Даже гордые усы слегка повисли. С них срывались мутные капельки, а на
пластинах брони остались две дорожки, словно по ним сбегали слабые струйки
кислоты.
Он все оглядывался на темнозеленую страшную стену. И только когда
дорога пошла вниз, и склон отгородил от жуткого зрелища, он вздохнул с
превеликим облегчением:
- Боги Кракатана!.. Я не думал... не думал, что уцелеем...
Я пробормотал:
- Ну, зачем же так... резко?
- Разве орки, - сказал воевода все еще потрясенно, - не на стороне Сил
Тьмы?
Я пожал плечами, сам чувствуя как страх и напряжения переходят из меня
в моего коня, а через того проскальзывают в мать ее сыру землю:
- Орки... Это просто орки. При чем тут Тьма или Свет? Живут своими
обычаями, своими правилами. Иногда удается склонить к союзу с людьми,
иногда... Ну, разве люди с людьми не воюют? Не грабят одно племя другое?
Это как-то не замечается, а когда нападают орки...
Я умолк, показалось, что говорю чересчур горячо, словно оправдываясь.
Воевода показал головой, оглянулся, сделал щепоткой отгоняющий жест,
пошептал, наконец сказал уже более-менее твердым голосом:
- Я простой воевода, так высоко не поднимался. И не знал даже, что
человек может повелевать их ордами... Тем более, я горд, что ты ведешь
сейчас нас, а не этих зеленорылых и перепончатолапых...
Плечи его еще раз зябко вздрогнули, но кончики усов медленно
задирались кверху. Воевода поехал уже по-прежнему бодрый и подтянутый, как
породистый пес-боксер, что и в старости выглядит молодцеватее всяких там
догов или ротвеллеров.
За спиной застучали копыта. Мы с воеводой переглянулись. Его рука
приподнялась, готовясь послать коня вперед, но мужская солидарность
пересилила, я слышал тяжелый вздох. Стук копыт стал тише, вправо
выдвинулись морды коней принцессы и герцога.
Глаза прекрасной принцессы горели гневом, на щеках выступили розовые
пятна, двигались по лицу как блики от листьев, сползали на шею. Ее
вздернутый носик был нацелен вперед и в небо, но я чувствовао, что она
видит нас с воеводой как на ладони.
Герцог наклонился к принцессе и сказал громко, словно она туга на ухо:
- Как видите, принцесса, он был с ними заодно!
Она милостиво наклонила голову, соглашасьс любым обвинением. К ним
приблизился крупный воин, весь в железе, один из тех, кто всегда вертелся
возое герцога, что-то нашептывал, угодничал как христианский святой.
Напыжившись, спросил громко:
- Доблестный и благороднейший Роландур!.. Позволь обратиться?
- Говори, - ответил герцог милостиво. - Говори, верный Монтимер.
Воевода нахмурился, я видел как заиграли желваки. Все-таки все воины
подчиняются принцессе, а не герцогу. А принцессе, значит - ему, воеводе,
так как только он командует отрядом. Этот Монтимер чересчур шустрит,
угождает будущему властелину...
Монтимер сказал громко:
- Почему наш проводник не попросил у своих друзей... или даже родни...
хотя бы сменить наших усталых коней?
Воевода хмыкнул, он-то знал почему великий воин и в прошлом
предводитель орковского войска сейчас не опустился до такой приземленной
просьбы, а старался держать плечи прямыми, а морду кирпичом, а вслух
предположил:
- Кони орков признают только этих... зеленокожих!
А принцесса метнула в мой сторону негодующий взгляд, что со свистом
пронесся мимо уха, колыхнув волосы и чуть опалив щеку:
- Наемник!
Герцог наклонился к ее уху, но сказал таким шепотом, что слышно было
на той стороне леса:
- Наемники, конечно, тоже люди... Я сам их набираю, но это же люди к
людям! Но такое ни в одни ворота не лезет! Это уж полностью утратить
нравственные ориентиры!.. Отвратительно!
- Он сам такой, - предположила принцесса.
- Да уж... Можно представить куда он нас заведет.
Воевода смолчал, только сопел, бросал на меня взгляды настолько полные
сочувствия, что я уже начал вспоминать, не встречал ли его темную от солнца
рожу среди зеленых лиц, похожих на кактусы.
Я подмигнул ему, стараясь делать как можно незаметнее, хотя от
принцессы ничто не укроется:
- Воевода, нам стоит посмотреть, что там впереди.
Он сказал сразу, словно давно ждал:
- Да, негоже подвергать опасности наших драгоценных благородных...
- ...а также приближенных к ним особ, - добавил я.
Монтимер раскрыл рот, не зная, оскорбил я его или стараюсь
подольстится, а мы с воеводой пустили коней вперед в галоп, и только когда
оторвались на версту, снова перешли на грунь, а затем и вовсе на шаг.
Ровное как футбольное поле долина справа по горизонту ощетинилась
лесным лесом, а справа пошли озера, запахло тиной, ряской, гниющими
болотными растениями. Из-под ног части выпрыгивали суслики, ховрашки, с
высоты седел мы видели в зарослях травы птичьи гнезда.
Иногда какая самоотверженная птаха выскакивала прямо под конские морды
и начинала стонать и прыгать, волоча по земле одно крыло, из травы тут же
высовывались любопытные морды любителей зрелищ - хомяков, но кони шли
ровно, только хвосты мерно смахивали слепней, запах тины сменялся запахом
свежей воды, но и стена леса заметно приближалась, а ровная долина впереди
пыталась протиснуться между деревьями и уже виднеющимся берегом большой
реки.
Воевода посматривал в сторону леса, мрачнел. Я видел как на коричневом
лбу собираются морщинки, челюсти сжались так, что вздулись желваки. Пару
раз бросил на меня осторожные взгляды, сказал вдруг:
- Мы постараемся проехать... но на всякий случай запомни: у горного
великана слабые колени. Голова у него как валун, ни одним молотом не
разобьешь, глаза упрятаны так, что видит только впереди, как наш герцог в
щели шлема. И руки крепче бревен! А вот колени слабые.
- А что колени? - возразил я. - Это ж не пятка. Или его зовут
Батарадз?
- У Батаразда была кишка, - поправил воевода.
- Тонка?
- Может и тонка, - согласился он. - Весь булатный, а одна-единственная
кишка... у Исфандияра - глаз, у Зигфрида - пятнышко от прилипшего кленового
листа между лопатками, а колени... ага, у Сослана! Это про магию я как
свинья в апельсинах, но что касаемо оружия, героев - все знаю. Колени были
слабые у Сослана. У каждого даже самого что ни есть неуязвимого есть слабое
место. Так заведено. У Ахилла - пятка, Сослан слаб в коленях спереди, а
горный великан - сзади. Там у него жилы такие! Если перерубить, он не
просто гагакнется оземь, как бы вон ты, а и вовсе... Понял, вовсе!
Я усомнился:
- Вот так сразу?
- Ну, может раз другой ногой подергает.
Сиена леса приблизилась, мы ехали от деревьев как можно дальше, чуть
придержали коней, чтобы за нашими спинами не напали на отряд. Хоть там еще
десяток бойцов, но мы с воеводой стоит любого десятка...
Мысли вернулись с этого горному великану, которого, как я понял, ну
никак не обойти. Воевода прав, у каждого есть своя ахиллесова пята. У
героев она обычно внутри головы, у которого в характере, образовании,
амбициях, только у прямодушного Ахилла она была там, где должна быть. Его ж
тогда только ранили, но он, вместо того, чтобы вернуться на свой
мирмидонячий корабль, или хотя бы перевязать рану в полевых условиях,
сражался еще целый день, медленно истекая кровью. И только к вечеру, как
рассказывает Гомер, вдруг побледнел, зашатался и рухнул без памяти.
С другой стороны, если я раню горного великана в колени, то придется
побегать от него, пока не истечет кровью.
- Хрен он побегает, - сказал я вслух. - Перебитые колени - это не
заноза в пятке! Ползком не догонит... Правда, неловко будет смотреть, как
он ползает... А если добить, то он, не оценив милосердия, так добьет...
Впереди между деревьями проглядывал густой орешник. Воевода
насторожился, одним ухом слушал меня, другим ловил звуки из приблизившегося
леса. Наши кони шли рядышком, но уши настобурчили, тоже вслушивались. Мой
вороной фыркнул, призывно ржанул, призывая невидимых за зеленой стеной
кобыл.
Черед пару мгновений ветви раздвинулись, на дорогу с воплями выбежала
серая оборванная толпа, в лохмотьях, но с дубинами, кольями, рогатинами и
даже топорами. Воевода с облегчением перевел дух:
- Фу, от сердца отлегло...
Я вытащил меч, мы ешели все тем же шагом. Я осведомился с угрюмостью в
голосе:
- По какому празднику радость?
- Да уже сутки едем, - сообщил воевода, - а ни одного нападения.
- Соскучился по трудным звукам битв и звону мечей?
- Да нет... Если в лесу звери или разбойники, то явно нет Большого
Чудища.
Мы встретили их натиск... как надо. Передние трое пали с разрубленными
головами. Двоих срубил я, одного воевода, потом пали уже четыре, два с моей
стороны, два с его, зеленая поляна окрасилась алым, струйки выбрызгивались
из пораженных моим мечом, а из разрубленных топором текли широкие красные
реки.
Разбойников осталось семеро, мы срубили еще четверых, сами без
царапин, а последние трое с топорами тупо и бесцельно перли все так же, как
в первом думе или даже вольфе, их AI с того времени не улучшился. От
каждого удара моего меча или топора воеводы из зеленые полоски жизни
превращались в желтые, второй удар оставлял только тлеющий багровый кончик,
а третий повергал наземь с горестным воплем.
Запыхавшись всего чуть-чуть, мы некоторое время постояли на месте,
чувствуя как сила и жизнь возвращаются в наши тела. Затем, спрятав оружие,
мы побрели дальше, а когда я оглянулся, на месте схватки белели только
скелеты с красиво торчащими из земли кольями, топорами и рогатинами.
На моих глазах они рассыпались, а белая мука растворилась в зеленой
траве. Целесообразно, мелькнула мысль. Если учесть, сколько здесь
побивается разбойников, троллей, орков, горгон и прочей нечисти, то нам
пришлось бы перебираться через горные хребты скелетов.
Воевода искоса посматривал на мое непривычно задумчивое для героя
лицо:
- Что-то случилось?
- Да все в порядке, - ответил я. - Я подумал, что сколько не
расхваливают AI наших противников, но всякий раз... Хотя, если честно, я не
так уж и опечален таким обманом. Ну и пусть тупые! Зато быстрее доберемся
до конца.
До самой опушки ехали молча. Там воевода сказал загадочно, словно ни к
кому не обращаясь:
- Ты либо слишком много воевал... либо... нет, не берусь судить.
Глава 30
Принцесса со своей свитой смотрела на нас с вершины холма. Они
выглядели красиво: прекрасная и благородная в окружение хорошеньких, но ни
в коем случае не прекрасных служанок, смотрит милостиво на двух
забрызганных кровью врагов воинов, старого и молодого.
И хотя холм невысок, но здесь не королевство, а она еще не королева.
Воевода тяжело дышал, по лбу бежали крупные капли пота. Хотя он и лез
на разбойников впереди меня, но сражался умело, с привычной
профессиональной осторожностью, когда нанося разящий удар, не забывают и о
защите, и на нем кроме выщербленной пластины на плече, не осталось других
следов схватки.
Принцесса надменно наморщила носик:
- Вицелла!.. Килелла!.. Принесите плащ принца Махнольда.
Я смотрел тупо, когда служанки подали ей роскошный до нелепости плащ,
красный как дурак, с побрякушками как на тунгусском шамане или на Майкле
Джексоне, с песцовой подбивкой по краю.
- Вот, - сказала она, обращаясь ко мне, - жалуем тебя за твое
служение.
Мои челюсти стиснулись, в груди перекатывался гром, я слышал как он
рычит и рвется наружу, плечи уже поднялись, собираясь выпустить
раздраженный рев:
- Почему мне? Воевода дрался больше. Он заметил их первым, первым
принял удар!
Она удивилась:
- Он-то при чем?
Теперь уже удивился я:
- Я уже сказал...
- Это его работа, - объяснила она покровительственно. - Он давал
присягу умереть за королевство, за меня. А ты не на службе!
- Да на какой мне...
Я умолк заметив встревоженное лицо воеводы. Он делал какие-то знаки. Я
с огромным усилием придержал грозный рык, молча протянул руку. Служанки,
игнорируя мою длань, забежали сзади, я чувствовал как шелковая ткань упала
на плечи. Игривые женские пальчики застегнули на моей толстой как ствол
дуба шее, заодно шаловливо пощупав мышцы, острые коготки даже пробовали
поцарапать толстую как у носорога кожу.
Я кивнул, мол, благодарю, принимаю э т о, отступил. А воевода крикнул
зычно:
- Кони заморились! Отдых, остановка на ночь!
Сам он тяжело слез с коня, хозяйски осмотрелся по сторонам:
- В удобном месте сделали засаду. Хороший ручей, а деревья укроют хоть
от дождя, хоть от ветра. И сухих веток нападало, на всю зиму хватит...
Герцог спрыгнул с коня, поморщился, колени хрустнули:
- Понятно, расседлываем коней на ночь.
Я хмуро смотрел как людишки радостно начали устраиваться на ночлег,
хотя еще солнце только-только коснулось темного края земли. Для принцессы
спешно натягивали ее шар Монгольфье, Воины с топорами в руках пошли в чащу,
а вернулись уже с мощными рогатками, что укрепили на самых вытоптанных
местах, там уже раздували костры. Служанки щипали забитую по дороге птицу,
насаживали на вертелы.
Едва солнце скрылось за горизонтом, как пламя костров стало
по-настоящему ярким, а за кругом света быстро сгущалась тьма. В ветвях
птицы умолкли, там перестало шебаршиться, пищать и стучать коготками.
В нашем лагере суматоха затихла, люди сидели у костров, подбрасывали
хворост, переговаривались негромкими вечерними голосами. Красные блики
выхватывали из темноты крепкие фигуры, грубые лица. Запах жареного мяса
потек над поляной, первые тушки выхватывали еще полусырыми, пожирали жадно,
утоляя звериный голод молодых и сильных мужчин, и лишь когда поджарили
олененка, уже основательно сдобрив его горьковатыми травами, солью, посыпав
размолотыми в пыль острыми на вкус корешками, мужчины ели неспешно,
наслаждаясь как хорошо зажаренным сочным мясом, так и своим аппетитом,
своем умением как по трое суток ехать, не имея во рту ни росинки, так и
потом есть долго и про запас.
Я прошелся по лагерю, осматриваясь, не хотелось бы, чтобы нас застали
как Ермака с его пьяными казаками, проверил стражу. Монтомер, в самом деле
высокий и могучего сложения, смерил меня недружелюбным взглядом. Понятно,
мое появление больше всего раздражает высоких и сильных. До этого они
смотрятся самыми что ни есть богатырями, для мужчины это почти так же
важно, как утащить в кусты смазливую служанку.
Его взгляд задержался на красном плаще на моих плечах.
- Ого, - сказал он саркастически, - мы служим ей не первый год, но нам
что-то не перепадало и застежки от такого плаща!
Остальные посматривали кто опасливо, кто враждебно, кто просто в
предвкушении ссоры и хорошей драки. Монтомер всячески подчеркивал, что едет
по правую руку герцога, а в отсутствие герцога именно он распоряжается
остальными воинами. Похоже, пробует распространить свою власть и на этого
варвара. Будь хорошей драке, это же так понятно, все бы мужчины...
Я проговорил так, словно я был не героем-варваром, а занудным магом:
- Ты прав. Это упущение. Но мы можем поправить его сами.
- Как? - спросил он насмешливо.
- Вот так.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг