в нем интерес к отложенному гостем на следующий этап их беседы. Материалы
оказались более чем убедительными и достоверными. Все, изложенное Рихарду
устно, подтверждалось в папке дважды, а некоторые моменты еще более.
Солидность имен, проводивших исследования, не вызывала сомнений в
правильности их выводов.
В назначенный день Рихард пришел в кабинет на час раньше. Он ничего не
мог с собой поделать, хотя знал, что ждать будет мучительно трудно. Жажда
познания проснулась в нем с какой-то новой, сумасшедшей силой и буквально
разрывала его на части, едва он делал перерыв, толкая все дальше и дальше.
Теперь изучать было уже нечего, он прочел все, и неистовая сила требовала
немедленного продолжения начатого, сталкиваясь с невозможностью что-либо
предпринять до назначенного часа.
Он томился в ожидании, кресло, казалось, выталкивает его, он не мог ни
сидеть, ни стоять. Если бы кто-то взялся сосчитать количество кругов,
которые он намотал по кабинету, то, наверняка, сбился бы уже в первые
минуты. Время мучительно тянулось, как обычно бывает, когда нужно, чтобы оно
пролетело побыстрее. Рихард посмотрел на часы: было без пятнадцати десять.
Он тяжело вздохнул, при теперешнем его состоянии это было слишком много.
Внезапно в дверь постучали, и в приоткрытом проеме появился Тони.
- Вот и прекрасно, что вы уже здесь. Доброе утро.
Он распахнул дверь и вошел в кабинет. Следом появился какой-то мужчина
лет сорока в черном костюме. Мужчина поздоровался и на мгновение замялся,
косясь на Тони. Тот быстро уловил его взгляд и, переложив принесенную папку
из правой руки в левую, сделал правой жест в сторону пришедшего.
- Познакомьтесь, господин председатель, - Генри Рауд, известный
физик, работает в нашей программе. Если вы намерены продолжать, то сегодня
он нам необходим.
Рихард пожал физику руку и жестом пригласил всех сесть.
- Итак, коллеги, - начал он, - я ознакомился со всем, что вы
принесли мне в прошлый раз, и готов продолжать. Все условия, выдвинутые
вами, будут выполнены.
Тони удовлетворенно взглянул на физика, тот кивал головой, выражая
одобрение.
- Ну, раз так, - он положил перед Рихардом вторую папку, - то дело,
наконец, сдвинется с мертвой точки. Наш коллега по работе над этой темой, -
Тони кивнул на Рауда, - объяснит вам, насколько тесно эта проблема
соприкасается с сугубо научными процессами физики. Я и сам смог бы сделать
это, но в моем случае это будет поверхностно, да, к тому же, комментарий
специалиста является более серьезным доводом.
Тони встал и взял со стола первую папку, оставленную там Рихардом.
- Если вы изучили, так сказать, вступление, то вот вам костяк темы, -
он придвинул Рихарду лежавшую перед ним более толстую папку.
- Читать, как и раньше, вы будете потом, а я начну с организационного
момента. Прежде всего, если вы сотрудничаете с нами, то необходимо вынести
нашу тему на открытое научное обсуждение. В процессе оного, мы в этом
совершенно уверены, так как наработанный материал неоспорим, все это должно
превратиться в жизнестойкую научную теорию, подтвержденную всеми, в том
числе и опытным, путями.
Ваш авторитет, ваш пост и, не в последнюю очередь, ваши связи
необходимы нам для того, чтобы эта теория не превратилась в просто догадку,
коих множество пылится в письменном виде на полках архивов.
Нам нужно лобби на ученом совете, железный кулак, который отбросит от
теории всех, кто пролез в совет по протекции и просто не способен понять ее.
Всех, кто выжил из ума и бесполезно занимает своим задом кресло, дожидаясь
скорой пенсии.
Такую функцию можете выполнить только вы, председатель. Нам, как
воздух, нужна чистота научной дискуссии. Проблема должна быть избавлена от
мнений всех тех, кто делает карьеру в науке, нас интересуют мнения
специалистов своего дела, иначе мы потонем в обыкновенной бюрократической
рутине.
Я считаю, что вам прекрасно известны все люди, не по праву занимающие
свои места. Не вы их назначали, и не вам их снимать, но отстранить их от
решения и обсуждения вы имеете право и все полномочия.
Рихард, облокотившись о стол, внимательно слушал Тони.
- Хорошо, я обещаю вам это. Я даже гарантирую, ибо знаю, что могу, а
что - нет. На рассмотрении вашей темы не будет ни одного из тех, кого вы
перечислили. Однако, я считаю, пора продолжить изложение материала, который
вы приготовили для меня сегодня, так как я пока не вижу целостности всего, к
чему вы клоните. А первой части явно недостаточно для претензий на теорию и
тем более для обсуждения на научном совете.
Тони улыбнулся:
- Разумеется, я, пожалуй, начну, но как только мы подойдем к области,
в которой я не силен, слово возьмет господин Рауд.
Как я уже говорил раньше, для построения нашей теории нам не пришлось
начинать все с нуля. Мы как бы связали воедино некоторые факты, уже
человечеству известные, и осветили их, как нам кажется, с нужной стороны.
Еще одним из таких известных нам фактов, после наличия гена в ДНК, является
уже довольно давно существующая теория закона сохранения. Суть закона в том,
что человечество находится в рамках, которые ни при каких обстоятельствах не
могут быть преодолены. Это касается, прежде всего, двух важнейших факторов:
экологии и проблемы самоуничтожения, то есть глобальной войны. Проще говоря,
как бы человечество ни вредило среде, в которой оно существует, среда
почему-то никогда не превратится в невозможную для существования человека.
По существующим расчетам человечество уже несколько десятилетий назад
нанесло экологии такие удары, что по всем законам на сегодняшний день мы
должны уже умереть от солнечной радиации, отсутствия кислорода и
невозможности находиться ни на суше, ни в воде планеты. Однако, этого
почему-то не случилось. Загадка становится еще более непонятной, если
присовокупить военный фактор. Но поскольку примеров множество в обеих
областях, то ограничимся наиболее вопиющими из каждой области. Итак,
экология.
Известно, что выделенного фреона за все время, пока не был введен
полный запрет на его использование, с двойной вероятностью хватило бы для
абсолютного разрушения озонового слоя планеты. И уже пять лет назад мы все
должны были носить специальные скафандры от смертоносной радиации солнца. И
что же произошло? А произошло чудо, этакое маленькое чудо: выделенный из
поверхности фреон поднимается к пункту своего назначения лет пять, а то и
десять. Лишь тогда он занимает то место, где разрушается озоновый слой.
Подсчитав количество уже улетевшего фреона и то состояние, в котором
находился озоновый слой, специалисты без труда увидели, что, на момент
полного запрета, фреона на пути к озоновому слою было уже достаточно для его
гибели. Но фреон исчез, это и было чудом. Он не появился в рассчитанное
время, и более того - он вообще нигде больше не появился. Факт его
выделения был бесспорен, и все, что должно было произойти, уже наблюдалось
ранее. Схема работала безотказно и четко до того момента, пока не настала
критическая минута. События подошли к этим самым рамкам закона, и произошло
чудо. Но чудо ли? Мы беремся доказать, что, несмотря на то, что нам, как и
всем остальным, неизвестно, каким образом исчез фреон, это далеко не чудо, а
закономерное явление, великолепно вписывающееся в нашу теорию.
В области военной имеется бесчисленное множество задокументированных
фактов, когда от глобальной катастрофы спасало ни что иное, как случайность.
Просчитав вероятный процент таких случайностей и более трагичного исхода,
получили слишком не соответствующее количество маленьких "чудес". Их было
гораздо больше, чем могло бы быть. А исследовав все случаи "маленьких
чудес", увидели, что в каждом из них могла получиться глобальная катастрофа.
Итак, когда глобальная война начаться не может, авария происходит, а если не
происходит, то по ясным всем и логичным причинам. В случае же, когда
результатом может стать всеобщий конец, происходит нечто, и авария не
случается. Ракета почему-то не вылетает, что-то где-то не срабатывает и т.д.
Еще раз подчеркиваю, это лишь два примера из двух областей, А таких
примеров, - Тони кивнул на бумаги, - великое множество.
Теперь закон сохранения в общих случаях обрисован, и что же наша
теория? При чем, просите вы, здесь она? Вот теперь-то и наступил момент
соединить эти две ничем не связанные вещи воедино. И скрепляющим материалом
послужит нечто третье, о чем вам сейчас расскажет Рауд. Но прежде подведу
вас к самой черте, после которой уже не до возвращения к пройденному.
Постараюсь сильнее скрепить две уже имеющиеся части теории тем, что уже
известно.
Вспоминая блокирующий ген и его загадочное назначение, мы так и не
определились, для чего природа, создавая человека как венец своего творения,
оснастила его этим механизмом. Цель явно загадочна и не является облегчением
человеку существования, так как назначение гена, грубо говоря, способность
перешагнуть через барьер, воздвигаемый разумом, в опасных и заведомо гиблых
местах. Когда срабатывает этот механизм и по каким законам, не знает никто.
Получается парадокс: разум, цель существования которого есть абсолютная
логичность, разумность и обоснованность поступков, оказывается оснащен неким
стопором стоп-крана. Разум без тормозов. Но подобная модель напоминает
сверхсложную машину, едущую с огромной скоростью на бетонную стену, отлично
понимающую, что вдребезги разобьется: способную, что самое главное,
затормозить и, тем не менее, в эту стену врезающуюся. Самое время вспомнить
о законе сохранения и воскликнуть:"ура" мудрой природе, предусмотрительно
воздвигнувшей буфер для слишком резвых и слишком ценных творений своих. Но
тогда зачем нужен был ген, если его компенсирует закон сохранения? Вот
тут-то мы и вышли к завершающему этапу теории, о котором подробно чуть
позже. А пока, вполне в стиле плавного перехода, можно даже не предположить,
а с полной уверенностью утверждать, что машина по имени человечество не
сдерживается мягким буфером закона сохранения. Все зависит от того, как себе
это все мысленно представлять? Представите мягкую резину у бетонной стены,
не дающую вконец разбиться машине, получите несоответствие фактов,
нелогичные противоречия и отсутствие ответа в конце. А представите длинную
извилистую трассу, уходящую в невидимую даль, проходящую по узкому участку
среди ущелий и обрывов и снабженную предохранительными барьерами, через
которые невозможно прорваться к пропасти, получится очень стройно, логично
и, - Тони вздрогнул, - страшно.
Рихард почувствовал легкий холодок, пробежавший по спине. Он прекрасно
понял все эти сравнения и в данный момент наверняка соответствовал тому, к
чему Тони его постепенно подводил. Сейчас должна была наступить развязка,
момент, в который все вдруг станет ясно, в который вся цепочка станет видна
от начала до конца и в которой все уже будет на своих местах окончательно и
неизбежно.
От внезапно проскользнувшей мысли пересохло в горле и страх сковал, как
космический холод, все тело. Рихарду стало не по себе от того, что это могла
быть истина. Он не знал, что будет дальше, в чем заключается эта теория в
конечном счете, но пример, описанный Тони, почему-то подсказывал ему только
страх.
Тони нарушил воцарившуюся тишину:
- Теперь, я думаю, уже настало время, когда вы, господин Рауд, можете
рассказать уважаемому председателю, почему же венец творенья столь ценен для
матушки природы, что она не позволит ему просто так разбить свою умную башку
об окружающие его предметы.
Рауд откашлялся. Он колебался с минуту и начал медленно, придавая
значение каждой фразе:
- Если о предыдущих теориях и открытиях вы имели представление в силу
их популяризации и проникновению в широкие массы как ученых, так и простых
людей, то теперь наступил момент, когда мы подошли к теме, не
распространенной нигде, кроме как среди специалистов, ее изучающих. Вызвано
это тем, что сама физика и астрофизика - науки довольно сложные как в
области цифр, так и просто в области понимания многих процессов. Но я
надеюсь, что хотя бы что-то вам, наверняка, известно.
В современных представлениях ученых существует несколько моделей
Вселенной, ее строения и эволюции. Мы остановимся на одной из них, которая
признана наиболее правдоподобной в последнее время и довольно быстро
принимает форму некоей новой модели. Это модель пульсирующей Вселенной,
которая после большого взрыва разлетается во все стороны, разбрасывая свое
вещество. По происшествии некоторого времени, для астрофизики это сотни и
тысячи миллиардов лет, вещество перерождается и, независимо от этого,
замедляется, в конце концов замирая неподвижно. Потом под действием
неизученных пока сил оно вновь начинает уплотняться, слетаясь к исходной
точке, в которой когда-то произошел взрыв. Это момент так называемого сжатия
Вселенной. Достигнув максимального сжатия, вещество взрывается вновь, и
процесс повторяется.
По существующим представлениям, даже с учетом многократного
перерождения вещества и различия между Вселенной в состоянии сжатия и в
состоянии разлета, есть некая сила, остающаяся постоянной. Именно она,
оставаясь неизменной весь период разлета Вселенной, притягивает к себе
вещество, которое, перерождаясь в процессе угасания звезд и галактик, не в
силах более сопротивляться этому притяжению и расширяться дальше. Некоторые
считают эту силу неизменной и вечной. Однако, в последние столетия ученые
сходятся на мысли о том, что эта сила, так же, как и само вещество
Вселенной, ее материя, перерождается. Она не способна удерживать с
одинаковой стабильностью все содержимое Вселенной и, по-видимому, на
каком-то этапе очередного разлета эта сила должна иссякнуть, не сумев
притянуть все разлетевшееся назад.
Означает ли это, что Вселенная будет бесконечно расширяться? Видимо,
нет. Скорей всего, все ее вещество замрет, никуда не разлетаясь и никуда не
сжимаясь. О подобной ситуации ученые склонны судить по плотности материи
Вселенной. Так вот, должен довести до вашего сведения, что по последним
данным плотность близка к критической массе, то есть, к моменту, когда вся
Вселенная замрет неподвижно. Это, естественно, произойдет не завтра, а через
миллионы лет, но исследования говорят о том, что это произойдет несомненно.
Для Вселенной это может означать лишь одно - смерть. Не будут больше гореть
звезды, прекратятся все столь привычные сейчас процессы брожения вещества.
Наступит эра нового существования, когда мертвые галактики будут вращаться
по новым, неведомым правилам мертвого мироздания, и в конце концов все
замрет неподвижной могильной глыбой.
Но смерть Вселенной - это, как ни странно, наша с вами жизнь.
Прекращение действия старых, во многом неизвестных нам законов, дает
человеку шанс не погибнуть в жерле сжимающегося вещества, а бесконечно долго
существовать в этом мертвом мире, опираясь на те основополагающие законы,
которые неизменно сохраняться и после кончины Вселенной, как чего-то
движущегося и по-своему живого. Вот тут-то мы и подошли к предположению,
переросшему потом в уверенность под влиянием всех доказательств, окружающих
нас сплошь и рядом, которые мы, не зная сути, просто не замечаем. Разум
человека почему-то упорно склоняется к неприятию того, что ему чуждо по его
природе. А в этом и кроется главная опасность для человечества. Принимая
модель чуждого разума, непременно видится нечто, хотя бы частично созданное
по земному образу и подобию. При этом не учитываются такие аргументы, как
неспособность людей на данном этапе представить себе нечто, во всем
противоположное им, и, главное, в самом принципе существования и образе
функционирования.
Людям и в голову почему-то не пришло, что Вселенная есть гигантский
организм, своеобразная форма жизни со своими интересами и логикой. А не
видеть этого и, тем более, отрицать было бы по меньшей мере глупо. Ведь
если, не кривя душой, попытаться, вооружившись всем научным потенциалом и
той же логикой, разобраться в том, как возникла жизнь на Земле, то
непременно придешь к выводу, что она просто-напросто возникнуть из того, что
было изначальным, не могла. А поскольку она все-таки возникла, то опять мы
сталкиваемся с явлением "маленького чуда". Не пора ли подумать над тем, не
слишком ли много "чудес" ради какого-то человечества? Получается, что,
намеренно создав нас, Вселенная преследовала свои, конкретные цели. И мы в
ее планах отнюдь не являемся даже партнерами, мы просто инструмент, который
ей необходим.
Подобное наверняка создавалось и до нас. Во всяком случае, предположить
это было бы вполне логично. На каждом этапе создания технология, наверняка,
совершенствовалась, предыдущие же творения за негодностью уничтожались, хотя
кое-кто мог и сохраниться, представляя для создательницы сейчас нечто вроде
раковой клетки в организме.
И вот созданы мы. Мы разумны, мы стремительно развиваемся, и наверняка
будем способны в нужный момент быть достаточно развитыми, чтобы совершить
то, что нам предназначено. Именно поэтому нас так тщательно оберегают от
самоуничтожения в любой возможной форме. И вот, когда мы остановились как
раз на этом месте, пытаясь понять, зачем же мы все-таки созданы, в голове
вашего коллеги блеснула мысль, окончательно связавшая все части в стройное
целое.
Его посетила догадка, что, хоть и не дают нам разбить голову, все же в
корне проблемы никто изменять ничего не желает, а мог бы. Тот самый
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг