У Рагима Мехтиева, главного зачинщика и вдохновителя всей этой
затеи, была тайная мысль использовать этот мотор для маленького
глиссера. А глиссер, в свою очередь, ему был нужен для того, чтобы
быстрее добираться до самой далекой морской буровой. В
исследовательской работе института, как казалось Рагиму, это было
очень важно.
Ничего этого не знал московский изобретатель Синицкий, а то бы у
него нашлись общие темы для разговора со своими "коллегами".
Действительно "на восьмой скорости" мчался "Кутум" к берегу!
Кожух мотора для охлаждения поливали водой. Рагим уже торжествовал. Но
в каких испытаниях не бывает неудач? Так произошло и на этот раз...
Солнце незаметно скатилось за горизонт. Над морем стемнело. Тень
лодки бесшумно скользила по воде. Куда исчез торжествующий рев ее
мотора?
Синицкий и старший из ребят, Рагим, торопливо гребли к берегу. У
каждого из них было по одному веслу.
Опустив весло, Синицкий вытер вспотевший лоб.
- Еще далеко? - спросил он, переводя дыхание.
Рагим смущенно молчал, всей тяжестью своего тела налегая на
весло.
Степунов сосредоточенно копался в моторе. Незадачливый моторист
весь измазался маслом. Черные масляные полосы тянулись по лбу, до
самого уха. Он часто посматривал на стрелки будильника и шумно
вздыхал.
Али обнял мачту и, наклонившись над своим приемопередатчиком, уже
охрипшим голосом, монотонно бубнил в микрофон:
- "Окунь", "Окунь"... Я "Рак", я "Рак"... Как меня слышишь? Даю
счет... Раз, два, три, четыре...
А где же "Окунь"? Кого вызывает "Рак"?
На том месте, откуда еще днем отплывал "Кутум", свернувшись в
комочек, лежал на песке мальчуган лет двенадцати. Он прижимал микрофон
ко рту и жалобно пищал:
- Довольно, Али!.. Хорошо слышно. Ты же просил меня только
полчасика поговорить. Мне домой пора! Мама заругается...
На берегу дрожала тонкая тростинка антенны маленькой
радиостанции, точно так же как и ее "оператор" дрожал от холода и
страха...
- Рагим, - сдвинув на щеки наушники, обратился радист к своему
товарищу, - он опять просится к маме. Отпустить, что ли? Потом
испытаем на дальность.
- Катер с левого борта! - закричал Степунов.
Синицкий обернулся.
К ним приближались огоньки катера. Послышался свисток.
- Свет под водой! - отчаянно крикнул Али.
Недалеко от лодки появилось красноватое пятно. Постепенно оно
расцветало, как огненно-красный мак, все ярче и ярче...
Вдруг на "Кутуме" заработал мотор. Его треск, напоминавший
пулеметную стрельбу, заглушил торжествующие крики ребят.
Лодка, словно выпущенная из лука стрела, неслась прямо на свет.
- Стой! - закричал Синицкий, тормозя веслом.
Но было поздно! Из-под воды вынырнул горящий факел, и что-то
огромное, белое, с гладкими, блестящими боками скользнуло по корме
лодки.
Лодка приподнялась и перевернулась. Взметнулся над водой
вращающийся винт.
Свет мгновенно погас.
Глава шестая
ПРАЗДНИК В ИНСТИТУТЕ
Саида ходила по квартире, открывая то один, то другой шкаф,
рассматривала свои платья, которые после долгого отсутствия казались
ей уже чужими, примеряла туфли, снова откладывала их, затем, вспомнив
о неполадках в аппаратах, доставала тетради, перечитывала последние
записи об испытаниях. Злилась на себя и на капризы приборов, думала о
встрече с Ибрагимом и мучительно, до слез, до боли, искала выхода. Что
же делать? Неужели он ее так и не поймет? "Будь что будет!" наконец
решила она, подошла к кабинету мужа и прислушалась. Тишина. Осторожно
приоткрыла дверь.
Гасанов стоял у зеркала и, смотря в окно, развязывал галстук.
Саида остановилась возле стола.
- Ты слыхала, у меня забирают всех опытных мастеров для ваших
работ? - с подчеркнутым равнодушием проговорил Ибрагим.
- Да. Они тебе не нужны.
- Что ты говоришь, Саида? - удивился он и резко повернулся к ней.
- Как не нужны? Кто же будет бурить на стометровом основании?
- Никто. Только автоматы. Я же тебя просила поддержать мой
проект.
- Ну вот... Я так и знал! - Гасанов укоризненно покачал головой.
- Никак ты не можешь освободиться от своей фантастической затеи. Такая
же фантазерка, как и Васильев!
- Довольно, Ибрагим! - Саида обняла мужа за плечи. - Так мы можем
даже поссориться, а я тебя не видела три месяца... - Она погладила его
по щеке. - Ты, наверное, никогда обо мне не вспоминал?.. Только
чертежи, только плавучий остров... - Она слабо улыбнулась. - А я так
много думала о тебе, о твоих работах! Как мог бурильщик Гасанов вдруг
построить подводную башню?.. Это же совсем не твоя специальность.
- Ну и что же? - Лицо Ибрагима осветилось радостью. - В этом нет
ничего особенного. Вспомни инженера Шухова: тоже был нефтяник. Вот уж
настоящий человек! Он все мог сделать. Придумал знаменитый "котел
Шухова", построил радиобашню в Москве... О ней даже в стихах писали:
"Когда нас душили за горло, мы строили радиобашни..."
Гасанов отодвинул зеркало, затем пошарил по столу и стал что-то
искать на ковре.
- Опять запонку потерял? - со смехом спросила Саида. - А она
перед тобой на столе лежит. Ну как ты можешь жить без меня!
- А я разве говорил, что могу? - Гасанов ответил серьезно, без
тени улыбки. - Помнишь, я ночью звонил в гостиницу. Хотел лететь к
тебе хоть на один день... нет, хоть на минуту! Мне тогда казалось, что
инженеры преступно медлят с постройкой реактивных пассажирских
самолетов. Надо за час летать из Баку в Москву.
- Кстати, чтобы не забыть, - перебила его Саида: - студент
Синицкий, с которым я летела из Москвы, оказывается прибыл сюда, чтобы
совершенствовать мои аппараты. Понимаешь, мои!
- Но ведь ты их только что получила с завода?
- Это ничего не значит. - Саида недовольно пожала плечами, -
Синицкий возился с моими старыми аппаратами, первого выпуска. Ну, ты
знаешь их... В результате его опытов выясняется, что предложение этого
дотошного студента по увеличению чувствительности можно применить и в
новых аппаратах.
- Что же тебе здесь не нравится? По-моему, дело полезное.
- Обидно, Ибрагим! До слез обидно. Я все-таки инженер, почти
четыре года возилась с аппаратами нефтеразведки, а этот второкурсник
только что пришел в учебную лабораторию и сразу стал изобретателем...
Ну, да я глупости говорю! Я что-то сегодня неспокойна... Скажи, на
вышке кто-нибудь остался?
- Ты хочешь, чтобы я последнего дежурного снял ради твоей
автоматики? - Гасанов улыбался, рассматривая новый галстук.
- Нет-нет, - быстро возразила Саида, - пока нельзя. Ведь это
опытная установка. Мало ли что...
Гасанов обнял жену и вместе с ней приблизился к зеркалу:
- Какая ты у меня красивая в этом костюме! Но тебе жарко будет.
Привыкла в Москве кутаться. Ты уже совсем готова?
- Да, сейчас, - смущенно ответила Саида и отвела глаза от
зеркала.
- Ничего, мы приедем рано. Будем, как хозяева, гостей встречать.
Ибрагим, морщась, протаскивал запонку сквозь петлю в воротничке.
- Хороший мой! - Саида в волнении обняла мужа и быстро
заговорила, стараясь заглянуть ему в глаза: - Сейчас я не могу пойти.
Приеду позже. На этот раз обязательно приеду!
Запонка упала из рук Ибрагима и звонко запрыгала по стеклу
письменного стола.
- Даже в этот день?.. Может быть, отложишь?
- Нет, Ибрагим. Пойми меня... Я все равно буду неспокойна. Завтра
первые испытания аппаратов, а один из них что-то плохо работает.
Попробую наладить его. Ты ведь тоже так бы поступил.
- Довольно, Саида! - Гасанов отстранил ее и снова занялся
непослушной запонкой. - Делай, как хочешь...
Саида с минуту стояла в нерешительности, затем, взглянув на часы,
медленно повернулась и тихо вышла из комнаты.
Гасанов, не оборачиваясь, молча стоял у зеркала. Он слышал шаги
Саиды. Может, вернется?.. Нет, хлопнула дверь...
Саида спускалась по лестнице со смешанным чувством обиды и
жалости. Неужели все-таки он ее никак не может понять?.. Завтра
испытания... от ее приборов многое зависит. Как же не проверить их?
"Нет, он, конечно, не прав, - убеждала она себя. - Эгоист!" И вместе с
тем простое и теплое чувство нежности поднималось в ней. Ей было жаль
этого немножко неловкого и бесконечно близкого ей человека. Она
привыкла думать о нем, как о большом ребенке. Если она ему не
напомнит, он забудет и обедать. Она должна была заботиться о нем в
тысячах мелочей: положить деньги в бумажник, посмотреть, есть ли в
кармане носовой платок, напомнить, что сегодня день его рождения...
Приятно было чувствовать себя такой необходимой. Когда она приехала
домой и вошла в квартиру, куда он никого не допускал без хозяйки, то с
неподдельным ужасом увидела, насколько он привык к ее постоянной
заботливости.
Несмотря на всю свою нежность и большое чувство к Ибрагиму, Саида
понимала, что теперь она не может уделять ему столько внимания. Новые
аппараты надо осваивать, испытывать... У нее совсем не будет
свободного времени.
И вот сейчас, спускаясь по лестнице, Саида не могла освободиться
от горького чувства... Должно быть, Ибрагиму действительно тяжело. Но
что она может сделать!
* * *
Уже совсем стемнело. Зажглись огни над плоской крышей института,
где праздновалась творческая победа Гасанова и его друзей.
На берегу, у причала, стояли Агаев и Рустамов, всматриваясь в
темноту.
Директор переложил трубку из одного угла рта в другой и взглянул
на часы:
- Ну, Али, я думаю, больше гостей не будет. Можно начинать.
- Постой, как будто кто-то плывет, - сказал парторг, приложив
руку к уху. - Слышишь? В стороне.
Они быстро пошли по берегу. Где-то здесь слышался плеск, но,
странно, - никаких огней.
Рустамов включил фонарик. Из темноты выплыло испуганное лицо
Рагима. Он вылезал на берег, выжимая на ходу свою одежду.
- Смотри, Джафар! Новый гость... Ты что здесь делаешь? - строго
спросил Рустамов, обращаясь к Рагиму.
- Испытания проводим... - Смущенный парень нахмурился и опустил
голову.
- Какие испытания?
- Мотора... Форсированный режим... - помолчав, ответил Рагим и,
все еще не поднимая глаз, крикнул: - Ребята, идите! Чего прячетесь!
Из темноты вышли и другие испытатели "плавучей лаборатории".
Щурясь от яркого света направленного на него фонарика, Степунов
вылил воду из будильника и приложил его к уху.
- Неужели работает? - весело спросил Рустамов.
- Как часы, - серьезно ответил парень, услышав знакомое тиканье.
- "Окунь", "Окунь"... Я "Рак"... Отвечай для связи! - как бы
опомнившись, вдруг закричал радист Али в микрофон.
- Работает? - скрывая улыбку, деловито осведомился Рустамов.
Али поправил наушники и с достоинством ответил:
- Как часы!
- На редкость удачные испытания! - Директор рассмеялся и
торопливо выпустил вверх облачко дыма. - У нас далеко не всегда так
бывает. А где же ваша лодка?
- Здесь, - неопределенным жестом указал Степунов в темноту. -
Мотор у нее...
- Как часы? - Рустамов похлопал юношу по плечу. - Знаем...
- Да нет... - Степунов нахмурился, вытирая измазанное маслом
лицо. - Сдал он... А потом что-то из воды как вынырнет! Лодка и
перевернулась.
- Выдумываете вы всё, ребята, - сказал Агаев, вынув трубку изо
рта. - Что такое могло выскочить из воды?
- Кто его знает, - пожимая плечами, сказал Степунов. - Вроде
белого тюленя... С нами москвич ехал. Если не верите, спросите у него.
- А где он? - спросил Рустамов.
Ребята растерянно оглянулись по сторонам и смущенно посмотрели
друг на друга. В самом деле, где же их спутник?
* * *
На крыше института продолжался праздник. Все были веселы и
довольны. Гасанов, несмотря на тяжелый для него разговор с Рустамовым
и Саидой, казался веселым, был приветливым и радушным хозяином,
одинаково внимательным ко всем.
Над головами гостей горели тонкие светящиеся трубки - лампы
дневного света. В зелени, опоясывающей балюстраду, мерцали маленькие
голубые лампочки, как светлячки. На эстраде гремел оркестр.
Шумное веселье царило в этом открытом зале, где не было ни стен,
ни потолка. Блестел, переливаясь огнями, хрусталь бокалов. В огромных
вазах - гроздья лучшего в нашей стране янтарного винограда "шаны".
Гасанов сидел на почетном месте, рядом с директором института
Джафаром Ал-екперовичем Агаевым.
Директор с тревогой поглядывал на свободное кресло Рустамова. Как
долго он не идет! Удалось ли спасти человека, неужели он не смог
доплыть до берега?..
Вошел Рустамов. Его встретили шумными возгласами.
- Салам, Рустамов!.. За твое здоровье, Али!.. Еще сто лет жизни!
- слышалось со всех сторон.
Парторг радушно улыбался и, прижимая руку к сердцу, приветствовал
своих друзей.
Опустившись в кресло рядом с Гасановым, он наклонился к нему и
тихо спросил:
- Ты хорошо помнишь, что студент оставался на вышке?
- Конечно! - Гасанов удивился. - Я же справлялся по радио, почему
он задержался. А что? - вставая и пожимая кому-то руку, уже через
плечо спросил он.
- Ничего, так просто вспомнил. Его приглашали, а он не пришел.
Рустамов наклонился к директору и шепотом сообщил:
- Отправлены катера. Ищут. Как только будет что-нибудь известно,
нам скажут.
На другом конце стола сидела Мариам. Перед ней стоял огромный
букет бархатных темно-красных георгин. Такого же тона было ее платье;
казалось, что сшито оно из осыпавшихся лепестков этих цветов.
Многие из гостей невольно задерживали взгляд на лице красивой
девушки. Замечая это, Мариам чувствовала неловкость. Она была
расстроена разговором с Гасановым, подозревая, что ей далеко не все
известно о предстоящих изменениях в плане его работ. Как все неладно
получается! Этот день для Мариам был явно неудачным, несмотря на
праздник. Ко всем неприятностям добавилась новая: ребята не приехали
на вышку. А она так старалась для них! Опять, наверное, провозились со
своей лодкой.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг