равнодушен к нам.
Зачем мы ему?
- Сейчас да. Сейчас он равнодушен даже к самому себе. Но пройдет время,
и на нем возникнет новое человечество. Тогда пытливый ум людей будет
искать в просторах вселенной себе подобных, и неужели вам, Мэрс, и вам,
Антор, не хотелось бы напомнить им о нашем существовании, сказать им, что
мы думали о них? Мы ждали их, верили в них!
Я хотел ответить, но в горле словно застрял какой-то комок, и Мэрс
опередил меня:
- Так вы думаете, литам Дасар, что там будут люди?
- Будут. Я биолог и верю в возможности жизни. Раз начавшись, она будет
развиваться долго и, в конце концов, создаст мыслящее существо. На
Арбинаде к этому есть все предпосылки. Сейчас во мне говорит ученый, а не
мечтатель. Я был там и верю в это.
Мэрс усмехнулся:
- Когда же, вы думаете, там появится человек?
- Это трудно сказать. Может быть, через несколько миллионов лет, а
может быть, для этого потребуются десятки и даже сотни миллионов лет. Все
зависит от того, как быстро там будут меняться жизненные условия. Церекс
опередил Арбинаду в этом отношении только потому, что, находясь дальше от
Солнца и будучи меньше размерами, он чаще менял свои геологические и
климатические условия. Эволюции там было просто некогда нежиться и тратить
силы на создание боковых ветвей. Эти ветви беспрерывно растущего дерева
жизни безжалостно обрубались суровой действительностью, и дерево тянулось
вверх, только вверх, гонимое извечными законами жизни и смерти. Вот
почему, мне кажется, церексианское человечество возникло раньше
арбинадского. По этой же причине на Церексе значительно меньшее
разнообразие форм жизни. Посетив Арбинаду, я был просто поражен
необычайной фантазией природы, когда ей дают развернуться!
Биолог говорил возбужденно, от его обычной медлительности и
уравновешенности не осталось и следа. Я снова видел его таким, каким он
был там, на Арбинаде.
- Миллионы лет, - задумчиво пробормотал Мэрс и, возвысив голос, сказал:
- Не понимаю вас, литам Дасар!
- Чего вы не понимаете?
- Не понимаю, как вы думаете обратиться к тем, кто придет через
миллионы лет!
Это же непостижимая бездна времени. Но, предположим, мы найдем какой-то
способ это сделать, тогда почему вы думаете, что сделать это должны мы, а
не те, кто сменит нас на Церексе или здесь, те, кто будет больше знать,
больше уметь, чья рука, протянутая через миллионы лет другому
человечеству, окажется более сильной и более дружественной. Подумайте,
Дасар! Мы же варвары, мы еще убиваем друг друга и вместе с тем тянем руки
к другому человечеству! Можно ли протягивать грязные руки, Дасар?
Мэрс произнес это так убежденно, что я невольно посмотрел на свои руки.
Перехватив мой взгляд, биолог улыбнулся, но тут же неожиданно вспылил.
- Хватит, Мэрс! - крикнул он. - Не хотите ли вы сказать, что у меня
грязные руки? Всю свою жизнь я работал для людей, добывая им крупицы
знаний. А вы? За что страдаете вы? Думаете, я не знаю, почему вы здесь? -
Биолог разошелся не на шутку, ожесточенно наступая на Мэрса. - На руках
человечества не грязь, а мозоли, вся наша история - это труд, борьба, не
мне вам это объяснять, Мэрс!
- Стойте! - воскликнул я. - Успокойтесь, обсудим спокойно.
- Хорошо, обсудим, - сказал Мэрс и, приняв любимую позу, выставил свои
острые локти. - Все наши споры - чистая риторика, мы все равно не можем
обратиться к этим грядущим людям.
- Подумаем, - ответил биолог, умеряя свой пыл и усаживаясь напротив
Мэрса, - отодвинем пока моральные соображения на второй план и рассмотрим
лишь техническую сторону. Мне кажется, здесь нет ничего невозможного. Об
этом я уже не раз думал. Антор, садитесь тоже, мне неудобно смотреть на
вас, задирая вверх голову.
Я отодвинул стул и уселся за стол. Биолог между тем, выпив воды,
продолжал:
- Миллионы лет - срок, конечно, страшный, но... - он сделал паузу, - мы
же собираемся направить послание в будущее, а не в прошлое, так что здесь
нет принципиальных затруднений!
- От этого нам не легче, - заметил я.
- Нет, легче! И неизмеримо легче! Спор сразу перестает быть
риторическим, как тут выразился Мэрс, и появляется почва для обсуждения.
Это главное. Вы согласны со мной?
- Ну, в этом смысле... - неопределенно ответил Мэрс, - можно считать -
согласен.
Однако подумайте, миллионы лет!
- Думал! - отрезал биолог. - Представьте себе, думал! Я позволю задать
вам несколько вопросов, не возражаете?
Мэрс равнодушно качнулся на стуле, показывая, что против вопросов он не
возражает, хотя и считает их бессмысленными. Я устроился поудобнее,
приготовившись к очередному поединку моих товарищей.
- Итак, - Дасар встал со своего места и навис над Мэрсом, - прежде чем
рассуждать о том, много или мало несколько миллионов лет, спросим себя,
что такое время и как мы его измеряем.
В глазах Мэрса появился какой-то огонек, словно загорелась индикаторная
лампочка, свидетельствующая о пробуждении интереса.
- Я слушаю вас, продолжайте, если не ошибаюсь, вы из стоячего болота
риторики хотите перебраться в бурное русло философии. Только осторожнее,
здесь есть подводные камни.
- Благодарю за предупреждение, - биолог, следуя традиционным правилам
вежливости, прикоснулся левой рукой к правому плечу, - но я буду плавать
на поверхности явлений, и подводные камни мне не страшны. Спрашиваю снова,
что же такое время и как мы его измеряем?
- Время - это... - начал было Мэрс, но Дасар перебил его:
- Э-э-э... не надо! Знаю, что вы скажете. Позвольте мне самому и
ответить.
Время, на мой взгляд, это - количественное выражение происшедших
изменений, а не какой-то там вид пространства или еще что-то - словом,
время не есть самостоятельная физическая категория, в чем вы хотели меня
убедить. Если имеются изменения, тогда, и только тогда, можно говорить о
времени, как выражении этих изменений. Например, я старше вас, Антор, не
потому, что родился, когда вас еще не было, а потому, что в моем организме
изменений накопилось больше, чем в вашем! Вы поняли мою мысль?
Биолог в упор смотрел на меня, но, не получив ответа, снова повернулся
к Мэрсу:
- Так что вы скажете?
Тот неожиданно рассмеялся:
- Вы, литам Дасар, вопреки обещаниям, поплыли отнюдь не по поверхности,
а опустились на некоторую глубину, и подводные камни, о которых я говорил,
подстерегают вас. Но сейчас, принимая пока ваши рассуждения, хочу
спросить, какой же практический вывод из всего этого, применительно к
проблеме, которую мы начали обсуждать?
- Самый непосредственный.
- Может быть, вы скажете более определенно?
- Охотно.
- Так мы слушаем вас, - сказал Мэрс.
Биолог обошел вокруг стола и уселся напротив нас.
- Здесь, на Хрисе, вы это, Мэрс, отлично знаете, так как занимались
соответствующими исследованиями, не происходит почти никаких изменений.
Этот мир словно застыл, и время для него остановилось. На Арбинаде
возникнут и исчезнут горы, материки, моря. По длиннейшей лестнице эволюции
живые существа будут неутомимо карабкаться вверх до уровня человека, а
здесь все останется почти таким же, как мы это видим сейчас. И для нашего
послания, адресованного тем, кто придет сюда после нас, не страшны
миллионы лет, которые вас так пугают. Надеюсь, я высказался ясно?
Мэрс утвердительно качнулся вперед:
- Вполне. С этого можно было начать сразу, не вдаваясь в рассуждения о
сущности времени.
- Может быть, но вы страшились миллионов столетий, мне хотелось
показать вам, что сами по себе годы ничего не значат, кроме пустой
арифметики. С таким же успехом, как о миллионах лет, вы могли говорить о
миллионах звезд, окружающих нас, и по этой причине считать мое предложение
бессмысленным, риторическим, позволю себе напомнить ваше определение.
- Значит, вы предлагаете, - сказал я, - оставить где-нибудь на Хрисе
нечто вроде посылки будущим арбинадцам в надежде на то, что со временем
они придут сюда и найдут это послание?
- Совершенно точно. Арбинада - это их дом, а Хрис - порог этого дома,
балкон, так сказать, на который они рано или поздно выйдут подышать свежим
воздухом космоса. Нужно лишь положить наше послание в такое место, которое
привлечет внимание будущих хозяев, и в этом вопросе я полагаюсь на Мэрса и
его товарищей - они лучше знают Хрис, чем мы с вами, Антор. Вы все еще
против, Мэрс?
- Нет, почему же? - ответил он. - Но такой взгляд в будущее, эта вера в
грядущих людей и наш примитивный способ общения с ними отдают каким-то
пессимизмом. Вам это не кажется, Дасар?
- В чем именно вы усмотрели пессимизм?
- Да во всей этой идее.
- Не понимаю, - заметил я, - мне казалось очень заманчивым послать наш
привет будущему человечеству.
- Видите ли, - медленно проговорил Мэрс, - на мой взгляд, питать такую
горячую веру в грядущее человечества соседней планеты - это значит
потерять веру в собственное человечество. Вдумайтесь сами, вот нас здесь
трое случайных представителей церексианцев, и мы от лица миллионов других
людей, не спрашивая их мнения, хотим обратиться к другим мыслящим
существам. Почему мы должны действовать в одиночку? Разве нельзя это
сделать более организованно, в больших масштабах, с большими шансами на
успех? Или вы, Дасар, вы, Антор, не верите в своих соотечественников?
Почему вы берете на себя эту миссию?
- Я ждал этого вопроса, Мэрс, - сказал Дасар, расстегивая свою куртку,
словно ему было жарко, и отвечу вам. Позвольте мне сражаться вашим же
оружием. Да, я не верю, что наше человечество в данный момент пойдет на
это. Не люди Церекса, а те, кто стоит над ними. Ведь они не хотят даже
подумать о судьбе своего народа, какое им дело до грядущего Арбинады! И вы
это отлично знаете, Мэрс!
- Знаю, потому и говорю. Но до появления арбинадцев пройдут еще
миллионы лет.
Может быть, мы спешим, Дасар? А? Ведь еще есть время, на Церексе не
всегда будут господствовать те, кому все безразлично, кроме собственной
шкуры. И потом, - голос Мэрса зазвенел, - позвольте спросить, Дасар, какую
же судьбу вы предрекаете нам, церексианцам, в будущем? Куда мы денемся?
Что станет с нашим человечеством? Почему вы не допускаете, что мы через
миллионы лет не войдем в непосредственный контакт с арбинадцами? Да и
появятся ли они? Ведь впереди у нас миллионы лет, я все же повторяю,
миллионы! За это время, под нашим воздействием, весь ход эволюции на
Арбинаде может измениться и пойдет не естественным путем, а как-то иначе,
и человек там никогда не появится. Может быть, мы заселим Арбинаду и
сделаем ее своей второй родиной?! Что ограничивает наши возможности?
- Ну нет! - воскликнул я. - Жить на Арбинаде, бр-р, одна тяжесть чего
стоит!
Скорее мы заселим Хрис!
- Мы его и так уже заселили, - печально улыбнулся Мэрс. - Так что же вы
молчите, Дасар?
Биолог откинулся на спинку кресла и пристально посмотрел на нас.
Машинально застегнув свою куртку наглухо, так что ворот сдавил ему шею, он
произнес с расстановкой:
- Э-э, вы считаете меня пессимистом, я значит не верю в человечество. -
Дасар резко встал. - Чу-дес-но! Вы, Мэрс, будете жить вечно?
- Что за ерунда, литам...
- Нет, постойте! Вы с надеждой глядите вперед, имея в виду не самого
себя, а грядущие поколения, - и вы оптимист, а я пессимист, - потому что
верю в грядущее нового человечества! Где логика? В мире нет ничего
вечного, Мэрс, одно сменяет другое - это закон природы! Человечество
возникло, и оно исчезнет, рано или поздно, с тем чтобы возникнуть снова в
другом месте и в другое время. Мы еще не постигли этих законов и не знаем,
почему и когда это случится, но так будет.
Правда, человеческое общество - это особая категория. Во многом мы
держим собственную судьбу в своих руках. В этом наша сила и наша слабость.
Да, Мэрс! И слабость тоже! Наш разум, наши эмоции в какой-то момент могут
не удержать нас, и тогда, возможно, свершится непоправимое. Так, к
сожалению, было на Церексе!
- Что было на Церексе? Война?!
- Да, война! Когда одна часть обезумевших и алчных людей бросилась на
другую не менее безумную и алчную, втянув в круговорот событий все
человечество. Разум оказался слабее рук, сжимавших оружие, силу и значение
которого люди еще не понимали. Вы забыли об этом, Мэрс?
- Нет не забыл. Но это было двадцать десятилетий назад, и человечество
существует. Оно об этом никогда не забудет, и вряд ли это повторится.
Дасар шумно вздохнул:
- К сожалению, достаточно того, что уже было. Я биолог, Мэрс, и
человечество для меня в некотором смысле те три десятка миллиграмм
наследственного вещества, которые заключают всю предшествующую эволюцию и
последующие поколения.
Подумайте, тридцать миллиграмм - и это все люди, все их будущее, все их
надежды!
В минувшей войне были уничтожены почти все памятники древнейшей
человеческой культуры - это преступно; погибли миллионы людей - это
ужасно; но тогда же был нанесен значительный ущерб ничтожным миллиграммам
человеческой субстанции - и это чудовищно! Прошло двадцать десятилетий,
планета отстроилась, родились новые люди, но человечество несет в себе
проклятие прошлой войны! Мы больны, Мэрс, все как один, и самое страшное -
то, что этот факт тщательно скрывают. Вы не знаете многого из того, что, в
силу своей профессии, знаю я. Нужно принимать самые решительные меры уже
сейчас, чтобы спасти человечество, но при нынешних взаимоотношениях между
людьми сделать это невозможно. Нам нужно бороться за свою судьбу самым
настойчивым образом, и я не знаю, хватит ли у нас времени и сил выйти
победителями из этой борьбы. Не забывайте, природа, создавая человека,
ставила эксперименты в невиданных масштабах, она трудилась миллионы лет,
правда, действуя вслепую. Мы работаем сознательно, но у нас нет тех
миллионов лет, на которые вы уповаете!
Биолог подошел к столу и дрожащими от волнения руками налил себе воды и
начал пить. В наступившей тишине мы слышали, как булькало у него в горле.
Потом он сел и устало посмотрел на нас:
- Так что скажете вы, Мэрс, и вы, Антор?
Мы молчали, подавленные тем, что услышали от Дасара. Наконец Мэрс
спросил:
- И это действительно столь серьезно, как вы говорите?
- Увы, это так, - кивнул утвердительно биолог. - Два столетия процесс
шел скрыто, исподволь, незаметно, и даже многие ученые успокоились, решив,
что самое страшное позади. Но последние тридцать лет вдруг все всплыло
наружу. Кривая статистики неумолимо поползла вверх, и мы забеспокоились.
Мы обратились в правительство, нам предложили молчать. Молчать было
невозможно. Мы писали, но нас не печатали. Мы протестовали, и тогда с нами
начали расправляться. Многие заколебались и прекратили борьбу, но не все,
Мэрс, не все! Я не пессимист, как вы меня здесь охарактеризовали, я все же
верю и в свое человечество!
Биолог перевел дух и кивнул головой в сторону иллюминатора:
- Сейчас мы начали говорить о них. Так убедил я вас, Мэрс? В конце
концов, что мы теряем? Если когда-нибудь это будет сделано более
организованно - тем лучше.
Но это будет не так скоро, может быть, в другую эпоху. А им не менее
интересна будет и наша эпоха, эпоха борьбы и тревог, эпоха сомнений и
несправедливости.
Пусть она послужит им предостережением! Вы слышите, Мэрс? Пусть они
знают, что мы думали не только о себе. Так вы согласны?
Мэрс поднялся во весь свой большой рост.
- Согласен, - просто сказал он.
- А вы, Антор, поддержите нас?
- Я сделаю все, чтобы помочь вам.
Мы подошли к иллюминатору. Из черной бездны на нас смотрел голубой серп
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг