В сундучках и скрыньках было тесно от монет: ромейских, арабских,
меровингских. В грубом мешке из шкуры нашлись золотые слитки, серебряные
гривны, жемчуг, яхонты.
Глаза Рудого блестели, он перебирал драгоценности трясущимися руками,
но Асмунд грубо резанул:
-- Сперва надо убрать трупы. Смердят!
-- Когда успели? -- огрызнулся Рудый. -- Еще тепленькие!
-- Хватает и с душком.
Среди цветных тряпок и роскошной одежды в самом деле попадались
трупы, полуразложившиеся, несмотря на холодные дни. Рюрик наткнулся на
отрубленные головы, а Умила подскочила с визгом: села на ящик, доска
прогнулась, в щель хищно высунулась полуобглоданная крысами кисть и
царапнула по полу.
Очистили драккар, отворачивая носы, выбросили тряпье, затхлую одежду.
Гульча обильно поливала палубу морской водой. Она первая заметила, что
дождь и ветер утихли, встревожилась:
-- Как же теперь?
-- Хорошо, -- сказал Рудый с облегчением. -- А то мой желудок даже не
в горле, а где-то между ушей.
Олег встревоженно оглянулся на оставленное судно, оно еще виднелось
за высокими волнами:
-- Подолгу здесь бывает затишье?
Рюрик ответил хмуро:
-- По неделе. Бывает, больше. Потому тут обычно ходят на веслах, а
парус как баловство -- на всякий случай.
Они с тревогой посматривали на далекий парус оставленного драккара.
Одни там викинги или уцелели и рыбаки -- все равно резню уже прекратили,
вот-вот сядут на весла! Без приказа, лишь обменявшись взглядами, они
разбежались по драккару. Рюрик первым начал вырубывать хищно задранный нос
боевого корабля своим мечом, потом подобранным на палубе топором. Рудый
бегом принес две тугие связки канатов. Из трюма поднялся потревоженный
грохотом Асмунд, с ходу ринулся со своим исполинским топором на помощь
князю. Стоял треск, грохот, Рюрик рубил сильными частыми ударами. Асмунд
обрушивал острое железо с придыханием, перерубая брусья с двух-трех
ударов.
В страшной спешке они наскоро связали плот. Рудый вколотил колья для
весел, и с натугой перевалили стянутые вместе брусья через борт. Шумно
плеснуло, плот на миг ушел под воду. Рудый спрыгнул на мокрый настил,
подтянул ближе за канат. Асмунд подал ему пару весел. Олег послал Гульчу
за княгиней, наконец все сгрудились на плоту.
Брусья сразу осели, едва-едва выступая над водой, между ними злорадно
захлюпала вода. Волны вскидывали плот как щепочку -- десяток толстых
брусьев да широкие доски, спешно сорванные Рудым с палубы и набитые
сверху. Под тяжестью плот осел, волны начали перекатываться через край,
ноги сразу оказались в ледяной воде. Олег и Асмунд вбили штыри, протянули
веревку, и Умила судорожно вцепилась в нее одной рукой, другой прижимала
Игоря. Она сидела прямо на мокрых бревнах, Игоря держала на коленях, не
давая ступить в воду.
Рюрик перерубил канат, волны сразу швырнули плот от драккара в
открытое море. Рюрик и Асмунд сели на весла. Рудый мигом вырубил в бревнах
канавки для упора ногами. Он, как и все, двигался на четвереньках, держась
за веревку: плот немилосердно швыряло.
Олег напряженно всматривался в белеющий парус:
-- Гребите, гребите... Они двигаются в нашу сторону!
Умила всхлипнула, ее руки помимо воли еще крепче прижимали к себе
сына. Рюрик покосился на бледное лицо жены, закусил губы и налег на весло
с такой яростью, что Асмунд взмолился:
-- Легче! А то на месте будем крутиться!
Вскоре его, взмокшего и усталого, сменил Рудый. Рюрик греб, как
одержимый, засохшая корка крови на ране треснула, потекла алая струйка.
Олег все всматривался в дальние волны, щурил глаза, наконец выговорил с
облегчением:
-- Они плывут к драккару...
-- Надеются нас захватить? -- сказала Гульча злорадно.
-- Нас не видно за волнами, -- добавил Олег. -- Паруса нет, плот
плоский... Гребите, гребите! Я вижу берег.
Рюрик чуть расслабил натруженную спину, оглянулся, увидел между
высокими волнами мелькнувшие на миг скалы. Олег сказал предостерегающе:
-- Еще далеко... Гребите. Многое может случиться.
Рюрик дышал тяжело, по красному лицу бежали крупные капли пота. Олег
тронул его за плечо:
-- Дай сменю.
Рюрик отрицательно тряхнул головой, воздух со свистом выходил через
стиснутые зубы. Олег взял его за плечи, вытащил и пересадил. Асмунд бросил
на пещерника испытующий взгляд: сможет ли грести тяжелым веслом, торопливо
поплевал на ободранные ладони, пользуясь короткой передышкой.
Олег взялся за весло. Асмунд начал медленно наращивать темп. Рудый
сел перед ними, покрикивая: "Правым загребай, левым шибче, а то пройдем
мимо". Он поглядывал на пещерника, тот все еще оставался сух, а от Асмунда
валил пар, как от коня после бешеной скачки.
-- Чему только не обучишься в пещерах, -- пробормотал Рудый. --
Удалиться мне туда, что ли?.. Только нагрешить надо, а то боги не примут:
каяться ведь пока не в чем.
Асмунд хрюкнул от возмущения, едва не выронил весло. Олег
посоветовал:
-- Распоряжаться легко, лучше сядь к Асмунду. Посмотрим, умеешь ли
грести?
-- Ну, несмелому взяться негде...
Асмунд с готовностью подвинулся. Рудый со вздохом сел рядом, буркнул:
-- Держись, святой... пещерник!
Вдвоем с Асмундом гребли мощно, слаженно, весло в глубину не
зарывалось. Олег приналег, его спина пошла буграми, плот не поплыл --
полетел, прыгая с волны на волну. Рюрик лег на край, изодранные в кровь
ладони опустил в холодную воду.
-- Викинги пересели в свой драккар, -- сообщил он. -- Теперь пойдут
быстрее!
-- Зато у них не все гребцы, -- возразила Гульча. -- Половину
перебили!
Рюрик хмыкнул, удивленно покрутил головой:
-- Самая необычная моя битва... Дрались втроем против целого корабля!
И почти одолели.
Гульча пошла пятнами от возмущения, уже набрала полную грудь воздуха,
отчего ее крепенькая грудь едва не прорвала рубашку из толстой шерсти, но
ощутила на себе насмешливый взгляд пещерника. Он сердито качнул головой:
не порть детям радость, они ж совсем маленькие, и радости у них тоже
маленькие, детские, драчливенькие!
Умила приподнялась, держась за канаты, прибитые к бревнам. Волны
плескались через плот, княгиня дрожала от холода и страха, не отпуская
маленького Игоря:
-- Они гонятся за нами!
Рюрик вскочил, плот качнуло, и будущий объединитель восточных славян,
родоначальник древа великих князей и царей едва не сорвался в бушующие
волны. Всмотрелся, крикнул яростно:
-- Они не могут видеть нас! В чем дело?
Лицо его побелело. Олег сразу подумал о Семи Тайных, с трудом отогнал
страшную мысль:
-- Асмунд, Рудый, гребите!.. Скорее всего викинги нас не видят. Они
хотят напасть на побережье.
Плот шел споро, холодные волны перекатывались через бревна. Умила
тряслась от холода, губы у нее стали синие, как сливы, распухли. Гульча
зябко ежилась, села к Олегу и ухватилась за край весла. Ее пальцы не
обхватили толстую рукоять, она сердито косилась на огромные кисти
пещерника -- весло в них выглядело прутиком.
Рудый оскалил зубы, пот с него катился градом:
-- Асмунд, их двое. Теперя пропадем.
-- Дурачье, -- ответила Гульча с достоинством. -- Святой отец вас
перегребет одной рукой. Я просто хочу согреться.
-- Погреться можно возле меня, -- возразил Рудый.
От него валил пар, он дышал, как загнанная лошадь. Вместе с Асмундом,
походившем на свежесваренного рака, разом откидывались на спину, едва не
падая, выкатывая глаза, с тем же усилием заносили лопасть для нового
гребка.
Внезапно на драккаре, что теперь был виден во всех деталях, забегали
крохотные фигурки. Там засверкали блики солнца на мечах и топорах. Умила
выкрикнула отчаянно:
-- Нас заметили! В самом деле заметили!
Олег хрипло бросил Асмунду:
-- Прибавь, если можешь... Жилы порвут, но догонят!
Рудый зло просипел с искривленным от нечеловеческих усилий лицом:
-- Лося бьют в осень, а дурня -- всегда... Как же я не догадался
порубить весла!..
-- Бьют не лежачего, а ленивого, -- буркнул Асмунд. -- А теперь тем
рогом чешись, которым достанешь.
Гребли, ничего не видя из-за серой пелены пота, что застилала глаза.
Сердце Олега вырывалось из груди, в легких стоял хрип. Звенел оружием
Рюрик, готовясь к бою.
Внезапно рукоять весла, за которую держались Асмунд и Рудый,
подпрыгнула, ударила Асмунда в грудь. Рудый извернулся, но весло швырнуло
его на мокрые бревна. Асмунд без звука исчез в бушующих волнах, а
накатившая волна смыла Рудого, как щепку.
Олег поспешно выдернул весло из уключины, уперся в дно как шестом,
подталкивая плот к берегу. С двух сторон в воду вбежали, поднимая брызги,
волосатые мужики, ухватились за бревна, потащили к берегу. Заскрипел
песок, Олег сказал, переводя дыхание:
-- Сюда... идет... драккар. На нем двадцать... два викинга. Решайте:
лучше уйти... или сумеете дать отпор?
Рослый широкогрудый мужик, который вместе с таким же широкогрудым
тащил плот, переспросил с недоверием:
-- Двадцать два?.. Это "Большой Змей" Торвальда Рудого! На нем сорок
восемь берсерков.
На берег выбрел, шатаясь и держась за грудь, мокрый и злой Асмунд,
похожий на огромное морское чудовище. Выплюнул воду, объявил зло:
-- Теперь уже двадцать два.
Мужик обернулся к шумно сбегавшей к берегу толпе, крикнул зычно:
-- Стрелы с горящей паклей убрать! Их мало, надо захватить корабль
целым!
Гульча помогла сойти Умиле, вдвоем спешно унесли ребенка подальше на
берег. Рюрик и Рудый обнажили мечи, Асмунд взял топор, толкнул Рудого:
-- Торвальд-то Рудый! Не родственник? Аль гнался за нами, чтобы
обняться с тобой, а мы, олени рогатые, помешали?
Драккар несся на большой скорости. У берега гребцы разом убрали
весла, тут же начали выбегать на палубу, полуголые, но уже в рогатых
шлемах, разъяренные. Половина из них колотила рукоятями мечей в щиты. От
драккара над морем несся звон, грохот, крики.
Олег властно ухватил Рюрика и Асмунда сзади за локти, оттащил:
-- Это не наша война! Не доедем, если по дороге будем ввязываться во
все детские драчки. Рудый! Я считал тебя хитрее!
Рудый охотно бросил саблю в ножны. Драккар на полной скорости
врезался в песчаную мель, под днищем заскрипел песок. Викинги прыгали в
воду, которая доходила до пояса, с берега в них летели камни, стрелы.
Подростки умело раскручивали над головами пращи. Мужчины побережья вошли
по колено в воду, их суровые лица медленно разгорались яростью. Они были
широкие, большие, привыкшие к тяжелому труду. Волосы и глаза у всех были
такие же светлые, как у нападавших викингов.
Олег тащил за собой Рюрика, князь взглядом держал Умилу. Асмунд
уперся, как бык:
-- Я ж не пещерник, я хочу драться! Нас эти люди спасли.
-- Рудый, если ты умнее -- шарахни дурня по башке, потащим, как
бревно.
Рудый, который сам колебался: драться -- не драться, с готовностью
повернулся к Асмунду, злорадно поплевал на ладони, взял меч обеими руками.
Асмунд сердито плюнул им под ноги, пошел прочь от берега за князем. От
кромки воды раздались звонкие удары железа о железо, крики, яростная
ругань, вопли раненых.
Рудый догнал Умилу, подхватил участливо под руку:
-- Пойдем шибче, княгиня. Тут так лаются, что у меня прямо уши вянут.
От возмущения!
ГЛАВА 20
Они миновали две рыбацкие деревушки, потом Олег круто свернул от
берега. Пошли зыбучие пески, затем потянулось каменистое поле, а в
довершение всего пещерник повел отряд прямо через топкое болото. Асмунд и
Рюрик по очереди несли Игоря, который, обещая вырасти великим
путешественником, ухитрялся спать даже вниз головой. Умила едва брела,
проваливаясь по пояс на каждом шагу, хотя рядом Гульча проходила, не
замочив колен. Мужчины увязали еще глубже, чем княгиня, -- каждый тащил
огромный тюк с одеялами, сумами, доспехами, походной мелочью, без которых
в дальней дороге не выжить.
Олег оглядывался, зло прикрикивал:
-- Быстрее, быстрее! За лесом -- богатая весь, купим лошадей. Надо
отсюда убраться как можно быстрее. Поднажмите, потом отдохнем.
Он нес самый большой тюк, второй по величине нес Асмунд. Рудый
старался держаться налегке, он-де высматривал дорогу, женщин надо беречь,
то да се, но зевнул -- соступил с тропки, хотя Олег велел идти за собой
след в след, провалился в гнилую топь до подбородка, долго барахтался,
забрызгался грязью, тиной, на нем висели болотные растения, от него пахло
лягушачьей икрой.
Рюрик осторожно вел Умилу по узкой тропке, когда Рудый с проклятиями
выполз -- мокрый, злой, облепленный мелкими листьями. Рюрик спросил:
-- Ты что, упал в болото?
Рудый зло оскалил зубы:
-- А ты мог подумать, что я там живу?
Ругаясь по-черному, не стесняясь женщин, он заспешил вслед за
пещерником, тот был уже почти на краю болота. Разбрызгивая болотную воду,
пугая лягушек, догнал, заявил, запыхавшись:
-- Был бы я Родом, сотворил бы мир без болот!
-- Если бы свинье крылья, -- ответил Олег неприязненно, -- она бы все
небо изрыла... А жабе Род не дал хвоста, чтобы траву не толочила.
-- Это я жаба? Ладно, там Асмунд как сытая жаба барахтается в
трясине!
-- Глубоко? -- спросил Олег, не сбавляя шага.
-- По колено... Нет, по щиколотку.
-- Сам вылезет, -- отмахнулся Олег.
-- Да, но... он вниз головой!
Олег оглянулся. Рюрик уже помогал грузному воеводе выползти на
твердое. Рудый, естественно, преувеличил, хотя Асмунду досталось --
тяжелый тюк за плечами вминал его не однажды лицом в топкую липкую грязь.
Олег первым выбрался на сухое, вместе с Рудым подали руки остальным.
Впереди за низкорослыми деревьями, какие всегда растут на болотистых
почвах, виднелись добротные дома, распаханные огороды. Асмунд поспешно
развел на берегу болота костер.
Рудый, помывшись, быстро набрал воды в котел, поручил женщинам варить
кашу. Ни та, ни другая умением не отличались. Умила даже ухитрилась
перевернуть котел, сокрушенно вскрикнула:
-- Теснота, повернуться негде!
Рудый смолчал, лишь обвел вокруг выразительным взором, подмигнул
Асмунду:
-- Ты чего такой кислый? Мой кошелек нашел?.. Кстати, одолжи
полтинник.
-- С удовольствием, -- буркнул Асмунд, который явно жаждал
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг