а не девицу. А какой у вас есть квест, чтобы ради благородной цели?
- Мы подберем, - пообещал он. - Вот вернется Куцелий... Это мой лучший
помощник. Своенравный, но талантливый. Правда, есть подозрения, что еретик.
За ересь у нас...
Он оборвал речь, за дверью уже топало, послышался звон кольчуги,
тяжелые шаги. Когда дверь распахнулась, через порог шагнул маг, которого
подозревают в ереси, остановился и с поклоном повел дланью.
За ним следом вошло нечто похожее на колоду для рубки дров: крепко
сбитый гном, т.е., широкий как и я мужик, только ростом мне до поясной
пряжки, зато грудь как бочка, моей почти не уступает, однако ноги совсем
короткие, хоть и мускулистые. Он напоминал не то могучую деревянную колоду,
на которой колют суковатые поленья, не то плаху из старого дуба для рубки
мяса.
Окладистая борода падала на грудь, но и без нее я знал, что голова
гнома сидит прямо на плечах, без всякой шеи, за счет чего этот человек,
потомок переживших всемирный потоп в пещерах, короче еще на ладонь.
Лицо его широкое как луна и мясистое как припрятанная для себя
мясником вырезка, красное лицо испещрено жуткими шрамами, нос срезан как
ударом топора, жутковато чернеют дыры ноздрей. Когда на миг открыл рот, в
обрамлении черной неопрятной бороды показались и спрятались два ряда желтых
изъеденных зубов.
Я смотрел с неловкостью и понятным чувством вины, как смотрит каждый
здоровый человек на урода или калеку. И хотя это вроде бы целая раса таких
существ, но для моих чувств все-таки только множество калек, уродов,
которые в переходах метро сидят прямо на полу с шапками между изуродованных
ног.
Когда я встречал на Тверской или, скажем, Арбате такого вот гнома...
там они назывались иначе, то со стеснением отводил взор. Естественная
брезгливость здорового человека.
Зато гном смотрел на меня с понятным раздражением мужчины, которому
приходится задирать голову, чтобы смотреть в лицо другого мужчины.
- Ваш спутник, - представил Куцелий. - Двоф, или, как говорят в
простом народе, дварф. По-нашему же, просто гном или карл. Владеет всеми
видами оружия, хотя сам предпочитает секиру, видит на три локтя под землю,
неутомим, вынослив, хороший страж даже в дождливые дни, умеет стреноживать
и седлать коней, собирать хворост для костра, чистить рыбу и предсказывать
ненастье...
- Спасибо, не надо, - пробормотал я.
Оба мага вытаращили глаза, даже гном хмыкнул как-то подло, посмотрел
подозрительно.
- Почему? - изумился Тертуллиус.
- Да так...
А Куцелий ударил себя по-бабьи руками о бедра, в самом деле
широковатые, сказал плачущим голосом:
- Да вы знаете каких усилий стоило заполучить именно гнома? Я то
полагал, вам это должно понравиться!
- Почему? - спросил на это раз я.
- Ну, - воскликнул он, - это же так очевидно, что и объяснять как-то
неловко... Ваш рост и его... Для мужчины рост - гм, едва ли не главное. По
крайней мере сразу видно, кто из вас выше. Даже издали. А внешность у вас
так и вовсе героическая...
Он говорил с пафосом, очень серьезно, даже чересчур. Я переступил с
ноги на ногу. Куцелий говорит вроде бы в мою пользу. В средневековье при
дворах королей и королишек всегда были шуты и уродцы, служившие для потехи
двора. При дворе русской императрицы Анны Павловны... если не перепутал,
тоже было полно шутов, карлов и карлиц, всяческих уродцев. Скакали, пищали,
строили жуткие гримасы, а тогдашние просвещенные вельможи хохотали, глядя
на их ужимки. Все равно не понимаю, как можно веселиться, глядя на ужимки и
гримасы. Но с другой стороны - телепередачи заполнены гримасами Бенни Хилла
и подсказывающим гоготом за сценой...
- Не надо, - повторил я уже тверже, потому что я все-таки герой, а
герой должен вести себя так, словно никогда не слышал о высшем образовании.
- плевал я на ваши традиции!.. Традиции - для слабых.
Тертуллиус удивился:
- Но все герои...
- Сильные сами создают правила, - прервал я. - Не понятно? Сила не в
крепости мышц, а в дерзости.
- Ого, - сказал он очень почтительно, - та вы - супергерой! Архи,
можно сказать даже ого-го, если сказать доступно. Но вы уверены, что вас
поймут? Героем должен восторгаться простой народ. Потому все-таки у героя
должна быть простая и ясная цель. К примеру, отыскать золотое сокровище.
Куцелий добавил быстро, видя мое кислое лицо:
- ... и половину раздать простому народу.
- Отдам все, - буркнул я.
Куцелий возразил радостно, видя что мое упорство дало трещину:
- Все нельзя. Герою нельзя быть умным, но и полным идиотом ни к чему.
А вот половину... как раз. И народ не ощутит себя обиралой. Чрезмерная
щедрость обозлит, начнут подозревать...
- В чем?
- Ну... в разном. Понимаете, это же люди! Подозревать, говорить
гадости. Нет, половину - в самый раз.
Я сказал, скрепя сердце:
- Я вижу, у вас ничего другого просто нет. Ладно, за сокровищем, так
за сокровищем. И половину, так половину. Это по-нашему, по братски.
Куцелий испугался:
- Лучше по справедливости!
Глава 9
Пока Куцелий торопливо перерисовывал карту с сокровищами, старый маг
под уютное скрипение пера по бумаге расползался в глубоком кресле как
тающее тесто. Когда его рожа перекосилась, а рот сдвинулся как земная кора
при землетрясении, Куцелий сказал торопливо:
- Ну, вообще-то карта готова... Думаю, герою ж не надо со всеми
подробностями?
Конечно, мне лучше бы с подробностями, и все камешки, о которые могу
споткнуться, чтобы пометил красным, но когда так спрашивают, то и без моих
мускулов невольно скажешь то, что от тебя ждут.
- Не надо, - ответил я, сердясь на самого себя. Молодой маг просто
ленится, но смотрит на меня как на сообщника, который за спиной старого
учителя пускает голубей из тетрадных листов. - Если указал хоть в какой
стороне сокровище...
- Все подробно! - воскликнул Куцелий шепотом. - Смотри!
На желтом листе пергамента сокровище было отмечено красным, я -
зеленым, нас соединяет синяя линия, по которой отмечены скалы, рощи, озера,
даже мелкие ручьи. Линия моего пути достаточно извилистая, так что молодой
маг не просто провел прямую от и до.
- Великолепно! - воскликнул я.
Он с облегчением перевел дух, словно только что сунул мне куклу вместо
пачки зеленых, опасливо оглянулся на дремлющего Тертуллиуса:
- Пусть учитель помыслит... он так умысливает очень далеко, а я вам
пока покажу коней, оружие...
Я удивился:
- Так у меня вроде бы есть конь! И меч как раз по руке.
Он уже спешил к двери, я не стал оглядываться на старого учителя за
разрешением, наверное уже и слюни пустил, вышел и спустился за младшеньким
по витой лестнице во двор.
Конюшня маячила на той стороне двора. Длинная как казарма, она
терялась в пристройках, мы зашли с торца, в ноздри шибанул ядреный запах
конского пота, свежего овса и отборной немолотой пшеницы твердых сортов.
Справа и слева под стенами вдаль уходили одинаковые стойла. Конские
головы смотрелись как вычеканенные из дорогого мрамора, почему-то только
черного и белого. Я слышал неумолчный хруст, шелест, словно тысяча жерновов
перетирала зерно в муку. От ворот запыхавшиеся конюхи не успевали
подтаскивать мешки с овсом, прямо в помещение часто въезжали нагруженные
доверху телеги.
С другой стороны конских рядов, где мерно помахивали роскошные хвосты,
слышался ровный стук. Словно дождь барабанил по крыше частыми крупными
каплями, или же в саду сыпались переспелые груши, разбиваясь на земле от
переполнившего сока. Конские каштаны сыпались и сыпались, младшие конюхи
подхватывали широкими лопатами еще теплые рассыпчастые клубни и с размаха,
с лихого разворота, ухитряясь не попадать друг в друга, швыряли в широкие
телеги с высокими бортами.
Куцелий указал на дальний ряд:
- Нам туда. Там крылатые!..
- Ого!
- Чувствуется, - сказал он значительно, его уважительный взор
уважительно скользнул по моей мощной фигуре, - что вам для квеста
понадобится непростой конь! Очень непростой.
Под непрекращающийся хруст, чавканье и шлепанье мы продвигались в
дальнюю часть конюшни, где запах стал мощнее, воздух уплотнился, в
солнечном луче плавали уже не только частички пыли, но и сена. Кони здесь
помельче, тоньше в кости, изящные как статуэтки, хотя жрали как бременские
тяжеловозы, а дефекация шла мощно как из брандспойтов, когда откачивают
затопленный подвал с утонувшими крысами.
Здесь кони тоже ослепительно белые, чуть меньше угольно черных, в
самом дальнем стойле кормился огненный жеребец, а я-то привык считать, что
все кони просто коричневые.
Их могучие крылья, красивые и рассыпающие искры, колыхали тяжелый
воздух, а сами кони колыхались от этих движений как большие рыбы в
аквариуме дирекции "Центрполиграфа".
- Крылья-то, крылья! - прошептал я. - Ничего не понимаю...
Куцелий удивился:
- А что не так?
- Ну, с растопыренными крыльями не больно поскачешь... А если по лесу,
то и вовсе! А если начнет стягивать крылья на спину... как гусь или летучая
мышь, то меня спихнет да еще и поцарапает, вон какие когтищи.
Он задумался, на чистом лобике появились морщинки, но тут же исчезли.
Он просиял:
- Не знаю!.. Но как-то образовывается. Как, не знаю. Но никто не
жаловался, хотя этими конями попользовалось великое множество героев. А вы
ведь герой?
- Герой, - согласился я и подумал, что и в самом деле не геройское
дело допытываться да доискиваться. Я не какой-нибудь завалящий мудрец, у
которого мускулы как червяки в тряпочке.
Из яслей выглядывали головы ослепительно белых коней. Между лопатками
у меня пробежала холодная ящерица: на морде каждой лошади торчал длинный
острый рог. Не тупой и короткий, что на носу зверя, которого за это и зовут
носорогом, а на лбу, прямо над глазами.
Приблизившись, я рассмотрел, что рог к тому же странно рифленый,
словно пытался скрутиться в спираль, но не хватило сил, так и остался со
вздувшимися и застывшими кольцами.
Если у носорога рог - всего лишь слипшиеся волоски, которые легко
расщепить ножом до самого основания, то здесь чувствуется настоящая кость,
литая, без вкусного сладкого костяного мозга внутри. Этим рогом с разбега
нетрудно пробить кованый доспех, а уж про голую грудь, пусть укрытую слоем
мышц, и говорить нечего...
- Я слышал, - признался я, - что единорогов может приручить только...
э-э... девственница. Другого они просто забодают.
- Знаю, - сообщил Куцелий. - Эту легенду мы придумали сами. Нужно было
какое-то образное сравнение, чтобы народ понял насколько трудно приручить
единорога. Пойди найди девственницу, достигшую восемнадцати весен!.. То же
самое, что отыскать алатырь-камень, иголку в стоге сена, пуп на теле
Адама... да и Евы, кстати...
- А у Евы? - не понял я. - У Адама, понятно, не должно, а у Евы почему
нет?
- У Адама других женщин не было, - объяснил он кисло, - а жил он, если
не ошибаюсь, около девяти сотен лет. Греков же с их вольностями еще не
было. Словом, стерся пупок у Евы, стерся! А вам я дам вот этот плод...
На раскрытой ладони возникло мелкое яблоко, очень красное, крепенькое
даже с виду. У нас их называют райскими или дичками, только такие росли в
раю, мелкие и кислые, пока человек за века не вывел нынешние сорта крупных
и сладких, налитым соком, а не уксусом.
- А мне зачем?
- Отдадите единорогу, - пояснил он терпеливо. - Когда съест, то
признает только вас.
он что, в самом деле сожрякает... такое?
-Еще как, - заверил маг, хотя в голосе проскользнуло сомнение. - Сам
не знаю, почему такое жрет, но жрет, аж за ухами трещит, будто жилы какие
рвутся. Видимо, по закону богов даже в самой несокрушимой броне оставлена
ахиллесова пята.
- Наркотик, - согласился я. - Как кот, скажем, валерьянку...
Я взял яблочко, но Куцелий перехватил меня за руку:
- Погодите! Если сейчас, то вам сразу надо о нем заботиться. Он не
допустит к себе даже конюха. Лучше перед квестом. Скормите яблоко и - в
седло!
- Хорошая мысль, - сказал я с облегчением.
Когда мы возвращались снова мимо могучих черных и белых, я
поинтересовался осторожно:
- А что с ними?
Куцелий не понял:
- Обыкновенные волшебные. А что, масть не та?
- Да масть та, - ответил я с неопределенностью, ибо о чернопегих и
буланых читал только в книгах феодальных классиков, а сам отличал из мастей
только трефу от бубен. - Масть не смущает... Похоже, тут одни дальтоники. А
вот фекалии... Эта усиленная дефекация...
- Побочный продукт, - ответил он кисло. - Кто из вас, героев того
мира, помнит, что коня надо кормить, поить, да и вообще?.. Вот они, так
сказать, наперед. Но вам на это смотреть не обязательно.
- Да, конечно, - согласился я поспешно. - Только вперед!
- Солнцу и ветру навстречу, - сказал он значительно. - Всегда! Даже
если идти надо в другую сторону.
Мы шли к башне, а я еще слышал ровный мощный гул, похожий на привычный
шум работающих земснарядов.
Во сне мучило это отвратительное ощущение, что меня бросили в чан с
червями. Выныривал из небытия тяжко, поймал себя на том, что мои руки
постоянно ползают по лицу, хватая и сбрасывая ползающих червей.
В помещении стоял звон, громадные мухи падали мне на лицо, пытались
забраться в ноздри, в уши, даже под веки, то ли отложить яйца, то ли просто
нагадить в укромном месте.
Поднялся, с полузакрытыми глазами, руки мои шарили в поисках
выключателя. Пальцы уперлись в шероховатое, снова отмахнулся от мух, сквозь
щели заплывших глаз рассмотрел, что передо мной каменная стена из грубо
отесанных глыб. Из щелей торчит сухой мох, явно для затыкания дыр.
В углу широкая бочка, воды до краев, но ее не видно из-под слоя
утонувших за ночь мух. Некоторые еще трепыхаются, одна вовсе носится как
глиссер на одном крыле, пытаясь отлепить от воды другое.
В щель вбит крюк, на нем черпак, вырезанный из цельного дерева.
Морщась, я отогнал мух к краям, ухитрился зачерпнуть почти без самых
крупных, остальных выловил двумя пальцами. Холодная вода приятно обожгла
распаренное сном лицо.
Глаза машинально искали зубную щетку. Изо рта прет как из выгребной
ямы, хотя вообще-то зубы у меня сравнительно здоровые, а что шесть пломб и
две зияющие дыры, там я старался не улыбаться той половинкой рта.
В тусклом полированной пластине металла смутно отразился мускулистый
гигант. Когда он открыл рот, я отшатнулся от блеска ровных белых зубов,
настолько безукоризненно ровных, что захотелось хоть какой-то из зубов
сдвинуть или укоротить. Хотя нет, это ж мои зубы! Пусть другие завидуют и
мечтают укоротить или выбить. А когда у меня эти мышцы, этот меч...
Я оглянулся. Ножны на другом крюке, на прямой и широкой как Черное
море перевязи. Рукоять смотрит с холодной гордостью варварского оружия:
ножны простолюдина - королевский клинок.
Поколебавшись, сунул пальцы в рот, поскреб язык, ощущая гнилостный
налет, что за гадость ел и пил, сполоснул пасть, не решаясь запрокинуть
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг