонкие, женские, от них шло тепло, но там, на
поверхности, тепло уходило из воздуха, надо спешить. В отличие
от бравых испытателей, которые увидели только верхушку айсберга
и то раскрыли рты, он заметил тонкости трофаллаксиса между
взрослым муравьем и личинкой, заметил... Эх, надо спешить!
Когда они пробирались через пятую пещеру, заполненную
разновозрастными личинками, Дмитрий не выдержал:
- Когда же кончатся эти свалки безногих червяков?
Саша молниеносно повернулась, как барс, выпускающий когти,
вся наэлектризованная, рассыпая искры, но Кирилл поспешно
вклинился:
- Не черви, это дети муравьев. Наши младенцы еще
отвратительнее! Орут, пачкаются, ничего не умеют... Но гадкими
покажутся разве что марсианам. Так?
От Саши хлынули волны тепла, благодарности. А Дмитрий
удивился:
- А эти черви... то есть дети благородных муравьев, разве
не гадят?
- Нет, - ответил Кирилл.
Они карабкались по трудному участку, он замолчал, но Саша
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг