- Индекс ВГ-342, - сказала Валя, заглянув в книгу.
- Ищите.
Тут я подумал, что мы сейчас подойдем с аппаратом к моему
прорезиненному плащу. Его я снял и оставил в кустах, так как мне было
жарко.
Но аппарат повел нас совсем в другую сторону.
Пришлось усомниться в точности показаний и предупредить Валю, которая
уже завладела аппаратом, что она неправильно идет. Вероятно, надо взять
правее.
- Этого я не замечаю, - упрямо сказала лаборантка, выходя из чащи на
дорогу.
- Пока я верю в аппарат.
- Как же не верить? Он уже нашел каучук в автомобильных шинах, -
насмешливо проговорил Андрей, указывая на грузовик, видневшийся на дороге.
Мы подошли ближе. Из кабины выглядывал шофер. Он спросил нас, как
проехать в Иваньково. Андрей подробно объяснил, "индекс ВГ-342" нажал
кнопку на руле, благодарно погудел и скрылся за поворотом.
- Ну что ж, - сказал я Андрею, - прибор не виноват. Попробуем теперь,
как он отзывается на полезные ископаемые. Скажем, на нефть, как он
чувствует ее продукты, включая керосин, газолин, парафин...
- Опять придем к автомобилю, - проворчал Андрей. - Хоть бы с дороги
ушли.
Валя недовольно взглянула на него, поставила аппарат на землю и снова
раскрыла книжку.
- "Нефть и ее продукты - КР-818", - прочитала она и установила
требуемый индекс.
Я следил за лучом на экране прибора. Вначале синяя черта была еле
заметна и стояла на месте, потом понемногу начала расти, одновременно
отклоняясь в левую сторону.
Андрей посмотрел на экран и улыбнулся.
- Сейчас мы откроем "третье Баку".
Видимо, желая еще раз убедиться в правильности поставленного индекса,
Валя проверила переключатели и торопливо пошла в ту сторону, куда указывал
луч.
Мы снова возвратились в лес. Под ногами лежал мягкий ковер из
прошлогодних листьев, похожих на обрывки коричневой оберточной бумаги.
Сквозь них пробивалась молодая трава.
Валя вдруг остановилась и осторожно, точно боясь кого-то спугнуть,
стала приближаться к кусту бузины. Не скрывая улыбки, Андрей раздвинул
ветви и достал мой плащ. Я был смущен и разочарован. На этот раз прибор
явно ошибся.
С досадой смотрела Валя на синий луч, застывший на экране. Он упрямо
показывал на плащ.
Андрей с озабоченным видом приподнял крышку аппарата и начал искать в
нем неисправность.
Я понимал, что дело не в этом. При испытаниях "СЛ-1" мы встретились с
более серьезными осложнениями, чем обычные неполадки в схеме. Об этом
догадывалась и Валя.
Опустившись на землю, она сорвала одуванчик и, напряженно о чем-то
думая, рассеянно водила им по губам.
- Может быть, я перепутала индекс? - неуверенно проговорила она,
взглянув на шкалу. - Нет, правильно.
- Все правильно, - сказал со вздохом Андрей, закрывая крышку прибора.
Он молча достал портсигар и протянул его мне.
Я машинально полез в карман, стал искать зажигалку. Ее там не оказалось.
Пришлось попросить Андрея посмотреть, нет ли ее в кармане плаща.
Откровенно говоря, мне было очень досадно, что первые испытания "СЛ-1" не
оправдали наших ожиданий. Глядя на экран, я жевал мундштук папиросы.
Вдруг синий луч стал увеличиваться и в короткое мгновение достиг края
рамки.
Андрей прикуривал. Он протягивал и мне голубой огонек зажигалки.
- Вот она, нефть. В зажигалке бензин, как я полагаю? - торжествующе
сказала Валя и с некоторой снисходительностью посмотрела на нас.
- Возможно, это случайное совпадение, - осторожно заметил Андрей.
Он был прав. Такие неожиданности всегда требуют проверки, поэтому я
потушил зажигалку и, размахнувшись, бросил ее подальше. Она блеснула на
солнце и упала в заросли осоки высохшего болотца.
- Однако! - проворчал Андрей. - Смелое решение.
Мне было понятно его недовольство. Ему не понравилось подобное
обращение с подарками. Зажигалку подарил он. Это его собственная
конструкция, рассчитанная на вечность.
Валя усмехнулась, взяла чемодан, приподняла его повыше, чтобы он
оказался на траектории полета "вечной зажигалки", и, смотря на луч,
направилась в осоку.
Там она ходила довольно долго, затем быстро нагнулась и молча подняла
зажигалку над головой.
- Не то, друзья мои, не то, - доказывал я, когда мы стали подводить
итоги первых испытаний. - Нужна настоящая, серьезная проверка по
утвержденной программе. Нельзя же заниматься игрой в прятки, хотя этот
метод испытания вы сегодня и пытались использовать.
Андрей недовольно нагнулся к аппарату и повернул выключатель. Легкое
жужжание сразу прекратилось.
- Охотно принимаю ваши замечания, - поджав губы, сказала Валя. - Каюсь
и в легкомысленности и несерьезности. Но мы совсем не знаем возможностей
аппарата, поэтому так и получается. Программа испытаний слишком узка. Она
не охватывает даже и десятой доли всего того, на что способен "СЛ-1".
Далее наша лаборантка начала доказывать необходимость скорейшего
окончания монтажа упрощенного аппарата "СЛ-3". Для геологических поисков,
по ее мнению, такой прибор более удобен.
- Не согласен, но спорить не хочу, - улыбнувшись, сказал Андрей.
- Да это и бесполезно.
Упрямство Вали нам было известно по ее приключениям в тайге и
катакомбах.
Несомненно, что из всего этого рассказа о первых испытаниях "СЛ-1" вы
еще не представляете себе сущности нашего прибора. Должен оговориться.
"СЛ-1"
оставался загадкой довольно продолжительное время не только для ученых,
работающих в области электрорадиоразведки, но и для универсальных
специалистов широкого профиля, каких было немало в нашем институте.
Все стало более или менее ясным после одного несколько необычного
технического совещания, где я впервые докладывал о принципах действия
"СЛ-1". Вот об этом совещании я и хотел рассказать.
Представьте себе конференц-зал научно-исследовательского института. В
окна тянулись солнечные лучи, я сидел в кресле у самого окна и не без
волнения думал о предстоящем докладе. В первый раз мне приходилось
выступать с таким ответственным и, пожалуй, очень смелым сообщением перед
видными учеными, представителями самых разнообразных отраслей науки. Мои
друзья, Андрей и Валя, доказывали, что не следует особенно смущаться, если
некоторым специалистам наше изобретение покажется явно фантастическим и
даже кое у кого вызовет улыбку. Об этом же предупреждал меня и директор.
Он подолгу засиживался в лаборатории нашей молодежной бригады, принимая
самое близкое участие в разработке аппарата "СЛ-1".
Вспоминая об этом, я должен сказать, что мы испытали много тревог и
радостей, работая над аппаратом, но никогда не чувствовали такого
волнения, как в день моего доклада. Собрание было необычным. В зале
встретились физики, химики, биологи, инженеры-радисты,
инженеры-светотехники, конструкторы и даже врачи.
В первом ряду сидели мои друзья и помощники. Среди них были Андрей и
Валя.
Они безуспешно старались сделать вид, что им безразлично, как ученые
отнесутся к нашему изобретению. День, мол, обычный, собрание как собрание.
Волноваться не следует.
Я, помню, подошел к столу президиума и, еле передохнув от неожиданной
колющей боли в сердце, посмотрел на лица слушателей. Я заметил только одно
выражение - жадный, нескрываемый интерес. Это объяснялось просто: о "синем
луче" ходило много легенд.
В своем докладе я не стал говорить о значении геологической разведки
для нашего хозяйства. Всем известно, какое важное место занимает она в
планах наших пятилеток. Я перечислил существующие способы разведки
ископаемых, говорил о том, что железные руды обнаруживаются по их
магнитным свойствам - с помощью приборов, в принципе похожих на компас.
Другие металлы находят по их электрическим свойствам методами электро- и
радиоразведки. Пласты каменной соли и озера нефти, залегающие глубоко под
землей, исследуют, сейсмическим путем, устраивая искусственные
землетрясения.
- Прошу извинить меня за смелость, - сказал я и тут же невольно
подумал: "за отчаянную смелость". - Но я хотел бы доложить собранию, что
нашей небольшой группой, с помощью других работников института, найден
новый универсальный способ разведки, который позволяет обнаруживать многие
химические элементы и их соединения на расстоянии нескольких сот метров.
Во рту у меня стало сухо. Я увидел, нет, вернее, почувствовал, что по
залу как бы прокатилась неторопливая волна. Слушатели приподнялись в
креслах.
Однако не всех взволновало мое заявление. Лицо нашего главного инженера
ничего не выражало, кроме спокойного внимания. Зато его сосед, профессор,
с квадратной бородой и седыми длинными волосами, беспокойно ерзал на
месте, порываясь задать вопрос.
- Наш аппарат обнаруживает не только химические элементы, - продолжал
я, - но и многие их соединения, в том числе входящие в организм животных...
Оживление в аудитории усилилось.
- ...растений, насекомых. - Я говорил, повышая голос, но сдержанный шум
не умолкал.
Помню, что меня тогда охватило сомнение: удастся ли при таком недоверии
слушателей убедительно рассказать о сущности нашего изобретения? Но это
была минутная слабость, я сразу ринулся в атаку, прекрасно понимая, что
каждая смелая мысль требует абсолютных доказательств и ее нужно защищать.
- Действительно, на первый взгляд мое заявление может показаться
абсурдным, - говорил я, - но прошу меня выслушать внимательно. На чем же
основан принцип действия нашего прибора?
Профессор с квадратной бородой приложил руку к уху и словно боялся
пропустить хоть одно слово.
Далее, мне помнится, я стал рассказывать примерно так:
- В аппарате "СЛ-1" мы попытались как бы усовершенствовать одно из
наших пяти чувств, несправедливо обойденное вниманием ученых.
Для того чтобы улучшить зрение, люди изобрели очки, микроскопы,
телескопы и другие приборы. Изобрели аппараты, чтобы видеть сквозь дерево,
камень, живое тело. Телевизор позволяет нам видеть то, что делается за
сотню километров от нас.
Чтобы лучше слышать, человек выдумал телефон и радио. Он слышит голос
издалека, за многие тысячи километров. Он изобрел чувствительные микрофоны
и усилители, с их помощью можно слышать даже, как растет трава. Он создал
звукозапись, чтобы услышать то, что сказано вчера.
Человек изобрел термометры, показывающие сотые доли градусов, пирометры
для измерения температур в печах, где плавится сталь. Он выдумал
специальные индикаторы - аппараты, определяющие шероховатость
поверхностей, для того чтобы усовершенствовать наше чувство осязания.
Мы с каждым годом все больше вооружаем наши чувства. Хитроумные приборы
делают наше зрение все острее, слух тоньше, осязание чувствительнее.
Но кто скажет, что мы стали сильнее чувствовать запах или вкус?
- Почему такое пренебрежение к этим двум человеческим чувствам? .
спрашивал я слушателей.
Уверенный, что слушатели не могут мне возражать, я уже совсем осмелел и
докладывал так, будто привык это делать ежедневно.
- Оставим в стороне чувство вкуса, - говорил я. - Здесь человек не
пользуется приборами. Опытный дегустатор по глотку вина уверенно
определяет его тип, может назвать сорт винограда, из которого оно сделано,
год урожая и даже указать местность, где этот виноград вырос. Это
настоящее искусство, так же как и дегустация чая, табака, сыров и так
далее. Здесь не всегда помогут приборы.
А что вы скажете о чувстве обоняния? Оно у нас в полном пренебрежении.
Мы его почти не используем в нашей жизни для каких-нибудь серьезных целей,
если не считать такой отрасли хозяйства, как парфюмерия. Но разве это
чувство не нужно человеку? У нас удивительно беспомощно чувство обоняния.
Оно очень слабо развито, примерно как у курицы.
В зале прошелестел смех. Я поднял руку, как бы призывая к вниманию, и
снова заговорил:
- Прошу извинения за этот пример, не совсем обычный для научного
доклада, но в данном случае я пользуюсь точной терминологией: да, именно,
как курица или другая птица, мы можем, чувствовать запах и в этом
отношении далеко отстаем от многих животных, обладающих весьма совершенным
чувством обоняния. Только птицы, обезьяны и лягушки имеют такое же слабое
обоняние, каким природа наделила человека.
Для нас совершенством кажется чутье собаки. Мы с завистью говорим: "У
него собачий нюх".
Мы так мало придаем значения обонянию, что даже не придумали названия
человеку, который вовсе лишен этого чувства, а таких, кстати, довольно
много. Мы говорим "слепой", "глухой", а как назовем человека, утратившего
чувство обоняния? Мы ничего достоверно не знаем о физической природе этого
чувства. Существует несколько теорий: одни ученые говорят, что мы ощущаем
запах благодаря механической бомбардировке нервных клеток в нашем носу
частицами пахучего вещества, легко улетучивающимися и потому обильно
рассеянными в воздухе. Другие утверждают, что это химическая реакция между
молекулами пахучего вещества и протоплазмой нервной клетки. "Нет, ничего
подобного, - доказывает третий ученый, - это молекулы пахучего вещества
воздействуют на клетки особыми внутримолекулярными колебаниями, вызывая
явление резонанса!"
Мы практически проверили эти теории, поставили сотни экспериментов и
сейчас можем продемонстрировать новый прибор, который назвали "СЛ-1" или
"Усилитель запаха".
Я поднял с пола чемодан из желтой кожи, поставил его на письменный стол
и продолжал:
- Наше обоняние несовершенно, однако должен сказать, что нос человека
все же весьма чувствительный орган при всех его недостатках. Никакими
приемами химического анализа нельзя определить одну двадцатипятимиллионную
грамма пахучего вещества в литре воздуха. А между тем эту ничтожную
примесь ощущают клетки слизистой оболочки нашего носа.
Но этого нам кажется мало. Аппарат "Усилитель запаха" обладает, - тут я
попросил извинения за не совсем научную терминологию, - чутьем собаки,
увеличенным в двести раз.
А как известно, собаки различают по запаху металлы и многие другие
вещества.
Вспомните, что во время минувшей войны собаки обнаруживали по запаху
тола мины, закопанные в землю. Даже несовершенное человеческое обоняние
может отличить медь от железа, мы не спутаем запах медного пятачка и запах
лезвия ножа. В данном случае речь идет о запахе окислов этих металлов.
Мы живем в мире запахов, но знаем лишь немногие. Мы их просто не
замечаем, хотя каждое вещество и даже каждый предмет обладает своим
особым, неповторимым запахом. Это свойство позволяет нам различать сорта
дерева, материи, строительных материалов. Вспомните, как пахнет глина,
известь, мел?
Усилив свою способность воспринимать запах и умея точно анализировать
его, человек несоизмеримо расширит границы познания. Перед ним как бы
заново раскроется мир. Он воспользуется поистине новым чувством, которое
не только поможет ему изучать тайны земных недр, но и многие неясные еще
для него особенности животного и растительного мира...
Я мог бы фантазировать без конца, так как твердо верил в будущее нашего
аппарата, к тому же перестал смущаться, чувствуя внимание аудитории, но
мои мечтания прервал директор института.
- О перспективах потом, - сказал он, - вы ничего не сообщили об
устройстве прибора.
Замечание было вполне справедливое, оно сразу мне напомнило, что я
говорю уже долго, а самого главного еще не сказал. Перейдя к объяснению
принципа работы "СЛ-1", я прежде всего рассказал, как он устроен.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг