всякий случай уточнил:
- Вы говорите про "Йот-четыре"?
- Так точно, герр лейтенант.
Подугольник помнил, как в прошлом месяце горняки начали разбирать завал в
штреке J4. На поверхность подняли около ста тонн породы, но пробиться
сквозь нагромождение камней и песка не удалось. Архивы не сохранились, и в
шахтном управлении посчитали, что завал тянется до конца тоннеля. Когда
Владимир сказал об этом, бывший шарфюрер, подобострастно гримасничая,
снова спросил, на какое поощрение может рассчитывать.
- Хочешь стать бригадиром или работать на кухне? - спросил лейтенант.
- На складе или в бане, герр...
- Я похлопочу. Рассказывай дальше.
- Благодарю, герр лейтенант! Вы легко сможете пробить засыпанный участок.
Хорст Бюргер, эсэсман моего отделения, прикрывал саперов, которые
минировали штрек. Он говорил, что подорвали всего шесть или семь метров. А
в апреле мы очистили около пяти метров завала. Нужно всего два часа
работы...
Выслушав доклад Подугольника, начальник шахты подполковник Лагидзе
сказал: "Немного потеряем, если пошлем бригаду землекопов". Несколько
десятков пленных фашистов спустились в шахту, построенную у подножья горы
Мимештайн, и почти три часа махали шанцевым инструментом, в то время как
другие заключенные отвозили в штольню тачки с выбранной породой. Наконец
очередной удар кирки пробил последний слой завала, и лезвие провалилось в
пустоту. Понадобилось еще около часа, чтобы окончательно очистить тоннель.
После этого заключенных вернули на поверхность, и в подземелье остались
только военные. Все были в противогазах, на головах - шахтерские каски с
капюшоном и фонариком над козырьком.
Инженер Мащенко, горняк с тридцатилетним стажем, притащил клетку, в
которой сидела парочка оглушительно щебетавших пичуг. Птички чирикали, как
ни в чем не бывало, и Мащенко уверенно заявил:
- Нема никакого газа.
Люди с облегчением стянули резиновые маски и, светя фонарями, двинулись
вдоль выработки. Подземный ход тянулся на сотни метров, преподнося
удивительные открытия. Сначала комиссия обнаружила, что по стенам
проложена электропроводка, и через каждые десять метров подвешены лампы.
Вскоре после 400-го метра Мащенко восхищенно завопил, что они оказались в
самом центре невероятно богатого месторождения, к тому же - пласты
урановой руды перемежались мощными прослойками каменного угля.
Подугольник даже пожалел, что снял противогаз - под маской не пришлось бы
напрягаться, пряча улыбку. Больно уж забавно звучали восторги старого
инженера. Он заставил себя не слушать геологическую тарабарщину и
переключил внимание на состояние штрека. Похоже, гитлеровские горняки
только пробили этот тоннель, но к выемке урана приступить не успели.
Впрочем, стены были укреплены по всем правилам горной науки...
Тем временем где-то позади электрики подали напряжение на кабель, и
загорелся свет. Впрочем, пунктирная линия плафонов оборвалась на
перекрестке, где подземную выработку пересекал поперечный тоннель.
Проложенный на высоте человеческого роста провод был оборван, и дальше три
штрека расходились в темноту.
Мащенко авторитетно заявил, что шахта находится в прекрасном состоянии и
что можно хоть сегодня начинать добычу богатейшей руды. Остальные
специалисты дружно поддержали опытного проходчика. но Подугольник решил
все-таки обследовать разветвления шахты.
В тонких лучах фонарей удалось разглядеть, что коридоры за перекрестком
оборудованы менее тщательно. Поперечные тоннели не были идеально прямыми,
здесь не успели поставить крепи, из трещин в стенах сочились подпочвенные
воды. От этих колен шахты отходили боковые штреки - узкие и низкие, где
можно было пробираться, лишь согнувшись в три погибели. Здесь начинался
настоящий лабиринт, в сплетениях коего еще предстояло разобраться.
- Сдурели фрицы,- сказал кто-то из инженеров.- На кой хрен копали такие
тесные ходы?
- Да уж, человек нормального роста разве что на карачках проползет,-
согласился Владимир и добавил, вспомнив партизанскую жизнь в белорусских
лесах: - Не шахта, а звериная нора. Думаю, гады использовали на этих
работах малолеток.
Комиссия повернула обратно, торопясь возвратиться на поверхность. Они уже
приближались к развилке, когда в прыгавших по стенам пятнах фонарного
света мелькнула надпись. Остановившись, офицеры обнаружили темный провал
полутораметровой высоты - вход в очередное ответвление штрека. Над
тоннелем были грубо намалеваны буквы - Ferboten.
- Немец бы так не написал,- присвистнув, заметил Подугольник.- Не иначе,
кто-нибудь из иностранных рабочих...
Немцы, с их патологической аккуратностью, даже в самой страшной спешке не
оставили бы такой корявой надписи. К тому же слово "Запрещено" полагалось
писать по-другому - Verbotten. Заинтригованный лейтенант протиснулся в
низкий штрек. Преодолев, сгорбившись, метров шесть, он споткнулся об ногу
мертвеца.
Человек был мертв уже много лет, и за это время успел превратиться в
скелет. Одежда истлела, но Подугольник узнал полевой мундир войск СС.
Нагнувшись, лейтенант сорвал с шейных позвонков жетон, подвешенный на
сгнившем шнурке. На мягком металле были выдавлены личный номер и имя
убитого - Хайнц Рашке.
Офицеры прошли еще немного в глубину "звериной норы" и обнаружили целое
кладбище - не меньше десятка эсэсовских трупов. У некоторых скелетов были
пробиты черепа, у других зияли проломы в ребрах.
На поверхность особист поднялся в задумчивости. Пока рабочие вытаскивали
из шахты останки, Владимир пытался понять, что именно его встревожило.
Безусловно, эсэсовцы подохли насильственной смертью, к тому же при них не
найдено оружия. Тут могли быть разные версии, но Подугольника беспокоил
совсем другой момент - о чем-то очень важном вскользь упоминал Хегер.
Наконец, восстановив в памяти слова пленного, лейтенант удивился, почему
сразу не обратил внимания на это недоразумение.
Он отправился в барак, где содержались пленные, и отвел Хегера в казарму
охранной роты. Хегер нервничал - наверняка решил, что советский офицер
собирается его пристрелить. Однако Подугольник миролюбиво напомнил:
- Вы рассказывали, что ваш приятель охранял саперов, которые минировали
шахту.
- Так точно, герр лейтенант. Рядовой Бюргер говорил, что их взвод
продвинулся в глубину, к развилке, а саперы закладывали фугасы в месте,
где штрек "Йот-четыре" отходит от штольни.
- Прекрасно,- удовлетворенно процедил особист.- Значит, саперам угрожала
какая-то опасность со стороны дальних штреков?
Заключенный выпучил глаза и пролепетал, что не знает. Многозначительно
хмыкнув, Подугольник приказал конвоиру отвести Хегера в барак.
Москва. 20 мая 1948 года.
На утренней пятиминутке Дастуриев прочитал выдержки из шифротелеграммы,
которую прислали командированные на Дальний Восток капитаны Селищев и
Яковенко. Летающего человека они так и не нашли, но собрали множество
свидетельств, подтверждающих, что крылатое существо продолжает изредка
появляться по ночам в небе Приморья.
- По-моему, скоро будем гулять на свадьбе,- глубокомысленно заметила Вера
Ивановна.- Кадаги Дастуриевич, у вас часом не было откровений на этот счет?
- И без ясновидения понятно, что ребята уверенно идут прямо к ЗАГСу,-
фыркнул генерал.- Прошу вас, товарищ Воронин.
Егор Николаевич сообщил о ходе испытаний новой ракеты Р-1, которая была
точной копией немецкого снаряда ФАУ-2. Потом они обсудили перспективы по
делу престарелого феномена из Литвы. Кольцов отчитался о разработке
московской оккультной секты, связанной с франкмасонами Польши,
Чехословакии, Франции. Гладышева, продолжавшая изучать легенды и мифы
Северной Якутии, полагала, что в низовьях Индигирки живет шаман, владеющий
волшебным камнем, то бишь источником силы.
Уточнив задания, Дастуриев отпустил всех сотрудников кроме Гладышевой.
- Почитайте, Верочка,- сказал генерал.- И подумайте, что мы можем сделать.
Письмо, поступившее из военной контрразведки, было не слишком длинным, но
Гладышева изучала документ долго, словно заучивала наизусть. Потом
произнесла обиженным голосом:
- Почему особисты решили отфутболить эту парашу к нам?
Начальник Комиссии объяснил, скорчив кислую мину:
- Формально они следуют инструкции тридцать четвертого года. Обратите
внимание - экспертиза показала, что немецкие солдаты могли быть убиты
неизвестным науке подземным животным. А монстры проходят по линии Особой
Комиссии. Я тоже думаю, что вся эта история окажется сплошным
недоразумением, не имеющим никакого к нам отношения. Вот и попытайтесь это
доказать.
- Надо же, в самом центре Европы живет гигантский крот-людоед,-
засмеялась Вера Ивановна.- Убивает эсэсовцев и ворует у них автоматы.
Услышав о визите подполковника госбезопасности, Иван Трофимович Черкалин
немного струхнул. Похоже, высокопоставленный работник министерства
предполагал, что МГБ намерено расследовать какие-то аварии, случившиеся за
последнее время на разных урановых шахтах. Однако после первых же слов
Гладышевой на смену испугу пришло недоумение.
- Да, действительно, я работал на "Святом Августине",- подтвердил Иван
Трофимович.- Не успел эвакуироваться в сорок первом. Попал под оккупацию.
А в конце сорок второго многих шахтеров Донбасса угнали в Германию.
Большую часть на угольные разрезы отправили, а меня вот - уран рубать.
- Тяжко было? - сочувственно осведомилась Вера Ивановна.- Махать киркой в
шахте, из-под палки, в духоте...
- Условия работы были как раз не слишком тяжелые,- лицо инженера отразило
болезненные воспоминания, оставшиеся от каторжных лет.- На "Августине"
была прекрасно налажена вентиляция, к тому же проходка велась не киркой,
даже не пневматическим молотком - врубовый комбайн работал. Другое
угнетало - плен. И работали в забое шахтеры-немцы, а нас они использовали
на самой черной подсобке...
Гладышева позволила ему выговориться, и Черкалин довольно долго
рассказывал о страшных днях подневольной жизни на чужбине. Когда
собеседник избавился от скованности, Вера Ивановна вернулась к теме,
которая интересовала ОСКОМ.
- Вы единственный, кто побывал на "Святом Августине" и сейчас живет в
Москве,- сказала она.- Постарайтесь припомнить, при каких обстоятельствах
в сорок третьем году была подорвана одна штольня.
- Штольни не взрывали,- машинально уточнил Черкалин.- Были взрывы в
нескольких штреках. "Ха-два" попросту затопило грунтовыми водами, в
"Йот-один" загорелся метан - стало быть, вас интересует "Йот-четыре"...
Кивнув, подполковник спросила:
- Что же там произошло?
Для начала инженер объяснил разницу между основными типами горных
выработок: оказывается, штольня имеет непосредственный выход на
поверхность, а штрек - нет. Затем Черкалин начал вспоминать события
пятилетней давности.
Иностранные рабочие часто погибали на шахтах. Смертников в полосатых
робах стреляли - развлечения ради - охранники, многие погибали от
истощения или оставались под завалами. Когда скопившаяся в легких пыль
урановой руды делала человека нетрудоспособным по причине силикоза,
заключенных, естественно, не лечили, а отправляли прямо в крематорий
ближайшего лагеря смерти. Черкалину повезло: как инженера с высшим
образованием, его не часто посылали разгребать породу в забое, превратив в
дармового консультанта технической службы.
Под конец весны 1943 года в штреке J4 случилось несколько смертей, причем
погибали шахтеры-немцы. В тот раз Иван Трофимович оказался рядом, когда
выносили мертвецов, и своими глазами видел на горняках раны, нанесенные
острыми предметами. Официальной версии насчет утечки газа, конечно же,
никто не поверил. Среди советских каторжников немедленно пошли разговоры о
подпольной боевой группе, которая принялась мстить фашистом. Однако
Черкалин точно знал, что романтичная легенда о неуловимых партизанах тоже
была выдумкой. Во-первых, он сам был членом парторганизации лагеря, а,
во-вторых, подпольщики не стали бы расправляться с простыми работягами -
ненависть заключенных непременно обрушилась бы на садистов из охраны.
Через несколько дней были убиты еще двое или трое шахтеров, и тогда
рабочие отказались спускаться в J4, требуя от администрации обеспечить
безопасность. Иностранных рабочих вывели на плац и многократно
пересчитали, сверяясь со списками. Убедившись, что все на месте, охранники
загнали иностранцев в бараки, откуда не выпускали почти четверо суток.
Однако, загадочные убийства не прекращались, каковое обстоятельство, вроде
бы, сняло подозрение с русских, украинцев, французов и чехов.
Выйдя из бараков, измученные голодом пленники услышали панические слухи о
гигантских подземных чудовищах, которые внезапно появляются в дальних
штреках и своими ужасными когтями рвут людей на части. Все работы на
шахте, естественно, прекратились. Администрация даже не пыталась заставить
проходчиков спуститься под землю.
В последние дни мая на "Святом Августине" появилось подразделение войск
СС. Не меньше роты спустилось в J4, причем в качестве проводников к
солдатам приставили иностранных рабочих. Иван Трофимович попал в резерв,
который остался в центральном стволе шахты возле входа в штольню. В случае
необходимости этот взвод должен был бежать на подмогу атакованным в
тоннеле эсэсовцам. Прошло минут тридцать-сорок, и вдали послышались
автоматные очереди. Всего прозвучало около сотни выстрелов. Потом прибежал
окровавленный эсэсовец. Судя по ранам, кто-то несколько раз ткнул его
ножом или другой острой железкой.
Резерв немедленно устремился в штрек, эсэсовцы гнали впереди каторжников.
Примерно через километр они достигли места, где тоннель разветвлялся.
Здесь аккуратным штабелем лежали украшенные рваными ранами трупы солдат и
проводников - неизвестный враг убивал всех без разбору.
- Немцы пытались повторить атаку? - спросила Гладышева.
- По-моему, нет. У них не было ни времени, ни желания вести подземную
войну. Берлин требовал наращивать добычу урановой руды. Поэтому они просто
взорвали вход, чтобы замуровать тех, кто жил в шахте.
- Это помогло?
- Да, конечно. Эти убийства прекратились...- Черкалин задумался, потом
сказал: - Вспоминаю еще один разговор того времени. Двое инженеров шахты
обсуждали эти события, и кто-то из них сказал, что перед взрывом в штрек
пустили ядовитый газ. Так эта дрянь каким-то образом просочилась наружу
выше по склону Мимештайна, и там отравилось много людей.
- Какой газ, "Циклон"?
- Не могу знать. Нам не докладывали...
Вера Ивановна была в замешательстве. Дело, изначально представлявшееся
полной ерундой, становилось все любопытнее. Кровожадные жители подземелья
вполне могли оказаться неизвестными зоологической науке хищниками, то есть
попадали в сферу деятельности Особой Комиссии. С другой стороны,
загадочные убийцы уложили трупы жертв рядами, что не было похоже на
действия зверей, хотя некоторые животные любят порядок. В шахте явно
скрывалась тайна.
- Такие события происходили только в одном штреке одной шахты? -
задумчиво спросила она.
- Наверное.- Черкалин поглаживал бородку.- Я не слышал о других
случаях... Между прочим, "Йот-четыре" была в эксплуатации не меньше
полугода, прежде чем произошли первые убийства.
- Другими словами, выработка углубилась в гору на какое-то расстояние, и
только там шахтеры наткнулись на некую опасность?
Взгляд инженера сделался изумленным - похоже, ему столь простая мысль не
приходила. Не дав Черкалину опомниться, подполковник потребовала
нарисовать схему J4, указав на чертеже, через какие породы проходил штрек.
Иван Трофимович послушно выполнил приказ и подтвердил, что примерно с
1200-го метра в ураносодержащих породах появились прослойки каменного угля
и железной руды. А ближе к концу второго километра врубовая машина вскрыла
каверны.
Гладышева, насторожившись, поспешила уточнить:
- Это были подземные пещеры природного происхождения, или звериные норы?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг