- Десять?.. Черт, как время летит! Пока был молодым, ползло,
как черепаха, а теперь летит быстрее стрижа... Ничего, теперь как
раз начнем горбачевское ускорение. Языками какими-нибудь владеешь?
- Конечно, - удивился я. - А что, есть люди, которые ими не
владеют?
Он засмеялся.
- Я не имел в виду сленговый, матовый и бюрократический...
- Я тоже, - ответил я. - Я владею ассемблером, паскалем, си,
явой, борландом...
Он слушал-слушал, потом потряс головой:
- Еле врубился, что это не мат, а языки, на которых теперь мир
держится. Ты прав, на хрен тебе допотопный аглицкий или японский? А
раз читаешь документацию на английском, то этого хватает.
Я посмотрел на него с сожалением.
- Да кто ж эту лабуду читает? Все и так понятно.
Он мгновение изучал меня, как будто держал в пальцах под ярким
светом настольной лампы, сказал чуть потеплевшим голосом:
- Да, это в тебе есть... Я уже говорил, у тебя глаз на железо,
у меня - на людей. Я предлагаю работу.
Я сказал как можно тверже:
- Спасибо, я своей доволен.
Он покачал головой.
- Не смеши. Как можешь быть доволен такой жизнью? В тебе сил
столько, что если запрячь, как Змея, то вспашешь землю отсюда и до
океана!.. Новые Змиевы Валы проложим, а ты довольствуешься мелким
заработком. Что ты имеешь взамен?
- Свободу, - ответил я. - Это немало.
Его глаза смотрели в меня пристально. Я чувствовал, как он
прощупывает каждую мою извилину, трогает сердце, берет на ладонь и
взвешивает почки и печень.
- Брешешь, - определил он. - Ну ладно, настаивать не буду.
Просто думаю, что ты тайком... или не тайком, работаешь над какой-то
программой. Которая перевернет мир и сразу сделает тебя толстым и
богатым. Нет-нет, я не спрашиваю!.. Пусть это остается твоей тайной.
Просто, Андрий, ты мне тогда понравился. И как работал, и как
держался, и что брякал в ответ на умные вопросы. Я ж говорю, у меня
есть на людей чутье. Если решишься перебраться под мое крыло, у тебя
будет не только хорошая зарплата... ты и так, наверное,
зарабатываешь неплохо, но это ведь не главное, верно?.. При желании,
я могу купить те компы, которые еще не скоро поступят в продажу.
Если честно, то у меня есть такое желание, только руки не доходят.
Вернее, времени на все не хватает. На других фронтах я преуспел, а
здесь сильно отстал. Правда, у меня есть программист... был. Хороший
парень, но пришлось уволить. Так что ты попался вовремя.
С эстрады спустился толстенький музыкант, по-бабьи длинные
волосы сзади перехвачены голубой ленточкой, Я не видел, когда он
обошел столы, но вдруг появился справа от Конона, шепнул льстиво:
- Босс, наша певица очень жаждет с вами познакомиться...
Конон отмахнулся:
- Некогда, некогда.
Музыка здесь грохотала не то, что с силой камнепада, но что-то
в теле отзывалось, подмывало на дикие бесшабашные поступки, на чисто
нашенское: а, пропади оно все, будь, что будь, авось, не пропадем,
не сидеть же сиднем...
Бот, который с широким лицом, посматривал по сторонам, замечал
красивых женщин, в этих случаях грудь у него становилась шире, лицо
значительнее, зато второй, с ястребиным носом, успевал и слушать нас
внимательно, хотя тоже успевал замечать все вокруг. К нам еще дважды
подходили официанты и заговорщицки сообщали, что вот те красивые
молодые женщины могли бы подсесть к нашему столу, но коршуноносый
всякий раз отстранял брезгливым жестом.
В дверях появился шофер, поднял горизонтально руку и постучал
пальцем другой по циферблату. Конон вытер пальцы салфеткой, скомкал
и бросил на стол. Я посмотрел, как он поднимается, даже не заплатив,
метрдотель это видит, но ни звука. Я тоже встал, вышли вместе.
Ночь, в мокром асфальте, как в зеркале отражается весь город,
за время ужина поливалка прошла раза три, не меньше, воздух все еще
свежий, влажный, почти тропический.
Конон уходил, с ним уходил и шанс как-то изменить жизнь. И
тогда я спросил, бросаясь в неведомое, как в прорубь:
- А что я должен у вас делать?
Глава 6
За широким окном, непривычно высоким и широким, искряще-синее
море. С астрономической неспешностью проплывает снежно-белая, чуть
подсвеченная снизу оранжевым, пышная облачная гора. Хорошо видно
каждый выступ, но вообще-то гора слишком сказочная, неземная, в этот
плоский мир она приплыла из моего Забытого Королевства, слишком
чистая и хрустящая, а здесь ее быстро превратят в тяжелую грязную
тучу...
За другим окном тоже небо и облака, как и за третьим, которое
на кухне. Облака наравне с моей семнадцатиэтажной башней, каждое
утро мое сердце просыпается радостно и в ожидании чуда. Насточертели
узкие крохотные окна-бойницы замков, приземистые здания дворцов,
когда не просто прижат к земле, а буквально размазан по ней, как
житель двумерного мира.
Здесь прозрачный хрустящий воздух, без всякой примеси дорожной
пыли, коровьих лепешек, помоев и мусора, невыделанной кожи, конского
пота, отработанных паров бензина, свежеуложенного асфальта. Здесь
воздухом можно упиться и опьянеть, в то время как там, внизу, вместо
воздуха сухая ядовитая смесь, брань смердов и простолюдинов, текущие
в канаве помои...
Я выпрыгнул из постели, только теперь видны плоские крыши
домов. Из верхних этажей дома напротив, к примеру, видят меня, но
только до пояса, а там пусть дают волю фантазии.
Вспомнил вчерашний разговор, но когда завтракал и пил кофе,
помалкивал. Отец за столом напротив шуршит газетой, в последнее
время он болезненно пристально следит и за политикой.
На полочке звякнул телефон. Отец снял трубку, я видел, как
наморщил лоб, потом глаза его с таким усилием поднялись поверх
газеты, словно он выжимал тыщу на разогнанном Celeron'е без кулера.
отыскали меня.
- Тебя.
Я взял трубку:
- Алло?
- Андрей? - послышался сильный уверенный голос. - Это от
Конона. Машина у подъезда.
Я пробормотал, чувствуя себя довольно глупо:
- Сейчас спущусь.
Отец выждал, пока положу трубку, поинтересовался печально:
- Новые друзья?
- Да нет, - ответил я как можно небрежнее. - Это шофер. Ждет у
подъезда.
- Такой же длинноволосый? - спросил он с горькой усмешкой, хотя
я никогда не был длинноволосым. - Шофер - это разносчик наркоты? Я
слышать, что "отъехать" - это впасть в кому от передозировки.
- А не въехать, - отпарировал я, - это не врубиться, если
по-старому.
Он аккуратно сложил газету, выпрямился. Красиво и печально
всмотрелся в меня, у меня красивый отец, это я черт-те что, потом
замедленно поднялся и вышел на балкон. Через пару минут я услышал
его голос:
- Там три машины. Это запор или жигуляшка?
Я промолчал, обулся и поскорее вышел. Лифт долго не вызывался,
я нервничал, не люблю заставлять себя ждать, привык, что в Интернете
каждая минута стоит деньги, а халявный допуск на днях оборвался, в
универе снова сменили пароль.
У подъезда, в самом деле, три машины. Я остановился на крыльце
в нерешительности. Из третьей вышел крепкий моложавый мужчина, тот
самый, что был у Конона вчера за шофера, на вид лет сорок.
Он распахнул дверцу и уставился на меня с вопросительным видом.
Машина с эмблемой мерса, наверное, и есть мерс.
Я подошел, сказал:
- Меня зовут Андрий. Не Андрей, а Андрий.
- А меня Сергей, - ответил он дружелюбно. - Андрий? Жаль,
Андрей лучше.
- Чем?
Он удивился:
- Как это чем? Я бы говорил: Андрей, держи хвост бодрей - коров
ведут. А так пока придумаешь что-то новое... На заднее сидение или
на переднее?
- На переднее, - ответил я.
- Хорошо, - одобрил он. - Конон тоже предпочитает переднее.
Когда без баб, ессно. Но ремень все-таки застегни, застегни! Теперь
штрафуют.
Когда мы отъезжал от подъезда, я едва не вывихнул шею, пытаясь
увидеть наш балкон. Увидел ли отец, в какую крутейшую тачку я сел?
Сергей лихо и на скорости выкатил со двора, погнал машину, явно
нарушая скоростной режим. Постарше меня лет на пятнадцать, но с
таким запасом оптимизма подобные ржущие жеребцы до глубокой старости
остаются Сережами. От них много не ждут, да они и сами всегда
довольны своей жизнью, положением.
Он сидел расслабленно, машиной словно бы не управлял даже, сама
набирает скорость, перестраивается, а когда встретилась небольшая
пробка, этот Сережа без раздумий вырулил на тротуар, промчался,
пугая прохожих, миновал место затора, а там снова съехал прямо через
бордюр, словно у него не низкосидящий мерс, а всепроходный джип.
- А чо у тебя голова такая? - спросил он вдруг очень серьезно.
- А что в ней не так? - удивился я. Потрогал макушку. - Вроде
бы еще не квадратная...
- Даже не лысая, что дивно! И формой, как у людёв... Мне Конон
велел привезти яйцеголового, а у тебя голова почти как у человека.
Только вот ухи...
- Да какой я яйцеголовый, - ответил я. - Обыкновенный
безработный инженеришко.
Машина поворачивала, накручивала спираль, все на огромной
скорости, я чувствовал ликование, этот Сергей как-то угадывает смену
светофоров, идет на большой скорости, ГАИ, к счастью, не видать,
асфальт как бархатный, машина идет будто по ковру.
Машина выскочила на Кутузовский. Здесь шоссе добротное,
солидное. Не бархатное, как на современных эстакадах, а именно
добротное. И дома по обе стороны улицы, не дома, а слоны. Огромные
слоны, что как шли на водопой, приняв за реку блестящую после
поливочных машин ленту шоссе, так и остановились: массивные,
солидные, грузные.
Затем дорога сузилась, пошла петлять, асфальт в выбоинах, зато
по обе стороны показались деревья, выросли в размерах, метнулись
навстречу, но струсили столкнуться с железным авто, побежали по
сторонам дороги. Да не просто деревья, а густой дремучий лес. Это не
какая-то зачуханная Европа, где ни одного дерева, которое само по
себе, а не посажено по плану, здесь прямо под Москвой не только
дремучие леса, но и вообще места, куда не ступала нога человека.
Деревья бегут по обе стороны ровные, корабельная роща на
корабельной роще, даже внутри машины запах хвои, листьев, мха и
близость грунтовых вод. Не потому, что в самом деле близко, просто
каждый ствол - гигантский насос, что безостановочно тянет из глубин
холодную воду - чем холоднее, чем лучше! - прогоняет по стволам,
спасая деревья от перегрева, и сбрасывает с листьев, то есть,
потеет.
Еще поворот, еще, этот Сергей нарезает петли, как автогонщик. Я
не спец по машинам, но чувствую, что здесь и мотор усиленный, и
тормоза еще те, да и колеса не зря такие широкие, эти уж если
схватят дорогу, то их хватку, как у питбуля, ломиком не расцепишь...
Наконец, дорога выровнялась, шире не стала, зато асфальт пошел
удивительно ровный, по такому же мы гнали час назад на новенькой
эстакаде. Показались ворота, в обе стороны тянулся забор, добротный,
высокий, из хорошо прокованных чугунных прутьев.
Сергей остановил машину. Из малозаметной будочки вышел
квадратный парень в пятнистом комбинезоне, сейчас даже старые бабки
ходят в таких, а еще президенты обожают в таких униформах
фотографироваться и позировать перед телезрителями.
- Антошка, чё так долго? - спросил Сергей насмешливо. - Сказано
же: семь раз отпей - один раз отлей!
Парень, которого Сергей назвал Антошкой, посмотрел
недружелюбно:
- Это у тебя такие шуточки, придурок?.. Другого ничего
предположить не мог?
Сергей хлопнул себя по лбу, сделал понимающе лицо.
- Ах да, прости, прости... Как жаль, верно, что место клизмы
изменить нельзя?
Парень зарычал, явно не так быстр в шуточках, но, судя по его
движениям, я догадывался, что в схватке достаточно быстр, а удары
молотом в лоб умеет держать лучше, чем уколы булавкой в задницу.
Он заглянул в машину, я ощутил холодный взгляд его рыбьих
ничего не выражающих глаз, после чего он вернулся, створки ворот
поехали в стороны.
Дальше дорога пошла торжественно чистая, Сергей довольно
похохатывал, я молчал, поглядывал искоса на него, очень вроде бы не
похожего на меня, однако...
Остроумие, мелькнула суматошная мысль, это всего лишь острый
язык, а вовсе не ум, а в наш век информации так и вовсе просто емкий
хард в черепе. А то, что ныне сходит за остроумие - всего лишь
быстро работающая поисковая машина подобно Rambler'у или Apport'у.
Но это заемное остроумие намного заметнее, чем ум, и вот уже остроты
сыплются со всех сторон, каждый тинэйджер украшает свою речь
шуточками, приколами, хохмочками... Я сам украшаю, чтоб не выглядеть
слишком занудным, и этот бот за рулем тоже украшает, и все-все
украшают, от президента страны до самого сопливого первоклассника...
так размываются грани между умным и придурком, богатым и бедным,
старым и молодым - демократия, мать ее! Весь мир становится
одинаково ироничным, а мы все вот это... старательно принимаем за
ум. Вроде бы мы сами умные, с умными общаемся, умные вокруг нас
мельтешат туды-сюды, туды-сюды.
По обе стороны ухоженный газон, а деревья все как будто
перенесены с картин допотопных рисовальщиков: огромные и толстые, с
красиво изогнутыми ветвями, с наплывами на потрескавшейся коричневой
коже, широкие, а под сенью ветвей... что такое сень?.. поместится
целая рота. Или барин со слугами, наложницами и прочими баядерками.
За редкими деревьями показался замок. Сергей вел машину уже
медленно, осматривался. Деревья уходили в стороны, замок
приближался, это оказался хоть и не замок, но особнячок, который
средний герцог счел бы неплохим замком. Три этажа, а сверху еще и
мезонины, если это мезонины, словом, всякая надстроечная лабуда,
башенки, фиговинки, навороты, а под таким особнячком-замком
наверняка еще и подземные гаражи, сауны и прочие штуки уходящего
века. Единственное, что меня заинтересовало, так это параболическая
антенна класса хай-энд-зэкс на крыше. Это не только прием
телепередач, но и всякие другие возможности, о которых пока только
мечтаю с отвисшими до пола слюнями, не поскользнуться бы...
Слева от дорожки за кустами мерными толчками вздымаются
серебряные струи. Машина двигается бесшумно, я опустил стекло,
слушал журчание. Кусты расступились, струи бьют вокруг скульптурной
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг