охраняют Лес, как наши псы -- Поляну.
-- Но мы остаемся, -- ответил Боромир угрюмо.
Олег с мукой смотрел в каменное лицо старого волхва.
-- Надолго ли?.. Скоро сюда доберутся первые чужаки. Вы их, конечно
же, порубите и закопаете, как всегда делали с приблудами и зайдами. Придут
другие, их будет больше. Наконец кто-то ускользнет, вернется с сотнями
разъяренных сородичей. Вам не устоять, ибо вас здесь не больше трех
десятков, а в племенах, что окружают Лес, народу десятки тысяч!
Громобой скептически хмыкнул. Он все еще вертел секиру Мрака,
осматривал так и эдак, наконец пренебрежительно вернул оборотню. Таргитай
смотрел в окно, пальцы беспокойно щупали дудочку. Здесь еще не слыхали его
новых песен, а девки не зрели его, вчерашнего изгоя, в новеньких красных
сапогах. Лиска большими обеспокоенными глазами следила за Олегом.
-- Зачем тебе Яйцо? -- поинтересовался Боромир.
-- Чтобы защитить! -- ответил Олег горячо. -- Ты сам видишь, мы не
только уцелели. Я стал волхвом, я двигаю горами, могу обращаться в
летающую... летающего... Словом, мне нравится жить в этом мире, как
нравится и Мраку, и Таргитаю.
Боромир долго молчал, покряхтывал, жевал губами. Два раза взглянул на
Громобоя, тот пожал плечами, снял ремень и начал чинить пряжку.
-- Яйцо в самом деле здесь, -- ответил наконец Боромир. Он говорил
медленно, останавливался, рылся в памяти. -- Давненько было. Сперва,
помню, добыл яйцо поменьше, еще когда Змей упер одну девку, которую я
хотел для себя... Я сходил, отыскал, прибил, смерть Змея пряталась в
яйце... Потом еще, помню, пришлось по такому же случаю разыскать Кощея...
Тоже, скотина, прятался за горами, за лесами. Но отыскал, хоть истоптал
сорок сапог с крепкими подошвами. Отыскал яйцо, как ни прятали, разбил,
тут Кощей и копыта отбросил...
-- Давно это было? -- спросил Олег, не веря своим ушам.
Боромир рассеянно отмахнулся:
-- Давно. Твоего деда еще на свете не было.
-- А потом?
-- Потом стали жить-поживать, добро наживать, -- ответил Боромир. Он
зевнул, мотнул головой. -- Все забыл, ты напомнил... Вон и Громобой ходил
на Змея...
-- Не на Змея, -- поправил Громобой. -- Со Змеями я никогда не
сварился. Я вообще люблю жаб, ящерок и Змеев. Они такие голенькие, без
шерсти, чистенькие... Это я с дивами завсегда схлестывался. Они меня тоже
не любили, издалеча приходили, только бы подраться. А еще с лесными
великанами, помню... Когда-то целыми стадами перли через Лес, чуть Поляну
не затоптали...
Олег подпрыгнул.
-- Да когда же это было?
Громобой наморщил лоб совсем как Боромир.
-- Рази упомнишь?.. Давно. Боромир тогда еще не был волхвом. Аль уже
был?.. Не помню. Когда я воротился от великанов, помню, дубок тогда на
околице рос. Я на него палицу железную повесил, а ты заорал, что поломаю
молодое деревцо.
Олег смотрел непонимающе:
- Железную?.. Откуда о нем слышали, ежели кроме деревьев ничего не
зрели? Вам и камень в диковину!
Громобой почесал в затылке:
- А рази я не говорил?.. С неба сколько хошь сыплется. Хоть дупой
ешь. Из него и делали секиры, топоры, ножи...
- Небесное железо? - пробормотал Олег, - я слыхивал о нем, но не
думал... что оно так часто.
- Поживи с мое, - буркнул Громобой. - Дюжину раз находил! Раза два
чуть по голове не шарахнуло, а однажды суму с харчами вдрызг... Если от
зверей и убережешься, то уж камнем с неба все одно когда-нибудь прибьет.
Челюсть Мрака отвисла до пола. Глаза стали как у совы, да не простой,
а которая увидела мышь размером с зайца. Таргитай непонимающе смотрел то
на одного, то на другого, только Олег сказал с горечью:
- Брали, что само на голову падает? Этого самого железа в наших
болотах в сто раз больше, чем на небе! Но это ж нагнуться, спинку
утрудить. А ты зверя прибил, палицу повесил на дубок и забыл о нем! Пока
дубок не вымахал до небес, а палица не оказалась так высоко, что... А
копье ты случаем не забыл в этом дубке?
Громобой сокрушенно покрутил головой.
-- Всего рази упомнишь? На то ты и волхв, чтобы помнить больше. А мое
дело телячье: наелся -- и в хлев. Помахался с великанами -- снова в родное
дупло. Живу-поживаю, добро наживаю. Пришла новая беда -- опять вылез.
Побил -- снова в теплое.
Мрак и Таргитай стояли с челюстями, отвисшими до поясов. Олег спросил
все еще дрожащим голосом:
-- Боромир... Ты ходил с бронзовыми подошвами. Громобой знает, что
такое телячье, ты бывал в горах... Значит, вы сами выходили из Леса?
Боромир в затруднении посмотрел на Громобоя, но тот с сопением вдевал
костяную иголку в щель на ременной пряжке.
-- Да не было тогда нынешнего Леса, -- ответил Боромир досадливо. --
Было другое... Уже не помню, много воды утекло... Настоящей воды, она
бежала реками со Льда. Лед отодвигался, таял, а за ним оставались Болота.
-- Что за Лед? -- переспросил Олег. -- Я о нем даже не читал.
-- А хрен его знает. По земле отползала льдинка версты в две
толщиной, а вширь и длину я не мерил. Может быть, она покрывала весь белый
свет?.. Так вот шли мы через Болото, что оставалось за Льдом, а когда
отыскали малость сухое... нет, не сухое, а хоть твердое место,
остановились. Вскоре вокруг выросли деревья, а потом нарос даже Лес. Тогда
дрались часто: на белом свете людей было мало, а зверья и чудищ много. Все
лезли на сухое, приходилось по башке и в Болото. Много наших полегло, ибо
порой такое вылезало...
Он помрачнел, голос прервался. Громобой поднял голову, сказал
утешающе:
-- Ничо-ничо!.. Когда Первоболото подсохло, островков появилось
много. Нам стало полегче. А теперь от Праболота только пятнышки, все
занято нашим родным Лесом.
Олег прислушался к шумным голосам за стеной, поспешно прервал:
-- Лес в свою очередь уступает Степи. А в Степи -- хищные, жадные
народы. Злые и беспощадные. Они хлынут, как морские волны!
Громобой поднял голову, мирно сказал:
-- Хлынут, тогда и вылезем. Впервой, что ли?
Олег оглянулся на друзей. Он чувствовал злость и отчаяние. Трудно
свыкнуться с мыслью, что эти грубые неопрятные мужики что-то знают и
что-то могут, но в голове начали появляться картинки детства, когда видел
или слышал непонятное. Да, били страшных чудовищ, когда те крали девок --
те уходят далеко за ягодами и грибами, но затем почему-то замирали, как
мухи зимой. Снова в теплое дупло, снова жить-поживать да добро наживать...
Какое добро наживешь в дремучем лесу? Когда приходила новая беда, снова
вылезали, творили подвиги, чудеса... и снова в дупло.
Мрак прокашлялся, очищая горло:
-- Великаны, Змеи, Кащеи -- что, простое бесхитростное зверье. А
сейчас прут люди -- самое злое, хищное, подлое зверье. Новые люди! А чем
новее, тем подлее.
Боромир с удивлением перевел взор на оборотня.
-- Ты знаешь даже такое?
-- Боромир! Тот, кто вылез из дупла и хоть раз обошел вокруг дуба,
уже умнее того, кто не вылезал.
Боромир хлопнул себя по коленям, с кряхтением поднялся.
-- Добро. Передохните малость, а мы порешим вашу долю. Громобой,
скажи людям, что изречем завтра утром.
Громобой молча вылез, лишь бросил неприязненный взгляд на Мрака. За
шкурой, что заменяла дверь, раздался радостный рев, сменился
разочарованным гулом. Прогремел неразборчивый рык старшего охотника.
-- Идите, -- разрешил Боромир. -- Повидайтесь с родичами. На рассвете
решим, быть вам живу аль не быть...
Выждав, когда народ разбредется, четверо выскользнули из дупла.
Мужики с рогатинами и кольями уже нагалделись как стая галок, показали
своим бабам, какие храбрые, удовлетворенно расползлись. Народ Большой
Поляны спал долго и сладко, просыпаться не любил.
Жилье Мрака стало вроде поменьше. Внутри пыльно, под стеной тянулся
живой ручеек крупных красноголовых муравьев. Олег заметил, что в одну
сторону бежали поджарые, а в другую -- едва волочили раздутые брюха, несли
жуков, кузнечиков, тащили мышь-полевку.
-- Заразы, -- сказал Мрак с неудовольствием. -- Видите ли, дерево
выросло на их дороге!.. Прогрызли стену, так и ходють... Еще мой дед
отучал, не вышло.
Он тяжело сел, опустил голову на кулаки. Олег рассеянно глядел на
деловитых муравьев. Где эти хлопотуны пережидали Великий Лед, они ж
намного древнее людей?.. Видать, как и здешние жители, просто залегли и
поспали. Пережидали, пока Лед уйдет. Можно спать и тыщи лет, ежели сильно
захотеть, а вот им в эту ночь не придется -- что решит Боромир? Судя по
всему, не держит на них зла, но Громобой, охотники, запуганные и
невежественные жители Большой Поляны?
Мрак исчез ненадолго, вернулся с парующим большим горшком, но
потемневший.
-- Издали выставили... Боятся прикоснуться! А ведь родня.
В горшке оказалась вареная лосятина -- без соли, сильно вываренная.
Раньше трое другой еды не знали, но теперь ели без охоты, только бы
утолить голод.
Стемнело, в натянутую шкуру поскреблись. Мрак осторожно отворил,
держа секиру в другой руке, а Лиска наложила стрелу на туго натянутую
тетиву. Вошел старый дед Тарас. Покряхтел, подошел к Мраку и долго
подслеповато всматривался в черный пояс.
-- Я исчо там заприметил... Думал, обмишурился. Ты зачем спер,
шельма?
Шерсть на затылке Мрака встала дыбом, а голос зазвенел от злости:
-- Шел бы ты, дед... в глубокую дупу. Дупло, то-есть. Этот пояс я
завоевал в таких странах, что тебе и во сне не привидится!
Дед нагнулся, кряхтя, коснулся дряблыми пальцами.
-- Чудно... Голову дал бы наотрез, что мой... Ты бы признался, Мрак,
врать нехорошо. Кто много брешет, на том Ящер будет воду возить.
-- Зачем ему столько воды, -- возразил Мрак. -- Тарх брешет, Олег
брешет, весь мир брешет! Пояс отыскал в Долине Битвы Магов, что за
тридевять земель.
Дед пощупал тяжелые нашлепки из металла. Внезапно клацнуло, пояс
соскочил с Мрака. Дед Тарас удерживал с трудом -- на поясе висели акинак и
баклажка с водой.
-- Ишь ты, -- сказал дед Тарас растерянно, -- все такое же...
Под его пальцами пояс вытянулся в струну, превратился в плоский тупой
меч. Дед Тарас повертел его в руках, ударил краем о каменную глыбу очага.
Звякнуло, взметнулись искры, а огромный камень раскололся.
Четверо разинули рты. Дед Тарас с натугой держал странный пояс, в
выцветших глазах было слабое удивление.
-- Нет, -- сказал он наконец сожалеюще, -- мой был полегче. У нас у
всех были такие... На пряжке с той стороны каждый выцарапал свое имя...
Олег выхватил пояс, лихорадочно начал искать надпись, уже в полной
уверенности, что отыщет. На тусклом металле были глубоко врезаны значки,
по краю твердый металл стерся, словно хозяин носил его, не снимая,
столетия. Значки были странные, ничего похожего Олег не встречал в мудрых
книгах.
-- Такого языка на свете нет, -- сказал он потрясенно. -- Кто это
писал?
Дед Тарас покачал головой.
-- Слаб глазами нынче. Кукиш поднеси под самый нос, не увижу. На
каковском языке, не скажу. Мало ли сменилось! Все куда-то спешат,
торопятся...
Он рассеянно махнул рукой. Мрак взял пояс, подал деду.
-- Носи на здоровье. Не знаю, после драки или доброй попойки ты забыл
в... одном месте, но, похоже, пояс все-таки твой. Хотя, разрази меня боги,
я битву великих магов представлял иначе... Или с годами накручивают
брехни?
Дед неуклюже надел пояс, пряжка звонко щелкнула. Черный пояс на миг
осветился ярко-оранжевым, словно на него упал луч солнца. По бляхам
молниеносно пробежал странный узор, промелькнули буквы. Дед Тарас,
возможно, мог бы прочесть, если бы глаза помоложе да память получше, а так
уже стал забывать, что утром ел, тут же снова к столу садится.
-- Благодарствую, -- сказал Тарас степенно. -- Помню, что потерял, а
где -- запамятовал. Спасибо, что уважили старика... Думал на свояка, у
того пояс похуже, мог увести. А как же вы теперь без пояса доберетесь?..
Мрак насторожился, не поняв, а Олег спросил быстро:
-- А что пояс... может?
-- Ну, -- ответил Тарас, подумав. -- Портки держит, не спадут.
Особенно когда оголодаешь. Еще к нему можно цеплять палицу, нож... Да и
странствовать с ним легко. Помню, только велишь отнести себя за тридевять
земель, только ветер засвистит в ухах. Правда, иной раз в такие места
заносило... Раз даже к Ящеру.
Дед Тарас зябко передернул узкими плечами. Хоть не помнил
подробностей, но впечатление, видать, осталось гадостное. Мрак перекосился
от сожаления, глаза пожирали пояс, о чудесных свойствах которого не знал.
-- Батя, для тебя это дорого как память, но я для тебя еще лучше пояс
сделаю своими руками! Нам как раз до зарезу надо в одно место поспеть.
Если опоздаем, там всю посуду побьют.
Дед Тарас оглядел его старческими глазами.
-- Да нешто окромя пояса ничо не придумаете?.. Во молодежь пошла.
Откуда у вас руки растут? Скитаться по свету -- самое простое дело. Ума не
надо. С умом дома сидят.
Мрак сказал, уже немного сердясь:
-- Батя, а как, по-твоему, нам четверым попасть на край света? Что,
дунул-плюнул -- и дело в портках?
Дед помолчал, что-то вспоминая, долго сморкался, чесался, поймал
что-то в подмышках, звонко щелкнул в ногтях, вытер ладони о грязные
портки, волосы, сказал неуверенно:
-- За рекой на горе живет Змей. Еще змеенком подобрал, когда
родителей прибил... За дело -- скот таскали, а потом еще и девку уволокли.
Домой было принес, так тут крик поднялся: убери, от него рыбой пахнет!
Отнес к горе, он там в щель залез. Я ему живность бил, пока он не научился
сам. Потом сменил щель на нору поболе, но живет еще там...
-- А мы при чем? -- удивился Мрак.
-- Покормите его, -- сказал дед просто, -- приласкайте, он и отвезет.
Вон Тарха пока чешешь, можно вовсе зарезать... Ваш волхв малость кумекает,
заставит лететь куда потребно. А назад воротится сам. Он у меня умный...
-- На обратном пути пусть хоть головой о стену, -- сказал Мрак
напряженно. -- Но не занесет ли твой Змей и нас к Ящеру? Это ты, дед,
ходил по белу свету, сам как Змей, а мы люди простые. Таргитай от воробьев
не отобьется, Олег больно умный, разве что Лиска кому угодно глаза
выцарапает... Но ежели какая зверюка вылезет из преисподней, пропадем, как
Боромир без масла.
Дед подумал, пожевал губами. Руки беспокойно ощупывали пояс, к
путешественникам потерял интерес. Уже с порога бросил:
-- Эт как знаете... Будьте здоровы.
Отлучились за все время только Таргитай и Олег, но даже Таргитай не
смог вынести отчуждения матери, деда и младшего братишки. Смотрели со
страхом, все ждали, что растечется слизью или загукает страшным голосом,
накинется, начнет жадно пить их теплую кровь. Мать уклонялась от его
объятий, братишка прятался, дед не поднимался с вороха шкур. Таргитай
всплакнул, всегда был материным мазунчиком, повздыхал и поспешил
распрощаться.
Олег пришел еще раньше. Мрак вообще не выходил из своего дупла,
другой родни не было, а Лиска оставалась с оборотнем -- жители Большой
Поляны ее боялись особенно, плевали вслед.
Таргитай влез в дупло, когда Олег и Мрак, красные и растрепанные,
почти кричали друг на друга. Лиска с несчастным видом забилась в уголок,
жалобно смотрела большими испуганными глазами.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг