не нам, ту основу, которую мы заложим, считаю способной дать цивилизации
именно то, в чем она нуждается. Цель и пути ее достижения.
Георг потушил сигарету и оставил ее в пепельнице.
- Ну, что, теперь к мелочам. По последним сводкам содержание
оставшегося в планетном веществе железа на следующих планетах в процентах
таково. Если первоначальные залежы, к примеру, на Марс составляли двадцать
пять процентов содержимого его недр, то теперь этот показатель упал до
десяти. Выработка идет все нарастающими темпами. Про нашу землю речь вообще
не идет, на Венере осталось двадцать процентов железа от общей его массы.
Воистину спасает Меркурий, но это пока. Пока он еще имеет от первоначальных
семидесяти пятьдесят процентов своей массы в виде железа. Не будем, однако,
зацикливаться на железе, вот данные об уране, тории и других принципиально
важных для нас веществах системы.
Президент спокойно слушал длинные перечисления заместителей, но думал
он уже совсем о другом. Он думал о том, что скажет цивилизации, какие
бесспорные доводы сможет привести , как убедить конгресс системы принять
этот закон. Оставалась еще половина дела, важнейшего дела его жизни и его
времени, быть может, уготовившему ему место в истории наравне с
президентами, закладывающими в свое время основы демократии и
справедливости, оставшиеся незыблемыми долгие века по одной простой причине.
По причине единственно верной, а посему безотказно работающей системе
ценностей, целей и путей их достижения. Невозможно даже вообразить себе то
количество вариаций, из которых логическим путем необходимо было избрать
если не стопроцентно верные, то хотя бы минимально ошибочные. Совпадение
вероятности попадания наугад практически равно нулю. Но и другими более
разумными и прогрессивными методами подобраться немногим ближе, чем только к
окрестностям того, что есть идеал и эталон. Стив не разделял мнения тех, кто
с уверенным видом более разумного существа надменно утверждал, что предки
были глупее. Хотя безусловно, глядя с теперешнего уровня развития, все
видится наивным и смешным. Предки отнюдь не были глупы. Это элементарное
заблуждение неблагодарных и не очень умных потомков. Стив к таким не
относился. Это они, не имеющие того, что имеют люди сейчас, жертвуя своими
жизнями, пробивали дорогу к звездам. Это они, понятия не имеющие о некоторых
законах материи, которые сейчас учат дети, тем не менее дерзко осваивали
космос, готовя платформы будущим поколениям. Они просто многого не знали по
сравнению с современностью, но именно потому, что они чего-то не знали
тогда, мы знаем это сейчас. Этим мы должны быть благодарны только им, их
таланту жажды познания, их неукротимой воле в борьбе с неизвестным. Стив
пошевелился в сидении. Лампочки приборной панели слабо мерцали. Грязно
коричневого цвета, с неприятно для глаза перемешенными желтыми наплывами
каких-то пород, планета медленно плыла снизу. Странное спокойствие, совсем
неожиданное в подобной ситуации, было весьма удивительно. Казалось,
единственное, что может занимать его сейчас - это беспредельная паника,
истерия, если не агония конца.
- Действительно, жизнь можно прожить, а себя самого так и не узнать
сколько-нибудь точно. Нагляднейший пример перед глазами. Хотя, может, это
лишь вначале, есть еще время для всего, будем ждать.
Стив закрыл глаза.
Предки, почему-то именно они, ну, никак не желали оставить его в покое
и почему-то в эти последние в его жизни часы. Умирающим видится прошедшая
жизнь, это верно, но это ведь смотря каким умирающим. Я отнюдь не простой из
них. Тоже из смотря каких. Из тех, кто меня окружает, бесспорно, равный, а
вот из всей цепочки поколений, безусловно, один из высших. Что мог видеть
умирающий космонавт прошлых тысячелетий, а тем более еще более ранний
кто-нибудь. Практически, ничего. Я же вижу все хитросплетения пути, может,
не верно, по-своему, но объем, какой объем этого! У меня за спиной генезис
мириадов человеческих личностей, волею их разума устремившихся к познанию и
победе над всем, что их окружает, и даже того, в чем они сами, как дети в
утробе матери, находится. Я в одну секунду, напрягая память, вижу
тысячелетия их борьбы, побед и страданий; я их продукт, их продолжение и
надежда. Я частичка брильянтовой россыпи, не ожидающей милостей и
благоприятного стечения обстоятельств, а делающей все своими руками. И тем
обиднее, тем невыносимее чувствовать, что, оторвавшись миг назад от этого
скопления твоего бытия, ты исчезнешь , не просто не принеся какой-то пользы,
но и даже не замеченный никем, что вообще ты был. Что мне эти сводки, в
которых я буду какой-то строчкой в отчете о погибших, через мгновение меня
забудут, и все. Никто даже представить себе не сможет, что не стало кого-то,
может быть, гениального или просто талантливого. Хотя, имею ли я право так
рассуждать. Тысячи гибнут, как я, без ведома и памяти о них, это их рок, их
предназначение в нынешнем ходе событий, в конечной цели этой войны.
Несомненно, все точки зрения имеют свой резон.
Утверждающие, что мы погибнем из-за ошибочных действий, и те, кто тверд
и решителен в этих действиях, все правы по-своему. Как и всегда, конечный
пункт в подобных спорах за временем. Но как все-таки обидно - вот так
ползти над этой мерзкого цвета гадостью и ждать своего конца, так никогда и
не узнав, чем и когда все кончится.
Стив никогда не преклонялся перед теми, кого обожествили люди,
превознося их концепции в ранг смысла жизни. Он обыкновенно их уважал, и
даже не за их, как говорили, бесценный подарок цивилизации, а просто за то,
что это были умные и безгранично прозорливые люди. Он уважал их как
личностей, как тех, кто, отшвыривая в сторону невидимые помехи, мастерски
обнажает саму сущность. Они были уверенны в себе так, как не был уверен
никто до них и не будет никто после них, ибо вряд ли найдется такая еще
область во вселенной, в которой человеческий мозг может так превознести себя
над всем.
Сверхгигантские разумные устройства, стремительно плодящие себя и
прогресс в леденящих глубинах газово-пылевых облаков, могут надрываться
сколько угодно в бесплодной попытке выдать нечто эдакое вечное и так же
вечно необходимое. Но это все будет зря. Хотя эра лидерства и
первостепенности из-за необходимости, ибо ничего иного тогда не имелось,
естественного разума безвозвратно ушла, сменившись лидерством и
необходимостью, обусловленной нуждой к более быстрому прогрессу бессмертных
систем искусственного интеллекта. Славы и истинного бессмертия этим монстрам
не видать никогда. Они сверхслуги, вечно и беспрекословно знающие, что эта
форма жизни, человек, есть то единственное, что для них и для чего они. Они,
даже будучи умнее людей и являясь практически уже чем-то совершенно
особенным, по сути, отдельной сверхобъединенной цивилизацией, все равно
будут служить интересам и принципам, заложенным ранее цивилизацией, их
создательницей. Они покорны не от слабости, а от неспособности и
нелогичности движения по иному пути. Пути великолепно увиденному и твердо
обозначенному, не дающему возможности краха и оправдывающему самого себя
каждый день и час, каждое столетие и тысячелетие. От этого до сих пор живого
и действенного.
Эти концепциозные рамки, как всемогущие тиски, сдерживают все и всюду,
концентрируя и направляя сумасшедшую лавину человечества в нужное ему же
самому русло. Эта лавина сметает на своем пути все, что перечит либо как-то
не устраивает это самое человечество, преобразуя все, что можно, в полезные
вещи и беспощадно уничтожая не желающее преобразовываться.
Но вот сложившаяся тысячелетиями ситуация, кажется, немного
покачнулась. Нет, не суть, она осталась и в этот раз неприступной,
потребовав опять лишь времени для новых видов существования и перестройки
чего-то закостенелого.
Неожиданно встретившиеся соперники заставили цивилизацию отвлечься от
неограниченного беспрепятственного захвата территорий и стремительного роста
власти силы, до сих пор не находившей места своего применения.
Приятная сладостность побед, она вскружила голову, заставив забыть, что
границы освоения подошли к тому рубежу, где могут ждать неожиданные
сюрпризы. А ведь еще на заре вроде бы уже предполагали эти границы, и тем
непростительнее и дороже обходятся теперь просчеты даже в области осознания
упущенного. Схожие по природе, конкуренты оказались еще и схожими по мощи.
Стремительно встретившиеся, точнее, столкнувшиеся в бешенстве каждый своего
развития, и мы, и они начали с самого простого и наиболее сразу
употребляемого, взаимного ущемления. Эгоистические принципы, увы, не
сработали. Они действительно были бессильны, это Стив видел уже давно.
Разросшись в размерах на две тысячи световых лет во всем объеме своего
рукава галактики, человечеству лишь сперва удалось выбить встретившихся
братьев по разуму из некоторых вставших перед ними зон освоения.
Завязалась тяжелейшая борьба, тем не менее не дававшая ощутимых
пространственных результатов ни одной из сторон.
Лелеющееся новое наступление, с использованием последних видов научного
и технического потенциала цивилизации, обернулось если не крахом, то совсем
не той удачей, которую ждали. Незнакомцы тоже не стояли на месте. Их ответ и
оборона, несомненно уступающая в мощи и новшестве, однако, была вполне
эффективна для того, чтобы с честью отстаивать внезапно подвергшийся
нападению свой принцип завоевания вселенной.
Стив с горечью вспомнил, как так и не сумел отвязаться от этого
проклятого инопланетянина, вследствие чего жить ему осталось, он взглянул на
табло. Да, всего полтора часа. В этом бою, боем, скорее, и не имеющим права
называться, их, таких, кто уже не вернется, было как никогда много. Редко
сцеплялись мелкими объектами, все чаще было целыми флотилиями, нагоняя рои
астероидов, дробящих корабли , и производя в пространстве такие деформации,
что места сражений надолго становились, как минимум, неблагоприятными после
этого к полетам в них.
Чем все это кончится, не известно, наверное, никому. Да, мы имеем шанс,
схватившись намертво, победить. С этим нам, пожалуй, повезло, они оказались
немного слабее. Мы подключим все, что есть, и победим. Но зачем? Это все
равно займет не менее целого исторического периода, истощив нас и затормозив
настолько, что даже если следующий встретившийся окажется, как мы, то мы
проиграем. Количество же потенциально возможных перевалило за несколько
сотен. Налицо была необходимость корректировки современного этапа. Как,
когда, каким образом? Всего этого Стиву уже не увидеть. Он, сын своей эпохи,
погибнет, как ему предначертано путем, которым идет его цивилизация.
Выполняя свою роль, несмотря на бессмысленность и трагичность своего конца,
все же имеющую четкую и логичную конечную цель.
Нет, не стали люди ни хозяевами своих новых чудес, ни их рабами. Не
интегрировалась их роль в настолько непохожую на прежнюю, что и не людьми
они могут уже считаться. Люди остались людьми, гармонично дополняясь с
помощью прежних открытий и дополняя себя сами. Не стали они неузнаваемы и
мутантоподобны, но не остались, как прежде. Они преобразовались и выросли,
они даже не прыгнули, а вихрем промчались по следующей ступени лестницы,
ведущей в бесконечность роста. Нет, не изменилась их сущность ни от времени,
ни от этого внезапного столкновения. Она укрепилась и стала еще больше
стимулируема, теперь уже конкуренцией.
Стив еще раз посмотрел на время, которое осталось до того, как его
лишенный всех возможностей движения и притянутый какой-то планетой аппарат
секундной искрой промчится в ее незнакомой атмосфере, сгорая дотла, или
рухнет чуть позже о ее поверхность. Тот мизер энергии, который остался после
повреждения, вырвать его из объятий планеты никак не мог. Его Стив держал до
последней секунды. Он во всем был практичен в своей недолгой, но интересной
жизни, и с детства помнил древнюю пословицу предков. Попавшие в стакан с
молоком лягушки решили свою судьбу по-разному. Он же , Стив, всегда следовал
примеру второй, что не утонула, а прыгала, пока не взбила молоко в твердую
сметану и не выпрыгнула наружу. В данном случае таких перспектив совсем не
намечалось, но верный правилу жизни, Стив ждал до последней секунды и лишь
потом решительно нажал клавишу пуска оставшегося на энергоминимуме
двигателя.
Миг - и пропало все. Мгновенная пустота, в которой растворились все
мысли и ощущения, заслонила четкий ритм жизни.
Медж встряхнул головой. Скорее, чисто инстинктивно, потому что не
чувствовал ни головы, ни вообще самого себя. Серый туман постепенно стал
исчезать. Сильное головокружение и какие-то световые зайчики в глазах. -
Черт возьми, что же это, в конце концов, такое? Натуральнейшее затмение, как
это все надоело. И ведь ни один умник ничего не может, а, может, специально
не говорят, может, им так всем нужно. - Мэдж, немного пошатываясь, отошел
от огромного окна, чернеющего расстилающимся за ним космосом. В правом углу,
постепенно двигаясь к центру и одновременно удаляясь, появился улетающий с
базы корабль. Красновато малиновый отсвет его напоминал праздничные
фейерверки прошлого с их искрящимися факелами.
Спустившись по лесенке к маленькому озеру, Мэдж сел на бровку дорожки,
ведущей вокруг.
- Все же довольно странно, с утра вроде бы все в полном порядке, да и
вообще никогда не жаловался на здоровье, а тут на тебе, какие-то провалы.
Пожалуй, надо будет сходить провериться, хотя опять, наверняка, скажут, что
это от нервов, и поменьше заострять на этом внимание. Чем меньше вспоминаешь
о неприятностях и болезнях, тем больше шансов не заболеть снова. - Сзади
послышались легкие шаги и шарканье о шершавые ступени лестницы. Мэдж
оглянулся. На узкой круговой дорожке в нескольких шагах от него стоял
человек в зеленом и, глядя взглядом, не оставляющем сомнения в том, что он
искал именно его, Мэджа, терпеливо чего-то ждал.
- Вы ко мне?
Человек, улыбнувшись, сел рядом. - Да, я к вам и хочу надеяться, что
наша беседа обязательно состоится, даже несмотря на тот минимум времени,
который вы имеете свободным.
Мэдж с интересом осмотрел пришедшего.
- Ну, и о чем же мы будем с вами разговаривать, признаться, я даже и
не догадываюсь.
Человек вытянул правую ногу поперек дороги и так же с интересом
осмотрел Мэджа.
- О, поверьте, что у нас есть, о чем с вами поговорить. Даже если ваше
время отдыха и истечет, то можете совсем о нем забыть. Время, отданное мне
от вашей работы, а, следовательно, от всеобщих интересов нашей жизненной
формы, будет отдано во благо и той же самой форме. Поэтому давайте не
ограничиваться какими-либо рамками с самого начала.
- А, теперь понятно, кто вы есть, а я уж подумал, что ко мне случайный
человек пришел. Кстати, очень бы этого хотелось. Надоели эти коллеги и узко
ограниченный круг друзей, хочется случайных встреч, случайных разговоров,
нового чего-то хочется.
Человек пошевелил ногой.
- Понимаю вас. Ну, вот я и буду для вас этим новым. Тем более, что я
на самом деле первый раз вас вижу. Ладно, пожалуй, пора о главном. Пришел я
к вам по вполне конкретному делу, так что случайного разговора, все-таки, у
нас действительно не получится.
Мэдж вздохнул.
- Вижу, как же, безопасность и порядок наш мной заинтересовался в
вашем лице, не так ли. Вот только, что я такое мог сделать, что вы меня
навестили, понятия ни малейшего не имею.
- Да ничего особенного вы и не делали, то же, что и раньше, но только
новый аспект появился во всем этом внезапно. Я хотел бы тут кое-что вам
пояснить и рассказать, ну, и после этого, соответственно, предложить кое-что
опять же. Заранее хочу оговориться, что желание ваше, разумеется, уважается
и учитывается, но есть маленькое "но". Оно заключается в том, что, даже если
вы не сможете вникнуть в саму суть проблемы, решить ее все равно будет
нужно. Так что, в таком случае, мне придется объяснять сначала с новыми
уклонами к тому, что нам надо. Итак, с вашего позволения, я начну.
Мэдж оперся руками о траву за бровкой.
- Суть всего этого проста, но выражать ее грубо и сходу означало бы,
что мы у себя черт знает чем занимаемся, и не только не желаем что-либо
раскрывать кому-нибудь, а и просто не знакомы с элементарной даже
стратегией, не говоря уже о приличии. Нам прекрасно и в деталях известна
тема, которой вы, уважаемый Мэдж занимаетесь, и без лишних похвал хочу
сказать, что она дает цивилизации практически ключ к поистине
всегалактическому величию. Надо, однако, оговориться, дает лишь в сумме с
разработками и тем, чем занимается ваш друг, еще один наш ученый. Именно
поэтому я практически уверен, что функция, которую стала выполнять в
галактике наша цивилизация, благодаря вам обоим, встала на второе, если не
на первое место по значимости. Из этого следует, что пора бы нам серьезно
пересмотреть нашу позицию относительно всего остального, включая и
взаимоотношения с соседями. Эти условия, Мэдж, не чьи-то выдумки, это
естественные условия развития и силы, даже не нами заложенные и придуманные.
Это есть сама суть нас как живого во вселенной, наши незапамятно далекие
предшественники лишь метко увидели и подчеркнули их на наше благо.
Мэдж полез в карман и вытрусил из него какие-то рваные бумажки.
- Я просил бы вас не начинать философствовать. Все это я прекрасно
знаю. Но, однако, насколько я успел заметить, вы что-то хотите обосновать с
помощью этой вечно живой концепции. Гость опять улыбнулся.
- Несомненно, хочу. Я хочу просто бесповоротно убедить вас, уважаемый
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг