приклеившихся туфель. А лидаритовый дождь все брызжет и брызжет. Со всех
сторон, сверху, снизу...
Надо защитить лицо! Надя сняла вязаную шапочку и надела ее, как
защитный шлем у фехтовальщика. Волосы тут же приклеились к перегородке, в
которую бил обезумевший Алексей. Она отдирала их, рвала, вскрикивала от
боли. Наконец и платье покрылось быстротвердеющим лидаритом. Руки опустить
нельзя - они скованы прозрачной монолитной массой.
Молнией пронизала боль, закололо в сердце. Надя вспомнила щегленка,
найденного в "мертвом саду"...
Валентин Игнатьевич был в самом благодушном настроении. На пульте
управления царил полный порядок. Горели контрольные лампочки, стрелки
приборов, установленных Багрецовым, показывали все необходимые величины
согласно техническим условиям. Правда, на этот раз Литовцев не мог
следовать точно программе и по собственной инициативе нарушил пункт "В",
где указывалась толщина первого слоя лидарита. Вызвано это было тем
обстоятельством, что основная пластмассовая корка (лидарит © 1) должна
быть толще, ибо на ней должна держаться масса Даркова, которая значительно
тяжелее пенистого лидарита © 2. А отсюда следует, что время наращивания
слоя требуется увеличить вдвое.
Все бы, казалось, должно быть хорошо. Валентин Игнатьевич кружился на
вращающемся кресле, а Елизавета Викторовна цепким взглядом обшаривала,
стрелки приборов. Но вот она что-то заметила и резко остановила вращение
кресла.
- Смотрите, Валентин Игнатьевич, на перегородке слой гораздо тоньше.
Особенно в центре. Неужели могло быть отслоение?
Валентин Игнатьевич недовольно поморщился:
- С лидаритом такого не могло случиться. Наверное, прибор дурит. Может
быть, датчик неправильно поставлен. Вы правильно сказали, что несерьезный
парень этот Багрецов. Вызовите его, пожалуйста, пусть исправляет, так
сказать, "ин ситу", в самом месте нахождения.
- Но ведь вы Багрецова освободили на сегодня.
- Мало ли что! Понадеялся на его добросовестность" Но что поделаешь?
"Меа кульпа", то есть моя вина. Любезная Елизавета Викторовна, прошу не в
службу, а в дружбу: кликните кого-нибудь из мальчиков. Пусть поищут
Багрецова. Куда бы ему деваться?
Елизавета Викторовна не преминула съязвить:
- Наверное, обнимается где-нибудь с вашей Надин.
- Опять вы за свое, Елизавета Викторовна. Почему вы все время
связываете имя этой девицы со мной? И если хотите знать, она принадлежит к
категории девушек, определяемых латинянами как "ноли ме тангере".
Елизавета Викторовна по-девичьи потупилась:
- Это что-нибудь неприличное?
- Ничего похожего. По-русски это "не тронь меня".
- Знаем мы этих недотрог, - бросила Пузырева, застегивая пальто на все
пуговицы, и направилась к двери. - А Багрецову надо всыпать за халатность.
Убеждена, что он давно не проверял свои приборы.
Багрецова не трудно было найти. Он возился в своей лаборатории, если
так можно назвать небольшую комнату, где проверялась аппаратура.
В дверь постучали. Кто бы это мог быть? В лабораторию входят без стука.
К чему подобная деликатность?
Елизавета Викторовна была явно разочарована тем, что застала Багрецова
одного.
Кисло улыбнувшись, она пропела:
- Добрый вечер, Вадим Сергеевич. Вот уж не ожидала вас застать в
лаборатории. Но уж если так случилось, то и я и Валентин Игнатьевич очень
просим проверить один ваш прибор, он какую-то ерунду показывает.
Вадим выдернул из штепселя вилку паяльника, набросил на себя куртку и,
шлепая по лужам, вбежал в домик, где находился пульт управления.
- Извините, что побеспокоил вас, - подчеркнуто официально начал
Литовцев. - Но извольте взглянуть на показатели толщины лидаритового слоя.
На этих приборах, - он тыкал в них пальцем, - здесь, здесь, здесь все
нормально. А здесь полнейшее неприличие. Такое ощущение, что на этой
подвижной перегородке лидаритовый слой или не держится, или сползает вниз.
Но такого казуса никогда не бывало. Может быть, датчики вылезли из гнезд?
- А это мы сейчас посмотрим, - сказал Вадим, включая камеры
телевизионного контроля одновременно с телевизорами на пульте управления.
И Валентин Игнатьевич и Пузырева, вбежавшие вслед за Вадимом, не
протестовали, когда включились телекамеры с ультразвуком. На лидарит он не
влияет.
Загорелись экраны телевизоров, но на них ничего не было видно. Вадим,
занятый осмотром приборов, попросил Литовцева включить свет внутри
стройкомбайна. Валентин Игнатьевич щелкнул тумблером и торжественно
провозгласил:
- Да будет свет!
Вращающиеся телекамеры показывали гладкую лидаритовую поверхность
потолка, стен, и наконец луч скользнул по перегородке, где приборы
показывали недостаточно толстый слой лидарита.
Но что это? На экране появилась будто распятая на стене фигура с
поднятыми над головой руками. Вместо лица нечто бесформенное, напоминающее
половинку дыни. Несмотря на то что объектив телекамеры показал это за
полминуты, сквозь стекловидную массу Вадим рассмотрел платье с рисунком из
переплетенных треугольников, туфли на высоком каблуке и ноги, одна
поджата, как у аиста. Да и вся фигура напоминала глазурованную статуэтку.
- Прекратите подачу лидарита! - закричал Вадим. - Выключите компрессор!
Валентин Игнатьевич повернулся к нему в кресле:
- Кому это вы приказываете, молодой человек?
- Вам! - коротко кинул Вадим, ищущим взглядом пробегая ряды тумблеров,
рукояток, приборов. - Где у вас регулировка подачи лидарита? Где
выключается компрессор? Что же вы молчите? Ведь там человек погибает!..
Литовцев и Пузырева так и впились глазами в экран, но телекамера уже
переместилась, показывая ровную, блестящую поверхность лидаритовой стены.
- Вам померещилось, юноша, - с деланной полуулыбкой сказала Пузырева.
Багрецов крутанул вертящийся стул так, что Валентин Игнатьевич оказался
спиной к пульту, и, щелкая тумблерами, стал подряд выключать все
действующие агрегаты стройкомбайна.
В последний раз вздохнул компрессор, замерли свистящие струи лидарита,
погасли экраны телевизоров. Наступила полная темнота.
Не помня себя, Вадим рванулся к двери, распахнул ее и, перескакивая
через лужи, побежал к стройкомбайну. По пути он чуть не сшиб с ног кого-то
из "близнецов", прыгнул в бетонированный котлован, и вот он уже на лесенке
под люком, откуда струился ядовитый запах лидарита.
Вадим взбежал по звонким перекладинам лесенки, просунул голову в люк,
поперхнулся, закашлялся от удушливого запаха и, собрав все свои силы,
громко крикнул.
В ответ послышались глухие удары, казалось, что содрогается вся
стальная коробка стройкомбайна.
Это немного ободрило Вадима. Значит, Надя жива. Но где она, в какой
стороне?
Хорошо, что в кармане оказался фонарик. Дрожащий луч заметался по
блестящей поверхности лидарита. Спокойнее, Вадим, спокойнее! Возьми фонарь
обеими руками, чтобы побороть невольную дрожь.
Вот она! Вихрастая, растрепанная голова Нади, скованная лидаритом. Лицо
чем-то закрыто, руки, вскинутые вверх, как в мольбе о помощи, застыли
намертво в прозрачной массе. Видимо, Надя хотела выдернуть ногу из липкой,
вязкой массы, да так и осталась на одной ноге. Совсем как тот щегленок в
"мертвом саду".
Летучая жидкость лидарита не давала дышать, глаза наполнялись слезами.
Вадим чувствовал, что вот-вот упадет, потеряет сознание. Но надо же
вытащить отсюда Надю! Она, наверное, жива. Ведь совсем недавно слышал, как
она стучала, билась в стенку.
Не раздумывая ни минуты, Вадим прижал платок к носу, чтобы хоть немного
защититься от ядовитого газа, и бросился к Наде. Он сорвал с лица ее
шапочку, по твердости напоминавшую рыцарское забрало, и осветил бледное,
искаженное страхом лицо. Таким он его никогда не видел. Но что же делать
дальше?
Когда-то он читал, как делается искусственное дыхание. Ну, прежде всего
надо освободить грудь от одежды" Но ведь Надя одета в пластмассовый
панцирь.
Под руками нет никакого подходящего инструмента, а здесь нужны по
меньшей мере кровельные ножницы. Попробовал перочинным ножом, но
бесполезно. Вот если бы это безжизненное тело можно было повернуть лицом к
перегородке, тогда бы удалось разрезать платье на спине, где нет лидарита.
В этом случае панцирь снять легко, как раковую скорлупу.
Не так-то просто все это оказалось. Вадиму удалось разорвать по шву
пропитанное лидаритом пальто, но повернуть окаменевшее тело не смог, так
как при повороте возникла опасность сломать руки и ноги.
Просунув нож за Надину спину, Вадим пытался разрезать платье от самого
воротника до пояса. Действовал осторожно, чтобы не поранить. Платье
разрезано, теперь уже не трудно было откинуть с груди твердую,
залубеневшую корку. Вадим прижался ухом к груди и услышал биение сердца.
Но как же теперь делать искусственное дыхание? Ведь пострадавшего надо
положить на спину, затем отвести круговыми движениями руки от грудной
клетки кверху, так, чтобы плечи легли рядом с головой... Это хорошо
запомнилось Вадиму. Только сделать этого нельзя. Ни положить
пострадавшего, ни отвести руки. Они крепко связаны со стальной
перегородкой.
Память услужливо подсказала другое, тоже где-то вычитанное. Надо
вдохнуть в себя как можно больше воздуха и выдохнуть его в рот
пострадавшего. Повторяя несколько раз эту процедуру, можно восстановить
его дыхание. Но здесь воздух заполнен ядовитыми парами. В нем мало
кислорода. Вынести Надю отсюда нельзя.
Значит, воздух надо брать извне. Вадим подбежал к люку, просунул туда
голову, глубоко вдохнул и, раздвинув помертвевшие губы Нади, с силой
выдохнул воздух ей в легкие.
Он понимал, что это нужно делать как можно быстрее, а потому повисал
вниз головой в люке, как циркач на трапеции, вдыхая в себя чистый воздух.
И снова губы его крепко прижимались к губам Нади. И вдруг - о чудо! - губы
Нади потеплели, она вздохнула.
- Алеша, маленький! - прошептала она.
Сердце Вадима сжалось. В эту минуту, будто откликаясь на зов Нади,
послышался крик Алеши, загремела стальная перегородка, по лидаритовой
стенке побежали глубокие трещины, и посыпались вниз осколки.
Ничего не понимая, Вадим ощупывал лучом фонарика трещины, падающие
осколки, заметил, что постепенно освобождаются руки Нади, отлетают куски
лидарита и возле ее головы, болтаясь на волосах янтарными сосульками. Надя
уже смогла опустить ногу и протянула руки к своему спасителю.
- Алеша, - снова повторила она. В этот момент сползла вниз перегородка,
за ней стоял Алексей, держа на плече тяжелую бетонную плиту. Ею он и
долбил перегородку до тех пор, пока перегородка не сползла вниз.
В комнате, где находился пульт управления, сидели растерянные Литовцев и
Пузырева. Не знали, что делать: долго ли ждать, пока прояснится ситуация?
- Дорогая Елизавета Викторовна, - вкрадчиво начал Литовцев, - сколько у
нас осталось лидарита? Хватит ли его для создания несущего каркаса,
согласно техническим условиям?
Елизавета Викторовна нашла нужную запись в тетради.
- Боюсь, что лидарита у нас в обрез. Я, конечно, не верю Багрецову, что
там оказалась эта девчонка, но вдруг придется восстанавливать поврежденную
плоскость? Тогда может не хватить.
Холодный ветер ворвался в комнату. В дверях стоял взволнованный
Багрецов:
- Извините, Валентин Игнатьевич, мы не знаем, где взять растворитель
для лидарита.
Пузырева и Литовцев понимающе переглянулись.
- Какая комедия! - злобно бросила Пузырева. - Но если поверить в эту
нелепость, то надо бы посоветовать вашей обожаемой выбирать более
подходящие места для свиданий. Что же касается растворителя, то у нас его
еле-еле хватит для завершения эксперимента. Да и то если его взять из
лаборатории...
- Эксперимент придется прервать в любом случае, - с трудом сдерживаясь,
сказал Вадим. - Серьезно повреждена внутренняя перегородка.
- Если произошли повреждения, - заговорил Валентин Игнатьевич с
холодной усмешкой, - то в данном случаем мы имеем "корпус деликти", то
есть состав преступления. Умышленное уничтожение или повреждение
государственного или общественного имущества. Статья, кажется, девяносто
восьмая, наказывается лишением свободы на срок до десяти лет.
- Вы хорошо изучили Уголовный кодекс, - у Вадима в гневе заблестели
глаза. - Но ведь речь идет о спасении человеческой жизни. - И, не обращая
внимания на возмущенные возгласы Литовцева и Пузыревой, Вадим выскочил за
дверь.
Он хотел было бежать в мастерскую за ножовкой, но сообразил, что так
называемую "ударопрочную пластмассу" распилить трудно. Единственная
возможность освободить от нее Надю - это размягчить растворителем,
Пузырева сказала, что он еще есть в лаборатории у "близнецов". Бежать туда
скорее!
Бородатые мальчики торчали в лаборатории, куда отослал их Валентин
Игнатьевич, обещая к ним зайти и дать программу испытаний на завтра.
Делать было нечего, а потому "младшие боги" развлекались магнитофонными
записями.
Слушали последнюю новинку из цикла самодеятельных песен про геологов.
На лабораторном столе Вадим заметил несколько больших бутылей с
этикетками "Лидарит (растворитель)". Именно за этим он и прибежал сюда, но
мальчики ничего не дадут без разрешения своего начальника. Так заведено, В
кармане Вадима оказалась кассета с магнитофонной записью. Он давно обещал
ее "близнецам".
- Что это вы, старики, такую старомодную нудьгу завели? - скрывая
тревогу и стараясь казаться беспечным, неумело подлаживаясь под их манеру
разговора, сказал Вадим. - Да ее каждый пацан в подворотне поет. Я вам
записал самые модерновые шлягеры: Нью-Йорк, Париж, Лондон. Блеск! Весь мир
с ума сходит.
Хотите послушать?
И, не ожидая согласия, Вадим тут же поставил на магнитофон кассету с
модными песнями. Мода на них уже проходила, но поздними вечерами, блуждая
по эфиру, все же удалось Вадиму собрать эту необычайную коллекцию по
просьбе знакомого психиатра, который пытался проникнуть в тайны массового
гипноза.
Ритм гитары, гром барабана, сопровождаемый выкриками, учащался. Олег и
Эдуард начали уже подергиваться, потом отбивать ритм, стуча по столу,
отчего пробирки и колбочки стали жалобно позвякивать. Лидаритовая жидкость
в бутылях грозила выбить пробки. Вадим, для сохранения ценного реактива,
перенес их поближе к двери, прикинул: одной бутылки будет достаточно.
По пути к стройкомбайну Вадим забежал в свою комнату и прихватил
инструментальный ящик Алексея. Может быть, понадобятся какие-нибудь
стамески, молоток, рашпили, чтобы побыстрее удалить вязкую массу. Надю и
Алексея Вадим застал в том же состоянии. Надя стонала. Алешка как мог
утешал ее, и оба они ждали своего избавителя.
Технология размягчения лидарита Вадиму была незнакома. Он решил обильно
смочить растворителем свои пестрый мохеровый шарф - предмет зависти
"близнецов" - наложить как повязку на пластмассовый капкан. По мере того
как жидкость улетучивалась, Вадим вновь и вновь смачивал шарф. Дышать было
трудно, и, опасаясь, что Надя опять потеряет сознание, он торопился.
К счастью, необычная операция закончилась довольно быстро. Лидарит
хорошо растворялся. Надю вытащили на свежий воздух, и она отдышалась;
Вадим с Алексеем отнесли ее к Мариам. Передавая бутыль с растворителем,
Вадим проинструктировал, как им пользоваться, чтобы совсем освободить Надю
от лидаритового панциря, и, взяв Алешку под руку, покинул гостеприимный
дом, где, при создавшихся обстоятельствах, присутствие мужчин было излишне.
Глава шестнадцатая
ДОМА ВЫЛУПЛИВАЮТСЯ ИЗ СТАЛЬНОЙ СКОРЛУПЫ
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг