буквы. Потому первое впечатление - ник. Да, за ником "Подонок" с
некоторой ничтожной долей вероятности может скрываться не совсем
подонок. Но когда в общественный транспорт вламывается пьяный в жопу
бомж, от которого воняет: только что обоссался и обосрался и в таком
виде влез в салон, ты уверяешь себя, что не надо судить по
внешности? А может быть это чистейшей души человек? А может это
великий поэт, возвращающийся с попойки гениев? Так что, Сергей,
кончай лапшу на уши вешать, что не судишь о внешности. Все мы судим
по внешности. Все! А уж потом, после некоторого общения, начинаем
менять свое мнение в ту или иную сторону.
Теперь уже все слушали внимательно, не перебивали. Я видел
обращенные в мою сторону взгляды. Антон отодвинул клаву, повернулся
в нашу сторону.
- Так вот, - продолжал я, - в Интернете до такого общения часто
не доходит. Почему? Да все потому же, что перед тобой буквы, а не
живой человек. Вот взял этот неведомый ник "Подонок" или "Сраный
Козел" и что-то там пишет на форуме. Но я, как человек с нормальной
психикой, просто не кликаю на таких мессагах, что естественно.
Просто даже не открываю для чтения. Ну не хочу я слышать речь
подонка или сраного козла! И сам ему не отвечу. Да, может быть, он
взял такой сраный ник из неведомого мне чувства протеста, но я этого
не узнаю, так как в контакт не войду, а попытки сраного козла
вступить в контакт со мной сразу же пресеку. Ладно, я не бог весть,
какое сокровище, но точно так же этот сраный козел потеряет и многих
достаточно чистоплотных людей, которых явно не хотел бы потерять. Я
объяснил доступно? Достаточно доступно? Или надо еще и кол потесать
на голове, орехи поколоть?
Антон одобрительно кивнул, Гриць опустил голову, соглашаясь, но
Сергей явно завелся, возразил:
- Ты сам говорил о штампах, которые тормозят... что-то там
тормозят! А сам? Не тормоз?
- Штампы, - согласился я. - Ассоциации. Это как закрепленные
уроки, чтобы их не проходить снова, а, опираясь на них, идти дальше.
Не все ассоциации верны, тем более - не всеохватывающи. Но они уже
закрепились. К примеру, свастика - это фашистский знак... сколько бы
ни говорили о ее древности и солярности, сам когда-то на этом горел,
скифы - причерноморские кочевники, хотя есть даже спортивные
лодки-скифы, французы - бабники, а штурмовики - это... тоже понятно.
Это не значит, конечно, что с этими определениями надо смириться,
но, называя свастику солярным знаком, которому десять тысяч лет,
надо быть готовым к длительным объяснениям. В Интернете ты не
сможешь каждому новичку объяснять происхождение своего ника...
особенно, если он не просит, и придется смириться с тем, что твой
ник понимают... как понимают. А понимают всегда в общепринятом
смысле, и это не зависит от уровня интеллекта или образования.
Выйдите на улицу и опросите встречных: старых, молодых, тупых и
высоколобых: как они понимают слово "засранец", "сраный козел",
"идиот"!
Сергей некоторое время зло пожирал меня глазами, кулаки сжаты.
Я даже представил, что от меня останется, если таким кулаком да в
мою непрочную челюсть. Затем со стороны Сергея послышался шумный
выдох. Его твердые губы раздвинулись в хмурой усмешке.
- А ты злой, Андрий!.. Тебе это кто-нибудь говорил?
- Да вроде нет, - пробормотал я.
- Так вот я говорю, - сообщил Сергей злорадно. - Злой, как наш
Барбос.
А Гриць сказал:
- Кто у нас Барбос, пояснять не надо?
Мою победную улыбку сдуло как ветром. Козаровский незримо
присутствует везде.
И все же, когда вышел из караулки, на душе малость скребло. Не
слишком ли обидел охранников? В большинстве хорошие ребята, для них
компы в новинку, а я вот так свысока... С другой стороны, чем больше
настучу им по головам, тем меньше им обломают рогов другие...
Ведь при входе в Сеть всегда стоит проблема ника. Зря новички
относятся к этому несерьезно. Если мой друг, которого я хорошо знаю,
в Интернете назовется "Засранцем" или "Придурком", я все же буду с
ним общаться и на улице, и на сайтах, хотя время от времени и буду
доставать, чтобы сменил ник.
Другое дело, когда на форуме ко мне обратится некий "Засранец"
или "Идиот". Все, что я о нем знаю, это пока только этот ник, а этот
ник, понятно, каким образом настраивает. Либо обругать, либо
игнорировать. Раньше ругался, теперь сразу холодный игнор. Таким
образом, этот "Засранец" сразу отсекает немалый процент людей,
которые с ним в контакт не войдут. А в самом ли деле лучше те, кто
будет с ним общаться? С ними удобнее и проще, но лишь потому, что
они подлинные засранцы и придурки... Нет, ребята побурчат, но потом
сердиться перестанут. Конон подбирал людей психически устойчивых...
Таким можно даже пульты баллистических ракет доверить.
Глава 35
Говорят, самое обидное - это когда твоя мечта сбывается у
кого-нибудь другого. Похоже, что у меня это становится навязчивой
идеей... Вероника. Не знаю, даже не в постель тащу, как-то в моих
горячечных видениях эти сцены отсутствуют, а больше какие-то схватки
на мечах, когда я рублю гадов направо и налево, закрывая ее широкой
спиной, а потом подхватываю могучей дланью к себе на коня и уношусь
галопом...
Или же луплю из двух ракетных бластеров, а она привязанная к
жертвенному столбу, вот-вот ее не то сожгут, не то скормят, смотрит
на меня с мольбой и надеждой, но я разношу гадов на куски, а потом
одним движением рву ее цепи как паутину, выворачиваю столб и с ревом
швыряю в последних из уцелевших врагов. Вероника потрясена, а я ее
не то на коня, не то в ракетный катер с радужными крыльями...
Я вздрогнул, едва успел вывернуть руль. Мимо пронеслось что-то
синее, я только успел увидеть перекошенное побелевшее лицо с
выпученными глазами.
Мне почудился тающий в морозном воздухе разъяренный вопль:
- Крепче за шоферку держись, баран!
Обдало холодом. Тело напряглось, я ощутил, что уже несколько
секунд несусь, видя не заснеженное шоссе, а зеленое поле, по
которому идут крохотные человечики с мечами в руках, а за ними
ромейские наемники тащат катапульты с греческим огнем. Конструкторы
машин слишком заботятся об удобствах. Усталый на работе человек в
машине сразу расслабляется. Если пьяный-то как раз и не сядет за
руль - вдруг да ГАИ остановит, а усталый надеется, что как-то
доедет... На самом же деле от усталых катастроф всегда больше.
Я щипал себя за бок, бил по колену. Со злостью подумал, что
хорошо бы на руке вот тут под пальцем такую кнопочку. Нажмешь - из
сидения высунется игла, кольнет в задницу. Хорошо кольнет.
Я включил мобильник, сказал, не отрывая рук от руля:
- Нинель, это я, Андрий. Скорее скажи какую-нибудь гадость, а
то засыпаю за рулем...
- Чё-чё?
- Дорогая, мне надо проснуться...
- Ну, Андрий... Если я скажу, ты от злости выскочишь на
встречную полосу!
- Там пусто, - сообщил я. - Все нормальные спят.
- Так чего меня будишь?
- А ты где?
- В офисе, ессно. Тут Костомар такой сценарий забабахал!
Горецкий долго слюни пускал, а сейчас уговаривает бросить академство
и перейти книжки строгать.
Я ощутил, что в голове проясняется.
- Подожди еще минут пятнадцать, хорошо? Я заеду к вам. А потом
тебя завезу домой.
Нинель промурлыкала:
- Да мне и здесь на диване неплохо: одна нога здесь, другая -
там...
- Что, собираешься спать там?
- С вами разве заснешь?
Я сказал сердито:
- А как же насчет того, что порядочная девушка должна ложиться
в девять?
Ее голосок был удивленный:
- Так я и ложилась!.. И становилась. Ты чё, Андрий? Мои
родители не возражают, что я задерживаюсь. Это ж не с
одноклассниками...
Я поймал себя на том, что снова начинаю наращивать скорость.
Шоссе уже освободилось не только от снега, даже лед кое-где стаял, в
других местах корочку размолотили шиповаными колесами, только на
бордюрах еще грязно серые кучи снега.
Днем они сильно подтаивают, проседают, а ночью превращаются в
надолбы железобетонной крепости. Еще только начало февраля, но
низкое хмурое небо очистилось от туч, поднялось в немыслимые выси,
оттуда с утра и до вечера теперь сияет яркое солнце. В полдень уже
печет, как летом. Можно загорать одной щекой, в то время как вторая
мерзнет: температура даже днем не выше минус двух градусов, а ночами
падает до десяти ниже нуля.
Когда я подъехал к зданию офиса, там с одной стороны улицы снег
и лед стаяли, тротуары высохли, но на другой стороне в тени зданий у
стен все те же слежавшиеся до твердости камня неопрятные сугробы.
Сонный охранник воззрился с невероятным изумлением. Я кивнул,
прошел, за эти полгода здесь успели сделать ремонт, в холле повесили
люстру. Значит, дела того, кому все это принадлежит, не так уж и
плохи. Или делает вид, что все хорошо, а завтра все рухнет...
В коридоре правого крыла свет приглушен, но из-под нашей двери
бьет яркий свет. Доносятся голоса, мужские, мои ноздри жадно
дернулись, уловив аромат крепчайшего кофе.
Ясно, Аверьян там, Миша тоже увлекся, целыми днями за
монитором. Он, великолепный художник с изумительным чутьем, уловил
этим самым чутьем, что игры... уже, в самом деле, не игры, а уже
баймы. И что будущее за баймами. Конечно, всегда найдется умник,
который вспомнит про игры на ламповых ЭВМ, а потом вообще потащит
нить от кроманьонцев, но таких размывателей любого определения
вообще не стоит брать во внимание. Никогда и ни в чем. Игры, по
сути, сейчас существуют только для PC, да на горизонте начинают
маячить приставки нового поколения. А первые игры собственно для PC
были даже не играми в нынешнем понимании. А экран был сперва
черно-белый, монохромный, затем - CGA, то есть, четырехцветный,
затем пришло раздолье CCA - целых шестнадцать цветов, но не успели
игроки опомниться, как миру был явлен супермонитор VGA - дести
пятьдесят шесть цветов!
Сейчас и VGA забыт, его сперва вытеснил SVGA, то есть,
супер-VGA, затем пошли еще и еще, двести шестнадцать цветов стали
анахронизмом, счет пошел на миллионы, потом просто приняли True
Color, то есть, естественный цвет. В игры пришла трехмерность,
объемный звук. Высокая детализация графики, и вот уже игры по
графике практически неотличимы от фильмов, которые все еще идут в
этих старинных римских цирках, именуемых кинотеатрами. И куда ходят
чудаки, любители древностей.
А завтра и остальные художники, режиссеры, сценаристы,
менеджеры увидят, какие невероятные перспективы у баймоиндустрии...
Я толкнул дверь, замер на пороге, а рот мой начал сам по себе
растягиваться вширь.
На единственном диване удобно расположились с бутылками пива в
руках наши титаны: Костомар и Горецкий. В воздухе плавают коричневые
струи крепчайшего кофе, а на подоконнике расположились рядком пустые
бутылки. За компом горбится Аверьян, клава трещит под его быстрыми,
как муравьи, пальцами. На дисплее часто-часто бежит цепочка странных
для непосвященного символов ассемблера. Нинель за спиной Аверьяна,
отсвет падает на ее сосредоточенное лицо, глаза строгие, а лопатки
топорщатся, как прорастающие крылышки.
Титаны негромко переговариваются, оба слегка осунулись, под
глазами одинаковые темные круги. Перед ними столик на колесах, пара
бутербродов на тарелочке, один уже надкусан.
- Андрий, - сказал Костомар удивленно, - и вам не спится?
- А вас тоже рабочий день затянулся, - сказал я с неловкостью.
- Так у нас это не работа, - отмахнулся Костомар. - Это для
души... И, как говорится, для будущего баймоиндустрии.
- У меня тоже, - сообщил я. - Я наймит русского капиталиста. А
сюда забегаю в свое свободное время.
Костомар величественно кивнул.
- Вы абсолютно правы, Андрий. Что баймы? Ведь живем в
объективной реальности?
- Объективная реальность, - возразил Горецкий застенчиво, -
есть бред, вызванный недостатком алкоголя в крови. Возьмите еще
бутылочку, пока не нагрелась... Это коньячок надо чуть подогретым, а
вот пиво и водочку... На самом деле мы все живем в виртуальном. Если
бы мы увидели тот мир, в котором живем, все человечество
перевешалось бы на балконах. А жильцы первых этажей... ну,
что-нибудь придумали бы. У нас народ очень изобретательный! Наша
задача, как и всех деятелей искусства - поддерживать иллюзию, что
эти декорации, именуемые жизнью, реальны. К примеру, политики, это
тоже вид искусства, всячески отвлекают народные массы от слишком
пристального разглядывания этих декораций всяческими фашизмами,
коммунизмами, тоталитаризмами, демократией и прочей фигней, шаманы
придумывают новые религиозные течения, не забывая подбрасывать
дровишек в старые, спортсмены зовут на стадионы... словом, мы на
месте, ребята! Массам баймы необходимы.
Нинель сказала с отвращением:
- Всегда изговнякаешь любую светлую идею.
Мои брови сами полезли вверх, но смолчал, ибо воспитанная
Нинель даже со сверстниками всегда сперва на "вы".
Когда она прошла мимо, пародийно двигая бедрами, я видел, как
рука Горецкого дернулась чтобы шлепнуть ее по заду. Похоже, Нинель
форсировала сближение всех в одну команду, чтоб мужскую часть
команды ничто не отвлекало от работы, а вся кровь заполняла только
верхнее утолщение спинного мозга.
Костомар сказал завидующе:
- Тебе хорошо!.. Новое направление в искусстве!.. Самое
обещающее, а ты стоишь у самых истоков. А вот у меня железобетонная
наука. Никуда от нее не денусь, как вон ты... Тебе хорошо, романчик
сварганил за полгодика - а баста. А с баймой и в год не
умудохаешься.
Горецкий покачал головой.
- Не знаю, не знаю, - ответил он задумчиво. - Да, байму делают
по два-три года, в то время как роман я, в самом деле... за полгода.
Однако байму проходят в среднем за месяц, а роман читают за один-два
вечера... Так что не скажу, что над баймой приходится мудохаться,
как вы изящно выражаетесь, намного больше. По моей простой
арифметике получается, что как раз наоборот...
Костомар сказал весело:
- Еще один камушек... или две копеечки, как хотите. Я помню все
баймы, в которые резался, а вот из прочитанных книг помню едва ли
каждую десятую. Да где там десятую! Это я так, чтоб грамотным
казаться. А то совсем в дикари записали... Прочел тыщи, а вспомню
штук пять. Так что у нас шансов с баймой побольше!
- Потому что байм мало, - сказал Горецкий рассудительно и с
завистью. - Ждем ли мы книг так, как ждем баймы? Нет, конечно. Вот
до выхода Warcraft-3 полгода, а мы уже дни считаем!.. С нетерпением.
А считать начали года два тому, как только узнали, что началась
работа, появились первые скрины... Как ловим интервью с
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг