На песчаной насыпи, возле котлована, где должны быть построены новые
колхозные склады, стояла Ольга. Впервые Вадим увидел ее с сыном. Мальчуган
двух лет в соломенном картузике, в штанишках с крестообразно пересекающимися
на плечах помочами ожесточенно орудовал лопаткой, строя какое-то "мощное
гидротехническое сооружение". Уже был вырыт глубокий канал.
Ольга заметила в толпе Багрецова и поманила его к себе.
Сегодня она, как всегда, оделась очень просто, но Вадиму казалось, что нет
никого красивее Ольги среди всех приехавших гостей. Откуда она знает, что ее
пепельные волосы удивительно хорошо сочетаются с бледно-розовым, почти
яблоневого цвета, костюмом? Да и вся-то она кажется цветущей яблоней. Только
щеки бледны и глаза суровы. Впрочем, Ольга всегда такая: Будто веет от нее
холодом, но узнаешь поближе, - и не холод это, а мягкая, ласковая прохлада в
знойный палящий день.
- Стойте здесь, - повелительно сказала Шульгина, протягивая руку гостю. -
И как это вас угораздило вымазаться?
Вадим растерянно посмотрел на свой костюм. Вымокшие от росы брюки заметно
припудрены пылью, к ним пристал песок, да и пиджак тоже требовал хорошей
чистки. Даже плащ и тот покрыт грязно-зелеными пятнами.
- Андрей! Не садись на песок! - крикнула Ольга сыну и, повернувшись к
Вадиму, заметила с усмешкой: - У вас с ним одинаковый характер. Дети!..
Багрецову показалось не особенно приятным это сравнение, но разве можно
сердиться на Ольгу?
- Ну что ж, познакомьтесь, - сказала она и, взяв за руку недовольного
"строителя", подвела к московскому гостю. "Мама неизвестно зачем отрывает
меня от дела", - как бы говорили глаза мальчика.
- Этот дядя - инженер, Вадим Сергеевич, - серьезно представила Ольга
смущенного студента, волею случая бывшего "главным инженером" на колхозном
строительстве. - А это существо, - Ольга вытерла сыну нос, - это Андрей
Кузьмич.
Андрей Кузьмич, не глядя на старшего специалиста, протянул ему руку и
заковылял к своему почти уже готовому каналу.
Как самому близкому другу, Ольга рассказывала Вадиму:
- Помните, мы были с вами на испытаниях? Лампы я проверяла, потом смотрели
дождевальную установку. Так вот - в это время Андрюшка тяжело хворал.
Приезжаю домой, а у сына температура тридцать девять. Звоню в город Кузьме -
его нет. Страху натерпелась, не рассказать!.. Признаюсь, Вадим Сергеевич, ну
и ревела я тогда! Слезы размазывала кулаками по щекам: Да и раньше - то же
самое было. Неудачи замучили, ничего не получалось. Помнится самое страшное,
когда вода исчезла: Я четыре ночи не спала, тоже наревелась вдосталь, а
потом к; глазам холодные примочки прикладывала, чтобы люди утром не
заметили, как они опухли. Еще помню: один раз навзрыд ревела. Ревела от
горькой обиды. А было это после Пушкинского вечера. В тот год, когда вы у
нас были:
Ольга задумалась, опустила глаза и с нежностью посмотрела на сына.
- Не знаю, зачем я вам все это рассказываю: - Она смутилась и, как бы
оправдываясь, быстро заговорила: - Но вот иной раз вспомнишь, и кажется
очень странным, как это могли уживаться во мне два человека. Один строгий,
почти что гордый. Кажется, что и ходит-то он над головами, на два метра выше
всех, а другой обыкновенный - упрямая, злая девчонка, на людях храбрится, а
в уголке потихоньку ревет и куксится от обиды. Кстати, вашего друга,
помните, как я невзлюбила? Стыдно признаться: когда я увидела его вместе со
Стешей в оранжерее, то после этого готова была разорвать Бабкина на части.
Шульгина усмехнулась и, сняв картузик с Андрюши, пригладила у него на
затылке такие же светлые, как и у нее, вьющиеся волосенки.
- А что вы сейчас о Бабкине думаете? - серьезно спросил Вадим.
Она бросила взгляд на кабину машины, где сидели вместе чуть растерянный
Тимофей и смеющаяся Стеша.
Медлила с ответом Ольга, внимательно наблюдая за Бабкиным, затем, как-то
по-своему задумчиво улыбнувшись, сказала:
- У вашего друга особая судьба. Мне кажется, что этого комсомольца будет
принимать в партию уже наша девичьеполянская партийная организация.
Багрецов почувствовал гордость за Тимку и в то же время грусть.
Определенно, через два года, по окончании института, придется расстаться с
товарищем. Он переедет на работу в здешний филиал Института управления
погодой.
- Идет! Идет! - послышались издалека взволнованные крики.
Привстав на цыпочки, Вадим посмотрел вдаль: ничего не видно. Все окутано
бледным утренним туманом, будто даль закрыли дымчатой кисеей.
Но вот на полупрозрачной кисее появилась маленькая черная точка. С такого
большого расстояния, откуда за ней наблюдал Вадим, она казалось медленно
ползущим жуком. А может быть, только чудилось Вадиму, что точка
передвигается?
Сразу заиграли все оркестры.
Вон на платформе грузовика стоят прославленные музыканты из колхоза "Путь
к коммунизму", получившие первую премию на районном смотре духовых
оркестров. А это блестят трубы музыкантов из колхоза имени Ворошилова, а вон
там, еще дальше, - большой оркестр колхоза "Рассвет".
Но не к ним прикованы взгляды. Точка постепенно увеличивалась и теперь
словно оживала перед глазами. Казалось, что там, вдали, гигантский жук
распустил свои крылышки.
Люди сгрудились около веревок. Запоздавшие старались протиснуться поближе,
но уже плотная стена стояла на их пути. Наиболее находчивые ребята залезли
на машины, к оркестрантам.
Вадим успел заметить за черным движущимся пятном яркий дрожащий блеск:
будто шалун, спрятавшись с зеркальцем за надежным щитом, пускает оттуда
веселого зайчика.
Оркестры смолкли. Музыканты не могли уже дуть в трубы: от волнения им не
хватало воздуха, теснилось в груди и пересыхало во рту. Разве сейчас до
музыки!
Вдруг словно новый многоголосый оркестр из тысячи труб включился в игру.
Шипение, плеск воды, гудение моторов, какое-то оглушительное скрежетанье
принес ветер оттуда, где двигалось необыкновенное сооружение.
Багрецов не мог определить, что же это идет по степи? Сухопутный корабль?
Дом с капитанским мостиком? Но там все движется. Медленно поднимаются
какие-то темные крылья, впереди них скользят ослепительно блестящие полосы.
Они как бы прощупывают дорогу, - и все это гремит, гудит, окутанное белым
туманом, как паром.
За машиной тянется сверкающая лента. Это река, и по ней уже плывут
груженые баржи, скользят взад и вперед моторки и глиссеры.
Нет, это, наверное, сон! Скованы руки, нельзя протереть глаза. Не хочется
просыпаться, а только смотреть и смотреть до тех пор, пока не появятся слезы
от неустанного напряжения.
Тысячи человеческих рук, сотни машин, экскаваторов строили наши каналы.
Проходили годы, пока ринется вода в сухое, уже успевшее кое-где зарасти
травой русло будущей реки. По нашим гигантским планам мы должны построить
столько еще новых каналов, которые нужны сейчас, сегодня.
Но вот перед тобой движется огромная машина, созданная трудами советских
инженеров, и тянется за нею широкий канал. На капитанском мостике стоит
человек - командир сухопутного корабля.
Заметил Вадим и мостик и человека на нем, а внизу, под мостиком, широкий
балкон. Он повис над всей машиной, над всем движущимся сооружением. На этой
площадке стояло несколько человек, наверное, инженеры - строители корабля.
Степной корабль сейчас находился так близко, что нетрудно было проследить,
как работает эта машина, заменяющая собой тысячи и тысячи человек. Впереди
движутся два соединенных вместе плоских щита, похожих на лопаты. С помощью
вращающихся лент срезается верхний слой почвы, и лопаты приподнимают его
вверх, слоено пироги на противнях.
Вступают в строй мощные гидромониторы. Десятки прозрачно желтых, крепких,
как алмазная сталь, водяных струй разрезают грунт впереди машины.
Отваливаются огромные куски и падают на мощные транспортеры. По широким
лентам они выносят на обе стороны русла мокрую, блестящую, как бы облитую
глазурью, породу - глину, песок, известняк.
Берег становится холмистым, и течет среди этих холмов, только сегодня
появившихся в степи, взбудораженная бурая река.
Приподнятые гигантские лопаты медленно опускаются и деловито, как руками,
укладывают на рыхлые холмы слой земли, покрытый зеленой травой еще не
скошенного луга.
"Мы бережно и ласково относимся к земле, - подумал Багрецов. - Плодородная
почва снова ложится сверху. Мы не американцы, превращающие в пустыни тысячи
квадратных километров когда-то богатой земли".
Вспомнил Вадим, что видел он на плуге Тетеркина такие же заботливые руки,
как и на машине Парамонова. Радостно защемило в сердце.
Он повернулся к Ольге и только спросил:
- Кузьма придумал?
Но Ольга не слышала его. Она подняла Андрюшку на руки и, вытянув шею,
смотрела на мостик, где стояли инженеры. Она искала среди них одного из
строителей - колхозного механика. Он должен стоять с ними рядом.
Машина приближалась. Двигались, пересекались и ломались стеклянные струи
гидромониторов. Казалось, что человек умножил в миллионы раз силу медленно
текущей реки и теперь она сама прогрызает себе дорогу. Человеку некогда
ждать, он подгоняет ее, он торопит! Бездельница река тысячелетиями
выискивала себе путь, она гнала свои воды по ненужным болотным пустыням, по
тундре и тайге. Повернуть ее, заставить следовать по новому руслу - такова
воля человека!
"А сейчас, - как представлял себе Багрецов, - от большой реки отвели рукав
и пустили его по засушливым местам среднерусской степи. Хватит на всех воды.
Вешние ручьи понесут ее в новую реку; на будущий год она станет еще
полноводнее и, может быть, потечет вровень с дюнами, выросшими у нее на
обоих берегах".
Люди смотрят на машину, на этот блеск водяных струй, на реку, где,
казалось, выплескиваются из воды солнечные лучи. Смотрят и не жмурятся.
На крыше своей "Победы" стоял застывший Буровлев. В сером костюме, тяжелый
и огромный, он действительно напоминал каменную статую командора. А внизу
примостилась Вороненок. Ее отросшие блестящие волосы синели, как вороново
крыло. Девушка изредка поворачивала голову и поднимала вверх улыбающееся
лицо.
Машина неожиданно остановилась. Замолкли звенящие струи гидромониторов.
Сейчас они, кашляя от попавшего в их горла песка, выплескивали
раздробленные, мятые струи. Куда же девалась их упругость? Вадим однажды
видел в горах на строительстве мощный гидромонитор, струю которого нельзя
было перешибить железным ломом. Чудесную силу использовали инженеры для
того, чтобы протащить за собой реку. Воду они везут не в цистернах, - целая
река к их услугам. Никакие алмазные буры, или так называемые бары, угольных
комбайнов, применяющиеся для проходки шахт, не смогут так ловко справиться с
прокладкой русла. Водяная струя не тупится и не ломается.
А впервые придумали использовать ее еще в тридцатых годах прошлого
столетия русские инженеры. Тогда гидромониторы назывались "водометами".
Думать нужно сейчас над сотнями машин для великих строек коммунизма. Нужны
щиты Парамонова и шагающие экскаваторы, землесосы, бульдозеры и пока еще
незнаемые, невиданные машины.
:Стекали обратно в реку уставшие струи.
Вадим догадался, что заминка произошла потому, что капитан (наверное, сам
Парамонов) вызвал к себе на верхний мостик всех инженеров.
На лесенке показался первый инженер в сером светлом комбинезоне. На голове
у него такого же цвета кепка. Инженер облокотился на поручни и кому-то
улыбнулся. Белые ровные зубы блеснули на темном от загара лице.
Ольга, бледная от волнения, высоко над головой подняла Андрюшку. Вадим
только теперь узнал Кузьму. Вместе с товарищами - солидными, известными
инженерами, - как равный, стоял Кузьма на капитанском мостике большого
корабля, которому предстоит еще плавать по всем степям Советской страны.
Вот он развернул карту. Кто знает, какие пути протянулись по пунктирам
пока еще только намеченных каналов? Он смотрит на карту, что-то доказывает.
Упрямый, как всегда, и, наверное, кажется Ольге, что в этот момент на виске
у него прыгает такая родная беспокойная жилка.
- Ну, изобретатели, догадываетесь, почему остановилась река? - неожиданно
услышал Вадим голос Никифора Карповича.
В белой фуражке, пощипывая короткий жесткий ус, стоял рядом со своими
дорогими выдумщиками такой же, как и они, совсем молодой секретарь райкома.
Казалось, что не было у него большего счастья на земле, чем в сегодняшний
необыкновенный день. Он хотел снова увидеть зоркие, пытливые глаза своих
юных друзей, прочесть в них радость и волнение. Сегодня их праздник.
Торжество смелой и дерзкой мысли!
Не успел Вадим ответить, как вокруг Васютина собрались чуть ли не все
ребята из ОКБ. Видно, они следили не только за диковинной машиной, но и за
белой фуражкой, которая мелькала среди гостей.
- Я только что был на парамоновском щите, - рассказывал Никифор Карпович,
оглядывая комсомольцев. - Ну, доложу я вам!.. Такой техники еще не знала ни
одна страна в мире. Тридцатиметровый проходной щит казался многим совершенно
недосягаемым чудом. Мы знаем щиты, которыми пользуются для проходки шахт в
метро, но эта, правда, пока еще опытная машина не имеет себе равных. У нее
собственная мощная электростанция, необычайное компрессорное устройство. Вы
знаете, под каким давлением могут работать гидромониторы? - спросил он,
останавливаясь взглядом на лицах ребят. Все молчали. - Так вот, скажу я вам:
до тысячи атмосфер давления! Струя спокойно режет гранит. - Он помолчал, как
бы наслаждаясь произведенным впечатлением. - Канал этот строится довольно
глубоким, так что по нему смогут ходить большие волжские теплоходы, -
продолжал он. - Завтра новая река пересечет границу соседней с нами области
и соединится с другой, уже существующей рекой, в которой уровень воды ниже.
Никифор Карпович снова помолчал и затем с хитрой улыбкой покрутил ус.
- Ну, а Кузьму видели? - спросил он, обращаясь сразу ко всем.
Ольга вежливо потупилась. Антошечкина мило усмехнулась и, легонько толкнув
подругу в бок, сказала:
- Не хочу зря говорить, Оленька, но сдается мне, что быть тебе богатой. Мы
Кузьму сначала нипочем не узнали. Ходит по мостику вроде профессора. А
потом, думаем, бабушкины приметы тут ни к чему. От того, что не узнаешь
человека, тот богатым не станет, а вот Кузьма вместе со всеми инженерами
обязательно Сталинскую премию получит. Правда, Никифор Карпович?
- Все возможно, - лаконично заметил Васютин. - Огромное счастье для
советского человека получить эту премию, но дело не в богатстве. Я думаю,
что ни Кузьма, ни Ольгушка личным богатством не очень интересуются. Все вы
миллионеры. Будет у вас в колхозе "открытый счет". Можно ли о большем
мечтать? Вы богаты еще и другим неоценимым богатством. Не только Герои
Социалистического Труда - мастера колхозных полей вроде Стеши, Буровлева и
других, не только ученые, агрономы, как Ольгушка, выросли в Особой
комсомольской бригаде. Нет! Ваша бригада дала стране изобретателя Тетеркина.
От первых неудачных опытов, от наивных тайн пришел колхозный механик к
большой науке. Пришел на великие стройки коммунизма. Он по праву занял свое
место на командном мостике вместе со столичными инженерами. Смотрите на
него, - Никифор Карпович протянул руку. - Это наш товарищ, и сколько еще
таких изобретателей придут завтра из разных колхозов в исследовательские
институты, в конструкторские бюро!.. А ну, подойди ко мне, Сергей, -
обратился Васютин к заведующему фермой. - Чего прячешься? Знаю и твою
страсть. Скоро в наш район прилетят твои желанные геликоптеры. Один для
опытной работы передадим вашему колхозу. Прочувствуешь машину, узнаешь,
будешь каждый день во сне ее видеть, и не только видеть, но и наяву
представлять будущее этой машины; тогда скажем тебе, дорогой Сергей: "Иди в
город, учись строить еще лучшие аппараты. Стране нужны умельцы и таланты".
Широко раскрытыми глазами смотрел бывший пастушок на Никифора Карповича и
будто видел, как над его головой повис в воздухе новый, еще не виданный
геликоптер, который построил он, Сергей Тетеркин.
Фрося растерянно смотрела то на Сергея, то на Никифора Карповича.
"Неужто на этот раз Сережку заберут в инженеры? - подумала она, и ее
круглое лицо вытянулось. - В Москве инженеров много, а директор фермы у нас
в Девичьей поляне один", - снова, как и три года тому назад, возмущалась
она, но в глубине души чувствовала, что Васютин прав.
- Петушок, ты опять бегаешь со своим приемником! - Никифор Карпович
вытащил мальчугана из толпы. - Не знаю, что будет дальше, но видно Анне
Егоровне придется проститься и с тобой.
- Насчет чего это разговор завели, Никифор Карпович? - грубовато спросила
властная хозяйка.
Сегодня она приехала на праздник в парадной форме. Золотая звезда горела
на отвороте ее темно-синего костюма. Вот только с белым платком она никак не
могла расстаться. Привычка, что с ней поделаешь?!
Никто до этого не видел председательницу, и вдруг она тут как тут, когда
дело коснулось ее самых смышленых колхозников. "Новости какие! - недоумевала
она. - Сам секретарь начинает сманивать ребят в город".
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг