позавчера назначенный министром безопасности. По-одному подтягивались
остальные. Последними появились усталые и озабоченные Секретарь с Матросом.
Секретарь занял председательское место во главе стола и, убедившись,
что Ревком в сборе, тихо заговорил рублеными фразами:
- У нас больше нет времени на долгие прения. Никто не ожидал такого
цугцванга. Уничтожение Центра оказалось палкой о двух, как минимум, концах.
С одной стороны, мы избавились от преступного режима, и это - благо. С
другой стороны, большая часть соотечественников брошена на порог ужасной
смерти. Если не удастся их спасти, мы станем величайшими преступниками в
истории нации. Грош цена тогда нашей революции. Я жду ваших соображений.
Министр социальной защиты Лан Пешке (партийный псевдоним - Матрос)
доложил: в столице всего тридцать врачей-резистов, которые работают
круглосуточно. Удалось поставить на ноги несколько тысяч горожан, пораженных
лучевым голоданием, однако запасы поливитаминов близятся к концу. Уже
известны случаи летального исхода. Если не будет найдено радикальное
решение, через пару дней в стране появится сто с лишним миллионов трупов,
после чего многие резисты также вымрут от неизбежных эпидемий.
Вепрь выразительно посмотрел на Максима, и землянин торопливо доложил:
- В департаменте науки есть небольшой запас сыворотки. Примерно на
восемь тысяч инъекций.
- Значит, будет кому трупы убирать,- проворчал Копыто Смерти.
- В первую очередь следует спасать детей! - взорвался Матрос.
- Дети без родителей обречены,- запальчиво возразила Кошка, министр
просвещения.- Надо лечить целыми семьями.
- А кто будет отбирать семьи, которые заслуживают возвращения к жизни?
Районные комиссии?
Максиму показалось, что Кузнец, произнося эти слова, укоризненно
посмотрел на него: вот, мол, подорвал Центр, не подумавши о последствиях, а
теперь по твоей дурости люди погибают. Министру промышленности ответил
Инженер:
- Не горячись. Лечить будем всех. Или никого. Секретарь говорил, что
есть такой план.
- План есть,- подтвердил премьер.- Нет единогласной поддержки.
- Если не найдем другого выхода, я сниму свои возражения,- мрачно
сообщил Копыто Смерти. - Только пусть горец объяснит нам, что ждет этих
бедняг. Неужели все помрут?
- Не все,- сказал Максим.- Примерно каждый десятый оклемается сам.
Остальные - да, умрут. Не от болезни, так от голода.
- Стало быть, останется у нас миллионов пятнадцать, от силы двадцать,
живых сограждан,- задумчиво резюмировал Секретарь.- С продовольствием на
ближайший год проблем не возникнет, но лично мне такой сценарий не
нравится... Значит, сделаем, как решили.
И он четко изложил требования Ревкома к департаменту науки: в
кратчайшие сроки вновь накрыть страну сплошным А-полем, чтобы организмы
не-резистов получили необходимую для метаболизма дозу излучения. Идеология
- это прекрасно, однако жизнь людей несравненно дороже, а потому придется
на некоторое время смириться с психокоррекцией. Кошка неуверенно предложила:
дескать, попробуем заодно внушить пробужденным добрые чувства к резистам.
Вепрь веско добавил: и полный спектр лояльности к новому правительству.
- А как насчет "черного" излучения? - спросил кто-то.
Ответа не последовало. Максим вспомнил недавнее свое твердое намерение
расшибиться в блин, но не допустить повторного включения генераторных
станций. Теперь он чувствовал себя полным идиотом: любое возражение со
ссылкой на аморальность психокоррекции означало смертный приговор для ста
миллионов аборигенов... Он вздохнул и набрал номер на телефонном диске.
- Они что, сдурели!? - зарычал Странник.
Впрочем, резидент долго возражать не стал и пообещал перезвонить через
полчаса. А в восьмиграннике зала заседаний появился очень свирепый на вид
генерал Тоб Шекагу, успевший сменить клетчатый тюремный балахон на
повседневный мундир с серебряными крестами на погонах и воротнике. К этому
вояке отношение у революционеров было двояким: хоть и славился он, как
махровый милитарист, но в то же время попадал в разряд жертв прежнего
режима. Как известно, генерал был арестован накануне взрыва телецентра по
личному приказу Папы - Неизвестные Отцы явно собирались сделать его козлом
отпущения, на которого предстояло повесить ответственность за разгром
ударной группировки.
Секретарь представил Шекагу как нового начальника Генштаба. Короткий
обзор стратегической обстановки, зачитанный генералом, поверг членов Ревкома
в шоковое состояние. Шекагу вовсе не считал войну проигранной. По его
словам, мобильный корпус, который прорвался в глубину Хонти и был там
окружен, прочно удерживал позиции на Занхайской возвышенности, приковав к
себе превосходящие силы противника. Шекагу объявил, что пора прекратить
болтовню насчет операций по деблокированиюю. Напротив, следовало послать
транспортные самолеты, чтобы с воздуха сбросить окруженным соединениям запас
аккумуляторных батарей для генераторов А-поля. Затем верховный стратег
намеревался сосредоточить на южном фасе фронта дополнительные соединения,
чтобы окончательно решить хроническую хонтийскую проблему в кратчайшие
сроки, то есть до высадки морской пехоты "островитян".
Потом был звонок от Странника: резидент велел передать Ревкому, что в
институте начали монтаж усилителя, который позволит ретранслировать слабые
модулированные сигналы на частотах "белого" излучения.
- Они - не такие уж дураки,- буркнул на прощание Павел
Григорьевич.- Нашли-таки решение, близкое к идеальному.
Пока землянин разговаривал с шефом, на заседание просочился Крыло Ужаса
- совсем молоденький (наверное, он был ровесником Максима) поручик в
мундире летчика. Оказывается, многие из членов Ревкома знали его по прежним
временам, когда юный офицер возглавлял подпольную ячейку в штабе авиации
столичного военного округа.
Четко отсалютовав, Крыло Ужаса доложил, что четверть часа назад
возвратился из рейда над океаном. Во время полета звено реактивных
штурмовиков-гидропланов под его командованием обнаружило, атаковало и
серьезно повредило белую субмарину. Вражеский корабль выбросился на отмель,
откуда теперь без посторонней помощи не слезет даже во время прилива...
К вечеру снова заработали излучатели, разбросанные по всей стране под
видом комплекса ПБЗ - противобаллистической защиты. Спустя несколько часов
большинство жителей государства пришли в чувство и внимали трансляциям
резервной телестудии, внушавшей населению почтение к программе новых
властей. Главный упор агитаторы делали на мысль о неразумности той неприязни
к честным согражданам, которых лживая пропаганда преступного прежнего режима
подло называла "выродками".
В ту же ночь Максим во главе ударного отряда, составленного из
боевиков-повстанцев и совершенно обескураженных легионеров, захватил
поврежденную подводную лодку. Документы, обнаруженные в сейфе, а также
показания уцелевших после боя имперских офицеров дали стратегам местного
Генштаба и земной Базы достаточно полное представление о разработанных
Островной Империей планах вторжения на континент.
Прошли годы. Странник, резидент Галбезопасности на Саракше, превратился
в Экселенца, президента Комиссии по Контролю (КОМКОН-2). Максим тоже
вернулся на Планету и теперь возглавлял отдел Чрезвычайного Розыска при
центральном аппарате того же компетентного ведомства.
А с Крылом Ужаса, который сделал стремительную карьеру и вскоре был уже
бригадиром, Маку пришлось немало поработать в бурные годы своего пребывания
на Саракше. Крыло Ужаса топил авиаматки, войсковые транспорты и подводные
лодки, он превращал в труху жандармские колонны, стремившиеся напоить кровью
мятежную столицу. Дважды он поражал воображение верховного командования,
когда прорывался, презрев нечеловеческую боль, сквозь барьеры депрессионного
поля. Короче говоря, Крыло Ужаса был ярким героем первых дней революции, а
потому - таковы уж законы социума - имел прекрасные шансы бесследно
исчезнуть на последующих этапах, когда на смену романтике разрушения старого
общества приходит прагматичная скука созидания новой жизни.
Заделавшись на Саракше махровым циником, Максим даже высказался как-то
в узком кругу: мол, Крылу Ужаса крупно повезло, что не вернулся из
самоубийственного рейда на столицу Островной Империи, а не то загремел бы на
полную катушку чуток попозже, когда разгорелась свара между Секретарем и
Кузнецом. Кстати сказать, после того конфликта президентом стал Вепрь,
премьером - Матрос, военным министром - фельдмаршал Шекагу, а Хонти и
Пандея незаметно для самих себя снова превратились в провинции бывшей своей
метрополии.
Настоящее имя Крыла Ужаса было Тахи Орк. На одной из новых площадей
имперской столицы стоял его бюст - в ознаменование подвига пилота,
стратегический ракетоплан которого нанес решающий удар во время большой
войны против Архипелага. И вот теперь, двадцать лет (прямо как у
папаши-Дюма) спустя, вопреки всем законам Земли и природы, геройски погибший
бригадир загадочно ухмылялся в выставочном зале музея внеземных культур.
3. Земля. 5 июня 78 года.
Прибыли подчиненные Каммерера, и в зале сразу стало многолюдно.
Оперативники из отдела ЧР с любопытством поглядывали на незнакомцев в серых
костюмах спортивного покроя. Именно такую несковывающую движений одежду
носили сотрудники некоторых ведомств, когда предвиделись бурные активные
мероприятия. Скорчив непонятную мину, Экселенц сообщил:
- Сподобились, мальчики. В игру вступила Вышестоящая Организация...
Знакомьтесь, это наши коллеги из...- он странно оскалился.- Из института
теоретических проблем социальной прогностики. Перед вами Тирекс, он же
директор ИТПСП Андрей Дювивье. Можете любить и жаловать, хотя сам он этого
добиться не способен. Ни от кого.
Старший из теоретиков прогностики приветливо кивнул и весело сказал:
- Я тоже рад тебя видеть.- Пожав руки комконовцам, Дювивье продолжил,
хлопнув по плечу Тахи Орка: - Наш старший инспектор, то есть научный
сотрудник Вальтер Лайнус.
- Проще говоря, Тахорг,- сказал Тахи Орк.- Кажется, коллега Мак меня
не узнает. Помните, мы вместе работали в резидентуре на Саракше?
- Помню,- буркнул Каммерер.- И, признаться, удивлен, что в штате
земного институте состоит ксеногуманоид.
Старики переглянулись и вдруг захохотали так громко, что Сандро с
Гришей даже прервали сеанс врачевания, недоуменно разглядывая веселящееся
начальство. Кое-как подавив приступ смеха, Тирекс проговорил:
- Успокойся, парень, инопланетяне в моем хозяйстве не могут работать
по определению.
Тут Максим наконец сообразил, в чем дело, и сконфуженно пробормотал:
- Сколько же землян побывало тогда на Саракше...
- Много,- сказал Экселенц.- Намного больше, чем ты можешь
предположить. Мы пропустили через Саракш и Гиганду почти весь личный состав
Комитета. Но больше всего наших работало, конечно, на Саракше.
- Да, Саракш сильно изменил всех нас.- В голосе Тирекса лязгнула
ностальгия.- И ставший привычным возглас "массаракш!" - это просто мелочь.
Мы переняли у Неизвестных Отцов принцип анонимности руководства, и
отточенную систему служебных псевдонимов.
- И еще Саракш заразил нас "черной" поэзией,- добавил Экселенц.- Ну,
молодежь, что сказал бы Верблибен по поводу такого вот безобразия?
Он обвел руками музейный зал. Клавдий с готовностью продекламировал:
Подвластны лишь любви и смерти
Все возрасты и думы все на свете.
- Да, насчет смерти вы очень уместно напомнили,- Тирекс покосился в
сторону Глумовой и покачал головой.- И насчет любви тоже... Ладно, Павлик,
расскажи нам, что тут произошло.
Экселенц скучным голосом предложил просмотреть видеозапись, которую
вели расставленные в зале скрытые камеры, а затем приступить к
форсированному допросу Гурона. Его прервал возмущенный вопль Глумовой:
- Объяснит мне кто-нибудь, что случилось с Левой?
Она словно очнулась после ступора и двинулась на оперативников,
потрясая кулачками. Теперь, когда жизни Абалкина вроде бы ничего не
угрожало, ситуация на глазах теряла недавнюю остроту и все сильнее
напоминала дешевый фарс. Каммерер невольно заулыбался, наблюдая комичную
воинственность этой хрупкой дамы.
Впрочем, оставались непонятными пикантные обстоятельства, которые
немного смущали Максима. Шеф отдела ЧР не мог уразуметь, что здесь делают
сотрудники Института прогностики и почему Экселенц словно побаивается их. Во
всяком случае, глава КОМКОНа-2 явно уступил лидерство Тирексу. И уж совсем
неясно было, с какой радости старый дьявол назвал прогностическое ведомство
"вышестоящей организацией"...
- Не волнуйся, девочка, здесь не произошло ничего страшного,-
примирительно сказал Тирекс, мягко отстраняя Глумову.- Ваш приятель не
захотел послушать доброго совета, а потому пришлось его остановить.
- Но в Леву стреляли! - она поделилась этим тонким наблюдением,
сделав очень большие глаза.
- Мы заметили,- Тирекс пожал плечами.- Дело житейское, в меня тоже
не раз стреляли... Смерть бродит по пятам за каждым, как говаривал тот же
Верблибен.
Его нарочито рассудительный тон произвел неожиданную реакцию. Угадав
плохо скрытую издевку, Глумова рассвирепела.
- Вы все - преступники! - яростно закричала она.- Что он вам
сделал, почему вы так его ненавидите?! Вам мало, что сломали человеку жизнь,
вы не успокоитесь, пока до смерти не убьете!
Экселенц, которого события последних дней неуклонно превращали в комок
оголенных нервов, тоже не выдержал и взорвался, как давеча, когда выяснял
отношения со старым психопатом Бромбергом. Старик буквально зашипел -
совсем как потревоженная в разгар течки самка пандорского ракопаука:
- Никто не собирался убивать вашего дружка! Остался бы он целехонек,
если бы не применил оружие первым...- Сикорский умолк, затем, махнув рукой,
скомандовал: - Гриша, Клавдий, несите раненого в машину и - к нам, в
Комиссию.
- Не к вам, а к нам,- неожиданно вмешался Тирекс.- У тебя скоро
начнется паломничество. Все, кому не лень, полезут с добрыми намерениями.
Задумчиво потирая лысину, Экселенц согласился:
- Да, пожалуй, лучше к тебе...
- Никуда вы его не повезете! - снова закипела Глумова.- Я не позволю
банде бездушных садистов забрать...
Кажется, Майя собиралась излить на них всю бездну своего гнева, однако
Тирекс, свирепо прищурившись, оборвал ее вопли:
- А я припоминаю, как лет восемнадцать назад на планете Ковчег одна
сопливая неврастеничка, желая привлечь к собственной персоне внимание
начальника экспедиции, включила сигнальный прожектор. Экзальтированная
девица даже не задумалась, что, улаживая свою личную жизнь, она едва не
уничтожила древнейшую цивилизацию Галактики. Это я к вопросу о том, кто
здесь преступник...- он кивнул Тахоргу и негромко приказал: - Исполняйте.
Тахорг нажал нужные сенсоры на пульте дистанционного управления, и
носилки, на которых лежал спеленутый эластичными лентами Гурон, зависли в
метре над полом. Молодые оперативники, взявшись за угловые петли, потащили
летающее ложе к выходу. Уже возле самых дверей Тахорг небрежно бросил через
плечо:
- Между прочим, Майя Тойвовна, мы так и не смогли установить, кто же
доводится отцом вашему сыну...
Женщина вздрогнула, опустила голову, бросив изподлобья взгляд, в
котором светились обида и растерянность. Ничего не ответив, она медленно
опустилась на заднее сиденье парового автомобиля псевдогоминидов Тагоры и
демонстративно отвернула голову от обидчиков.
Удовлетворенно подняв брови, Тирекс попросил Каммерера, на правах
старого знакомого, увезти женщину домой. "И постарайтесь поговорить с ней по
душам",- шепнул он доверительно. Тут в экспозиционный зал ворвался
упитанный дяденька, зычно потребовавший объяснить, что здесь происходит.
Несмотря на растрепанный вид - дяденьку явно подняли из койки, и он
одевался второпях - Максим узнал директора музея внеземных культур Гранта
Хочикяна.
- Происходит восстановление административного порядка,- вежливо
сообщил Экселенц.- В вашем хозяйстве черт-те что творилось.
Директор взмахнул руками, покачал головой и не без вызова осведомился:
- Ну и как, восстановили?
- Почти,- кивнул Экселенц.
- Тогда попрошу немедленно покинуть помещение. Доступ посетителей в
музей будет открыт завтра же. И можете не сомневаться - я обязательно
проинформирую власти Города и Планеты об учиненных вами непотребствах...
Майя Тойвовна, прошу в мой кабинет. Расскажете, что натворили здесь эти
невежды.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг