- В одной из библиотек Нью-Йорка. Ее высота - три метра, толщина
- один метр, а вес - сто центнеров. Листают ее с помощью особой
электроаппаратуры. Однако мы считаем, что величина книги определяется
не ее весом, а содержанием.
Влада Изотовна слегка покачала головой:
- Не сто, а сто двадцать пять центнеров. Но на вопрос дан
правильный ответ. Три очка. А за дополнение еще два очка.
Пашка Многолет довольно заулыбался. Он вдруг дурашливо подмигнул
и затараторил:
...Вот столицы достигает.
Царь к царевне выбегает,
За белы руки берет,
Во дворец ее ведет
И садит за стол дубовый
И под занавес шелковый,
В глазки с нежностью глядит,
Сладки речи говорит.
Откуда эти строчки, из какой книги?
Несколько голосов сразу рявкнуло:
- Из "Сказки о рыбаке и рыбке"!
Другие запротестовали:
- Нет, из "Сказки о царе Салтане"!
Синицын смотрел на Живцова. И когда тот утвердительно кивнул
головой, Макар с места крикнул:
- "Конек-горбунок"!
- Болельщику Синицыну за правильный ответ три очка, - объявила
Влада Изотовна.
Макар поймал быстрый взгляд, брошенный на него Живцовым. Многие
стали оглядываться на Синицына, а тот не упускал подходящего момента.
Как на его счастье, "Альбатрос" подобрал такие заковыристые вопросы,
что редко кто мог не то что правильно, а хотя бы приблизительно
ответить. Так, например, все удивились, когда Пашка сказал, что
Робинзон Крузо существовал на самом деле, только под другой фамилией.
Требовалось ответить, сколько лет и на каком необитаемом острове жил
прототип Робинзона Крузо? Конечно, только один Макар Синицын мог
сказать, что настоящего Робинзона Крузо звали Александр Селькирк и он
четыре года жил на чилийском острове Хуан-Фернандес.
То же самое произошло, когда Пашка стал допытываться, какую
последнюю книгу в жизни написал Александр Дюма. Кто кричал: "Три
мушкетера", кто - "Граф Монте-Кристо", а Пономаренко даже ляпнул, что
"Графиню Рудольштадтскую". И только потом, после всех, встал Синицын
и спокойно объявил:
- Кулинарную книгу.
- Это что - про приключения поваров? - зашумели вокруг.
- Про то, как печь блины, - пояснил Макар под хохот болельщиков.
На его личном счету было уже двадцать очков - больше, чем у обеих
команд, вместе взятых. Так сказала Влада Изотовна. "Вместе взятых,
вместе взятых", - повторял Макар про себя слышанное где-то гордое
выражение.
Влада Изотовна встала:
- Теперь мой вопрос обеим командам. Все вы знаете, что на Дальнем
Востоке живет много народностей - нанайцы, ульчи, орочи, нивхи, чукчи,
эскимосы. Среди них тоже есть писатели, поэты. Назовите их.
Сзади робко поднялась рука смуглолицей Нади Вальдю из четвертого
"А". Она встала и, потупясь, сказала:
- У нанайцев есть писатели Григорий Ходжер и Андрей Пассар.
- Правильно! - подскочил Пашка Многолет. - Мы недавно всем классом
читали...
- А у других народностей?
Кто-то вспомнил сказки Владимира Санги, но не смог назвать его
национальность. Когда возникла заминка, поднялся Макар и принялся
перечислять: чукотский писатель Юрий Рытхеу, мансийский Юван Шесталов,
ненецкий Леонид Лапцуй, юкагирский Семен Курилов, эскимосская поэтесса
Зоя Ненлюмкина...
И вот конец турнира. Оба капитана бросают на Синицына
пронизывающие взгляды, но он только ухмыляется.
"Что, чья взяла?" - думал Макар.
У Влады Изотовны в руках коробочка с призом:
- Здесь, на рояле, есть пластинка с надписью: "Только дай себе
волю, начни жить, как легче, и тебя понесет так, что не выплывешь". Из
какого произведения это высказывание?
- Ясно, из какого, - поднимается Синицын. - Из книги Н.Ильиной
"Четвертая высота".
Болельщики орут от восторга: вот, мол, какие герои произрастают
среди нас! Пионервожатая объявляет:
- Команды не набрали необходимого количества очков. И вообще
сегодня они не на высоте. Про бабочек, муравьев больше знают, чем о
литературе. Приз по праву присуждается лично болельщику Синицыну из
четвертого "А".
На миг он даже опешил: ему лично! Такого Макар даже не ожидал.
Подобного случая на турнирах еще не бывало...
И вот заветный приз вручен Макару. Словно в тумане, он пожимает
руку Владе Изотовне, а попросту Владке из восьмого "Г".
- Береги этот приз, Синицын, - говорит Владка, строго хмуря
выгоревшие бровки. - За него еще не раз будут сражаться ребята на
турнирах, поэтому нужно много знать, чтобы его удержать.
- Пусть попробуют отобрать! - гордо заявляет Макар.
Все расходятся. Синицын догоняет своих одноклассников и
великодушно предлагает:
- Ну что, послушаем игрушку?
Но все его обходят с замкнутыми лицами. Кто-то бросает:
- Ты выиграл, ты и слушай.
Только Зина Живцов остановился и серьезно сказал:
- Это не игрушка, а приз, запомни это, Синицын. Переходящий приз.
И он недолго у тебя задержится, даю слово.
- Ха-ха! Нос не дорос! - Макар озлобился. Что он о себе
воображает, этот Живцов? Еле-еле на четверки вытягивает, иногда
пятерочку за усидчивость заработает... Ему ли тягаться с Макаром,
который все на свете заранее знает!
- Ну, ты показал высший класс пилотажа! - откуда-то вынырнул Генка
Лысюра. - Утер всем нос... Конечно, без волшебства не обошлось? -
добавил он вкрадчиво.
Макар хотел бросить горделиво: "Обошлось!", как вдруг ему пришло
в голову: "А верно, выиграл-то не я... Если бы не волшебство, что бы
я отвечал на вопросы?" Он уже совсем забыл об этом, ему казалось, что
именно он сам завоевал приз, сам отвечал на каверзные вопросы.
Ни к селу ни к городу вдруг вспомнилось, как мямлил он на первом
турнире и даже не смог нарисовать какого-то несчастного морского
конька. "А вот Живцов смог", - ужалила мысль.
Но Синицын постарался ее отогнать. "Нет, победил на турнире я, я
один!" - упрямо сказал он сам себе и недружелюбно посмотрел на
старосту.
- А тебе чего?
- Да я так просто, - заюлил тот. - В команде прямо ахали после
каждого твоего ответа...
Макар недоверчиво покосился на него.
- Точно! А Поспелова... аж подпрыгивала!
- Подпрыгивала? - Синицын оживился, глаза его заблестели.
- Ну! - подтвердил Лысюра. - А Пономаренко говорит: может,
"альбатросовцы" ему, то есть тебе, заранее все вопросы дали? Ты ведь
прошлый раз им подыгрывал... А я говорю: дураки они круглые, что ли?
- Ну, а Поспелова, Поспелова? - не выдержал Макар.
- Что - Поспелова? - пожал плечами Лысюра. - Подпрыгивала...
Он остановился и с подозрением посмотрел на Макара.
- А чего ты про Поспелову спрашиваешь? Влюбился в нее, что ли?
- Скажешь тоже! - горячо запротестовал Макар, но покраснел так,
что на глаза его даже слезы набежали. Лысюра загоготал, тыкая пальцем:
- Ага, все понятно! Жених и невеста замесили тесто!
- Я тебе дам тесто! - сжал кулаки Синицын.
Лысюра попятился. Все-таки волшебник, не стоит с ним связываться.
А то еще превратит старосту в крокодила или царевну-лягушку, и будешь
всю жизнь на кочке квакать, горючие слезы лить...
- Да я пошутил, ты что, не понимаешь?
- Хороши шутки, - Макар начал остывать. - Говори, да откусывай.
- Не кипятись, - успокаивал его Лысюра. - Какая может быть любовь
в четвертом классе? Нам ведь на пионерском сборе объясняли, что среди
пионеров может быть только дружба и взаимное уважение. У тебя ведь с
Дашей дружба и взаимное уважение или только дружба без взаимного
уважения?
- Почему без уважения? - задышал Макар. - У нас... уважение.
- Только уважение без дружбы? - разочарованно протянул Генка.
- Нет, дружба тоже есть... Уважение... с дружбой, - Синицын
окончательно запутался и опять разозлился. - Да что ты ко мне пристал
со своей дружбой и уважением? Иди спроси у Даши, если тебе так нужно.
Лысюра быстро огляделся.
Они стояли в вестибюле школы у большого окна. Никого уже не было,
все разошлись после турнира. Несколько человек топтались во дворе,
размахивая руками: наверное, спорили.
Глаза Генки хитро блеснули, он сказал с расстановкой:
- Она не только подпрыгивала...
- А что еще? - вскинулся Макар.
- Она сказала, что хотела бы дружить с тобой. Всю жизнь... до
самой пенсии.
Синицын остолбенел. Он хотел что-то сказать и не смог.
- Что? - насторожился Лысюра. Он потирал руки. Вот это эффект!
Теперь все ясно: Синицын хочет дружить с Поспеловой. И даже уважать
ее. Хотя, по мнению Лысюры, уважать девчонок было не за что. Зря их
избирают в совет отряда, не раз твердил он.
- Врешь! - наконец выдавил Синицын. Лысюра быстро провел по горлу
ладонью, что должно было означать: будь спокоен, никаких сомнений. -
А как, как она сказала?
- Ну... как, - Генка многозначительно поднял одну бровь. - Очень
просто. Так прямо и сказала.
- Так и сказала? Эх, Лысюра, ну и молодец ты! Не зря тебя
назначили старостой.
Лысюра напыжился.
- Не назначили, а выбрали. Единогласно, понял?
Но Синицын не слушал его.
- Говори, чего хочешь? Ну! - напирал он.
- Я к тебе, понимаешь, с общественным делом, - многозначительно
сообщил староста. Он вытащил из кармана печенье и захрустел им.
- С каким делом?
- Послезавтра все классы будут брать обязательство по сбору
металлолома. Сколько, по-твоему, наш класс может собрать лома? А?
Синицын беспечно махнул рукой:
- Сколько соберем, столько и будет.
- Нет, так нельзя! - у Лысюры даже крошки изо рта полетели. -
Пускать дело на самотек! Наш класс должен собрать больше всех.
- Ну и соберем.
- Поможешь, значит? - обрадовался староста.
- А как же! - удивился Макар. - Все будут участвовать в
мероприятии.
- Да я не об этом, - поморщился Генка. - Сколько тонн я могу
назвать в обязательствах?
- Тонн? Да ведь ни один класс больше тонны никогда не собирал.
Даже старшеклассники.
- Не мели ерунды, - нахмурился Лысюра. - Я думаю, если скажу, что
дадим пять тонн, не поднимут на смех? А? - он беспокойно заглядывал в
лицо Синицыну.
- Говори уж - десять! - бросил Макар.
Лысюра почесал в затылке.
- Десять? Десять... десять... - видно было, что цифра все больше
и больше нравится ему. - Десять тонн! Обязуемся собрать десять тонн!
Синицын выпучил на него глаза.
- Да ты в своем уме? Слыханное ли дело - десять тонн! Где мы
соберем столько?
- Как - где? Ты же только что обещал помочь! - он хитро подмигнул
и сделал вид, что бормочет заклинания.
До Макара только теперь дошло, на какую помощь надеется староста.
- Вот так помощь! - ахнул он. - Да ведь все десять тонн мне
придется давать.
- А тебе жалко для коллектива какого-то ржавого железа? - сплюнул
Генка. - Большой труд - махнул рукой, крикнул: "тары-бары-растабары"
- и готово!
- Для меня, положим, труд и небольшой, - поморщился Синицын. - Но
ведь это будет нечестно, другие классы меньше наберут.
Лысюра подбоченился.
- Ах, нечестно? А сам-то ты честный? - и он кивнул на завоеванный
Макаром приз, который тот держал под мышкой.
Синицын опустил голову.
- А если разобраться, то ничего нечестного тут нет, - успокоил его
староста. - Каждый собирает столько, сколько может. Верно?
- Верно.
- Вот ты и дашь, сколько можешь, - он хлопнул Макара по плечу. -
Десять тонн можешь?
- Конечно, могу. Я и двадцать...
- Не, двадцать многовато, - закряхтел староста. - Заподозрят, что
дело нечисто... то есть, что нечистая сила помогла.
- Какая я тебе нечистая сила? - возмутился Макар. - Каждое утро
умываюсь. С мылом. Во!
- Да я не про тебя, - отвел глаза в сторону Генка. - В общем, так,
Синицын. Даем тебе, как волшебнику, общественное поручение собрать
десять тонн металлолома. Усек?
Макар махнул рукой.
- Ладно. Получишь свои десять тонн.
Ему не хотелось сейчас спорить со старостой класса. Жалко ему, что
ли, какого-то металлолома? Да за такую новость он сколько угодно
набросает Лысюре железяк!
Поспелова Даша хочет дружить с ним...
УТЮГИ ПОСЫПАЛИСЬ ГРАДОМ
На следующий день после уроков Лысюра объявил пятиминутное
собрание класса.
- На повестке дня, - важно начал он, - сбор металлолома.
Все затихли.
- Кто сколько может собрать и принести в школу металла? Записываю.
И он с торжественным видом сел за учительский стол с авторучкой в
руке.
- Я чайник принесу, протекает он, - подняла руку Зойка.
- Чугунный утюг деда, вес семь килограммов, - отбарабанил
Пономаренко.
Лысюра одобрительно кивал головой, записывая. Со всех сторон
неслись новые обещания: кастрюли, выщербленный топор, колосники на
печку, будильник...
- Какой будильник? - вскипел староста.
- "Слава"... - растерянно протянул Олег Черепанов. - Он только
звонит на славу, а идти не идет... Механизм не работает.
- Это у тебя механизм не работает! - Лысюра постучал себя
авторучкой по лбу. - Сколько он весит, два грамма? Мне вес, вес давай!
Тогда Олег вспомнил, что в подвале у них давно стоит старая
кровать.
- Только придете помочь, а то я один не приволоку!
- Само собой, - заверил его Лысюра. - Так вот, я записал все, что
вы сказали. Набирается что-то около... - он пошевелил губами, словно
подсчитывая, - около десяти тонн.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг