оружием против этой живучей твари. В конце концов, один из ударов достиг
цели - животное забилось в судорогах, но я совсем обессилел. Снова
забаррикадировав отверстие, я отполз в дальний угол и свалился в
изнеможении.
- Они не очень опасны, но мне с ними не справиться, отсиживаюсь между
камнями...
выручайте...
Это было последнее, что я смог произнести и часа на два впал в
забытье...
"Эльприс" добрался до острова, когда кислорода у меня почти не
оставалось. Я смутно помню тот переполох, который внесли в царство
крылатых люди, грохот выстрелов, пронзительные крики животных, шелест
бесчисленных крыльев. Я выбрался наружу и, подхваченный Ланком и Дасаром,
кое-как добрался до лодки. В памяти еще сохранилось журчание волн,
склоненные надо мной лица, пульт управления и маслянистая влага
гидроконтейнера. Дальше - провал, вмещающий в себя несколько суток. Конд
рассказывал мне потом, что я нашел еще в себе силы указать ему разведанный
мною путь к дельте Ракса.
22
Когда я окончательно пришел в себя и выбрался из гидроконтейнера, Кор,
Конд, Дасар и Барм были снаружи. Меня встретили Ланк и Торн.
- Ну-ка, покажись, - сказал Торн, поворачивая меня к свету, -
основательно тебя, однако, они разделали.
Он скрылся в соседнем отсеке и вскоре возвратился, нагруженный целым
ворохом медикаментов.
- В первую очередь будешь принимать вот это, ясно?
Я сделал безразличный жест.
- Ланк, наложите ему на ушибы листер. А вы вытритесь, - он кинул мне
полотенце.
Я старательно снял с себя маслянистые капли раствора. Ланк хлопотал
возле меня, накладывая на тело длинные и жгущие кожу ленты листера.
- Далеко мы поднялись по реке? - спросил я.
- Далеко, уже двести километров, повернись другим боком, вот так... Ты
не слышал, что Кор приказал? - спросил Ланк.
- Не слышал, откуда же... - ответил я.
- На тебя наложен штраф.
- Штраф? Какой штраф?
- Двести ти.
- Это за что?
- За то, что ты вылетел на разведку без оружия, - пояснил Торн.
- Двести ти! Иди ты к черту со своим листером, - я оттолкнул Ланка. -
Где Кор?
- Сейчас его нет на корабле, все остальные снаружи.
Целый час я ждал возвращения Кора и, надо сказать, за это время
основательно накалился. Едва участники вылазки сняли скафандры и разошлись
по своим местам, как я бросился в центральный пост к Кору. По дороге мне
попался Конд.
- Ан! Ты уже здесь? Значит, здоров?
- Здоров, - буркнул я. - Кор у себя?
- У себя. Ты уже знаешь?
- Знаю.
- И хочешь с ним говорить? - Конд неодобрительно покачал головой.
- Хочу, как видишь.
- Брось, не стоит, я уже говорил.
- Ну и что?
- Мне это обошлось ровно в пятьдесят ти.
- А тебе-то за что?
- За то, что лез, по его мнению, не в свое дело.
- Все равно пойду, пусть попробует сказать, что двести ти не мои.
Кор встретил меня весьма дружелюбно, я даже не ожидал. Он лежал в
защитном положении, отдыхая после вылазки. Услышав мои шаги, он открыл
глаза.
- Мазор Антор! Наконец-то. Я давно ожидал вашего выхода из контейнера.
Чувствуете себя нормально?
- Да, нормально.
- Цвет лица у вас еще нездоровый, - продолжал Кор, - болят ушибы? Вас
осматривал мазор Торн?
Я решил сразу перевести разговор в нужное русло.
- Мазор литам Кор, я пришел к вам по другому вопросу.
Кор едва заметно кивнул головой и закрыл глаза.
- Я знаю, говорите.
- Мне сообщили, что вы наложили на меня штраф.
- Правильно. Это вас удивляет? - Хладнокровие у него было поразительное.
- Нет, - отчеканил я, - возмущает!
Кор приоткрыл глаза и окинул меня взглядом.
- Тем лучше.
Я остолбенел и не нашелся, что ему ответить.
- Тем лучше, - повторил он, - по крайней мере вы теперь не будете
забывать о тех мелочах, от которых зависит благополучный исход экспедиции.
У вас есть какие-нибудь вопросы?
- Нет.
- Тогда отдыхайте, через три часа ваша вахта.
Он отвернулся, давая понять, что разговор окончен.
23
Мы двигались в глубь континента... Над нами было небо, то грозное и
черное, изрезанное вспышками молний, то глубокое и чистое, слепящее
прозрачной синевой.
Проплывали мимо берега реки, окаймленные белым, как снег, песком,
журчала за кормой вода. Буйные заросли деревьев, сплетаясь между собой
ветвями, решительно наступали на берег или следовали за авангардом густо
разросшегося кустарника.
Временами и деревья и кусты отступали, освобождая место обширным
полянам, покрытым ворсистым ковром густой зеленой травы, расцвеченным
странными яркими растениями, над которыми вились бесчисленные рои
насекомых. Одна красочная картина сменялась другой, еще более красочной. И
вдруг недра земли поглощали зеленый покров, и тогда в солнечных лучах
купалось царство минералов, не менее разнообразное и причудливое, чем
отторгнутая ими органическая природа.
Нас окружал сказочный мир, заселенный животными-химерами. Никакая
человеческая фантазия не способна создать полчища столь отвратительных
чудовищ: ползающих, прыгающих, квакающих, летающих, ревущих и пожирающих
друг друга. Животный мир - это ужас Арбинады. Мы поняли это слишком скоро
и заплатили слишком дорого...
Корабль разрешалось покидать группами не менее двух человек.
Специалисту, идущему на поиск, придавался как минимум один сопровождающий.
Такими сопровождающими были я, Конд и Ланк, а так как Кор никогда не
отпускал одновременно обоих пилотов, то Ланку чаще других приходилось
выходить из корабля. В условиях Арбинады, ее диких зарослей, болот и
нагромождения скал удобнее всего было передвигаться по воздуху. Это было
менее утомительно и значительно безопаснее. Те летающие драконы, которые
доставили мне в свое время столько неприятностей, были сравнительно
безопасны, да и обитали они вблизи морского побережья. Их сородичи,
населяющие леса в непосредственной близости от реки, хотя и летали
огромными стаями, но были значительно меньших размеров и при нашем
появлении в воздухе обычно исчезали. Главная опасность подстерегала нас в
воде и на суше.
Чаще всего на поверхность Арбинады я выходил вместе с биологом. Не
знаю, почему он избрал именно меня. Правда, я хорошо владею оружием. Может
быть, поэтому Дасар предпочитал видеть меня рядом с собой, отправляясь на
свои научные экскурсии.
Биолог оказался дотошным исследователем, и, сопровождая его, мне
пришлось увидеть очень многое. И увидеть и узнать. Дасар - человек
разговорчивый и свои мысли выражает часто вслух, поэтому волей или неволей
я становился соучастником его деятельности и хранителем его мыслей.
Мало-помалу я сам стал втягиваться в эту работу и иногда высказывал
соображения, которые он не отвергал, а, пробурчав что-то себе под нос,
изрекал приблизительно такую фразу:
- Однако, Антор, ваши заболоченные космосом мозги еще способны на
некоторую макроскопическую деятельность...
Это следовало воспринимать как высшую похвалу. По поводу других моих
соображений он не скупился и на такие замечания.
- Я считаю, - говорил он, делая соответствующую паузу, - что
первобытная протоплазма по части умозаключений могла бы успешно
конкурировать с содержимым черепной коробки отдельных высокоорганизованных
астролетчиков.
Я на него не обижался. С ним было тяжело, но интересно. Он глотал
синзан чудовищными порциями и проявлял столько энергии, что вконец
изматывал и себя и меня. После каждой вылазки мы по много часов отмокали в
гидроконтейнере, с тем чтобы в следующий раз снова взять от наших
организмов все, на что они способны.
Я следовал за ним повсюду: и в непроходимые чащи, где он вылавливал
"интересных"
насекомых, и в воду, где опасности, поджидающие нас, были особенно
велики.
Постепенно, благодаря собственным наблюдениям и его комментариям к
тому, с чем нам приходилось сталкиваться, у меня стало складываться более
терпимое отношение к животному миру Арбинады.
Часто он меня спрашивал:
- Вы знаете, Антор, где мы с вами сейчас находимся? Ну-ка, ответьте мне.
- Мы бродим по страницам книги, в которой природа лишь очень скупо
повествует о том, на что она действительно способна, - отвечал я,
припоминая его собственный ответ на заданный вопрос.
- Нет, уважаемый водитель межпланетных телег, вы ошибаетесь, - говорил
он, - мы не бродим, а мы стоим и смотрим в колыбель младенца. Этот мир так
еще юн! Он только-только открыл глаза, и впереди у него огромная жизнь.
Запомните это.
Когда вернемся на Церекс, так и рассказывайте, что вы были в гостях у
новорожденного.
- Сколько же лет этому новорожденному?
- Сколько? Трудно сказать. Я полагаю, не менее пятисот миллионов раз
обернулась Арбинада вокруг Солнца с тех пор, как на ней возникла жизнь,
различимая невооруженным глазом.
Я мог бы припомнить множество подобных разговоров, они возникали по
всякому поводу. Однажды биолог был чрезвычайно обрадован, поймав
маленького юркого зверька, который отбивался от него с храбростью
отчаяния. Я не сразу понял, что привлекло биолога в этом животном, на мой
взгляд, поблизости находились куда более интересные объекты наблюдения.
(Тогда я еще полагал, что научная ценность того или иного существа прямо
пропорциональна объему его тела.)
- Вот, Антор, смотрите, это представитель тех, кто сменит нынешних
властелинов Арбинады!
- Этот карлик?
- Да!.. Ну, не этот, конечно, а его далекие потомки.
Я с недоверием перевел взгляд на разгуливающих неподалеку двух
исполинов. Их морщинистая, покрытая буграми и наростами кожа обтягивала
массивные тела не менее шести метров в длину. Головы этих животных, если
считать вместе с широкими загривками, покрывающими непроницаемой броней
шею и часть спины, составляли не менее трети общей длины тела и были
украшены рогами; два из них росли около глаз и были длинными и острыми, а
третий возвышался спереди на носу. Великаны неторопливо пережевывали
стебли растений. Было в них что-то монументальное, вечное и неизменное,
казалось, что они всегда жили и всегда будут жить на земле.
Я поделился своими впечатлениями с Дасаром.
- Вот-вот! - воскликнул он. - Типичный пример того, как верное
наблюдение приводит к неправильному выводу! Неизменное - сказали вы
правильно. Такому колоссу, как этот, уже трудно перестроиться. Эти, да и
большинство других животных Арбинады, слишком далеко зашли по пути
приспособления к существующим условиям. Но эти условия не вечны. Пройдет
не так уж много времени (в геологическом смысле, конечно), и они
изменятся. Перестроятся материки, климат станет холоднее или суше, и те
особенности животных, которые делают их сейчас непобедимыми в борьбе за
жизнь, окажутся для них гибельными. Вы думаете, Антор... Кстати,
осторожнее, не наступите на этот маленький холмик...
- Эту кочку?
- О жалкий придаток космической колымаги! - простонал биолог. -
Воистину правильно говорят, что одним глаза даны для того, чтобы видеть, а
другим - чтобы всегда оставаться слепыми. Это же целый город!
Я удивленно уставился на биолога.
- Да не на меня смотрите, а себе под ноги.
Я наклонился и только тогда разглядел, что эта кочка в действительности
была маленьким искусственным сооружением. Оно представляло собой невысокий
холмик, собранный из листьев и мелких веточек, земли и стеблей растений.
Около него сновало множество странных шестиногих существ, куда-то
спешащих, что-то тащивших, что-то ищущих. Приглядевшись, я заметил, что
временами два или несколько этих малозаметных арбинадцев выполняли работу
сообща, может быть.
несколько бестолково, но зато напористо и энергично. Мне удалось
уловить некоторый порядок в их многообразной деятельности и даже увидеть
чуть заметные тропинки, протоптанные многочисленными неутомимыми лапками.
- Это... люди? - спросил я, испугавшись собственного вопроса.
Биолог стоял рядом и наблюдал вместе со мной открывшуюся перед нами
странную жизнь.
- Нет, Антор, не люди, - на этот раз Дасар обошелся без язвительного
замечания, - впервые я их увидел дней шесть тому назад и, признаться,
вначале подумал то же самое. Внешне эта колония действительно напоминает
сообщество разумных существ, находящихся на низкой ступени развития. Но
это не люди. Людьми руководит разум, а ими слепой инстинкт. Но сама по
себе коллективная деятельность насекомых явление чрезвычайно интересное и
совершенно неизвестное на Церексе... Так... А теперь помогите мне
справиться с этим зверьком.
- С будущим хозяином Арбинады?
- Да.
Я умертвил животное и по указанию Дасара сфотографировал и разделал его
тушку, заключив отдельные органы в специальные капсулы. Биолог при этом
восхищался разнообразием строения зубов, черепной коробкой и
сердечно-сосудистой системой.
Я никогда не был силен в анатомии и из всего, что он мне говорил, понял
только то, что животное было теплокровным и млекопитающим. По его мнению,
эти два фактора, да еще наличие более развитого мозга, дадут со временем
величайшие преимущества таким животным над всеми остальными, ныне
существующими.
- А люди здесь будут, литам Дасар? - спросил я, вспоминая мечту Юринги
о людях другой планеты.
- Будут, - уверенно ответил биолог.
- Когда?
- Теперь скоро, я думаю, примерно через сто миллионов лет. Человечеству
Церекса, к сожалению, придется общаться только с этими монстрами.
- А какими они будут, эти люди?
Биолог задумался.
- Трудно сказать, я знаю только одно, что это будут люди... Нам пора
возвращаться, пилот.
Мы поднялись в воздух и полетели к кораблю. Я раздумывал над темой
нашей беседы, в которой мы небрежно бросались миллионами лет, вершили
судьбу живущих ныне и еще не появившихся животных, - и легкая грусть
охватила меня. Печально было сознавать, что мы лишь случайные создания
природы, возникшие по ее прихоти в вечном круговороте движения, что нам на
всё отпущено мгновенье, на все наши переживания, на все наши радости и на
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг