- Я даже не знаю, кто там живет... - начал было Эдик, но хло-
пок раздавшийся за его спиной, заставил замолчать моего бедного любов-
ника навсегда. Голова Эдика развалилась, словно керамический кувшин, а
его содержимое брызнуло прямо на меня... Последствия шока не заставили
себя ждать, и вот уже черная блевотина летит на размозжженную голову
парня, перемешиваясь с его кровью и мозгами. Наверное, Эдик испытал
самый мощный, но, к сожалению, последний, экстаз в своей жизни.
- Йохххооооууу! - Безумный крик. - Преклоните колени перед
святой инквизицией! Очиститесь огнем и кровью! На колени, чертовы уро-
ды! На колени!
Бармена распяли прямо на стойке. Он дико кричал, пытаясь осво-
бодить раздробленные ладони от ножей, а "инквизиторы" искренне весели-
лись, наблюдая за его потугами: как смешно он дергается, этот продав-
ший душу дьяволу!!
Кто-то схватил меня за шиворот, как щенка, я приготовилась к
мучительной смерти, но Сандра зашептала:
- Очнись же! Очнись!
Я открыла глаза и увидела, что мы скорчились за стойкой, как
младенцы в утробе матери, и кровь Андрея ритмично капает на наши воло-
сы. Сандра возилась с каким-то предметом, а потом, резко выпрямившись,
кинула этот предмет в зал, наполненный беснующимися людьми в черных
балахонах.
- Получи, фашист, гранату! - заорала она, теперь ее голос был
больше похож на мужской. Мы упали на пол, прикрыв голову руками. Раз-
дался оглушительный взрыв, перед глазами все поплыло. Девушка что-то
мне объясняла, я видела, как шевелятся ее губы, но совершенно не пони-
мала, что она говорит. Сандра схватила меня за руку, мы перемахнули
через стойку, и, задыхаясь от дыма, уворачиваясь от падающих обломков
и тянущихся к нашим ногам скрюченных пальцев, выбежали на улицу.
Глава вторая
Двуликий Янус
Прах к праху. Пыль к пыли.
Струи воды смывали с тела засохшие грязь, кровь и рвоту. В го-
лове все еще гудело после взрыва, устроенного Сандрой в баре. Ловко же
она провела инквизиторских ублюдков. Обычно после их налетов оставался
лишь пепел - очищенные от скверны люди. Мы тоже за собой оставили пе-
пел - очищенных от гордыни инквизиторов.
- Ну? - спросила меня Сандра, когда я вышла из душа и располо-
жилась напротив нее в очень неудобном кресле. - И что же мне с тобой
теперь делать?
- Я вся твоя, - развела я руками.
Сандра растерянно улыбнулась, спросила:
- Есть хочешь?
Я вдруг поняла, как голодна, кажется, будто с самого начала
болезни мне больше не приходилось питаться. Вся пища шла на корм не
мне, но монстру, поселившемуся в моем не слишком аппетитном теле.
- Не откажусь.
- Яичница с овощами? "Сдавайтесь, партизаны!"?
- Пойдет!
Девушка отправилась на кухню, я же от скуки принялась разгля-
дывать картины, почему-то расставленные на полу возле стен. Это были
самые обыкновенные пейзажи - посезонное изображение нашего города.
Слишком много осени. Слишком много уныния. Особенное уныние навевал
нарисованный на одной из картин зеленый двухэтажный домик, с рядом
окон на втором этаже, на первом они отсутствовали. Странная архитекту-
ра - каково жильцам первого этажа, неужели они обитают в кромешной
тьме?.. Похожий на городского карлика-циклопа, построенный, судя по
обветшалости, не менее полувека назад, дом придавал всей местности
особенно зловещий вид. Но, черт возьми, нельзя же так пугать людей!
Наваждение какое-то!
- Наташа, пойдем есть! - позвала меня к столу Сандра. Аромат,
исходящий от яичницы с овощами приятно щекотал ноздри.
- А кто рисует картины? Те, что в той комнате? - никак не могу
избавиться от проклятого морока!
- Знакомый. Он был одним из первых, кто заразился. А почему ты
спрашиваешь?
- На картине есть один дом... Нет, ничего... Просто показа-
лось, что я его где-то видела.
Сандра пожала плечами и равнодушно произнесла:
- Вчера был вертолет... Такая толкучка... Кажется, задавили
какую-то девочку...
Аппетит у меня сразу пропал, а Александра, опустив голову,
принялась ковырять в тарелке, потом толкнула меня:
- Да ты ешь, ешь! У меня море запасов, а на" гуманитарку" хо-
дила, чтобы подстраховаться... А ты где питаешься?
- Меня друг выручает.
- Тот, что сегодня с тобой сидел?
- Да. Кстати, Сандра, ты не обиделась?
Она удивленно подняла тонкие брови.
- На что?
- На Эдика, моего приятеля. Он же так грубо тебя послал... Он
вообще-то неплохой, но сегодня был не в настроении...
- Все нормально. Тем более, о покойных либо плохо, либо ниче-
го, царствие ему небесное!
- Эдик мертв???
Сандра выронила вилку из рук, та звонко ударилась о тарелку и
покатилась на пол.
- Женщина торопится... - на автомате промолвила Сандра, - На-
таш, ты что, не помнишь?
- Что?
- Эдика убили эти сволочи!
Я абсолютно ничего не помнила, кроме отвратительной тошноты,
заполнявшей всю мою сущность, дыма, от которого слезятся глаза и бегу-
щей, смеющейся, как Сатана, Сандры. Девушка подняла вилку, сполоснула
в мойке, села напротив меня, внимательно заглядывая в глаза.
- Может, к лучшему, что у тебя отшибло память? Лично я бы не
хотела такое дерьмо помнить.
Я помотала головой. О чем мы говорили с Эдиком? Это точно был
очень важный разговор.
- Наташа, - через паузу сказала Сандра, - ты - заразная. Ты
помнишь это?
Еще бы! Свою каинову печать я помню хорошо, буду помнить даже,
если мне все мозги вырежут.
- Да. Хоть хотела бы забыть изо всех сил. А откуда ты зна...
Сандра дотронулась пальцами до моих губ.
- Ах... Черногубая... Сандра, - я перехватила руку странной
девушки, - мы о чем-то говорили с Эдиком, о чем-то очень значитель-
ном... Мне надо напрячь память... - Я готова была стукаться лбом о
стену, чтобы расшевелить сознание. Сандра поднялась и вышла в коридор,
зашуршала там одеждой. Я терла виски кулаками, мне необходим хоть ка-
кой-нибудь намек на тему нашего с Эдуардом разговора!
- Это лежало у тебя в кармане. - Сандра протягивала мне смятый
клочок бумаги.
- "Ул. Энгельса, д. 76, кв. 3".
Вспышка.
"Это что? Адрес знахаря?"
"Я даже не знаю, кто там живет..."
Провал. Черная дыра. Пропасть.
Но все, что мне надо было вспомнить, я вспомнила. От радости
я кинулась обнимать Александру, с любопытством взирающую на меня. Если
честно, я не любительница телячьих нежностей, но от пережитого что-то
повернулось в моей дурной голове. Кроме того, одиночество, преследую-
щее меня в последнее время по пятам, постепенно скрывалось в своем ло-
гове. Сандра от неожиданности отступила назад, а так как она была го-
раздо выше меня ростом, то я буквально уткнулась носом в ее великолеп-
ную грудь.
- Э... Наташка... Спокойней! - она казалась страшно смущенной.
- Извини, - я отстранилась от девушки, - я немного не в се-
бе...
- Ты что-то вспомнила? - Сандра резко повернулась ко мне спи-
ной и с утроенным вдохновением начала мыть посуду.
И тут опять проклятая паранойя сдавила горло своими цепкими
пальцами. Правильно истолковав мое молчание, Сандра безразлично произ-
несла:
- Не хочешь, не говори.
Ну что я за животное! Человек меня спас от смерти, напоил-на-
кормил, помог справиться со временным помешательством, а я ей не дове-
ряю. К тому же, Сандра - чистая, то, что узнал Эдик, ей никакой пользы
не принесет. Пока не принесет. А какая разница? Может, мне удастся вы-
яснить что-то, и тот, кто остался жить и не превратился в эти кошмар-
ные коконы, получат надежду.
- Спасение, Александра. По адресу в записке возможно находится
спасение, мое и всех нас.
Сандра повернулась ко мне, прищурила глаза и требовательно
протянула руку. Я покорно отдала ей бумажку.
- Не знаю, кто там живет. Но можно попытаться. Откуда твой па-
рень узнал эти данные?
- Он не успел сказать. Инквизиция явилась, как всегда, вовре-
мя.
- Проклятье!
- Давай отправимся туда прямо сейчас?
Сандра вскинула голову, и шикарные волосы рассыпались по ее
округлым плечам.
- Ты с ума сошла, Наталья? Инквизиция только и ждет, чтобы ка-
кой-нибудь самоубийца вышел на улицу. Хочешь живьем поджариваться на
их вертеле?
- Нет, конечно.
- Тогда давай ложиться спать. Я постелю тебе в своей комнате,
а сама лягу здесь. - Сандра вдруг занервничала, а я очень хорошо
чувствую эмоции людей, это всегда помогает мне в экстремальных ситуа-
циях. Она не только нервничает, но и чего-то боится. Меня? Все это
очень настораживает.
- Спокойной ночи! - Сандра выключила свет в комнате и скрылась
в недрах кухни.
Я ворочалась в постели, но пережитое не давало мне спокойно
уснуть, наоборот приятели-кошмары вновь подступали со всех сторон. Я
прислушивалась к своим ощущениям, прислушивалась к тому, кто растет
внутри меня, кто заменяет все мои органы своими. Насколько я уже - не-
человек? И когда наступит время моего закукливания? У всех оно прохо-
дило по-разному, у кого-то на следующий день, у кого-то через год.
Эпидемия свирепствует уже так долго, Город отрезан от всего мира мин-
ными полями и оцеплением из целой армии. Карантинная зона. Еще никому,
даже незаразившимся, не удавалось покинуть очаг инфекции. Нас замуро-
вали. Иногда в голову закрадывалась крамольная и циничная мысль, что
мы все просто подопытные кролики. Хорошо, конечно, страдать во имя че-
ловечества, мол, ты гниешь тут ради того, чтобы остальные шесть с лиш-
ним миллиардов оставались здоровы, счастливы и пребывали в полной без-
вестности. Но насколько такое страдание оправданно?
Мне стало жарко, снова началась тошнота. Ужас грязно приставал
к душе, она корчилась от его стальных объятий, и никак не могла выр-
ваться на волю. Я с трудом поднялась с подушки. У себя дома можно рас-
хаживать хоть всю ночь, но в гостях... Однако больше невозможно сидеть
в четырех стенах и потеть от страха.
Коридор у Сандры был небольшой, я в темноте, натыкаясь руками
на стены, добралась до кухни. Луна освещала Сандру, спящую на тонком
матраце. Одеяло немного сползло с девушки, и она казалась серебряной
статуэткой в лунном сиянии... Черт! Иногда становишься таким сентимен-
тальным! Я опустилась на матрац, жаль ее будить, но мое душевное сос-
тояние уже выходило из-под контроля - когда рядом с тобой находится
поддерживающий морально человек, контроль и подавно исчезает. Дотрону-
лась до ее плеча:
- Саша... Сандра...
- Что? - она испуганно взмахнула рукой, чуть не засветив
мне фингал. - Что ты тут делаешь, дурочка? - Девушка резко натянула на
себя одеяло, прижавшись спиной к кухонному шкафу.
- Прости, но я... я больше не могу так... - Я не сдержалась и
заплакала. Как давно я не давала воли слезам? Дай Бог вот уже полгода,
с тех пор, как поняла, что больше не являюсь человеком. Сандра, каза-
лось, растерялась, потом обняла меня и стала утешать, сначала, как
мать утешает младенца, а потом подняла мое лицо и крепко поцеловала в
черные омерзительные губы.
Теперь растерялась я. Я вовсе не лесбиянка. Да и мужчин-то у
меня было, если честно, кот наплакал. Просто красивые девушки достав-
ляют мне эстетическое удовольствие. Но спать с ними - все равно, что
перерисовывать шедевральную картину.
- Хочу тебя... - задыхаясь, срывающимся, возбужденным голосом
сказала Сандра, бесстыдно тиская меня. - Зачем ты пришла?.. У меня так
давно не было женщин...
- Ты... Сандра, ты...
Она, наконец, остановилась в своем безумстве, криво улыбну-
лась:
- Это вовсе не то, о чем ты подумала.
- Но...
Она перехватила мою руку и просто-напросто сунула себе между
ног. О, Господи! Что за существо сидит передо мной? С женской внеш-
ностью и мужским членом? Сейчас Сандра мне показалась монстром еще
большим, чем я сама. Я отдернула руку, будто обожглась. Теперь Сандра
смотрела на меня потеряно и жалко.
- Ты сама виновата, что залезла ко мне в постель! - выкрикнула
она (оно?). Я закусила губу - как я смею принимать человека за урода,
если сама таковым являюсь?
- Что ты? Кто ты, Александра?
- Андрогин. Гермафродит, но слово "андрогин" мне нравится
больше. - Существо равнодушно смотрело на Луну, отвернувшись от меня.
"Наказание Господне", - так называла Сандру мать, женщина в
высшей степени религиозная и подверженная частым истерикам. Она не за-
хотела сделать операцию своему ребенку, которая превратила бы несчаст-
ное создание в полноценную женщину. "Господь пожелал, чтобы она роди-
лась такой, и я исполню Его волю", - говорила врачам мать Сандры,
скорбно поджав губы. Она без особых угрызений совести взвалила на свое
дитя поистине неподъемный крест.
Воспитывалась же Сандра как девочка: платьица, бантики, пупси-
ки, но, став подростком, андрогин обнаружил в себе слишком много муж-
ского. Например, его всегда влекло к девчонкам, и организм реагировал
соответственно. При мысли, что придется заниматься любовью с парнем,
Сандру выворачивало наизнанку, хотя, конечно, она поняла потом, что
это вовсе не обязательно. Став совершеннолетним существом, она работа-
ла, словно каторжная, чтобы накопить денег на операцию; но чем больше
становилась сумма, тем отчетливей понималось, что ей хочется оставать-
ся такой, какая она есть, более того, ей нравится пребывать одновре-
менно в двух своих ипостасях, причем мужская должна главенствовать. Но
также она понимала, что никогда ей не испытать любви, что не найдется
той единственной, которая целиком бы разделила ее чувства и образ жиз-
ни. Сандра обзывала себя извращенкой и продолжала вкалывать, стараясь
не думать о том дне, когда она навсегда потеряет часть себя.
- А почему бы тебе не... убрать это? - я указала на ее шикар-
ный бюст, - тогда можешь быть и полноценным мужиком, и женщиной, если
оденешься соответственно... - тут же осеклась, понимая, какую ересь
сморозила.
Сандра ощупала свою упругую грудь:
- Такую красоту? Наташка, побойся Бога!
Мы напряженно рассмеялись. Да, в ее ситуации легче оставаться
женщиной.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг