помогал Белому движению в борьбе с красными - огромные корпуса со-
юзников стояли в тылу и ничего не делали (и это была правда, но,
поступи в свое время союзники наоборот, теперь те же люди обвиняли
бы их в пролитии русской крови), а теперь еще имеет наглость тре-
бовать уплаты долгов, не давая России времени оправиться. Надо ска-
зать, что и бывшие страны Антанты смотрели теперь на Россию без
большого восторга. Было ясно, что эта огромная, непредсказуемая,
полуазиатская страна наращивает свою мощь - и, между прочим, не
только экономическую, но и военную - отказываясь в то же время ус-
тановить у себя цивилизованные демократические институты, живя без
конституции, без парламента, даже без законного монарха, а с каким-
то странным полувоенным временным правительством. И действительно,
усмирение России как будто было достигнуто, а Директория не спешила
уходить от власти, игнорируя робкие требования либералов и словно
воплощая собой пресловутый особый путь. Робкими требования были по-
тому, что Директорию не в чем было особенно упрекнуть - конечно, ее
правление было не идеальным, но промышленность росла, рубль укреп-
лялся, у крестьян была земля, да и уровень гражданских свобод был
близок к установленному Манифестом 17 октября 1905 года. Со време-
нем состав Директории менялся, часть генералов ушла на покой, усту-
пив место крупным промышленникам. Так, в 1924 году Директорию поки-
нул Колчак, заявив, что он устал от политики и хочет вернутся к на-
уке. Действительно, адмирал снова занялся полярными исследованиями
и погиб в 1929 при крушении ледокольного парохода "Иркутск". Рота-
ция членов Директории, при которой оставшиеся в меньшинстве радика-
лы уходили, и их сменяли умеренные, привела к тому, что прежде пес-
трый состав верховного органа обрел однородность, и прекратились
шарахания из стороны в сторону. Главным же секретом успеха правле-
ния Директории в тот период, думается, было то, что она не столько
руководила и направляла, сколько создала необходимые начальные ус-
ловия и, защитив силой оружия порядок, предоставила национальному
хозяйству развиваться своим чередом. Краткая эпоха большевизма не
успела уничтожить людей предприимчивых и работящих, и едва таким
людям были созданы условия для работы, экономика пошла вверх. В то
же время, на фоне естественной гордости за выходящую из кризиса
страну, все чаще звучали националистические и даже черносотенные
лозунги. Припоминали национальность Маркса, высчитывали процент
евреев и вообще инородцев в рядах большевиков (забывая при этом,
что активное участие некрещеных евреев в революции вполне естест-
венно при той дискриминации, какой они подвергались в Российской
империи). Масла в огонь подливали интересы национального капитала,
не желавшего мириться с еврейской и иностранной конкуренцией. Все
же в целом, после революционных потрясений, маятник общественного
мнения отклонился в сторону устойчивости и спокойствия, и когда в
1925 году Директория наконец объявила выборы - правда, не в Учре-
дительное собрание, а только в Государственную Думу - избранные
делегаты оказались один умеренней другого. Ни сторонники монархии,
ни сторонники парламентской республики не набрали большинства; до-
минирующим настроением стал страх перед любыми переменами, способ-
ными нарушить хрупкое благополучие. Не раз цитировалась знаменитая
фраза Столыпина: "Нам нужны не великие потрясения, а великая Рос-
сия!" В конце концов прошло предложение октябристов воздержаться
от окончательных решений и принять конституцию переходного периода,
сохранявшую власть Директории еще на четыре года, правда, под не-
которым думским контролем. Члены Директории, опасавшиеся конфрон-
тации с Думой, вздохнули спокойно.
Меж тем в Германии кипели политические страсти. Сопротивление
правых было сломлено, но в рядах левых шла жестокая борьба комму-
нистов с социал-демократами, немцев с иммигрантами, старых и новых
лидеров и всевозможных блоков и фракций. Как это нередко бывает,
в этой свалке, обойдя старых политических волков, неожиданно всплыл
человек новый и почти никому неизвестный. Звали его Рудольф Хильфе;
прошлое его было темным, как и происхождение. По крови он был напо-
ловину австриец, на четверть венгр, о последней же четверти биогра-
фы умалчивают, ибо метрических свидетельств не сохранилось, но го-
ворили, что была эта четверть не то еврейской, не то и вовсе цыган-
ской. Известно, что подобное смешение крови часто приводит к рожде-
нию неординарных личностей, и в самом деле, Хильфе отличали незау-
рядные организаторские способности, ораторское мастерство и чрезвы-
чайное честолюбие. В 1926 году, после странного покушения на Тель-
мана (официальное расследование походило скорее на попытку скрыть
истину, нежели найти ее), Хильфе становится фактически (а после
скорой смерти Тельмана и юридически) первым лицом в Коммунистичес-
кой партии Германии. Под его руководством довершился разгром гер-
манской социал-демократии и внутрипартийной оппозиции в КПГ; умело
играя на амбициях соратников и используя сегодняшних союзников про-
тив вчерашних, к 1930 году Хильфе сосредоточил в своих руках почти
всю полноту власти в стране. Несмотря на свое многонациональное
происхождение, он оказался куда большим поборником величия Герман-
ской Империи, чем неоднократно битые за шовинизм социалисты; и хотя
трескучие фразы о пролетарском интернационализме и мировой револю-
ции еще звучали, в них все явственней проступал иной оттенок: нем-
цы - великий народ, избранный историей для того, чтобы принести
свет идей марксизма всему человечеству - принести, если надо, силой
оружия.
А в это время в России тоже происходил рост радикальных на-
строений. Память людей коротка, а аппетиты ненасытны; нейтральную
политику Директории вновь начали критиковать и справа, и слева. На-
ционал-социалистическая партия, которую еще недавно никто не при-
нимал всерьез, неожиданно заявила о себе громкими акциями и ростом
своих рядов. Во главе НСПР стоял некто Игнат Салтин, тоже неизвест-
ный прежде политик (что было вполне естественно после того, как ли-
деры российских левых пали жертвой белого и красного террора, эми-
грировали или, разочаровавшись, отошли от дел). На первый взгляд,
Салтин представлял собой ничем не примечательную посредственность.
Выгнанный из реального училища (как утверждали потом официальные
биографы, за политическую деятельность, хотя на самом деле за неус-
певаемость), он не овладел толком никакой профессией. Впоследствии
был призван в армию и воевал на фронтах Мировой войны. Дослужился
до фельдфебеля. В 1916 был ранен в Галиции и остался на всю жизнь
хромым на левую ногу, вследствие чего избежал мобилизации в Граж-
данскую войну. По официальным данным, при большевиках участвовал
в работе левого подполья, по неофициальным - был там провокатором
ЧК. В молодости писал плохие стихи, которые никогда не были опуб-
ликованы - в отличие от его книг на политические темы, первая же
из которых, "Моя борьба", помимо шовинистической демагогии содер-
жала в себе разумные мысли о политике и о психологии толпы. Воз-
главленная им партия - кстати, он не входил в число ее создателей
и примкнул к НСПР позже - изначально включала в себя немало эсеров-
ского, т.е., по марксистской терминологии, "мелкобуржуазного"; впо-
следствии в партийной идеологии оставалось все меньше социалисти-
ческого и ставка все явственней делалась на мелкий и средний капи-
тал. По мере того, как росло значение класса мелких собственников,
укреплялась и опора национал-социалистов (нацистов). Шовинистичес-
кая "охотнорядская" идеология тоже оказалась здесь вполне кстати.
На выборах 1929 года НСПР, однако, получила не слишком большой про-
цент голосов (хотя и значительно больший, чем предсказывали поли-
тологи). Несмотря на популярность национальной идеи, идеология на-
цистов все еще казалась слишком грубой, а их лидеры - слишком не-
отесанными. В целом, впрочем, новая Дума оказалась куда радикальней
предыдущей. Маятник общественного мнения снова отклонялся в сторону
"быстрых и простых решений"; темпы возрождения России казались сли-
шком низкими. Но общество еще не определилось, радикализм какого
толка оно предпочитает, поэтому депутаты, представлявшие весь спектр
от крайних монархистов до социал-демократов (коммунистические пар-
тии, естественно, оставались под запретом) не могли договориться
практически ни по одному вопросу. Вообще Шестая Дума оказалась на
редкость бездарным и бестолковым парламентом, напомнив печально
известные первые Думы; единственным вопросом, по которому депутаты
быстро пришли к соглашению, стало резкое ограничение полномочий
Директории. Фактически верховный орган превращался в подобие анг-
лийского монарха, который царствует, но не правит. И хотя половина
Директории призывала поступить с Думой по-столыпински, однако ос-
тальные их коллеги на это не решились, ибо не было уже государя
императора с его вердиктом "быть по сему", не было и законных ос-
нований для роспуска Думы, и слишком велик был страх, что новое
обострение способно опять открыть дорогу хаосу. Однако формально
Директория осталась верховным органом еще на 4 года, ибо депутаты
не могли договориться, чем ее заменить.
Период 1929-1933 годов оказался для России тяжелым не только
из-за неудачного парламента. Общий кризис мирового хозяйства, ко-
торый германские и итальянские коммунисты злорадно именовали "вто-
рым этапом необратимого краха капитализма", особенно больно ударил
по еще не вполне оправившейся от потрясений России. К тому же меж-
дународные отношения все более ухудшались; кое-кто на Западе отк-
ровенно делал ставку на красную Германию как противовес России,
другие, напротив, хотели покончить с язвой коммунизма чужими, т.е.
российскими, руками. Деятельность Думы, получившей столь широкие
полномочия и при этом склонной не к взвешенной политике, а к дема-
гогическим демаршам и радению за "величие державы", отнюдь не спо-
собствовала разрядке напряженности. Так, выплата долгов Антанте
была окончательно заморожена, и в парламенте открыто звучали речи
о необходимости "восстановить Империю в границах 1913 года", т.е.
присоединить Польшу и Финляндию. Ответная резкая реакция Запада
вызывала еще большее раздражение. Сочетание внутреннего и внешнего
кризиса породило быстрый рост недовольства по всей стране. Помимо
обвальной критики правительства, звучали непременные фразы о все-
мирном заговоре против России; упоминалось, разумеется, что заговор
этот не какой-нибудь, а жидо-масонский. До поры еще сдерживаемый
антисемитизм прорвался, как гной, и вольно хлынул наружу; возобно-
вились еврейские погромы, довольно неохотно подавлявшиеся силами
правопорядка. По мере роста популярности национал-социалистов к
ним примыкало все больше интеллектуалов, помогавших как в такти-
ческой борьбе, так и в выработке стратегических программ. Идео-
логия нацистов получила название "фашизм" - от латинского fascio,
что означает "связка, пучок", в более широком смысле - "объедине-
ние". Фашисты всячески подчеркивали принцип единства, столь отве-
чавший, по их мнению, истинно русскому духу коллективизма, общин-
ности, соборности. В то же время из программы партии ушло все лево-
социалистическое, и в конце концов, благодаря своим политическим
успехам, нацисты привлекли благосклонное внимание крупного капи-
тала, обеспокоенного новой радикализацией рабочего класса.
В Германии в это время тоже происходили весьма неблаговидные
события. Национализировав промышленно-финансовую сферу и уничтожив
частное предпринимательство, коммунисты добрались наконец до по-
следнего класса собственников - крестьянства. Началась кампания по
лишению крестьян собственной земли и объединению их в государствен-
ные коллективные хозяйства. Естественно, подобная программа встре-
тила сопротивление, подавлявшееся беспощадными репрессиями. Мно-
жество крестьян было расстреляно или отправлено в концентрационные
лагеря. Когда же планы партии были претворены в жизнь, социалисти-
ческое сельское хозяйство продемонстрировало свою "эффективность":
на страну обрушился голод невиданных доселе масштабов. Положение
можно было поправить закупками продовольствия за границей, но ком-
мунистические вожди не собирались демонстрировать свои "временные
трудности" буржуазному миру. Социалистическая же Италия попросту
не могла оказать масштабную помощь. Естественно, что и в Германии
активно муссировалась идея происков врагов и всемирных заговоров.
На выборах 1933 года в России национал-социалисты одержали
впечатляющую победу. Было объявлено об окончании переходного пе-
риода и начале строительства новой тысячелетней империи. Генерал
Деникин от имени Директории вынужден был передать Салтину бразды
правления. Новая конституция провозглашала Россию президентской
республикой, возвращая ей при этом звучный титул Империи. (Так и
было записано: "Российская Империя является республикой.") Равен-
ство всех граждан перед законом было упразднено; евреи официально
ограничивались в правах. В скором времени начались репрессии против
свободной прессы, а также левых и либеральных партий. Естественно,
подобные действия еще более осложнили отношения с демократическим
Западом. В короткие сроки под лозунгом борьбы с внутренними и внеш-
ними врагами нацисты установили в стране жесткую диктатуру, кото-
рая, в отличие от диктатуры большевиков, не встретила организован-
ного сопротивления. Надо сказать, что нацисты умело использовали
страх перед большевиками, и если ужасы красного террора уже успели
подзабыться, то живой пример активно милитаризующейся коммунисти-
ческой Германии заставлял даже порядочных людей до поры подыски-
вать оправдания методам фашистов. Вскоре в Сибирь, на Север и в
казахские степи уже тянулись нескончаемые эшелоны с политзаключен-
ными.
Удивительное дело, но несмотря на весь яростный антагонизм
между фашистской Россией и коммунистической Германией, столь актив-
но используемый идеологами обеих стран, между этими режимами воз-
никло и постепенно укреплялось неафишируемое, но плодотворное сот-
рудничество. Говорили, что и лидеры их, Салтин и Хильфе, испытывают
немалое уважение друг к другу. Немалую роль здесь, видимо, играло
общее противостояние либеральному миру Европы и Америки. Достоверно
известно, что российские военные инструкторы обучали германских
красных командиров, а карательные органы обоих государств нередко
выдавали друг другу искавших убежища противников соответствующих
режимов. Поддерживались и экономические связи. При этом и Россия,
и Германия не переставали готовиться к войне.
В середине тридцатых волна политических репрессий в Германии
докатилась до верхушки правящей партии. Практически все основатели
КПГ, соратники Либкнехта и Тельмана, не успевшие к тому времени
отправиться в мир иной, предстали перед судом по обвинению в изме-
не, заговорах, организации покушений, подготовке мятежей, диверси-
ях, шпионаже в пользу России и мировой буржуазии и т.д. и т.п. Об-
винения были абсурдны, однако сами спектакли политических процессов
разыграны были с размахом. Обвиняемые, сломленные пытками и обману-
тые лживыми посулами, показывали на себя и друг на друга. Практиче-
ски все они были расстреляны; их родных и близких ждали концлагеря.
Впрочем, вожди германских коммунистов лишь разделили ту участь, ко-
торой прежде по их вине подверглись миллионы простых людей. Русс-
кие большевики-иммигранты тоже в массе своей были осуждены как шпи-
оны. Из видных фигур уцелел один Троцкий, который еще в конце двад-
цатых предусмотрительно бежал в Мексику. Однако и его в 1940 году
достали длинные руки спецслужб - невыяснено только, германских или
российских.
В России в это время тоже шла охота на шпионов и врагов нации.
К последним, естественно, в первую очередь причислялись евреи. Их
массовый отток из страны поначалу только радовал нацистов, несмотря
на то, что Россия теряла таким образом немало видных ученых и дея-
телей культуры; однако вскоре фашисты забеспокоились, что "прокля-
тые жиды" уходят от возмездия. Государственный антисемитизм обре-
тал форму геноцида; на закрытых заседаниях уже звучали слова "окон-
чательное решение еврейского вопроса". Впрочем, к этому времени
официальная пропаганда уже не ограничивала список врагов евреями и
коммунистами - весь "растленный Запад" считался их пособником. По-
стоянно звучали слова о "всемирно-исторической миссии России"; был
принят новый гимн "Россия, Россия превыше всего". Любопытно, что
главный ревнитель национальной идеи Салтин не был чисто русским:
мать его происходила с Украины, и, хуже того, не миновало его про-
клятие всех выдающихся антисемитов, а именно - недоказанное, но и
не опровергнутое подозрение в еврейских корнях. В условиях развер-
нувшейся националистической вакханалии покинули страну многие чест-
ные люди, имевшие такую возможность; в их числе и генерал Деникин,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг