- Разбиваются те, - возразила Нинель победно, - кто ползет тихо
и чинно. Они засыпают за рулем!..
- А лихих то и дело штрафуют.
Она наморщила носик:
- Подумаешь! Ну вот сегодня утром остановил один... Скорость
превысила, видите ли! Угрозу создаю... Ну, а я ему таким умильным
жалобным голосом: отпусти меня, бедненькую, я тебе еще пригожусь...
Аверьян ждал, но Нинель, явно считая, что сказала все, быстро
настраивала на моей клаве горячие клавиши по своему вкусу. Он
наконец спросил недоверчиво:
- И все? Отпустил?
- Ну конечно, - удивилась она. - Ведь я тут же взяла и
пригодилась!
Аверьян некоторое время сидел с открытым ртом, соображая, потом
фыркнул и повернулся ко мне.
- Ну ее, эту современную дщерь. Андрий, расскажи, где ты
теперь? А то исчез так внезапно!.. А ты, вавилонка из НовоКитежа,
приготовила б нам пару бутербродов. Да побыстрее: одна нога здесь,
другая - там!
Нинель радостно вскинула изумительно тонкие красивые брови:
- Одна нога здесь, другая - там? Так это ж моя любимая поза!
Но послушно удалилась. Из кухни вскоре донеслось музыкальное
жужжание кофемолки и немузыкальное пение.
Через десять минут мы уже рубились, разрабатывали ресурсы,
апгрейдивали юниты и здания, засылали друг к другу шпионов и
диверсантов, саботажников, сколачивали блоки с другими персонажами,
уже компьютерными, плели интриги, а сами под покровом соглашений о
мире готовили армии, одновременно разведывая территории друг друга,
наращивали технологическую мощь, и вот я уже в том веке, когда
рисовали этих толстых мясистомолочных баб, как образцы тогдашней
красоты, Аверьян наверняка на пару веков отстал, а вот Нинель,
страшно подумать, может строить гладкоствольные пушки, а то и даже
изобрести нарезное...
Голова накалилась от стремления одновременно удержать в сфере
внимания и экономику, и политику, и требования повысить ассигнования
на развитие науки. Вся моя часть экрана покрыта работающими шахтами,
плавильнями, кузницами, оружейными, лесопилками, рабочие
прокладывают дороги, строят верфи, а саперы спешно укрепляют
переправы через реки. Еще немного, я смогу строить фрегаты с двумя
рядами пушек, тогда переброшу десант с рабочими на ту сторону
океана, там богатые залежи золота в Колорадо, смогу основать
колонию, как можно быстрее ее развить, и... история мира пойдет
по-другому!
Часика через три мы с Аверьяном совместными усилиями зажали
Нинель в угол и разложили ее, голенькую, себе на утехи и потехи. Я
сумел тайком провести и спрятать в ее лесу полдюжины апгрейденных
лучников, и те отстреливали как золотонош, так и добытчиков железной
руды, а Аверьян наткнулся на богатые залежи драгоценных камней,
прислал ко мне целый караван, щедрая душа.
К тому времени, когда Нинель обнаружила, что у нее нет денег на
создание артиллерии, мы уже нарастили свою армии, создали могучий
флот, то и дело засылали к ней то шпионов, то саботажников, а то
прямых диверсантов. К тому же от нее начали отваливаться союзники,
это хитрый Аверьян строил козни, раздувал вражду к Нинель,
финансировал оппозицию.
- Это нечестно! - возмутилась Нинель.
- В чем?
- Ты мне заговаривал зубы своим мафиози, я ухи развесила, такая
вот доверчивая, а ты, а ты...
- На войне, как на войне, - захохотал Аверьян.
- И ты, Брут? - сказала она горько
- Дык сюрприз же! - возразил он и снова захохотал. - А
признайся, Андрий, ты придумал насчет мафиози?.. Во всяком случае,
сработало классно.
- Да не придумал, - возразил я. - Он, в самом деле... Но я не
сказал, что мафиози. Просто, когда собирается компашка миллионеров,
там уже не отличишь мафиози от не мафиози. Они все владеют чем-то
крупным, все уклоняются от налогов, все грязную работу делают чужими
руками. И все любезны, приветливы...
Аверьян кивал, смотрел на меня, а в это время из динамиков
раздались крики, ржание коней, лязг оружия. Оказывается, пока мы
упивались близкой победой, Нинель пустила свою легкую конницу в
обход, зашла с той стороны, откуда не ждали, это для них
самоубийство, и сейчас ее конники яростно разрушают наши города и
убивают беззащитных крестьян.
Я спешно повернул обратно свои победно наступающие войска.
Аверьян тоже кричал и ругался. У нас армия впятеро больше,
экономическая мощь безмерна, технический уровень тоже выше, но нашим
армиям снова переть через всю карту в свои земли, а всадники Нинель,
хоть и слабенькие, хоть и неабгрейденные, успеют разрушить обе наши
столицы и перебить простой народ. А это значит, что хоть мы и
перебьем их с легкостью, но будем лишены возможности нанимать новых
рабочих, рекрутировать в армию, добывать золото, железо, камень,
рубить лес, ловить рыбу...
Нинель злобно хохотала. Игра чуть выровнялась: у нас
по-прежнему армия впятеро сильнее, золотые запасы еще на две такие
же армии, но зато Нинель спешно строит крепостную стену, расставляет
по ней слабенькие пока катапульты, лучников, а в ее тылу в это время
роют, копают, изобретают порох, создают первые пушки.
Аверьян рычал от злости. Попасться так просто! Достаточно было
оставить небольшой отряд стрелков или поставить крепостную стену. Но
все равно надо вернуться, иначе...
Мои войска прошли обратно не больше трех верст, я развернул их
снова в сторону владений Нинель. Аверьян легкую конницу раздавит
сам, а моя железная армия двинулась на укрепления Нинель в одиночку.
Я видел, как она посерьезнела. Здесь все зависит от того, выдержат
ли стены ее крепостей и пока что слабенькие войска первый удар моей
профессиональной и хорошо обученной армии. А дальше - за ее спиной
богатая людьми и ресурсами Сибирь, а за моей - опустошенная и
разоренная Германия...
Аверьян, ослепленный злостью, не сообразил, что на конницу
Нинель мог бы отрядить десятую часть своей исполинской армии,
остальное бы сюда, сюда, я скрипел зубами, но помалкивал, неэтично,
мы ж вроде бы каждый за себя. Если Нинель продержится полчаса, то к
ней из тыла за это время будут подходить сперва мелкие отряды наспех
обученных и вооруженных чем попало крестьян, а потом придет черед и
тяжеловооруженной панцирной конницы, хорошей артиллерии, латников, а
у меня... у меня только то, что есть.
В прихожей негромко хлопнула дверь. Донеслись голоса отца и
Валериана Васильевича. Отец мой входит деликатно, как thief восьмого
лэвела, что даст сто очков любому ниндзюке. Эта вкрадчивость от
врожденной деликатности, он и меня приучал, чтобы я не шумел, а в
стакане ложечкой не брякал - неприлично. Что-то было еще, но я
запомнил только насчет бряка ложечки.
Если у нас в выходные рубиловка в "Хмельницкого" по локалке или
в "Аттилу" по Интернету, так же точно у них брехаловка на вечные
темы, мол, ах как велик Марчело Паганини и Бекассо Пикассо, а вот
Тарантино тоже велик, но не так велик, ибо плебей, плебей... Во
время таких брехаловок из комнаты отца валят желтые запахи
добротного и ядренистого нафталина.
Валерий Васильевич заглянул и к нам, поздоровался, победно
вскинул над головой видеокассету:
- "Титаник"!.. Вчера получил всех Оскаров в Каннах, а сегодня
вот он, шедевр!.. В моих дрожащих от жадности руках. Желающие
насладиться - в очередь!
И, не дожидаясь ответа, жизнерадостно захохотал, удалился с
отцом на кухню. Кофе они пьют, как и мы, люди, но вот ценности у них
какие-то странноватые: кино, фотоальбомы, репродукции с картин
древних художников, когда не только жили без цифровых фотоаппаратов,
но и рисовать, если честно, не умели толком.
От компа, где пыхтел Аверьян, донесся вздох. Мелькнула крупная
белая рука, отер пот, послышался молящий голос:
- Давайте на паузу, а?..
- Опять есть захотел? - поинтересовалась кровожадная Нинель. -
Сколько в тебя влезает...
- Да я не есть, - робко сказал Аверьян. - Хоть водицы из
холодильника... Ну, а от бутербродика я просто не стану уж очень
сильно отбиваться....
Приоткрылась дверь, отец сунул голову и, поймав мой взгляд, с
таинственным видом мигнул. Я вытаращил глаза, что за парижские
тайны, но отец качнул головой, приглашая выйти. Нинель кивнула,
соглашаясь на паузу, тоже придумает что-то хитрое, зараза, я кивнул
отцу, мол, щас иду, не стал передоверять свое королевство министрам
и советникам... разворуют казну за мое отсутствие, гады, запаузил и
вышел в прихожую.
Отец сказал обвиняющим шепотом:
- Ты что-то совсем скрытный стал!
- Я?
- Ну да. Звонил Денис, спрашивал адрес твоей Аськи. Говорит, ты
без нее жить не можешь... А я думал, у тебя с Нинель серьезно.
Я едва не лопнул, стараясь удержать хохот, но он поднимался из
меня, как прет из глубин еще неостывшей нашей планеты раскаленная
магма, из-за чего всякие там вулканы и прочие материалы для
еженедельной "Катастрофы планеты".
- Я ему позвоню, - пообещал я. - Только ты, знаешь... Не говори
Нинель, хорошо?..
- Нет, конечно!
- И Аверьяну не говори, - попросил я.
- Ладно-ладно... Эта Ася и с ним? Не скажу, будь уверен.
Я поспешно вернулся в комнату. Нинель и Аверьян смотрели на
меня вопросительно. Аверьян спросил:
- Вмажем по чашечке кофе?
- Если Нинель не против, - ответил я.
- Я не против, - сказала она. - Я еще как не против! Я на
многое ого-го как не против...
Не совсем прилично запираться в комнате, когда в квартире
гости, но Валериан Васильевич не гость, а почти член семьи, но с
другой стороны - голод не Бритни Спирс: Нинель отправилась на кухню
с неплохой идей порыться в холодильнике. Следом потащился голодный
Аверьян.
Из отцовской комнаты донеслись звуки пианино. Аверьян по дороге
на кухню заглянул, благо дверь открыта, покачал головой:
- Круто!..
Отец оглянулся и, не переставая нажимать на клавиши, спросил
через плечо довольно:
- Нравится?
- Еще бы, - сказал Аверьян искренне. - Правда, клавиатура так
себе, но что shift ногами нажимать можно - это такая круть, что я
просто фигею!
Я слышал, как затрещали зерна в кофемолке, донесся голос отца,
бархатный смех Валериана Васильевича. Пианино умолкло, голоса плавно
потекли в сторону кухни, то самое помещение, что для интеллигенции
центр мира, верховный храм...
Кофемолка то умолкала, то начинала трещать снова. Я тоже
притащился на кухню, поинтересовался:
- Ты что, весь мешок решила перемолоть?
- Да и на порцию не могу, - отрезала Нинель. - Что у тебя за
машина? Не тянет совершенно.
- Не тянет? - удивился я. - Закрой все лишние окна.
Аверьян хихикнул, отец непроизвольно посмотрел на единственное
окно в кухне. Я видел его недоумевающий взгляд. Валериан Васильевич
тоже красиво вскинул брови.
Аверьян добавил невинно:
- Перегрелась. У меня тоже час-два пашет, а потом жуть как
тормозит.
- Поставь кулер, - посоветовал я. - У меня есть лишние, могу от
щедрот...
Отец и Валериан Васильевич переглядывались с неловкостью,
что-то непонятное, у нынешнего поколения свой язык, свои символы,
свои кумиры.
Нинель сказала сердито:
- Эх, если бы каждому чайнику да чайником по чайнику! Иногда
так начнешь тормозить, что остановиться не можешь, да?
Валериан Васильевич кашлянул, привлекая внимание, предложил
очень деликатно:
- Я могу на сегодня оставить кассету. Перепишите, рекомендую! У
каждого человека есть своя "Золотая полка", куда ставятся шедевры...
но этот фильм должен быть у каждого.
- Гм, - ответил я уклончиво, - да вроде бы нехорошо
перекатывать... Это ж нарушение авторских прав...
Он вкусно засмеялся, словно захрустел свежим сочным яблоком.
- Да ладно, будто все не покупаем на Горбушке!
Красочная коробка заигрывающе пускала мне в глаз зайчики
целлофановой пленкой. Там фильм о большом нелепом корабле, который
столкнулся с айсбергом. Корабль, естественно, затонул, в те дикие
времена почти всегда тонули. Из пассажиров спаслась горстка...
Нинель наконец смолола, Аверьян уже нетерпеливо поглядывал от
плиты, у него конфорка накаляется, в джезве вот-вот забурлят
гейзеры. Они не слушали, глупости предлагают не им, а я с бессильной
злостью думал о том, что у нас три могучих государства столкнулись в
смертельной схватке за власть над миром, мозги плавятся от усилий
все просчитать, суметь распорядиться единственно верно всеми
ресурсами... а мне предлагают сесть, как идиоту, и смотреть, тупо
смотреть, не в состоянии вмешаться, а только смотреть, как кто-то
где-то плывет, пьет и жрет, а потом топнет...
Но на фиг мне вообще смотреть, как дикари выделывают первый
каменный топор, как мясопотамы завоевывают Евфратию, а Стенька Разин
ведет казаков на Москву?.. А этот тонущий "Титаник" - то же самое,
что танцы шамана в зале вычислительных машин. Даже вторая мировая
война, к которой отношение у старичья по-прежнему трепетное - фигня.
Она была, как и "Титаник" или мясопотамы, в дикие времена
безинтернетья!
Да, я - человек Интернета, брезгливо отпинываю эту доинтернетью
фигню, именуемую культурой. Это культура для них, прошлых, но не для
нас, нынешних. Культура забивания мамонта, жертвоприношений,
рисования картин... ха-ха, это при цифровом фото! - театров, кино,
книг, политики, президентов и генсеков, религии, церквей и прочей
дури из прошлого, что пытается пролезть и к нам, нынешним.
Валериан Васильевич понял мое молчание, как душевные колебания,
нравоучительно вскинул кверху палец.
- Это же шедевры уходящего века!
Сердце мое зло бухало, я даже видел, как подпрыгивает край
рубашки. Мои хиленькие мышцы напряглись, как стальные канаты, что на
причале удерживают крейсер.
- Да, конечно. Согласен.
Валериан Васильевич удивился, брови красиво полезли вверх.
- Серьезно? Я вас убедил?
- Полностью, - заверил я. Челюсти мои сводило злостью, я почти
выплевывал слова: - Я ж не спорю, что это шедевры! Но только мы с
вами к ним по-разному... гм... Вы хотите ориентироваться на эти
шедевры, верно?.. А я бы их в кунсткамеру.
Он задохнулся, как от удара под дых.
- В кун... кунтс... камеру?
Я сказал со злым сарказмом:
- А что мне с египетских пирамид? Действительно шедевры
уходящего мира... Главные из семи чудес света. Но что мне с этих
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг