-- Я поклянусь всеми богами!
-- Не стоит.
-- Даже нашим отцом -- Стрибогом! Ни одна вила не нарушит такую
клятву.
Мрак усмехнулся:
-- Вила нет, а женщина -- да. К тому же ваши клятвы обязательны
только друг для друга, но не перед людьми.
Она опустила голову.
-- Ладно, сдаюсь. Но зачем тогда ты дал мне одеться?
Олег и Таргитай переглянулись, разговор какой-то непонятный, а Мрак
сказал мирно:
-- Для начала, лапушка, ты выведешь нас из этого проклятого леса, где
все так светло и радостно, в лес темный, болотный, гадкий, укажешь нам то
болото, в котором живет Великий Упырь. Не вскидывай бровки, мы не совсем
сумасшедшие. Хотя, конечно, не совсем в здравом, это верно.
-- А, -- сказала она, ее лицо прояснилось, хотя отвращение в глазах
осталось, -- вам здесь не по себе, и вы здесь ничего не можете?
Олег ответил честно:
-- Не можем.
-- Пойдемте, -- сказала она.
Мрак двинулся следом, готовый в любой миг ухватить, если прыгнет в
кусты, хотя и знал, что глупо. Ни одна берегиня не оставит свои крылья.
Будет годами терпеть мужское внимание, рожать, нянчить детей, готовить и
стирать, но как только он привыкнет, как только перестанет запирать ее
крылья...
Воздух стал плотнее, оседал на лицах тонкой пленкой. Теперь они не
бежали, берегиня шла даже медленнее Таргитая, тот наконец стал забегать
вперед и раздвигать перед ней кусты, одни ветки пригибал, чтобы она
переступила, другие поднимал на вытянутых руках, дабы она не склоняла
головы. Берегиня слабо улыбнулась парню, видела его восторженные глаза, и
хотя этот был самым чистым из этих трех животных, но все-таки оставался
животным...
Под ногами чавкало, сапоги погружались по щиколотку в
темно-коричневый мох. Деревья становились все приземистее, болезненнее,
ветви торчали часто без листьев, голые и страшноватые.
Над головами носились крупные, непомерно толстые стрекозы. Белесые
брюшки отвисали, а когда Таргитай цапнул одну на лету, брюхо лопнуло,
словно наполненное гноем. Он долго на ходу наклонялся, рвал траву, вытирал
пальцы.
Олег осторожничал, отставал, вслушивался, но более чуткий Мрак шел за
берегиней как тур, хотя мох под ногами уже прогибался, как молодой лед на
опасной реке.
-- Здесь уже вода, -- бросил Олег им в спины.
-- Где? -- крикнул Мрак на ходу.
-- Под ногами, где ж еще!
-- А-а-а-а... Я уж подумал, что ты о хлябях небесных, -- ответил Мрак
хладнокровно. -- Мы уже давно прем над бездной.
Олег приотстал еще, крикнул осевшим голосом:
-- Над бездной?
-- Ну, не совсем, -- ответил Мрак. -- Где-то дно есть, но сколько до
него верст... нет, не чую.
Олег крикнул предостерегающе:
-- Мрак! Упыри. Если мы уже идем по болоту...
-- Ну и что?.. Упыри все одно дальше.
Наконец берегиня остановилась, ее красивые стройные ноги до бедер
были забрызганы жидкой грязью. Мрак нахмурился, а она сказала ровным
голосом:
-- Это и есть Великое Болото.
Мрак огляделся:
-- Не вижу болота.
Она сказала пренебрежительно:
-- Видишь, не прикидывайся. Мы уже идем по болоту. Просто дальше мне
дорога закрыта. А вы... вы как хотите. Для всех великий Род создал
правила, только для ничтожных людишек не стал стараться. Вы свободны пойти
дальше и утонуть в этой грязи.
Мрак подумал, сказал почти весело:
-- Спасибо на добром слове. Тарх, отдай девке крылья.
С недоверием смотрела, как молодой парень развязал мешок, бережно
вытащил ее крылья, начал расправлять перья. Еще не веря, она протянула
руку, он не отпрыгнул, дразнясь, не спрятал крылья за спину, даже не
укусил за протянутую руку.
Другие два смертных тупо топтались по вязкой жиже, всматривались в
туман на той стороне широкой поляны. По всей поляне, покрытой ровным
зеленым мхом, вздымались высокие мшистые кочки. Похоже, даже эти люди
знали, что пройти можно только по ним, а стоит чуть соступить -- тонкий
мох прорвется, а там холодная черная вода...
За их спинами послышался довольный вскрик. Берегиня, уже с крыльями
за спиной, преобразившаяся, медленно отступала, теперь в ее глазах были
страх и желание оказаться от них как можно дальше. Мрак успокаивающе
помахал рукой:
-- Крылья в порядке?.. Ну лети, лети, насекомая.
-- Она больше похожа на лебедя, -- поправил Таргитай. -- Правда, у
лебедя ноги кривые и кричит противно...
Она подвигала крыльями, можно взлететь с места, можно отбежать,
взлететь с разбега. Эти странные люди со странным ожиданием и надеждой
смотрели на темное гадостное болото, на нее внимания оскорбительно уже не
обращали.
-- И это все, -- спросила она, -- чего вы хотели?
Олег и Таргитай одновременно кивнули, а Мрак отмахнулся:
-- А что ты еще можешь?
-- Ну...
-- Ничего ты не можешь, пернатая, -- сказал Мрак сожалеюще, -- а нам
пока не до плясок на лугу.
Она отступила на шаг, повернулась, все невольно засмотрелись на
длинные стройные ноги. Пробежала несколько саженей, подпрыгнула. Крылья
подхватили ее гибкое стройное тело, понесли. На солнце ярко блеснули
серебряные перья, затем сверкающая фигурка на лебяжьих крыльях скрылась за
лесом.
Таргитай завистливо посмотрел вслед:
-- Если бы я мог... Олег, а ты почему не вот так? Некрасивый, да?.. А
я бы все равно летал. На землю бы только поесть да... Хоть то можно на
лету. Особенно, когда вы там внизу...
А Олег проводил улетающую берегиню долгим задумчивым взором, в
котором были недоумение и неприкрытая досада:
-- Ну и что?
-- Как что? -- не понял Мрак.
-- Что, говорю, мы от нее получили?
-- Ну, вывела нас к Болоту. Как мы и хотели.
Олег покачал головой:
-- Болото мы могли бы найти и сами. И Упыря над упырями. Пусть на
полсуток позже. Ну, торопимся, каждый миг на счету -- это понятно. Я
говорю, что если кому удается увидеть берегинь, да еще вот так... в реке,
уже считает себя счастливым на всю жизнь. Ему, говорят, потом всегда
везет, хотя это, конечно же, брехня. Но о таком счастливце рассказывают из
поколения в поколение. А если какому удается и вовсе крылья спереть, то
требует и девку в жены, и все, что за девку дадут... Словом, на дурику
хапает сколько сможет. А мы?
Таргитай почесал в затылке, на юном лице появилось выражение
запоздалого сожаления. Мрак с интересом смотрел на помрачневшее лицо
волхва:
-- Олег, это говоришь ты? Я уж тебя в праведники начал заносить... А
ты вроде бы еще не совсем пропащий.
Олег огрызнулся:
-- Да устал я. Устал, понимаешь?
Таргитай услужливо подсказал:
-- Мы скоро отдохнем, там ты ляг, полежи, а я хворосту натаскаю. И
мяса нажарю, если Мрак что-нибудь собьет. А ты полежи, отдохни, помысли. Я
тебе свою волчовку под голову положу. Хочешь, ноги укрою.
Олег сказал сердито:
-- Ноги что, им еще бежать и бежать. А мысли столько бегали по кругу,
что уже языки высунули, будто за оленем целый день по чаще, по завалам, по
топкому болоту, где то одна топла, то другая вязла... У меня уже мыслей
живых не осталось! Дохнут чаще, чем рождаются.
Мрак молча пошел по краю болота, а когда Таргитай с Олегом догнали,
он бросил через плечо:
-- Олег, ты умнеешь чересчур быстро.
-- Это плохо? -- крикнул Олег.
Ответ донесся глухой, сдавленный, Мрак как раз перепрыгивал высокую
валежину, но Олег расслышал даже глухое предостережение в голосе оборотня:
-- Опасно.
-- Почему?
-- Не знаю. Чувствую.
Олег умолк, разочарованный, даже злой на себя, что прислушивается к
Мраку, который в жизни уповает только на крепость мышц, на волчий нюх и
зоркий глаз. Да еще на крепкую мужскую дружбу. Но все это есть и в стае
волков, они только сильны, у них хорошие глаза и нюх, а с крепкой волчьей
дружбой тоже все в порядке: нападают стаей, друг другу помогают.
-- Но я человек, -- прошептал он в тоске. -- Я не хочу жить как
звери... Не хочу жить и как люди, что все... и хорошие, и плохие... как
звери...
Дерево выпрыгнуло сбоку так стремительно, что он не успел уклониться,
голову потряс мощный удар. В глазах вспыхнули солнца. В ушах загудело,
загукало, и он некоторое время бежал на подгибающийся ногах, почти ничего
не видя, пока не выступили, как сквозь туман, деревья и коряги.
Мрак молчал, не хотел бередить рану, но разочарование теребило и его
мохнатую душу. Как-то все не по-людски. Понятно, они спасли мир, а теперь
кинулись, не вытерев сопли, спасать и все человечество. Таким доблестным
героям вроде бы не к лицу то, чего ждут от простых лесных мужиков, но все
же обидно, что эти простые мужики получают этих простых радостей больше,
чем они, спасшие мир... Пусть не обязательно все начнут целовать их в
задницу, но колет как заноза, что никто про их геройство ни ухом, ни
рылом. Гораздо приятнее было бы, если бы в самом деле все бросились
целовать их ниже спин, а они в ответ так это скромно: да пустяки, да не
надо, да что вы, да мы все задаром, мы для общества старались... А им
кричат славу, девки для них срывают венки со своих голов и бросают под
ноги, сами кидаются... а они скромно так это отказываются... Ну почти
всегда отказываются.
Они почти плыли в этом уже не влажном, а мокром воздухе. Деревья
остались позади, а из теплой гнилой воды торчали странные водяные
растения: непомерно толстые, мясистые. Вместо листьев -- отростки толщиной
с палец, наполненные не то болотной водой, не то слизью.
Над головами носились, блестя слюдяными крыльями, стрекозы, такие
огромные, что Олег пугливо пригибался, когда проносились близко. Размером
с ворон, лапы страшные, крючковатые, а в неживых глазах отражается и он,
такой маленький, и Мрак с Таргитаем, нелепо перевернутые, раздутые...
Пахло гнилью, но не привычной и даже приятной гнилью леса, когда жуки
и муравьи вовсю крушат истлевшие пни, а жирной и отвратительной, словно на
жаре разлагаются трупы. Вода коричневая, темная, с трупными пятнами.
Мрак раздраженно осматривался, а когда над головами захлопали крылья,
он молниеносно сорвал с плеча лук. В низких испарениях, плотных, как
кисель, и темных, как пар от нечистой одежды, пролетели обыкновенные гуси.
Выругавшись, Мрак пустил вдогонку стрелу. Так, со злости за испуг.
Разлетались, дурачье серое, будто мало им достойных болот, с камышами,
осокой, пиявками, грязью и тиной...
Задний гусь захлебнулся в гоготе, нелепо взмахнул крылами и пошел по
наклонной вниз, будто скользил по ровной горке на санках. В сотне шагов, в
самом с виду топком месте взметнулись зеленые брызги. Гусь вынырнул, весь
облепленный мелкой ряской, перевернулся тяжело, как кабан на солнцепеке,
нелепо выставил кверху растопыренные лапы, будто готовился подхватить
рухнувшее небо.
Таргитай застонал и облизнулся, пропавший гусь сразу показался вдвое
крупнее и вкуснее, но если полезть в такую трясину, даже всесильный Мрак
не вытащит.
-- Олег, -- возопил он, -- гусь пропадет!
-- А я при чем? -- огрызнулся Олег.
-- Ты волхв или не волхв?
-- Волхв, а не гуседоставатель, -- ответил Олег зло. -- Сам полезай в
болото.
-- Он же утопнет!
-- Лучше гусь, чем я.
-- А поколдовать?
-- Здесь никакое колдовство не поможет, -- отрезал Олег твердо.
Мрак смотрел-смотрел на обоих, подвигал плечами, сказал что-то насчет
белых лилий, негромко свистнул. Спустя мгновение в двух шагах от береаг
вода пошла кругами, наметилось нечто белое.
Из глубины поднималось белесое тело, похожее на крупную рыбу вроде
сома. Все трое заворожено смотрели, как медленно показалась голова, вся
облепленная зелеными, как водоросли, волосами, обнаженные плечи, узкие,
хрупкие, явно женские, а когда существо поднялось еще выше, Таргитай
ахнул, ибо молодая женщина была красива дикой, хищной красотой, а когда
отжала мокрые длинные волосы и отбросила за спину, на невров взглянуло
узкое лицо со светло-зелеными глазами, круглыми, как у большой рыбы. Нос
был мал и задорно вздернут, губы пухлые, пунцовые, щечки с ямочками, но
скулы вздернуты высоко и гордо, шея длинная, и смотрела на них болотница
надменно, по-княжески.
Зеленые волосы широкими прядями спадали на обнаженные плечи. Широко
расставленные глаза сразу отыскали Мрака. Изумленные Олег и Таргитай
увидели, как ее полные губы раздвинулись в загадочной улыбке:
-- Что изволишь, мой повелитель?
Глава 25
На вскинутой длани Мрака мышцы вздулись красиво, заиграли под
солнцем, красиво вырезанные, огромные, тугие. Он подвигал пятерней, словно
отодвигал облака, поинтересовался:
-- Тебе как там, в болоте?
-- Да вроде бы знакомо, -- ответила она с удивлением. -- А что?
-- Вон там гусь брякнулся, -- указал Мрак. -- Толстый, как боярин.
Во-о-о-н, прямо в трясину! Сумеешь достать?
Она оскорбленно фыркнула:
-- И ты вызвал меня для такой малости?
-- А немалости я сам делаю, -- сообщил ей Мрак скромно.
Ошеломленные Олег и Таргитай смотрели, как вода забурлила, в сторону
места, где упал гусь, протянулась чуть ли не кипящая дорожка, со дна
поднялась муть, всплыло коричневое облако ила, а женщина уже поднялась до
пояса, обнаженная и очень красивая, в правой руке высоко над головой был
гусь, вода стекала ей на голое плечо. Из гуся высовывалась длинная стрела.
-- Этот?
-- Он самый, -- ответил Мрак.
-- Хороший выстрел...
Она исчезла, вода вскипела, бурлящая дорожка протянулась к берегу, и
снова болотница возникла по грудь в воде. Олег и Таргитай так засмотрелись
на ослепительно ладное тело, которое заиграло всеми жилками, когда отвела
руку за голову, швырнула, когда ее тело напряглось, небольшая грудь
подпрыгнула, что даже не заметили, как гусь, разбрызгивая воду и роняя
зеленые лепестки ряски, опустился прямо в протянутую длань оборотня. Мрак
тут же перекинул Таргитаю, обдав его мутной водой с намокших перьев:
-- Займись.
Тяжелый гусь шарахнул Таргитая по голове, оба упали, но и тогда,
поднявшись и держа добычу обеими руками, Таргитай заворожено смотрел на
прекрасную болотницу. Она, чувствуя восторженные взгляды по крайней мере
двух мужчин, дразнясь, то высовывалась, показывая тугие чаши грудей, то
погружалась до подбородка. Рядом топтался и шумно дышал Олег, зеленые, как
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг