-- Они знают окрестные леса, -- ответил Олег горько, -- а мы нет.
Конь под Олегом ступал осторожно, наконец остановился вовсе, впереди
была чернота. Чернота окружала сзади и с боков. Он соскочил на мшистую
землю, снял обе седельные сумки, меч. Хотел было снять и седло, большую
цену дадут, но передумал -- быть бы живу.
-- Придется пешком, -- сказал он, -- останавливаться нельзя.
-- А кони?
-- Останутся как вира, твой -- за Масляка, мой -- за Тверда.
Ее сладкий голосок был полон яду:
-- Ты забыл вождя, святой пещерник! И стрелами в кого-то случайно
попал.
-- Тебя красиво обрядили, -- бросил он, -- и серьги с камушками...
Чем не вира?
-- А я пойду голой?
-- Лето, -- буркнул он безучастно.
Он закончил снимать кладь со второго коня, перегрузил на плечи.
Гульча пыталась помочь, тащила всякую мелочь на свои узкие плечики. Он
чувствовал ее страх и добавил примирительно:
-- Тебе можно ходить голой. Красоту грешно прятать.
Гульча с первого шага ударилась лицом о что-то твердое и шершавое,
упала -- за ногу ухватили сучковатые пальцы. Олег шипел, как рассерженный
смок, торопил. Она ревела втихомолку, измученное тело ныло, хотелось есть,
воздух стал холодным и сырым, как в погребе.
Внезапно на плечо упала широкая ладонь, голос пещерника шепнул в ухо:
-- Замри. Даже не думай шелохнуться.
Она застыла, перед глазами поплыли цветные пятна. Где-то хрустнула
ветка, рядом звонко щелкнуло. В полусотне шагов раздался вскрик, затем
кто-то застонал протяжно и жалобно. Тетива щелкнула снова, сильные пальцы
ухватили Гульчу за руку, она послушно побежала, падала, натыкалась на
деревья, слезы лились потоками. Иногда надо было останавливаться, тогда
страшно щелкала тетива, и снова бежали через тьму, где за кронами не видно
даже лунного света. Один раз услышала сухой стук, в лицо брызнули кусочки
коры.
От одежды остались лохмотья. Пещерник стрелял все реже. Наконец они
выскочили на слабо освещенную поляну, волхв отбросил было лук, огляделся,
тут же подхватил лук и сунул в чехол за спину. Глаза его были дикие,
расширенные:
-- В низину! Там болото.
Деревья расступились, в холодном свете луны впереди просматривалась
черная и неподвижная, как смола, вода. Олег вбежал первым, разбрызгивая
болотную воду. Гульча пошла пупырышками от ужаса, едва ноги погрузились в
жидкую грязь по щиколотку, потом по колени. Под ногами тут же зашевелилось
что-то живое.
Они ломились сквозь осоку, камыши. Вскрикнула разбуженная болотная
птица. Потом бежали по чистой воде, дно уходило из-под ног. Гульча в
страхе остановилась. Олег рассерженно швырнул ее на плечо, побежал, не
сбавляя шага.
Вода поднялась ему до плеч, и Гульча перестала требовать сердитым
шепотом, чтобы он немедленно отпустил ее, ибо она сохранила свой
кинжальчик и не позволит...
Лунные блики на воде раздробились на тысячи осколков. Впереди выросла
черная стена. Дно медленно поднималось, Олег дышал, как загнанный зверь,
но все ускорял шаг. Гульча соскользнула в воду, та оказалась до жути
холодная, передернуло, но она мужественно пошла сама, с перепугу обгоняя
Олега.
На берегу Гульча упала, Олег на ходу подхватил, потащил в темную
чащу. Гульча запротестовала:
-- Там хоть глаз выколи!
-- А здесь выколют наверняка.
Она снова натыкалась на деревья, на губах было солоно, руки и ноги
ныли от синяков и царапин. Олег шел медленно, но не петлял -- Гульча
всегда видела луну слева, когда той удавалось прорваться сквозь густые
ветки.
Иногда они просто карабкались наверх, цепляясь за кусты. Вместо
мокрой земли и толстого мха пошли покатые камни. Однажды под ногами слабо
блеснул в лунном свете ручеек. Бежал сверху, звенел, прыгая с камня на
камень. Олег на ходу зачерпнул ладонями, жадно напился.
Гульча в первую очередь плеснула ледяной воды на разгоряченное лицо,
ужасаясь тому, как должно быть страшно она выглядит, поспешно смыла кровь,
пот и грязь.
Рассвет застал их бредущими по берегу. Над рекой было звездное небо с
тусклой луной. Они держались реки поневоле, чтобы видеть, куда ступают их
ноги. Гульча выбилась из сил, Олег хмурился, всматривался в зарубки и
затеси на деревьях, похожие на следы от медвежьих когтей.
-- Мы в землях рашкинцев, -- сказал он мрачно. -- Самые свирепые...
Они убивают всех чужестранцев. Приносят в жертву своим жестоким богам.
Если бы просто убивали!
Он не договорил, махнул рукой. Гульча, успевшая в изнеможении
присесть, пугливо подхватилась, как слепая двинулась вперед. Когда небо
посветлело, Олег начал ее поторапливать, он все чаще оглядывался.
Бесполезный лук висел за спиной, колчан он потерял в лесу. За спиной
торчал огромный меч, на поясе все еще висели два ножа.
-- Погоня? -- спросила Гульча тихо.
-- Настырные, -- ответил он нехотя. -- Сколько сил тратит человек,
чтобы убить себе подобного! Нет страшнее зверя, чем человек... когда он
зверь.
Гульча смолчала, закусив губу, брела, спотыкаясь, падала, ее
подхватывала могучая рука, и Гульча снова брела, почти не видя дороги. В
какой-то момент услышала пронзительный свист. Пещерник рядом с ней
остановился, покрутил головой. Ответный свист раздался с другой стороны, и
пещерник медленно вытащил меч, встал спиной к дереву.
-- Отойди подальше, женщина, -- сказал он коротко.
Гульча бросила руку на свой кинжальчик, огляделась:
-- Они догнали нас?
-- Да.
-- Я думала, что ты все можешь...
-- У меня был тяжелый мешок, -- напомнил Олег.
Голубые глаза бесстрастно осматривали деревья, кусты, завалы. Он
стоял, расставив ноги, меч холодно блестел в его руке. Гульча нахмурилась,
она не считала себя мешком, сам же недавно одобрительно отозвался о ее
фигуре, какой она мешок, но вытащила кинжал и стала с ним рядом.
Из зарослей в сотне шагов слева вышел высокий мужик. Он был в шеломе,
кольчуге, на поясе висел короткий меч. Остановился, хмуро глядя на Олега,
из-за его спины выдвинулись и стали рядом два молодых парня. В двух
десятках шагов раздвинулись кусты, блеснули шлемы, один за другим начали
выходить тиверцы. Мечи висели на поясах, в руке у каждого был дротик. Трое
держали луки с наложенными на тетивы стрелами. Олег насчитал восемнадцать
человек, но из кустов появлялись все новые люди, лица их были перекошены
злобой.
Мужик пошел вперед, его ладонь лежала на рукояти меча. Олег хмуро
наблюдал, Гульча мелко дрожала, переступала с ноги на ногу. Мужик
остановился в двух десятках шагов, крикнул:
-- Я Тур из племени тиверцев! Тверд был моим братом. Если бы ты знал,
кто за тобой гонится, бежал бы быстрее!
Олег промолчал, на душе было горько и пусто. Во всем теле чувствовал
страшную усталость, внезапно захотелось, чтобы все быстрее кончилось.
Пусть убьют, срубят голову, посадят на кол, но оборвется эта тоска,
сжигающая душу.
Гульча звонко крикнула:
-- Если ты так храбр, почему не вышел на бой вслед за братом?
Тур медленно повернул голову, смерил взглядом с головы до ног, словно
удивлялся говорящей козявке.
-- Вождь решил иначе... Но теперь я здесь, а это меняет дело.
-- Тогда возьми нас! -- крикнула Гульча. Она угрожающе взмахнула
кинжальчиком. Тур не усмехнулся, глаза его были жестокими, а лицо застыло
как вырубленное из камня. Он был даже крупнее Тверда, в нем чувствовалась
неотесанная звериная сила.
По его знаку тиверцы начали заходить с разных сторон. На их
исцарапанных ветками лицах была жгучая ненависть. Тур обернулся, слыша
шаги за спиной, предупредил громко:
-- Живыми не брать!.. В схватку не лезть, я не хочу терять людей.
Убейте их стрелами! Закидайте копьями!
Мужики приблизились на расстояние броска копья. Олег толкнул Гульчу,
пытаясь заставить лечь, она ускользнула, словно змейка, из-под руки. Он
видел, как у воинов побелели суставы пальцев, сжимающих древки дротиков.
ГЛАВА 7
Внезапно из зарослей прогремел новый голос:
-- Опустите копья!
Тур круто развернулся, застыл с полуоткрытым ртом. Из кустов,
раздвинув ветви, на них смотрели нацеленные стрелы. Их было много, а затем
из леса стали выходить, минуя стрелков, рыжеволосые люди -- коренастые,
массивные, со свирепыми лицами. Они были в кольчугах, что опускались до
колен, на поясах с обоих боков у каждого висело по два меча.
-- Рашкинцы? -- прошептала Гульча в страхе.
Олег смолчал. Тур быстро оглянулся на своих воинов, те не двигались,
замерли, как мыши в норах. Красноголовые воины приближались не спеша,
зловещие ухмылочки играли на их крупных лицах, испещренных шрамами.
Остановились, не доходя до воинов Тура. Один, высокий с волосами, как
красная медь, неторопливо пошел вперед. Его прищуренные глаза оценивающе
перескакивали с Олега и Гульчи на Тура.
-- Что вы делаете в наших землях?
Тур ответил хмурым голосом, дрожащим от ярости:
-- Этот чужак убил в моем племени моего брата и вождя. Я должен
отомстить!
Красноголовый вождь кивнул благосклонно:
-- Месть -- это хорошо. Единственное, чем человек отличается от
зверя, это святое чувство мести! Зверь не умеет мстить... Меня зовут
Храбр, я -- младший вождь. Я и мои воины будут свидетелями, чтобы все было
по-честному. Ты сам будешь мстить или выставишь замену?
Олег впервые улыбнулся. Он расправил спину, прямо посмотрел Туру в
глаза. Тот оглянулся на своих воинов. Они поспешно опускали головы.
Кое-кто отодвигался за чужие спины.
Рыжеволосый Храбр непонимающе огляделся, его внимательный взгляд
задержался на оберегах, что свисали с шеи Олега.
-- Что случилось? -- потребовал он.
Олег впервые разомкнул губы, сказал медленно, с нарочитой
оскорбительной интонацией:
-- Этот трусливый пес привел с собой целую свору... Он не может стать
лицом к лицу с мужчиной. Пусть скажет, если я не убил его брата, как и
вождя, в честном бою! Пусть обнажит свой меч! Я повторяю перед лицом
твоим, Храбр, и твоими воинами: это трусливый пес, как и его свора!.. Я
готов это доказать на любом оружии.
Храбр широко улыбнулся, в серых глазах заблистали искры, как на
булате:
-- Хорошо сказано. Эй, как тебя... Тур, выбирай оружие!
Олег сказал громко:
-- А затем я вызываю всех его воинов по очереди. В том порядке, в
каком захотят сами. Всех его трусливых псов!
Улыбка Храбра стала шире. Среди его воинов пронесся говор, они
окружили поляну широким кольцом. Люди Тура сами оказались в ловушке.
Гульча искоса посматривала на Олега, в манере пещерника были нарочитость,
подчеркнутая готовность к кровавому бою.
Тур переступил с ноги на ногу, его воины опустили уже оружие на
землю. Тур повернулся к Храбру:
-- Я не стану с ним драться, он пользуется чарами! Я стою за честный
бой.
Его воины громко закричали, над головами взлетели сжатые кулаки.
Храбр бросил быстрый взгляд на Олега -- тот стоял спиной к дубу, лезвие
поблескивало под утренними лучами.
-- По-моему, -- сказал он медленно, -- у этого чужака в руках совсем
не чары... Эй, Твердозуб!
Из дальнего ряда воинов вышел высокий седой старик. У него было
темное, как кора, лицо, испещренное глубокими, словно овраги, морщинами.
Его плащ трепетал на ветру, на толстом поясе висели рядом с мечом обереги,
рукоять меча блестела, отполированная частым прикосновением.
Старик кивнул Храбру, выступил вперед. Его зычный голос прорезал
напряженное молчание, как треск падающего дерева:
-- Меня зовут Твердозуб Оберегатель. Я прослежу, чтобы поединок был
честным, чтобы чары не мешались. Пусть поразит меня Перун, если допущу
кривду или мару.
Олег улыбнулся как можно зловеще, глядя Туру прямо в глаза, очень
медленно шагнул от дуба. Между ними было десяток шагов, но вот стало
восемь, шесть, пять... Олег начал разводить руки, покачивая мечом, бросая
искорки света в глаза.
Тур дернулся, с трудом отрывая взгляд от приближающегося пещерника,
попятился. Под ноги попался камень, и он с размаху сел на задницу, не
удержался, опрокинулся на спину, задрав ноги.
Воины Храбра загоготали, засмеялся сам Храбр, даже на жестоком лице
волхва появилось подобие усмешки. Тиверцы понурили головы. Храбр внезапно
прервал смех, рявкнул:
-- Взять!
Олег шагнул назад, схватил Гульчу и с силой прижал к шершавому
стволу. Воины Храбра прыгнули на Тура, повалили и прижали к земле,
остальные ринулись на оцепеневших тиверцев. Завязалась сеча, зазвенел
металл, послышались крики и стоны.
Храбр, не обращая внимания на побоище, шагнул через поляну к дубу,
где стоял Олег, сказал сильным мужественным голосом, в котором слышался
звон булата:
-- Твой колчан пуст... Были твои стрелы с белым пером?
-- Их было мало,-- ответил Олег.-- Тиверцы ленивы, не могли запасти.
Храбр широко улыбнулся, оценивающе оглядел Гульчу. Она ответила
дерзким взглядом, кинжал держала в правой руке, на левой -- верхнюю
рубаху, которую она успела снять, готовясь к схватке с тиверцами.
-- Вы принесли нам удачу,-- сказал Храбр.
-- Если бы я знал,-- ответил Олег,-- что встречу вас здесь, ее не
было бы.
Храбр показал рукой в сторону реки:
-- На той стороне наши кони. Мы чтим гостей, которых посылает Перун,
вам будут рады в моем племени!
Олег чуть чуть склонил голову, его меч глухо стукнул, опускаясь в
ножны. Гульча недоверчиво оглядела Храбра, спрятала кинжальчик. Храбр с
улыбкой смотрел на нее.
-- Маленькая, но злая,-- сказал Храбр одобрительно,-- ее примут как
гостя--воина. Как поляницу!
Они втроем перешли по мелководью, отроки с готовностью выбежали
навстречу, ведя коней в поводу. Храбр расхохотался, видя, как откровенно
засмотрелись отроки на Гульчу. Он вообще часто и охотно смеялся, этот
вождь рашкинцев, блистая ровными белыми зубами.
Поехали вдоль реки, позади слышались отдельные крики и затихающий
звон. Двое воинов сурового вида молча держались в отдалении. Их руки
всегда были возле рукоятей мечей, глаза не оставляли Олега, но во всех
взглядах он не уловил враждебности.
Весь рашкинцев лежала в зеленой долине, защищенной холмами от ветров.
Олег насчитал тридцать домов, широких, с толстыми стенами, крытых гонтой.
Тридцать домов охотой не прокормишь, а у земледельцев всегда нрав мягче. В
то же время рашкинцев знали как самых лютых нравом... Свирепые боги? Храбр
подчеркнул, что они чтят гостей, которых шлет Перун, бог воинов, не
упомянул даже Велесапокровителя странников, Рода, Сварога... И Храбр, и
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг