Я вот что, ребята, слыхал... - Он понизил голос и почему-то оглянулся
по сторонам. - В нашем море ходит по дну необыкновенный корабль...
Только говорю я вам, ребята, под честное комсомольское слово. Мы в
институте работаем, и о том, что у нас делается, никто не должен
знать... Да вы и сами понимаете. Не в первый раз!.. Так вот, - чуть
слышно продолжал он, - корабль этот ведет знаменитый капитан...
- Выдумываешь! - дернул его за рукав Али. - Это ты в книге
прочитал про капитана Немо.
- Ну вот, стану я врать! - обиделся Рагим. - А белый шар?
- Ну и что ж?
- Откуда же он мог выскочить, как не из подводного корабля?
Рагим с достоинством замолчал, как бы прислушиваясь к возможным
возражениям. Но ребята тоже молчали, видимо стараясь представить себе
таинственный корабль, ползущий по морскому дну.
- Нет, я все-таки этого не пойму, - задумчиво сказал Степунов. -
Даже не верю... Корабль - и вдруг ползет по дну!.. В книжках все
получается по-другому. Ну вот, скажем, о нас как бы написали...
- Слышите, ребята! Про Петьку Степунова, геройского моряка, скоро
книжки будем читать, - крикнул кто-то со смехом и закашлялся.
- Да я не о себе, - оборвал товарища Степунов. - Ребята, кто там
поближе сидит, стукните Генку по спине! Говорить мешает... Значит, так
бы написали, - продолжал он, как бы читая "с выражением": - "Шторм
застиг смелых моряков недалеко от берега. Кругом - рифы, подводные
скалы, волны ревут. Выбегает из штурманской рубки сам капитан Гасанов
и кричит: "Свистать всех наверх! Спустить бомбрамсели!" Матросы -
сразу на мачты, и вдруг..."
Степунов не успел закончить своего рассказа. Резкий толчок потряс
всю конструкцию подводной башни... Вышка закачалась и склонилась к
воде.
Ребята изо всех сил вцепились в железный переплет.
Первым опомнился от испуга Али. Он ухватил Степунова за плечо и
прохрипел:
- Рифы?..
Рассказчик посмотрел на него расширенными от страха глазами и
утвердительно кивнул головой. Будто опомнившись, он взглянул на часы и
что-то быстро черкнул в тетради.
Гасанов выскочил из домика и, не дыша, в каком-то странном
оцепенении остановился на мостике. Невидящими глазами он смотрел на
вышку, которая, как на кинокадре, остановилась в момент падения.
Втянув голову в плечи, словно ожидая удара, инженер
прислушался... Сейчас, сейчас будет конец! Взметнется вверх дощатый
настил, повиснет над водой и скроется в бушующих волнах...
Гасанов вздрогнул, как от резкого толчка, и широко раскрыл глаза.
Сильно наклонившись, вышка застыла в своем падении.
Раскачивался призрачный шар фонаря, и метались по мокрым доскам
черные тени.
* * *
Ветер стихал. Над морем взошла луна, мерцали звезды, и усталые
волны уже еле-еле поднимались на дощатый островок.
Мариам стояла в тени за вышкой, стараясь не выдавать своего
присутствия. Она ничем не могла помочь Гасанову. Говорят, что в такие
минуты человеку нужно хоть немного побыть одному.
"Может быть, сообщить Саиде? - подумала Мариам и хотела сразу же
броситься к радиотелефону. - Нет, напрасно... Где искать ее? В каких
далеких глубинах?.. Рустамов? Вот кто нужен здесь!.. - решила Мариам.
- Сейчас же, сию минуту.
Она побежала к радиостанции. Дрожащей рукой повернула
переключатель. Вспыхнули лампочки, освещающие шкалу.
Парторга дома не оказалось, он только что выехал. Куда?
Неизвестно.
Мариам как-то сразу поникла и снова вышла на мостик.
Скользя на мокрых досках, к мостику спешил Григорян. Участливо
заглядывая Гасанову в лицо, он заговорил:
- Все благополучно, Ибрагим Аббасович. Одна стойка поломалась.
Какой шторм выдержала, а как ветер стихать стал, вдруг лопнула.
- Что с ребятами? - прежде всего спросил Гасанов.
Мариам затаила дыхание.
- Орлы! - с нескрываемой гордостью ответил Григорян. - Сейчас
механизмы крепят, чтобы в воду не скатились.
Мариам смотрела на приподнявшийся конец площадки, на вершину
наклонившейся к воде сорокаметровой конструкции, где раскачивался от
ветра фонарь, и ей стало искренне жаль Гасанова. Она глубоко верила и
его талант, в его возможности.
"Но что же случилось? Где ошибка?" спрашивала себя Мариам и
бессознательно сжимала мокрые и холодные поручни. Вглядываясь в темные
фигуры, она прислушивалась. Гасанов молчал.
"Что-то будет теперь с его новыми работами? - думала Мариам. -
Неужели никогда ему не удастся построить свою стометровую конструкцию?
Нет, этому поверить нельзя!.."
Ветер почти совсем стих. Волны начали отступать. Осада кончилась,
враги уходили.
Как всегда под утро, еще ярче заблестели звезды. Мариам
распахнула плащ и жадно вдыхала свежий ветер. Он был сухим, насыщенным
запахом виноградников и цветов. И, может быть, впервые за все эти
тревожные дни Мариам подумала о том, что глубоко пряталось в тайниках
ее сердца, о том, что она скрывала даже от себя... Нет, это были не
чертежи и, к стыду ее, не горести Гасанова, не заботы о друзьях...
Нет!
Вновь она представила себе шумный праздник на крыше института,
тихий, спокойный голос... Всего лишь несколько обыкновенных фраз...
Она думала о том, что все слова и каждое из них она помнит, будто
заученные, отчетливо и точно. Это непонятно, страшно... Почему
слова?..
Тщетно Мариам пыталась восстановить облик человека, который
говорил их: он сразу исчезал, как отражение на встревоженной воде.
Глава тринадцатая
"ДВАДЦАТЬ ТРИ ЧАСА СОРОК МИНУТ"
Давно не заходил Агаев в свой кабинет.
Несмотря на то что он был директором научно-исследовательского
института, где занимаются только новыми проблемами, связанными с
разведкой нефти, его можно было встретить всюду: и на промыслах, и на
море, и в различных организациях, так или иначе связанных с его
институтом.
Директор хорошо знал людей и все то, что они делали. Нередко
многие из его друзей удивлялись, как только он успевает обо всем
узнать, поговорить с инженерами и рабочими и, главное, всегда
безошибочно сделать именно так, как нужно.
Но сегодня Агаев чувствовал себя не совсем уверенно, будто не на
своем месте.
Он бросил портфель на стол и грузно опустился в кресло. Торопливо
закурил свою зеленую трубку, часто затягиваясь; заставил себя
терпеливо ждать и думать только об одном. Директор ждал людей, которых
ценил в институте больше всех: Гасанова и Васильева... Правда,
Васильев был прикомандирован к институту, но все равно директор считал
этого инженера своим, а его дело общим.
"Странный он человек, какой-то неулыбчивый, - думал Агаев,
поглядывая на часы. - С ним и разговаривать неловко... Нелюдимый!
Сидит, как отшельник, в своем подводном доме, и больше его ничто не
касается. Отказался даже сделать для сотрудников института доклад о
своем изобретении. Сослался на занятость. Будто бы уж нельзя уделить
для такого важного дела каких-нибудь два часа! Непонятно, что это:
чрезмерная скромность или просто пренебрежение к товарищам? Во всяком
случае, трудно разобраться в характере этого приезжего инженера...
Надо сегодня попробовать вызвать его на откровенный разговор, -
продолжал размышлять директор. - Любопытно, как он воспримет идею
Рустамова о совместной работе с Гасановым?.. Но что делать с
Ибрагимом? В душу не залезешь, но, видно, ему дорого обошлась авария
на вышке".
В кабинет просунулась голова секретарши и тут же исчезла за
дверью.
Вошел Гасанов. Лицо его, несмотря на темный загар, было бледно.
Директор указал инженеру на кресло. Тот молча сел и, широко
расставив колени, стал рассматривать рисунок ковра.
- Что-то Васильев запаздывает, - сказал Агаев, не выпуская изо
рта трубки.
Гасанов, не поднимая глаз, спросил:
- Значит, с сегодняшнего дня вы направляете меня к нему на
работу, как... - Он помолчал, подыскивая слова, затем махнул рукой: -
В общем, что говорить... как чертежника?
- Нет, - с подчеркнутым спокойствием ответил Агаев. - Мы решили,
что для этой работы нужен по-настоящему талантливый конструктор, каким
мы и считаем инженера Гасанова.
Ибрагим нервно повел плечами.
Агаев разбирал бумаги, что-то записывал в блокнот и незаметно
наблюдал за Гасановым.
- Джафар Алекперович! - вдруг обратился к нему Гасанов. Он как
будто спокойно смотрел на директора, но нельзя было не заметить, как у
инженера слегка дергались брови. - Я не верю, что подводное
основание... не выдержало шторма, - размеренно и четко говорил он. -
Понимаете?.. Не верю!
- Я тоже, - сказал Агаев, не поднимая головы от бумаг. - Но,
видимо, чего-то мы не учли...
- Саида могла бы своим локатором посмотреть место поломки, но она
еще не возвращалась.
- Ничего, я уже послал водолазов. Они всё обследуют.
- Салам, Джафар! Салам, Ибрагим, - Рустамов быстро вошел в
кабинет. - Сейчас только от Васильева. С самого утра сидел у него...
Поздравь жену, Ибрагим, - с теплой улыбкой обратился парторг к
инженеру. - У Саиды прекрасно работали аппараты. При первых испытаниях
это редко бывает.
Он увидел расстроенное лицо Гасанова и замолк.
- Прости, Али... - стискивая зубами мундштук, начал директор. -
Ты ночью ездил по промыслам, и я не мог сообщить тебе... Во время
шторма сломалось основание вышки...
Рустамов бросил взгляд на Гасанова и, скрывая охватившую его
тревогу, спокойно проговорил:
- Может, мы вовремя приостановили работу над новой конструкцией.
Еще раз нужно просмотреть чертежи. Что-то здесь не так... - Парторг
прошелся по комнате, затем подошел к Гасанову и положил руку на его
плечо: - Видишь, Ибрагим, пожалуй хорошо, что не начали строить новую
вышку. Как ты думаешь?
Гасанов молчал. Директор вынул трубку изо рта и с нетерпением
ждал, что скажет инженер.
- Понятно, - нарушив затянувшееся молчание, сказал парторг. - Я
думаю, что сейчас придется восстановить пятидесятиметровое основание
и...
- Подождать шторма, - иронически заметил Гасанов.
- Видимо, так.
Снова повисла тишина. Рустамов рассеянно ходил по кабинету,
иногда поглядывая на Гасанова.
- Разрешите, Джафар Алекперович?.. - У двери стоял Нури.
- Заходи, заходи, пожалуйста, - приветствовал директор молодого
помощника инженера Васильева. - А что, самый главный подводный житель
задержался?
- Не может сейчас, придет позже, - извиняющимся тоном сказал
Нури.
Гасанов удивленно взглянул на Агаева и пожал плечами.
- Ничего не понимаю... - Рустамов подошел к Нури. - Я же был у
него. Но не в этом дело... Его давно ждет Ибрагим, чтобы начать
работу. Где сейчас Александр Петрович?
- Там, - махнул рукой Нури, - у себя внизу, дома. Александр
Петрович, конечно, здоров, - добавил он, увидя хмурое лицо Рустамова.
- Но вы же его знаете: он никогда не выйдет на берег, пока не исправит
неполадки. Сейчас у нас авария с электробуром... Разве в этот момент
он может уйти?.. Ни за что в жизни! Говорит: "Передай извинения, что
задержался. Очень большие извинения". Он никогда не обижает людей, но
так случилось... Он очень ценит ваше внимание... и...
- Ну хорошо, ясно, - прервал его Рустамов. - Оттого, что будешь
говорить "халва, халва", во рту сладко не будет. - Обращаясь к
Гасанову, он добавил: - Вот видишь, Васильев один не справляется, мы и
просили твоей помощи. Наверное, придется заново переконструировать
бурильную установку...
- И как можно скорее! - поддержал Агаев. - А потом... тебя ждут
новые работы. Нам утвердили очень большой план. Людей не хватает.
Гасанов хмуро взглянул на директора.
Парторг перехватил этот взгляд.
- Я думаю, ты, Ибрагим, договоришься с Васильевым. Конечно, не
все гладко пойдет. Будет о чем поспорить. Как это у нас говорили
старики: "Не поспоришь - не подружишься". А главное - у вас общие
интересы. Как можно не понимать друг друга? Вы оба замечательные
инженеры! - Парторг прошелся по кабинету и остановился перед
Гасановым. - Когда ты собираешься посмотреть его установку? Видишь,
помогать надо.
Гасанов не отвечал. Постукивая бронзовым ножом по мраморной доске
чернильного прибора, он, словно его ничего не касалось, прислушивался
к легкому мелодичному звону.
- Чтобы не задерживать товарища Гасанова, Александр Петрович
просил меня передать... - как бы только сейчас вспомнив о самом
важном, вдруг заговорил Нури,- просил передать, что у него уже есть
чертежи усовершенствованной бурильной установки. В конструкторском
бюро он нашел подходящий проект для его работ. Поэтому... - Он
замялся, неловко взмахнул рукой и, уже как бы от себя, добавил: -
Поэтому он считает, что может обойтись без помощи инженера Гасанова...
Он также думает, что инженеру Гасанову еще много предстоит работы над
его собственными проектами...
- Трогательное великодушие! - сдержанно улыбнулся Гасанов. -
Передайте ему мою благодарность и уверения... - Он не закончил фразы,
приподнялся и уронил нож на мрамор.
Рустамов вздрогнул и поморщился, как от фальшивой ноты.
Нури смущенно вышел из кабинета. Он почувствовал, что его
присутствие становится лишним.
* * *
В это же время в другом крыле здания Научно-исследовательского
института нефти, у огромной стеклянной стены конструкторского бюро,
стояла Мариам.
Она бесцельно смотрела на белый переплет окна, на колыхавшиеся от
ветра полупрозрачные занавеси, на чертежные столы. Солнечные лучи
вычерчивали на бумаге свою немудрую геометрию. Все это было так
привычно и знакомо!
Над головой скрипнула рама... Мариам подошла к столу, взглянула
на тонкие, уверенные линии. Это ее последний чертеж - гасановская
вышка. Таким должно быть стометровое основание... Мариам вздохнула и
закрыла чертеж чистым листом бумаги.
Быстро вошел Нури.
- Товарищ Керимова, - сказал он с подчеркнутой официальностью, -
это вы делали чертежи электробура?
- Я, - рассеянно ответила Мариям.
- Что-то вы там натворили! Идите-ка на расправу к Александру
Петровичу.
- Какому Александру Петровичу? - удивилась Мариам.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг