ним, у ворот меня встретил старик с ржавой двустволкой за плечами и
посоветовал взять для розысков его собаку:
- По утке она у меня специалист большой.
С сомнением посмотрел я на кудлатую собачонку.
- Хоть это и довольно узкая специальность, все же попробуем.
Я дал ей понюхать дневник. Рыжая собачонка беспомощно и близоруко
тыкалась мокрым носом в строчки, как бы стараясь прочитать их.
Но вот она выпрямилась, тоненько тявкнула и обежала вокруг нас, как
наездница на арене цирка, наклоняясь внутрь круга. Затем свернула в
сторону, понюхала какую-то воткнутую в землю палку и, не отрывая носа от
земли, засеменила по тропинке.
Тропинка вела к старому, почерневшему сараю, на котором издали, как
почтовая открытка, светлела новая дверь.
Все жители вышли на улицу, чтобы принять участие в поисках. Скакали
ребятишки с обручами и самокатами. Завязывая на ходу узлы платка, бежала
хозяйка выросшего дома. Степенно попыхивая цигарками, за ней шли соседи -
два бородача. Осторожно, стараясь не запылить ослепительно блестящие
сапоги, несколько поодаль плыли франтоватые парни.
Все лица выражали явное нетерпение. Исчезновение журналиста они
связывали с чудесами последних дней. Может быть, когда его найдут, все
разъяснится.
Черный, покосившийся сарай, светлая, свежевыструганная дверь. К ней с
лаем бросилась собака.
Старик с двустволкой взялся за ручку.
- Кажись, заперта, - неуверенно сказал он.
- Тоже придумал! У нее отродясь замка-то не было, - оборвала его бойкая
женщина.
Прислонив ружье к стене, старик поплевал на ладонь и ухватился за ручку.
Дернул несколько раз и смущенно оглянулся на окружающих.
- Не подается, проклятая.
- Где тут кузнец? Кузнеца подайте! - послышалось со всех сторон. -
Кузнец откроет!
- Обязательно откроет, - вторил кто-то басом.
К двери протиснулся молодой парень невысокого роста в синей пропотевшей
майке. Вылезавшие из майки плечи были столь широки, что его фигура
напоминала равносторонний треугольник, поставленный на угол.
- Федя, не подкачай! - подбадривали друзья. - Давай, Федя!
Федя осторожно взялся за ручку, для чего-то зажмурился и дернул.
В одно мгновение он сбил с ног четырех зрителей и по инерции покатился
в канаву. В руке его мелькнула оторванная ручка.
За дверью послышался глухой стук.
- Он там! - вскрикнула какая-то женщина. - Открывайте скорее! Этого
даже сделать не можете! Мужики, называется!
- Постой, тетка, не торопись, тут с умом подойти надо, - прохрипел
Федя, вылезая из канавы.
- Тогда, видно, не тебе подходить... Да что она, приросла, что ли?
- Так и есть, приросла. До чего ж ты догадлива, тетка, прямо диву
даешься! - восторженно воскликнул старик с двустволкой. - Смотрите,
мужики, дверь-то какие корни пустила, ровно у столетнего дуба!
Там, где доски толстой дубовой двери прикасались к земле, торчали, как
узловатые канаты, корни. Открыть дверь не было никакой возможности.
Принесли топор, и через несколько минут дверь распахнулась. Оттуда
полетели слеги, палки, ветки и наконец показалось бревно с ободранной
корой.
Его тащил взъерошенный человек в паутине и пыли. Грязная черная полоса
шла через все его лицо, будто перечеркнутое жирной кистью.
- Я никогда не позволял смеяться над собой! - сказал он хриплым
шепотом. - Кто запер дверь?
Наступило неловкое молчание. Все переглянулись.
- Честное пионерское, никто не запирал! Она сама заперлась, - пропищала
тонконогая девчушка с косичками.
Человек посмотрел на обрубленные корни, аккуратно сложил в кучу
выброшенные им палки и ветки и, пошатываясь, направился к реке.
Я поспешил за ним:
- Зайдемте ко мне, вам будет удобнее привести себя в порядок и
отдохнуть.
- Я бы и так к вам пришел. Что ж, чем раньше, тем лучше.
Через час мы сидели на скамейке у дома, где я жил со своими друзьями.
Высокий забор окружал небольшой участок, заросший мелким кустарником.
Кое-где торчали странные деревья. Казалось, их верхушки отрезали
огромными ножницами. Кровяные блики заходящего солнца цеплялись за ветки,
постепенно поднимаясь вверх.
Горин внимательно осматривался по сторонам. Вот он подошел к одному из
деревьев, ощупал его кору, порывисто шагнул к другому, срезал тонкую ветку
и снова вернулся к скамейке.
Он грыз горькую веточку тополя и, невольно морщась, рассказывал:
- Я все узнал. Вы работаете по заданию Института биологических проблем.
Вас пять человек, в том числе два агронома, два физика и лаборант. Но я не
знаю самого главного. Почему дом, где я живу, безудержно тянется вверх?
Почему любопытные столбы вышибают половицы? Я засыпаю на первом этаже, а
продираю глаза на третьем. Я устал удивляться.
Он говорил, что привык к простоте и ясности. Врагами считал непонятные
книги, непонятные явления. Бессонные ночи, тысячи часов нечеловеческого
труда бросал он в атаку на этих врагов, и ему было все равно, где, в каких
лесах науки притаились они.
- И я читал о головастиках, о цветоножках, о пегматите, о Магеллане, о
косинусе фи, о гелии, - продолжал Горин. - Я не мог остановиться, потому
что понимал: если я изучу одно явление, то тысячи их останутся, чтобы
мучить меня своей таинственностью. Я ненавижу внезапность, я должен быть к
ней готов, как в былые фронтовые ночи. Чтобы не было непонятного, чтобы,
читая книгу, слушая радио, в любом разговоре я знал, кто были Ползунов,
Флобер, Бородин и Хартрайт. На это ушла вся моя жизнь. Я перепробовал
много профессий, пока не пришел к одной. Я много читал и видел, все вещи
казались мне простыми и ясными. Но я не могу понять, почему растут
сумасшедшие столбы, нарушая все понятия о возможном.
Вчера, как только стемнело, он спилил выросший у него в комнате столб и
понес его анатомировать. Ночью при свете фонарика в сарае он изучал
строение ожившего дерева, вскрывал его ножом, как ланцетом, смотрел в лупу
на разбухшие волокна и чувствовал внутри древесины какую-то непонятную
теплоту, как у человеческого тела.
- Я забил в землю контрольные колышки, чтобы понять, на каком же месте
они лучше всего растут, - рассказывал журналист. - Начертил схему их
расположения (к сожалению, я ее потерял) и получил странные результаты: за
вчерашний день колышки выросли на высоту от трех до двенадцати
сантиметров, причем лучше всего они росли у вашего забора...
- Не эта ли схема? - перебил я Горина, доставая из кармана свернутую в
трубку тетрадь.
- Она. Рад, что вы нашли мои записки, тогда можно о многом не
рассказывать.
Ночью в сарае я следил за тем, как растут мои колышки, пробовал мочить
их в воде и оставлять сухими. Но самое главное - я определил направление,
в котором вытягиваются ростки. Они тянулись к вашей даче. Днем сквозь
щелку в сарае я видел вас и ваших друзей, слышал разговоры и понял, что
все объясняется вашими опытами. Бросился к двери, но выйти не мог.
Впрочем, дальше вам все известно...
Горин выжидательно замолчал.
Стало темнеть, в доме зажглись огни. На желтом песке дорожек
отпечатались светящиеся квадраты окон. Я молчал и думал, что вот настало
время, когда уже можно рассказать о результатах нашей многолетней работы.
- Верите ли вы в чудеса индийских факиров? - спросил я.
- Раньше не верил, а сейчас...
- А сейчас я вам покажу одно из этих чудес. Пойдемте к террасе. Вот
смотрите, в банке с землей - маленький росток. Я ставлю банку на столик.
Теперь следите.
Горин впился глазами в тонкий стебелек.
Желтоватая былинка медленно тянулась вверх. Вот на ней появились
бледные листочки, показались бутоны, они набухали, лопались, и через
несколько минут весь кустик покрылся голубоватыми цветами.
- Это цветы цикория, - пояснил я. - Есть растения, которые всходят за
одну ночь. Например, семена кресс-салата; они могут быстро превратиться в
зеленый газон на войлоке, смоченном водой. Никаких особых условий для
этого не нужно. Но человек может ускорить рост клеток.
И тут мне пришлось повторить многое из того, что известно каждому
образованному человеку. Я говорил об опытах советских ученых, которые уже
давно нашли, что под действием ультракоротких волн, излучаемых мощным
генератором, во много раз увеличивается рост растительных клеток. Они
облучали семена, отчего резко повышалась их всхожесть, капуста росла в два
раза быстрее, а редиска поспевала в двенадцать дней. Маленькое деревце,
облучаемое ультракороткими волнами, сильно опережало в росте своих
собратьев, высаженных одновременно с ним для контроля.
Но ведь это только первые шаги, первые опыты. Есть еще более
эффективное средство - радиоволны, длина которых измеряется не метрами, а
сантиметрами и миллиметрами, влияние их на рост клеток мало изучено. Можно
предполагать, что практическое изучение этого спектра частот откроет новые
возможности, позволяющие мечтать о быстром росте растений. Кроме того, нам
еще неизвестно действие специальных биологических растворов. Так,
например, опыты показали, что яд колхицин, добываемый из цветка
безвременника, влияет на рост клеток.
Я говорил о многих других опытах, потом перешел к основному:
- Но заставить березу или дуб расти быстрее очень трудно. Кстати, что
вы знаете об оживлении трупов?
- Простите, но почему трупов?
- Мне интересно, что вы об этом знаете.
- Я даже писал об этом. Во время войны было зарегистрировано много
случаев, когда человеку возвращали жизнь даже через полчаса после смерти.
- Если можно оживить такой сложный организм, как человеческий, то
почему же нельзя оживить растение, но не через полчаса после его смерти, а
через несколько месяцев? Помните, как сажают вербу? Вбивают кол в землю, и
он растет, хотя до посадки у него не было ни одного корешка. Значит, нужно
создать умершему растению такие условия, при которых оно восстанавливает
свои жизненные свойства. Нужно, чтобы по сосудам побежала прозрачная
древесная кровь, вздохнули листья и жадные корешки начали пить могучие
соки земли.
Я пошел в угол террасы и принес оттуда доску:
- Вот доска, ее когда-то вырезали из березы. Каналы ее пересохли, поры
закрылись, наступила смерть растительных клеток. Теперь спустимся в сад.
Мы приблизились к опытной делянке, где были высажены маленькие деревца.
- Смотрите, - продолжал я. - Доска ставится вертикально, чтобы волокна
дерева соприкасались с землей. Доска пропитана особой жидкостью - так
впрыскивают в кровь человека физиологический раствор... Петр Николаевич! -
крикнул я в окно. - Пожалуйста!
Из окошка выглянул инженер в черных очках. Я попросил его установить
нужную волну.
- Помните, ту, что для березы. Дополнительные условия вам известны.
Через несколько минут на голой доске, на месте бывших сучков,
показались черные пятна. Затем появились тонкие ветки. Лопнули почки, и на
свет вылезли клейкие весенние листочки.
Горин жевал папироску, поминутно доставал спички, чиркал ими, потом,
как бы вспомнив что-то, поднес спичку к глазам и начал внимательно ее
рассматривать.
- Не беспокойтесь, - пошутил я, - спички в вашем кармане не вырастут -
они окончательно мертвые. Идемте в дом.
Сторож предупредительно распахнул перед нами дверь. В лаборатории,
сверкая медными трубами, в водопаде белого ослепительного света стояло
необыкновенное сооружение.
- Это генератор миллиметровых волн, - рассказывал я. - Они настолько
мало изучены, что в будущем мы можем ждать от них еще не таких чудес. Эти
радиоволны проникают в мельчайшие клетки живого существа, нагревают,
будоражат их, заставляют проснуться, почувствовать трепет живительного
тепла. Они пробуждают в зерне неукротимую волю к жизни, и его росток
стремительно пронизывает толщу земли.
К сожалению, я не мог всего рассказать. Дело не только в миллиметровых
волнах, а и в других особенностях комбинированного генератора. Помимо
всего прочего, тут играл роль целый ряд физико-химических явлений, о
которых говорить было преждевременно. Существенно влияли также особые
конструкции наружных и подземных излучателей.
Я видел по глазам своего внимательного слушателя, что больше всего его
интересует оживление мертвого дерева. Он даже спросил меня об этом:
- Но как же выросли столбы?
- Это нам пока не совсем ясно. Видимо, особые условия, химический
состав почвы, температура и прочее приближались к тем данным, которые мы
получили в лаборатории.
Кроме того, я говорил, что для каждого дерева, для разных клеток нужны
разные волны, поэтому не все деревья растут одинаково. Дерево должно быть
влажным и обязательно соприкасаться своим срезом с землей, чтобы жизненные
соки могли подниматься вверх, Я упомянул и о том, что радиус действия волн
генератора невелик. Только соседи могли наблюдать результаты, его работы.
К сожалению, во время опытов мы не могли предвидеть, что деревянные столбы
будут расти прямо в строениях, и не сумели об этом предупредить жителей.
- Но ничего, теперь будем умнее. Придется извиниться перед вашей
хозяйкой и срочно отремонтировать ее дом. А сейчас я вам покажу забавных
питомцев.
Мы вышли на воздух. За углом притаилась маленькая бамбуковая рощица. Ее
молодые побеги рвались вверх.
- Вы знаете, что это такое?
- Бамбуковая роща. Но здесь висят какие-то ягоды?
- Это годовой запас удочек местного кооператива. Мы у них недавно все
забрали, пришлось покупать с поплавками, вот они кое-где и торчат. - Я
подвел Горина к соседней делянке. - А это северный гость - карельская
береза. Ее происхождение еще любопытнее. Сторож Потапыч потерял свою
табакерку. Искали мы ее долго, не нашли. Потом, через неделю, заметили:
растет какое-то низенькое ползучее деревце. Посмотрели внимательно - а
это табакерка разбросала по земле свои ветки. Мы ее пересадили сюда для
наблюдений, но до сих пор ничего не понимаем: ведь она была абсолютно
мертвая.
Стало совсем темно. Как маленькие лампочки, светились звезды на небе, а
в стеклах открытых окон дрожали отблески мощных магнетронов.
Мы долго сидели с Гориным, вспоминая фронтовые годы, сады Мелитополя, и
мечтали о будущем.
А потом полетели дни, как листки календаря. Мы позабыли о том, что
существуют ночи. Из Москвы прислали еще несколько магнетронных
генераторов, и местная электростанция задыхалась от непосильной нагрузки.
Журналист не знал, когда можно будет написать о наших опытах, но,
изучая материал, оказался прекрасным помощником. Ему очень пригодились
разносторонность знаний и то своеобразное чутье экспериментатора, которое
обычно вырабатывается с годами.
И вот однажды утром (я помню этот день - второе августа) мы все
собрались на террасе к завтраку. Этого давно не было, так как обычно еще
до восхода солнца мы расходились по своим участкам.
В этот праздничный для нас день мы все принарядились. Сверкающий на
солнце кипящий самовар как бы подчеркивал торжественность обстановки.
Первый, самый трудный этап работы закончен. Там, где раньше чернели
земля и зола, где хрустели угли сгоревших пней, вырос лес. Он был не
совсем обычным, как бы со срезанными верхушками - так растут колья вербы
или ветлы, - но это был лес, настоящий густой лес, с тенистой прохладой,
птицами, грибами и ягодами.
В деревне у каждого дома - сад. Немного поздно зацвели вишни и яблони,
плодов в этом году не будет. Но кто может поверить, что месяц назад в
деревне не было ни одного дерева? Лес и сады выросли за месяц.
Мы облучали генераторами вбитые в землю столбы. Под действием
живительных лучей крепли и развивались необычайные деревья.
Сегодня они отдыхают. Им больше не нужно принимать сеансы диатермии.
Они пока еще смешные, вихрастые, будто подстриженные неопытным садовником.
А впереди розовой пеной цветут сады. Среди них - блестящие решетки
антенн.
Ветви тянутся к ним. И в этом неожиданном сочетании мы видим вечную
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг