супротив волхва?
Мардух качался, из широкой дыры вился дымок, но молния запекла кровь
коричневыми комьями. Глаза все еще неверяще глядели на Олега.
-- Ты... Как ты... сумел...
-- Узнаешь у Ящера, -- прохрипел Олег.
Лиска подбежала и просунула голову под руку, приняла тяжесть на себя.
Мрак брезгливо переступил помощника, что слепо ползал от стены до стены.
Таргитай обеспокоенно спрашивал:
-- Все?.. Неужто все?.. Теперь на свете Зла не будет?..
Мардух услышал, выплюнул вместе с кровью:
-- Дурак... Вы сами -- Зло...
Олег отстранил Лиску, шагнул к Мардуху. Вспыхнул слепяще белый свет
-- небывалый, чересчур белый. Перед ослепленными глазами пе рестали
плавать черные пятна, в комнате исчез дым -- сожгло вместе с остатками
рукописей, а вместо Мардуха... дымилась горстка пепла!
Мрак услышал стон, быстро подхватил Олега. Изможденное лицо волхва
было мертвенно бледным, глаза закрывались. Лиска и Таргитай держали Олега
с другой стороны, не давая упасть. Олег с трудом открыл глаза, медленно
освободился. Глаза отыскали мага в желтом, что двигался все медленнее. С
трудом нагнулся, перевернул его на спину.
-- О какой власти говорил Мардух? Зачем ему Яйцо?
Раненый дышал тяжело, обгорелое плечо было похоже на обугленный ствол
дерева. Из раны торчала белая кость с обгорелыми лохмотьями жил. Глаза
были дикими от ужаса, он просипел:
-- Спаси... Я хочу жить... Мардух мог бы спасти...
-- Все хотели жить, -- ответил Олег. -- Ты им дал?
Раненый дышал все чаще, глаза неверяще смотрели в каменное лицо
волхва. В прошлый раз, когда захватили башню Гольша, этот лесной увалень
выглядел мягким и слабым.
-- Да, -- прошептал он затихающим голосом. -- Умирать надо
по-мужски...
Он рванулся, ухватил Олега за горло. Волхв рывком приподнял его,
обрушил затылком о каменный пол. Отвратительно хрустнуло, маг раскинул
руки и затих. В наступившей тишине слышалось хриплое дыхание Олега, затем
-- грубый голос Мрака:
-- Зверь... Почему не магией?
Таргитай и Лиска уже отвязали Гольша. Скрученные руки старика
посинели, распухли. Голова моталась из стороны в сторону. Олег ответил
мертво:
-- Магию истратил до капли... Неделю теперь копить...
Гольш открыл глаза. Олег зябко передернул плечами: старик был кожа да
кости, словно не ел эти две недели, желтая кожа высохла, висела. Он едва
шевельнул дряблыми губами:
-- Я не ожидал, что такая мощь вообще возможна...
-- Я не ожидал тоже, -- ответил Олег еще тише.
Он утих, повернулся к двери. Все услышали приближающийся снизу по
лестнице топот множества ног, лязг металла. Мрак и Лиска взялись за секиру
и меч, лишь Таргитай стоял возле Гольша, бережно держал у груди мешок с
Яйцом.
-- Савиджак, -- вскрикнула Лиска жалобным голосом.
-- Или Агимас выбрался из ада, -- буркнул Мрак. -- Прямо
неистребимый... Мог с Ящером столковаться. А то и породниться.
-- Савиджак, -- повторила она потерянно. -- Узнаю его тяжелый шаг!
Таргитай опустил плечи, в синих глазах появилось побитое выражение.
Олег выжат до последней капли, а Гольшу за подвиг стереть кровь, что
заливает лицо. Мрак ранен, а Лиска...
Он горестно вздохнул, опустил Яйцо на пол и медленно потащил из-за
спины Меч. Заблистало оранжевым. Затем Меч неуловимо быстро стал
ярко-синим, как глаза Таргитая. В комнате сразу похолодало, по стенам
пробежали странные мигающие сполохи. Рука Гольша застыла на полдороги к
глазам: лезвие стало седым, покрывшись инеем!
Гремя подкованными сапогами, через порог ворвались воины в медных
доспехах. Все были с грубыми лицами, от них пахло потом и распаренными
телами. Остановились у стен, а следом пошел огромного роста воин --
свирепый, с горящими яростью выпуклыми как у коршуна глазами. Черные как
смоль брови сшиблись на переносице, крючковатый нос хищно загнулся. По
щеке тянулся глубокий шрам. В правой руке воин держал длинный изогнутый
меч, простому человеку вряд ли поднять, на локте левой висел круглый щит.
В наступившей тишине раздался дребезжащий голос старого мага:
-- Руны абсолютной защиты... Такой щит нельзя тронуть...
Савиджак оскалил крупные, белые как у зверя зубы.
-- Не нравится?.. Магия против магии, меч против меча, а отвага -- на
отвагу! Я раскатаю ваши кости по всей башне, а женщину пошлю на кухню!
Впрочем, ночью ей тоже найдется работа -- обслуживать рабов.
Таргитай нахмурился, женщин обижать -- последнее дело, шагнул вперед.
Меч шелохнулся, учуяв противника. Савиджак одним красивым движением
сбросил плащ, голос был сдавленным от ненависти:
-- Думаешь, Меч богов спасет?.. На этот раз я готов. У меня щит
богов, и меч не простой!.. Сейчас узнаешь, в чем его непростота...
За спиной Таргитая раздался слабый вскрик. Савиджак неотрывно смотрел
куда-то через плечо Таргитая, тот осторожно скосил глаза. Лиска, бледная
как смерть, перекосившаяся и сгорбленная, вышла как во сне на середину
комнаты, между противниками.
-- Хотела солгать, уйти с Савиджаком, а затем... Но это огорчит...
нет, просто убьет Олега... Я лучше скажу правду.
Мрак хмыкнул, крепче сжал секиру. Если женщина обещает сказать
правду... Савиджак сказал злым, словно от долгого крика, голосом:
-- Говори. Может быть, отдам не рабам, а лишь надсмотрщикам.
Глаза его сухо блестели, он смотрел на нее неотрывно. Олегу
почудились в налитых кровью глазах боль и мука.
-- Я была заколдована, -- сказала Лиска угасшим голосом. Она смотрела
в пол. -- Я совершила тяжкий проступок... за что наши волшебники...
-- Доберемся и до них, -- пообещал Савиджак.
Таргитай остался с открытым ртом, он тоже хотел сказать именно эти
слова.
-- Нет-нет, они были... милостивы. Я должна была носить тяжелое
заклятие, пока... пока жив Мардух. Он и наложил заклятие по слову Вождей.
Мардух был самый могучий из магов на белом свете, у меня не было
надежды... Но появились вы, сумели спастись, поклялись его уничтожить... Я
не могла отказаться от надежды!.. Теперь, когда чудо свершилось, я
наконец-то могу вернуться в настоящий мир...
-- Какой-какой? -- переспросил Савиджак, и опять Таргитай лишь открыл
и закрыл рот.
-- Свой!.. Из этого -- жестокого, страшного, холодного... Я поняла
всю свою вину, я раскаялась.
-- Настоящий? -- пробормотал Таргитай. -- Куда уж настоящее.
Олег пошатывался, вцепившись обеими руками за каменную стену.
Сознание плыло, он смутно видел проплывающих перед глазами полупрозрачных
берегинь -- небесных дев, что приносят летние дожди, которые покрывают по
утрам листья капельками росы, за что их зовут еще русалками. Они все
крылаты, прекрасны, а живут на небе...
-- Это твой мир, -- угрюмо сообщил Савиджак.
-- Да... но не эта часть. Прости, я уже почти дома.
Она вскинула руки, вспыхнул пурпурный свет, слился с ее красными
волосами. Она рухнула, Олег качнулся к ней, слепо вытянул руки. Савиджак
метнулся вперед, как подающая скала, но его руки ухватили воздух. На месте
миниатюрной девушки возникла... молоденькая лисичка -- красно-рыжая, с
торчащими ушами. Узкой мордочкой, желтыми широко расставленными глазами и
всем обликом неуловимо напоминала прежнюю Лиску.
Лишь мгновение она в упор смотрела на огромных страшных людей. Затем
свет сознания погас в желтых глазах, она в ужасе подпрыгнула и кинулась к
выходу. Закаленные воины, топча один другого, кинулись в стороны. Красный
зверек исчез в дверном проеме. Внизу послышался вопль, возник закованный в
доспехи воин поперек себя шире.
-- Владыка!.. Лиса прошмыгнула. Ежели кто ушел, то вели в погоню? От
моих хортов ничто не уйдет, не скроется!
Савиждак все еще стоял на коленях, как упал. Когда после долгого
молчания поднял голову, лицо было желтым как у мертвеца, а голос
безжизненным:
-- Не надо... Это была... всего лишь лиса.
Олег поднялся с коленей, в глазах двоилось, плыло. Он понял, что
смотрит сквозь слезы, но поднять руки не мог. Перед ним колыхалось широкое
лицо Савиджака, вытягивалось, исчезало. Понесся обеспокоенный ропот
воинов, звякнуло оружие.
Когда в глазах перестало двоиться, он увидел перед собой Савиджака.
Свирепый воин сказал все тем же неживым голосом:
-- Я пришел убить вас, лесные варвары. У меня достаточно воинов... а
сам я стою целого войска.
Олег молчал, слова доходили, как сквозь густой туман. По бокам
колыхались бледные лица, друзей или врагов -- не сказал бы, да и все было
безразлично. Кто-то взял его за плечи, встряхнул.
Савиджак, пошатываясь, уходил к дверному проему. Воины растерянно
смотрели то на него, то на троих лесных варваров. Савиджак сказал через
плечо тем же мертвым голосом:
-- Душа моя уже убита... Теперь мне все равно, кто из нас жив.
Он исчез, слышались его тяжелые неверные шаги, словно огромный воин
при каждом шаге хватался за стену. Воины, растерянно оглядываясь на
врагов, один за другим выходили за вождем. Мечи в их руках вздрагивали.
Мрак непривычно мягко усадил Олега на перевернутый сундук.
-- Живи, волхв. Горько, но мы ведь люди, не боги.
-- Зачем так жить?
-- Живи, -- повторил Мрак. -- Мы -- люди. Потому и живи.
Гольш с трудом разминал опухшие руки. Рубцы из синюшных стали
темно-багровыми, старый маг морщился от боли, закусывал губы. Таргитай с
облегчением поднял с пола Яйцо и с готовностью положил Гольшу на колени.
Старик ухватил Яйцо обеими руками, замер. Таргитай поднял оброненный
Олегом Жезл, подал Гольшу, тот лишь беспомощно повел глазом. Таргитай
прислонил Жезл к креслу, отступил и даже руки отряхнул.
Кровь уже засохла на лбу Гольша, коричневая корочка осыпалась
комочками. Лицо быстро обретало прежний вид, кровоподтеки исчезли. Он
судорожно вздохнул, проговорил еще слабым, но крепнущим голосом:
-- Я надеялся... но не верил. Вы прошли такой путь! Вы хоть
понимаете, что сумели сотворить? Никто из героев древности...
Мрак сразу набычился, спросил подозрительно:
-- Не верил? Значит, послал нас на смерть?
Гольш бережно погладил Яйцо, поднял измученные глаза с лопнувшими
красными жилками в белках.
-- А что оставалось? Мы и так уже погибали... К тому же тоже кое-чему
у вас научился. Это странное "авось"!.. Я видел, что все расчеты против
вас. Но они и раньше были против, а вы все равно побеждали.
Таргитай не слушал, обнимал и гладил Олега, тот уронил голову,
мертвый ко всему. Мрак сказал нетерпеливо:
-- Но теперь-то Зло истреблено?
Улыбка Гольша была печальной:
-- Вы все еще дети... Ну, убили сильнейшего из магов. Но кто-то же
остается все равно сильнейшим? Будете убивать одного за другим? Так
перебьете всех умнейших людей на свете. Останутся только полудикие
варвары.
-- Но Жезл и Камень у тебя, -- сказал Мрак упрямо. -- Действуй! Если
боишься, давай я. Я враз все Зло к ногтю! Только скажи, какие слова
пошептать.
-- Вот и ты стал, как Мардух... Опять прав тот, у кого больше силы.
Конечно, ты будешь творить только добро, а зло -- так, мимоходом. Лес
рубят -- щепки летят. Да и что обращать внимание на людишек, когда
заботишься для всего белого света?
В разгромленной комнате повисло тяжелое молчание. Гольш поглаживал
Яйцо, в глазах появился лихорадочный блеск. Старческие губы поджались, он
постепенно выпрямлялся, силы прибывали на глазах.
-- Но что делать? -- спросил Мрак горько.
-- Вам?.. Ничего. Уже все сделано. Вот Жезл Мощи, вот Пракамень, а
вот Яйцо, с помощью которого могу заставить трепетать даже богов. Мардух
верно сказал, что побеждает не сила мышц, а мощь разума. Он был в этом
самым могучим, но я, как уже говорил, рискнул поставить на вашенское
"авось"... Да, я дал им схватить меня, хотя мог бы продержаться еще пару
дней. Я чуял ваше приближение! Вы ломились через пространство, как стадо
свиней к водопою. Вас слышали даже глухие.
-- Быстрая смерть тебе не грозила?
Гольш провел ладонью по лицу. Комочки крови исчезли вовсе, засохший
красный гребень опал, седые волосы ухоженно упали на плечи. Синева ушла с
распухших рук, Гольш выглядел здоровым и полным сил, как прежде.
-- Это я все рассчитал, а не Мардух.
Мрак пораженно протянул:
-- Вот как... Теперь я с тобой в кости играть не сяду!
-- Не сядешь, -- согласился Гольш. -- Верно говорят: настоящая мощь
приходит из Леса, в городах лишь обретает блеск и опыт. Вы настолько
могучи, что... Олег, останови своего звероватого друга, он подошел
чересчур близко.
Олег поднял голову, бросил хриплым безжизненным голосом:
-- Мрак, не глупи. Он тебя убьет.
Мрак сделал крохотный шажок назад. Таргитай переводил непонимающий
взгляд с одного на другого. Олег опустил глаза. Таргитай негодующе
вскрикнул:
-- Ты... обманщик? Твое дружелюбие ненастоящее?
Гольш смотрел насмешливо, покачивал головой.
-- Все на свете ненастоящее, варвар. Даже друзья. Только враги --
настоящие, всегда. Друг может предать, а враг... Агимас никогда не
обманет. Жаждал убить и таким останется.
Таргитай ухватился за грудь, его согнуло от резкой боли. Гольш
взглянул, словно кольнул двумя ножами.
-- Предательство раскалывает сердце певца? Слышал, не верил. Лесные
люди, я вынужден лишить вас жизней... Маги не знают ни жалости, ни
благодарности, ни злобы. Они -- разум.
Мрак стоял потемневший, плечи обвисли, будто держали гоpу. Олег
спросил безнадежно:
-- Но у тебя -- Жезл Мощи, у тебя -- Пракамень, у тебя даже Яйцо!..
Почему не дать нам уйти?
Гольш покачал головой:
-- Вы с вашим "авось" чересчур опасны и непредсказуемы. Не могу дать
вам даже одного шанса на миллион лет... хотя столько не проживете. А вот
я, имея Жезл и Пракамень...
Он обрекающе опустил ладонь на Пракамень. Мрак и Таргитай невольно
придвинулись к Олегу, стали плечо к плечу, покрытые ранами, измученные, в
рваных волчьих шкурах.
-- Вы чересчур удачливы!
Камень под рукой мага вспыхнул радостным пурпурным светом, комнату
залил ровный ликующий свет. На лице Гольша появилось удивление, пальцы
разжались, в глазах метнулся дикий страх. Олег сказал зло:
-- Миллионы лет?.. Доживи до вечера.
Гольш начал подниматься, но красный свет от Пракамня побежал по руке,
наполнил старого мага, вспыхнул ярко и слепяще. Яйцо осело сквозь дымок, а
сизый пепел, бывший только что могучим магом, выдуло ветерком.
Мрак неверяще смотрел на опустевшее кресло, где одиноко и холодно
блистало Яйцо.
-- Что это он? Не умеет обращаться с огнем? В таком возрасте?
-- С огнем никто не умеет, -- устало сказал Олег. Глаза блуждали,
тело оставалось здесь, а душа явно заглядывала во все лисьи норки вблизи
башни. Он проговорил с усилием, помня, что маги -- это разум, а не
позорящие человека чувства: -- Не такие уж мы лесные авосьники, Мрак. Я
все-таки просчитал так и эдак, прикинул, просмотрел все дороги. Всякий раз
выходило недоброе... Подозревать старого человека неловко, потому я лишь
на всякий случай... Ты ж сам говорил, что береженого свои боги берегут, и
чужие не трогают! Я наложил заклятие на Пракамень. Всякий погибнет, кто
воспользуется первым.
Мрак раскрыл рот:
-- Но как же ты?
-- Сотворенный раб по моему наказу велел бы Камню, скажем, подмести
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг