дегтем, он подошел, чувствуя смутно, что делает глупость, но в то же время
чутье молчит, опасности, вроде бы, нет...
Темная тень мелькнула так стремительно, что он не успел и вспикнуть,
как тяжелая туша обрушилась на спину, мощно пахнуло волчьим духом. Острые
когти пробили толстую кожу волчовки, локоть ожгло болью, Олег сообразил,
что это его тело само, защищаясь, мигом скорчилось, отбиваясь локтями,
левый угодил волку по пасти, там взвыло, страшные зубы мелькнули у горла,
он тут же, не отдавая себе отчета, вцепился обеими руками в мохнатое
горло.
Темная земля и звездные россыпи поменялись местами, он ударился о
твердое, покатились под стену, в глухую тень. Волк был непомерно тяжел,
Олег давил горло изо всех сил, но шерсть толстая, мохнатая, волк пытался
достать до его лица когтями, Олег отстранялся, сам хрипел от натуги.
К счастью, послышались торопливые шаги. В лунном свете появились
сыновья хозяина. С топорами наготове, остановились, напряженно
всматриваясь в темень:
-- Там что-то шебаршится!
-- Точно!
-- Эх, лук бы...
-- Давай посмотрим, что там бьется...
Старший, Олег узнал по голосу, сказал осторожно:
-- Если бы волк, уже бы прыгнул... Наверное, раненый.
-- Добьем, -- предложил младший.
-- Раненый зверь опасен, -- сказал старший значительно. -- Батя это
всегда говорил.
-- Так мы его разом топорами! С двух сторон.
Старший подумал, прислушиваясь к борьбе, слышались тяжелые хрипы,
возня, будто тяжело раненый волк пытался ползти.
-- Не стоит, -- сказал он наконец. -- Слышишь, как сопит?.. Он же
размером с коня!
Младший долго вслушивался, сказал с сожалением:
-- Да... Такого бы завалить, хотя бы добить -- год бы хвастаться
можно.
-- Не будем, -- решил старший. -- Он если не ранит, то рубахи порвет.
А ты знаешь, сколько я за нее отдал?
-- Знаю, -- ответил младший, в голосе послышалась зависть.
Их залитые лунным светом фигуры уже расплывались перед глазами Олега,
Он хрипел от усилий сдержать напор волка, тот навалился и из распахнутой,
как горящая печь, пасти валил смрад гниющего мяса, зубы блистали длинные,
как ножи, глаза горели желтым, в них Олег увидел сквозь заливающий глаза
пот свое искаженное мукой лицо.
Он ощутил, что волчьи зубы дотянулись до его лица. Больно царапнуло
нос, он дернул головой, в шейных позвонках больно хрустнуло и стало
горячо. Едкий пот щипал глаза, голову изнутри разламывал грохот, а одна
залитая лунным светом фигура сказала другой:
-- Похоже, подыхает...
-- Вот и пусть, -- рассудила другая.
-- А мы, добив, притащили бы бате шкуру!
-- А кто мешает снять шкуру с подохшего?..
-- Да застыла бы...
-- А ты слушай!.. Как хрипеть перестанет...
Олег с усилием отвел на миг тяжелую тушу, пытался свалить, но с той
стороны уперся в сырые бревна. Сверху на лицо капнуло горячим и липким,
Олег затуманенным сознанием понял, что это то ли слюни, то ли пот зверя, в
последнем усилии сдавил шею сильнее, пальцы дрожали и отказывались
слушаться, он чувствовал, как по горлу зверя пытается пробиться что-то,
может он тоже задыхается, в желтых глазах тоже темнеет, теперь кто кого
переможет...
-- Не-а, -- донеслось отвратительно рассудительное из лунного тумана,
-- они живучие, заразы...
-- Давай добьем?
-- Я ж сказал!
-- Ну хотя бы камнями, отсюда!
Второй голос сказал с колебанием:
-- Ну, разве что не подходя...
Он изловчился, перестал удерживать зверя за горло на вытянутых
руках... уже давно не вытянутых, рывком прижал его к себе, обхватил за
спину, сплетя пальцы в замок, прижал к себе как можно сильнее. Шерсть
закрыла лицо, лезла в глаза и рот, забивала горло, но волчья пасть
бессильно щелкала зубами возле уха, задевая носом мочку, а он удерживал
изо всех сил, ибо теперь волк упирался и пытался отпихнуться.
Почудился топот ног, в сердце вспыхнула надежда, что пришла помощь,
потом по голове больно стукнуло, в черепе загудело сильнее, чем если бы
ударили в било над самым ухом. По лицу потекло теплое, липкое, то ли слюни
полузадушенного волка, то ли собственная кровь. Он слышал по тяжелым
вскрикам, что два молодых парня уже бросают камни потяжелее, усердные
ребята, старательные, хозяйственные...
Хрустели кости, он почти не понимал чьи, сам почти задушенный,
задыхающийся, во рту клочья шерсти, весь в слюне, услышал, как тело зверя
вздрогнуло, будто потяжелело на миг, тут же в бок уперлось холодное,
влажное.
Из грохота и шума в ушах донесся далекий голос. Потом еще голоса.
Руки в последнем усилии сжали, вроде бы, еще разок, сами бессильно
расцепились. Горячая туша давила, он кое-как спихнул, долго лежал, слыша
только грохот в голове и собственное сиплое дыхание.
Когда перед глазами прояснилось, он увидел, что все там же, под
стеной сарая, рядом туша волка, которого то ли он задавил, то ли ребята
камнями помогли, хотя и ему голову расшибли заодно, но их уже увели или
позвали, а в этом углу они только с волком вдвоем...
Кое-как приподнялся на дрожащих руках, снова упал, малость перевел
дух, вытер ладонями лицо, блестело мокрым, ухватился за стену и поднял
себя на ноги. Все тело тряслось, как стебель на ветру, перед глазами
плыло. Он часто и хрипло дышал, в голове уже было тише, только в ушах шум
затихал медленно, да уверенность в руки и ноги возвращалась по капле, хотя
он помнил, как уходила потоками.
Стена под его пальцами дрогнула. Он вяло подумал, что какой-то зверь
мог забраться вовнутрь, этот же сумел затаиться, а дом достаточно велик,
чтобы отыскать в него ход... но чувствовал себя таким слабым, что вяло
отмахнулся даже от мысли вернуться в дом -- это ж четыре ступеньки на
крыльце! -- и отыскать этого зверя. Там Мрак и Таргитай, прибьют кого
угодно. И то диво, что Мрак не появился. Видать, все это нападение для
него пустячок, да и волки для него не противники.
Он перевел дух, поморщился, ребра больно задевают одно за другое, но
холодный воздух врывался вовнутрь, там шипело, а обратно выплескивались
почти струи пара. Наконец он ощутил, что может говорить и двигаться почти
как раньше, По крайней мере не сразу заметят, что ослаб, как весенняя
муха.
С крыльца с осторожностью спускались воевода и отроки с факелами, за
ними настороженно двигались, вздрагивая и пригибаясь при каждом треске
угольков под сапогами, слуги княгини. На Олега внимания не обратили,
только один бросил сочувствующе:
-- Вишь, как гостя скрутило... Враз в угол побежал!
-- У кого хошь живот схватит, -- возразил другой пугливо. --
Страсти-то какие...
Олег с натугой выпрямил спину, крыльцо качалось и расплывалось, но
медленно двигалось навстречу, а когда он ступил на первую ступеньку и
сумел уцепиться за перила, чуть перевел дух. Под пальцами скрипело, а
когда он опустил глаза, вся пятерня была черной от копоти.
Со двора доносилась ругань, там чихали и кашляли, в облаке серого
пепла бродили мутные фигуры, все тоже серые, а в призрачном лунном свете
вовсе страшноватые, похожие на вставших из могил мертвецов, даже навьев
или нежить, что таится в самых глухих лесах.
Он начал встаскивать себя со ступеньки на ступеньку... и тут со двора
донесся крик. Даже если еще одного отыскали, подумал он вяло, не оглянусь.
Сами, теперь все сами...
На последней ступеньке еще раз вздохнул, протянул руку к дверной
ручке, еще не понимая, почему ту стало видно четче, а по самой двери
заметались темно-красные тени.
Непроизвольно оглянулся, по телу словно хлестнули колючей сосновой
веткой. Небо пошло багрово-лиловыми пятнами. В угольной черноте на миг
возникали гигантские растопыренные крылья, оскаленные пасти, а когда к
земле ударяла струя огня, вокруг образовывалось пространство, заполненное
крылатыми чудовищами. Многие ходили кругами, растопырив крылья, только
присматривались, но те, что прилетели первыми, уже на каждом круге били в
сторону постоялого двора длинными струями оранжевого огня.
На крыльцо, отпихнув Олега, выскочил старый волхв. За ним несся
мальчишка, бледный и гордый, волосенки прилипли ко лбу, он казался таким
же выжатым до последней капли, как и его хозяин.
Олег услышал потрясенный шепот:
-- Этого еще не было...
Глаза старого волхва были потерянные, как у побитого пса. Из темных
сеней неспешно выступила женская фигура, Олег не сразу узнал княгиню в
статной женщине с распущенными волосами, простой накидке, ненарумяненную.
Она выглядела старше, но теперь лицо было умнее, даже красивее, чем у той
накрашенной дуры с подведенными сурьмой бровями.
Она зябко поежилась, хотя воздух, как никогда, горяч,
поинтересовалась таким спокойным голосом, что Олег восхитился усилиями,
умением держать лицо и свой княжеский гонор:
-- А волки уже были?
-- Ни одного не осталось, -- сообщил старик.
В голосе старого волхва проскользнула мальчишечья нотка хвастовства,
княгиня явно заметила, кивнула с удовлетворением:
-- Хорошо. Жаль, я пропустила.
-- Смотреть не на что, -- объяснил волхв. -- Все сгорело.
-- Но сейчас что-то новое?
-- С полдюжины Змеев в небе. Я пока что не очень-то против Змеев...
Раньше как-то недосуг было искать против них заклятия, других забот
хватало.
Она царственно наклонила голову, принимая причины, явно же часть этих
забот были ее заботами, но глаза ее неотрывно следили за небом. Там стало
красным, словно разгоралась заря, Змеи опускались ниже, мощные струи огня
взвихрили пепел, люди с криками разбегались, кто прятался в конюшне, кто
бросился к крыльцу.
Не полдюжины, подумал Олег, а дюжина точно. А то и две-три. Но лучше
думайте, что мало, а то уже и сейчас вон старого волхва трясет, как
медведь грушу.
Хозяин, прикрываясь невесть откуда взявшимся щитом, отступил
последним, а с ним и два сына, младшенький вовсе прикрывал себя и брата
дверью, сорванной с погреба.
Олег тоскливо оглянулся на сверкающие под мертвой луной соломенные
крыши далеких домиков. Оранжевые днем, сейчас выглядели серебряными. В
окнах то в одной, то в другой, зажигались огоньки. Где слабые и трепещущие
рыжеватым светом, явно лучины, где оранжевые -- от светильников из козьего
жира, а где и пурпур факелов. Селяне уже давно проснулись, явно с топорами
в руках стоят у дверей и закрытых ставнями окон, прислушиваясь к каждому
шороху, вою, хлопанью крыльев над крышами.
Только бы их не пожгли, подумал он мрачно. И так виноваты, куда ни
ткни пальцем, а тут еще если вся деревня сгинет...
-- Все в дом! -- донесся зычный голос воеводы. -- Всем взять
рогатины, копья!
Толкая и сшибая один другого с ног, мужчины бросились в сени, а Олег,
прижавшись к перилам, чтобы не стоптали, вяло подумал, что старый воин
прав: хоть рогатинами со Змеями все одно, что соломинками, но все же
простой народ привык слышать уверенный голос, воспрянул духом, иначе в
панике натворят бед больше, чем Змеи.
Старый волхв вскрикивал и вздымал к пылающему небу руки. Крючковатые
пальцы пытались ухватить тучи. Небо дрожало от грозного рева, по двору
ходил ветер. Пепел унесло, обнажилась земля, страшно сгоревшая,
ноздреватая, такую Олег видел только однажды, когда пролетали на Змее над
склоном затухшего вулкана.
Краем глаза он следил, когда старый волхв закашляется, торопливо
вымолвил слово Огня и спешно зажмурился. От двери завопили, воевода загнул
страшное ругательство, тонко вскрикнула княгиня.
Тяжело бухнуло, потом еще. Он осторожно разомкнул веки, успел
увидеть, как на то место, где когда-то были ворота, с небес рушится
пылающая масса. Земля вздрогнула, туша расплющилась, во все стороны
полетели длинные искры, клочья горящих крыльев. Сквозь оранжевое пламя
страшно прочертились задранные к небу жуткие когтистые лапы, поскребли,
застыли в угрозе небу. Пламя быстро угасало, под Змеем шипела и пузырилась
темная кровь, растекалась широкой лужей.
Еще дальше пылали два странных холма, Олег рассмотрел торчащие
гребни, даже расслышал предсмертный рев зверя, что так и не понял, кто и
как его сбросил с небес. В небе метались горящие силуэты, оглушительный
рев ударил по земле, как молотом. Один Змей кружил, отчаянно пытаясь
улететь, но одно крыло пылало так, что ветром срывало клочья кожи, на
другом обгорела только шерсть, Змей кричал от боли, но его опускало все
ниже, возле крыльца хозяин кричал, что ежели эта тварь рухнет на конюшню
или на дом, это влетит в такую копеечку, что княгиня век не расплатится,
сыновья поворачивались за Змеем, как привязанные, сталкивались то лбами,
то задницами, на крыльце тоже кричали, но все перекрывал рев раненых и
перепуганных зверей с горящими крыльями.
Змей рухнул в трех шагах перед крыльцом, хозяин с сыновьями едва
успели отпрыгнуть. Олег услышал тяжелый удар, мощный хлопок. Рев
оборвался, а затем страшно закричал хозяин.
Сыновья, которые устояли на ногах, сами облепленные темно-зеленым,
бросились к отцу, сбитому с ног потоком крови и выброшенных внутренностей,
начали поднимать, сами скользя в потоке крови, что в бледном свете луны и
факелов казалась совсем черной.
Хозяин безуспешно пытался продрать глаза, на лицо налипла мерзостная
слизь лопнувших внутренностей, сыновья кое-как оттащили его к крыльцу, а
там, превозмогая страх и отвращение, женщины вылили пару ведер на голову
своего владыки.
Олег вжимался в угол, следил за волхвом и пылающим небом разом. Змеи
повернули в сторону леса, но еще один рухнул за полверсты от постоялого
двора, и по крайней мере двое, судя по горящим крыльям, не дотянут до
ближайших деревьев.
Княгиня зажала рот, пятилась в сени, вытаращенные глаза не отрывались
от туши Змея, что от страшного удара оземь лопнула, как гнилая тыква,
вязкая кровь плескала из ран, мутносерые внутренности выпячивались из
разрывов, шипели, выпуская воздух, а кровь булькала, расползалась по
двору.
Старший сын вскрикнул, исчез на миг, а когда вернулся, в его руках
была лопата. Вместе с двумя другими принялся спешно копать отводную
канавку, а землю набрасывал продолговатым холмиком перед дверью в
подполье.
Хозяин крякнул, сказал с беспокойством:
-- Если протечет, то беда, беда... У меня там солонина, копченое мясо
на полгода запасено. И зерна мешков десять.
-- Ничего не случится, -- заверил воевода. -- Даже если протечет, то
ихняя кровь лечебная. Правда, Темный? Вот видишь, еще и продавать можно.
-- Мне лечебная ни к чему, -- возразил хозяин. -- Я не волхв. А вот,
если вам подам жареного гуся, перемазанного в змеючьей крови...
Ровная гряда земли быстро росла, темная кровь пошла в сторону, и
воевода сказал уже спокойнее:
-- Ну, наверное... ты прав. Лады! Ежели кровь затечет... и ежели
испортит там все, то княгиня в своей неизмеримой щедрости оплатит. Хотя,
если честно, то это то же самое, как если бы мы оплачивали удар молнии в
твой дом, или падеж скота от неведомой болезни!
Хозяин проследил за работой своих сынов с некоторым сожалением:
-- Если бы молния била по вас, а попала в мой двор... любой скажет,
что платить надо вам!
Воевода спросил с интересом:
-- А если бы нас убило?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг