через... не упомню сколько, помню только, что мучился, когда отходил. И
Лилит вспоминал, терзался, что из двух женщин выбрал проще, покладистее...
Когда им, Адамом то есть, зарастили рану, то и других мертвецов удалось
сунуть под дерновое одеяльце.
Томас зябко передернул плечами, разговоры были страшные и
ошеломляющие, каждое слово било боевым молотом по шлему. Он стиснул зубы:
-- Все равно человека создал Господь!
Сатана отмахнулся как от комара:
-- Молчи, меднолобик... Был бы ты бесплотным -- ха-ха! -- на чем бы
таскал эти два пуда железа? Это я настоял на том, чем гордишься: мускулах,
широкой груди, твоей стати!
Томас пошатнулся, хотя вроде бы упирался спиной в стену. Олег видел,
как сомнение перешло в страшное подозрение, все же Томас прошептал с
усилием:
-- Я горжусь душой!
Сатана хмыкнул:
-- А что есть душа?
-- Честь,-- сказал Томас уже увереннее,-- благородство, верность
Прекрасной Даме, своему народу...
Сатана с удовольствием захохотал:
-- Это все от меня, дурень! Даже волк верен своему племени, волчице!
Дурень, ты все еще не понимаешь? Мол, как это обоих не сожрал, едва дерзко
вторглись ко мне в спальню?
Олег молчал, Томас прошептал:
-- Да, я ожидал... и, честно говоря, ожидаю.
Широкие ладони Сатаны звучно хлопнули по таким же широким коленям:
-- Не понимаешь?.. Я уже кувалдой его луплю в лоб, а он все
оглядывается: где это стучат?.. Нет, эта тупость от него, моя часть
сообразительнее. А ты, идущий в шкуре?.. По глазам вижу, понял. Рыцарь,
разве твой отец тебя сжирал живьем, когда ты без разрешения вбегал в его
покои?.. И даже иной раз мешал его делам, гораздо более важным, чем
выслушивать твой детский лепет?
Олег видел, как Томас побледнел и пошатнулся. Лицо стало восковым.
Одно дело верить, что его праотца создал Светлый Бог, а потом гадкий
дьявол малость подсовратил чистейшую душу, а другое -- поверить, что Адама
создавали Бог и Сатана вместе. И что вся плоть -- от Дьявола!
Хохот Сатаны стал грохочущим:
-- Ты плод любви... ха-ха!.. Потому мы с Ним и бьемся так яростно. За
тебя, человек! К тебе ревнуем так мощно.
Томас ухватился руками за горло, удерживая крик, вместо этого
прохрипел слабо:
-- Ты сам... его создание... По дурости, слабости или недомыслию...
не мне судить Творца, хотя сейчас я бы ему сказал... такое сказал... но ты
-- его создание!
Сатана засмеялся, но Томас ясно услышал затаенную горечь:
-- Он меня создал?.. Ха-ха!.. А не я его?
Мороз пробежал по спине Томаса. В хохоте Сатаны чувствовалась дикая
уверенность и правота. Калика опустил плечи, Томас с ужасом понял, что
калика уже поверил.
-- Но как же это можно? -- воскликнул он.-- Я не верю!
-- Вера для дураков,-- громыхнул Сатана.-- Для слепых и тупых
дураков... Каждый верит в меру своей тупости. Но если хочешь знать, то это
я его создал!
Стены вздрагивали, красные наплывы подрагивали, сползали широкими
потеками. Серный запах стал сильнее.
Томас прошептал:
-- Но как... как это можно?
-- Можно,-- ответил Сатана.-- А как, сам думай.
-- Как это можно? -- повторил Томас с отчаянием.
Сатана захохотал, запрокидывая голову. Шея его была как ствол
красного дуба, а мышцы на широкой груди красиво вздулись. Томас в отчаянии
перевел взор на Олега. Калика, раздраженный и нахмуренный, огрызнулся:
-- Можно-можно. Так даже лучше.
-- Что-о?
-- А что лучше: когда скот превращается в человека, или когда человек
в скота? Но что-то меня тревожит. Что-то громадное и страшноватое...
Сатана захохотал, словно вбивал последний гвоздь в гроб, где лежал
Томас:
-- А почему, по-твоему, он создал Еву из ребра? Ха-ха!.. Да потому...
ха-ха... что сам Адам был бесполым, как и все ангелы! Как и сам
бородоносец!
Томас побелел. Он чувствовал, что Сатана не врет, про бесполость
ангелов слышал и раньше, об остальном как-то догадывался или смутно
чувствовал, а сейчас пошатнулся как от удара молотом по голове, прошептал
затравленно:
-- Сколько же во мне... от тебя...
-- Вот-вот,-- громыхнул Сатана весело.-- Это от меня! Как и плотская
любовь, как и настоящая любовь, что лишь возгонка любви плотской. А его
любовь, я говорю о бородаче -- это даже не любовь к Родине или Отечеству,
пусть даже к Державе, а что-то вроде киселя в тумане.
Томас вспомнил одно из часто упоминаемых каликой выражений:
-- Катиться с горы легче, чем взбираться! Вот ты и докатился...
Сидишь в подземельях как крот, света божьего не зришь. Глубже уже некуда,
верно? В самом деле земле тебя держать противно. Индрики и то выше
бродят!.. А когда сюда доберутся...
Он сам передернул плечами, когда представил себе страшных индриков,
их неторопливое всесокрушающее вторжение в этот мир. Сатана
пренебрежительно отмахнулся:
-- Ладно, это пустяки. Надо подумать, к чему вас тут приспособить.
Или сразу в котел с кипящей смолой?
Томас спросил неверяще:
-- Тебе... мало чертей? Нужны соратники из людей?
Сатана проревел:
-- Мне не нужны соратники! Мне нужны угодники!
Томас задержал дыхание, чтобы без стона гордо выпрямить спину.
Ответил с достойной благородного рыцаря надменностью:
-- С угодниками проще... только далеко ли уйдешь? Рабы -- есть рабы.
Он хотел добавить, что свободные англы, еще малые числом, сокрушили и
разметали исполинскую Римскую империю, что держалась на рабах, но смолчал,
не будучи уверен, что ничего не перепутает из дядиных рассказов.
В зал вбегали и даже влетали черти, Томас видел их смутные тени в
сумраке. Некоторые подбегали к Сатане, Томас видел их блестящие любопытные
глаза, что-то шептали на ухо, исчезали. Одного, явно не угодившего, он
распылил небрежным мановением пальца, тот едва успел вспикнуть, а Сатана
брезгливо вытер палец, снова устремил огромные горящие глаза на пленников.
Томас чувствовал, что интерес Князя Тьмы к ним падает, скоро передаст
их в руки палачей и забудет, своих дел по горло, судорожно цеплялся за
любую мысль как выбраться, но ничего не приходило в голову кроме идеи
вызвать Сатану на турнир и выбить из седла, тем самым добыв свободу себе и
сэру калике.
Олег, что больше помалкивал в их диспуте, спросил непонимающе:
-- Но ведь ты -- отец всех знаний? Ты сам признался, что вся
цивилизация -- твоих рук дело. У того, Верхнего, слепая вера, что больше
подходит для ленивых недоумков, а у тебя -- гордость и жажда знаний. Но
что-то я сейчас недопонимаю...
Томас видел, как гордое лицо Сатаны перекосилось, а глаза вспыхнули
таким светлым оранжевым огнем, что Томас на миг ослеп, а в голове
пронеслось потрясенное: каким же великолепием блистал, когда был у
престола верховного сюзерена!
-- Даже тебе, гордец... что мне любо... не понять...
Голос его из мощного и сильного стал глухим, словно Сатана, как и
калика, тащил на себе незримую гору. Томас непонимающе покосился на
калику, вот уж не заподозришь в гордости, явно Князь Тьмы под гордостью
понимает что-то другое, а Олег возразил:
-- Если мы -- твои дети, то когда-то сможем понять.
-- Когда-то,-- прорычал Сатана. Похоже, Князь Тьмы уже потерял к ним
интерес, Олег спросил быстро:
-- Ты... отказался?
Глаза Сатаны вспыхнули пурпуром. Томас затаил дыхание, гнев Князя
Тьмы собрался вокруг повелителя красным облаком, но Сатана лишь проревел
люто:
-- Не сдался! Но разве это жизнь? Карабкаться на гору, которой нет
конца? Карабкаться, обламывая ногти, вгрызаясь зубами, не досыпая и
недоедая, отказывая себе в простых человеческих радостях...
Олег спросил с угрюмой подозрительностью:
-- Это каких же простых человеческих радостях?
-- Сам знаешь! Есть ли выше радость, чем догнать, повалить и овладеть
чужой женщиной, догнать врага и размозжить ему голову, поджечь чужой дом,
ломать и крушить, слышать рев пожара.
Он хохотал, воздух сотрясался, вокруг хохотали толстые мясозадые
женщины. К удивлению Томаса Олег кивнул:
-- Ты прав, это как раз и есть главные человеческие радости... будь
ты проклят!
Сатана едва не задохнулся хохотом, стены тряслись, от рева у Томаса
гремело в голове.
-- Благодарю!.. Га-га-га! Я постарался, постарался... га-га-га!..
Человек -- это не что-то бледное и неживое, как жаждет дурак наверху!..
Человек -- это плоть, га-га, а плоть от меня!.. Тот дурак наверху
бесплотный, как и его бесполые -- тьфу! -- ангелы, а я и сам, погляди,
мужчина аль нет? То-то! Вон у твоей железяки волосы шлем поднимают. А чем
может похвастаться тот, кто глаголет о любви к ближнему?
Олег смотрел исподлобья, Томас видел, как напряженно и быстро калика
что-то мыслит, и наконец выдал:
-- Ты раньше шел к знанию... а теперь зовешь обратно в пещеры?
Сатана загрохотал, будто скалы раскалывались от страшного жара:
-- Не назад в пещеры, дурак, а вперед... в пещеры! Ты хоть знаешь к
чему ведет знание?
Томас ответил с достоинством вместо запнувшегося калики:
-- Знание -- сила!
-- Хребет подломится, -- предостерег Сатана.-- Во многих знаниях
много горя. Ты видел хоть одного веселого мудреца?.. А дураки все веселы и
счастливы. Знания никого еще не сделали счастливым. А несчастными --
каждого. Я говорю не о тех мелких знаньицах, как украсть у соседа кошелек
или выкопать клад, а о больших знаниях, настоящих!
Томас возразил:
-- А на хрена они большие? Достаточно, если их будут знать два-три
человека на все королевство. Это не так уж и много: два-три несчастных на
королевство!
Дьявол рыкнул:
-- Не получится. Знания -- это курган. Маленький холмик можно
насыпать и втроем, да что с него узришь? А чтобы заглянуть далеко, надо
усилия многих. Я сам пока не могу представить весь народ мудрецами, но
чутье говорит, что такое произойдет... или может произойти. Я все-таки
могу заглядывать в грядущее подальше твоего спутника... хотя с ним никогда
ничего нельзя сказать наверняка... и я вижу такие ужасы, что шерсть
становится дыбом, огни гаснут по всему аду, а сердце рвется от жалости...
Томас скептически хмыкнул. Внезапно лицо Сатаны исказилось, Томас
потрясенно увидел, что в красных глазах чудовища в самом деле появилась
боль.
-- Я надвое сердце свое разорвал для человека, -- голос Сатаны стал
хриплым от страдания, -- Я бьюсь за то, чтобы он был счастлив. А счастье
-- в незнании.
Олег выглядел раздавленным, смятым, как старая тряпка у порога.
Прошептал так горестно, что Томас едва расслышал:
-- Я был уверен, что тот, Верхний, зовет к дурости, тупости,
незнанию, а ты чего-то да стоишь... Но что же тогда хочет тот, наверху?
Сатана поднялся, жестом отослал двух крупных чертей, требовавших
внимания. По его виду, Томас понял, что Сатана сейчас уйдет следом, а с
ними будут покончено.
-- А он уже ничего не хочет.
-- Как...
-- Он раньше царствовал и управлял, потом только царствовал, а
сейчас.... Следы моей работы вы видите на земле каждый день, а что делает
он?.. Вот так-то... А теперь, вы двое, я вас, пожалуй, сумею использовать.
У меня для вас есть работа.
-- Какая? -- спросил Олег, а Томас отрезал гордо: -- Никакой работы
от врага Господа и Пречистой мы не примем!
Сатана хмыкнул, перевел огненный взор на Олега. Тот подумал, сказал
медленно:
-- Вообще-то он прав. Мне плевать на его Господа, я господ над собой
не признаю...
-- Гордыня! -- вскричал Сатана радостно, а Олег продолжил так же
медленно: -- Но мне не нравятся ни твои цели... ни твои методы... ни сама
идея тащить людей обратно в скотство... Странно, мне казалось, что раз уж
ты вывел Адама из скотского Эдема, разбудил в нем гордость, заставил
трудиться, копать, сеять, строить, приручать зверей, разводить сады, но ты
и есть Настоящий Бог... А теперь?
Сатана побагровел. Томасу показалось, что огромный, как наковальня
кулак падшего ангела обрушится на Олега, но Сатана лишь прорычал:
-- Я увидел, к чему это ведет... и чем кончится! И я... Ладно, я не
намерен с тобой спорить, смертный... Эй, в котел их с кипящей смолой!
Томас ощутил, как сзади схватили огромные ладони. Мир перевернулся,
он успел понять, что его тащат к отвратительному котлу, оттуда несет
жаром, воняет горячей смолой, из котла взметываются языки жаркого огня.
Томас пробовал противиться, но держали его множество толстых, как бревна,
рук, а сам он чувствовал себя слабым, как новорожденный червяк.
Вдруг все замерло. Его держали крепко, но черти оглядывались на
Сатану. Он как вскинул ладонь, так и держал, а возле него суетился старый
горбатый черт, мало ему чужого коня, суетливо нашептывал князю Тьмы на
ухо, злорадно тыкал пальцем в Томаса и Олега.
-- Эйнастию? -- повторил Сатана медленно. Его глаза отыскали Олега.--
Тот самый?.. Быть того не может!.. Эй, пока отпустите обоих, но далеко не
уходите.
Томаса поставили на землю. Олег высвободился из цепких лап, зеленые
глаза мигом обшарили все вблизи. Томас помнил, что в руках калики все
может стать оружием. Сатана смотрел на Олега пристально, в широко
расставленных глазах вспыхивали то недоумение, то странная зависть.
Олег пробормотал:
-- Да что вы все... Когда это было!
Сатана проговорил почти шепотом:
-- Но ты тогда сотворил такое великое дело... такое грандиозное...
-- Глупость,-- буркнул Олег. Он покосился на Томаса.-- Не слушай, это
же князь Тьмы.
Сатана возразил:
-- Я до сих пор не пойму, как тебе это удалось! Такое исполинское зло
мог причинить только.... Только... Слушай, я окружен болванами и
бездарями. Мне просто недостает человека такого размаха, как ты, что умел
творить зла больше, чем Вельзевул, Астарот и Бергамот вместе взятые!
Хочешь, бери с собой и этого, в железе. К чему-то да приспособим. По
крайней мере гордыни у него на целое войско крестоносцев!
Томас ожидал, что калика станет торговаться, хитрить, выгадывать, а
потом, выиграв время, сумеют что-то да предпринять, но калика сплюнул
князю Тьмы под ноги и сказал хладнокровно:
-- Катись ты со своей эйнастией!
-- Дурак,-- процедил Сатана сквозь зубы.
Их ухватили сильные руки, голову Томаса больно зажали, а шею сдавили.
Он почувствовал удары молота, толчки сотрясали так, что заломило виски, а
на губах стало горячо и солоно.
Когда его отпустили, он поднялся, чувствуя себя униженным. Шею давил
обруч, тяжелый и холодный на ощупь, но когда Томас его коснулся, кончики
пальцев обожгло болью. Он отдернул, увидел как покраснели, на одном начал
вздуваться волдырь.
По сторонам захохотали. Его грубо отпихнули, а на колоду завалили
Олега. Черти быстро вытащили раскаленную полоску из горна, простучали на
наковальне. Сворачивая в полукруг, пытались приладить на толстую шею
Олега, но там болтался оберег, а сорвать не могли. Сатана зарычал, его
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг