- Так и должно быть,- удовлетворенно проворчал Садков.- Конец связи.
Пусть ждут наших сообщений.
Вера и Егор попытались протестовать: дескать, слишком немилосердное дело
держать "Аврору" в штормовом море, но Антон Петрович грозно поглядел на
них, и молодежь послушно умолкла. Он не собирался объяснять, что крейсер
необходим в качестве приманки, поскольку Бельгард возненавидел этот
корабль еще в те времена, когда ни самой "Авроры", ни ее носовой пушки не
существовало даже в виде чертежей.
Вернувшись в свою сотрясаемую ветром палатку, Садков достал из саквояжа
футляр с вензелем графа Вельт-Корда. Открыв крышечку, он обнаружил, что
жемчужина, вобрав энергию разбушевавшейся стихии, светится не хуже
стосвечовой электрической лампочки.
- Ребятишки, ко мне! - крикнул он, высунув голову наружу.
Рев урагана заглушил слова, поэтому пришлось бежать к соседнему
брезентовому домику. Собрав подчиненных, Антон Петрович распределил
задания: Егор должен следить за морем, чтобы предупредить о приближении
"Русалки", а Вера останется с Садковым и будет заводить пружину патефона.
- Мы приплыли сюда не затем, чтобы музыку слушать! - возмутилась
Гладышева.
Взбешенный Антон Петрович заорал:
- Дерьмо плавает, а люди и корабли по морю ходят! А ты будешь сидеть
здесь и выполнять все мои приказы, а не то пристрелю, как вшивую суку!
Дошло?
Поперхнувшись, Вера испуганно кивнула и больше не осмеливалась вылезать
со своим мнением. Наведя дисциплину, Садков распаковал пружинный патефон,
установил в зажим головки стальную иглу и осторожно извлек коробку с
пластинкой. В незапамятные времена Тихон Миронович Лапушев записал
фонографом голос тибетского Махатмы, когда тот нараспев читал заклинание,
пробуждающее могущество камня-амулета. Потом, по заказу IX Отделения,
запись заклинания перенесли с валика фонографа на граммофонную пластинку.
- Заводи,- скомандовал Садков.
Он держал в ладони жемчужину Черного Иеронима и чувствовал, как амулет
начал пульсировать в такт звукам варварского напева. Закрыв глаза, Антон
Петрович постарался отогнать все посторонние мысли, однако получалось
плохо - наверное, только в тибетских монастырях, да еще в школах магии
глубокой древности обучали искусству полного погружения в медитацию.
Неожиданно восприятие Садкова непостижимым образом охватило огромное
пространство. Он как бы со стороны увидел сужение балтийских берегов между
Ревелем и Гельсингфорсом, затерянный среди бушующих волн Тухну. Видел
"Аврору", которая шла малым ходом в двух милях от острова, терзаемая
одновременно бортовой и килевой качкой. И еще разглядел "Русалку", которая
находилась совсем рядом, но не в море, а где-то по соседству - словно бы с
изнанки мироздания.
"Иди ко мне, ведь тебе нужен я,- мысленно позвал Садков.- Я здесь, на
острове, жду тебя". А непослушный разум яростно потребовал: "Молодость
проси, ведь шестой десяток разменял, все болячки повылезали!"
Все пропало внезапно - и видение, и дикие завывания обитателя Шамбалы.
Потребовалось время чтобы понять: ветер повалил палатку, опрокинул патефон
и закутал людей складками брезента. Кое-как выбравшись из-под плотной
ткани, Садков освободил Гладышеву, которая громко охала по причине
сильного ушиба, и снова полез под расстелившееся по камням полотно -
спасать проигрыватель.
- Он приближается, Антон Петрович! - завопил вдруг Воронин.
Над Балтикой стояла глубокая ночь. В абсолютной тьме был виден только
силуэт крейсера, на котором горели навигационные огни и прожектора. Ветер
сбивал с ног, глаза слезились, да и вообще зрение было уже не то, что в
лучшие годы. Напрягая зрачки, Садков все-таки разглядел призрака,
испускавшего фосфорический свет. "Русалка" догоняла "Аврору", делая не
меньше двадцати пяти узлов, хотя даже на ходовых испытаниях допотопная
броненосная лодка не способна была показать и половины такой скорости.
Шторм заглушил бесполезный вопль Садкова: "Не отворачивай! Держи руль!"
Капитан крейсера и без подсказок с берега выдержал характер, не побоявшись
столкновения с астральным образом. Когда расстояние между двумя кораблями
- реальным и призрачным - составило несколько метров, "Русалка" исчезла.
Пора было снова запускать языческую музыку, но Садков понимал, что на
голых камнях Тухну ветер снесет и головку с иглой, и сам патефон.
- Быстро, в пещеру! - отдал распоряжение Антон Петрович.- Егор несет
проигрыватель, Вера - саквояж.
Первая пластинка разбилась при падении, но оставались две запасные.
Брезентовый полог над пастью грота был сорван ветром и яростно хлопал
нижним краем, грозя вновь опрокинуть патефон. Садков велел Воронину
держать брезент руками, а сам торопливо завел пружину. Снова зазвучала
мелодия Шамбалы. Магическая жемчужина ярко светилась, и Антон Петрович
чувствовал, как внутри амулета пульсируют могучие волны неведомой энергии.
Он снова видел стомильный участок акватории, "Аврору", "Русалку" и
бесновавшегося на палубе Бельгарда. Ненависть Мавра была столь
безгранична, что корабль-призрак обрел почти материальную твердость и
устремился в повторную атаку с бесспорным намерением нанести таранный удар
и отправить крейсер в балтийскую пучину.
Собрав всю волю, Садков шептал: "Уйди из нашего мира. Успокойся. Ты
никому здесь не нужен. Тебе нет места среди живых". И хоть подсознание,
переча хозяину, требовало: "Проси у камня молодость",- но человек упрямо
повторял: "Не смей трогать корабль! Иди сюда, раз тебе нужен я! Тебе нет
места среди живых! Прочь из нашего мира!"
Наполненный астральной субстанцией шар неожиданно сильно шевельнулся в
сжимавших его пальцах. Чтобы удержать равновесие, Антон Петрович вынужден
был сделать шаг, потом другой. Увлекаемый жемчужиной он вышел из грота.
Призрак был совсем близко и мчался полным ходом прямо на Тухну. Краем
внимания Садков зафиксировал крейсер, который продолжал оставаться на
плаву, провожая "Русалку" лучами прожекторов. По этому признаку можно было
заключить, что "Аврора" благополучно избежала столкновения.
А светящийся корпус низкобортного броненосца стремительно приблизился к
береговой черте островка и, не сбавляя скорости, продолжил движение.
Призрак плыл над сушей, нацелившись форштевнем в трех продрогших людей в
промокших одеждах. "Русалка" неумолимо приближалась, и даже близорукий
Садков мог разглядеть Маврикия Бельгарда, который возбужденно
пританцовывал на мостике, потрясая кулаками. В правой руке рассвирепевший
призрак чародея цепко держал небольшой предмет, испускавший облако
розового сияния. "Что произойдет? - отрешенно гадал Антон Петрович.-
Фантом снова растает, или пройдет сквозь нас, не причинив вреда, или
утащит в потусторонний мир? Или раздавит железной массой в полмиллиона
пудов?"
- Изыди! - прокричал он.- Твое место - в преисподней!
Развязка оказалась неожиданной. Когда скошенный "Русалки", выставив клык
тарана, навис над осотовцами, из жемчужного амулета вырвался слегка
расходящийся поток лучей. Световой клинок ударил точно в надстройку
броненосца. "Русалка" застыла на месте, меняя окраску: голубой цвет
потемнел и сгустился, сделавшись синим, затем призрачное пятно стало
фиолетовым и наконец - черным. Исчерпавший энергию амулет просыпался между
пальцев, и ветер развеял крошки золы.
Ошеломленные люди не сразу поняли, что больше не видят врага - их
окружала непроглядность ночи, и лишь изредка по острову пробегали лучи
прожекторов "Авроры". Включив карманные фонарики, они обследовали место,
где совсем недавно стоял призрак, но ничего не нашли. Только от берега до
центральной части острова тянулась борозда, пропаханная килем броненосца.
И еще из крохотной трещины в скале выглядывала стоящая торчком розовая
веточка коралла. Убедившись, что спутники смотрят в другую сторону, Садков
украдкой поднял окаменевший цветок и сунул во внутренний карман.
Рацию унесло в море вместе со всей палаткой и прочими припасами, поэтому
связаться с берегом они не могли. К утру шторм утих, а вскоре после
полудня волнение улеглось настолько, что крейсер спустил шлюпку, которая
доставила осотовцев на "Аврору". Едва ступив на палубу, Антон Петрович
поспешил в радиорубку и продиктовал приказ ЭПРОНу: немедленно возобновить
поиски в квадрате, где позапрошлым летом был найден якорь "Русалки".
Триста километров, отделявшие Тухну от Кронштадта, старенький крейсер
покрыл за одиннадцать часов. В пяти милях от острова Котлин "Аврора"
догнала возвращавшегося в порт "Водолаза". Оба корабля закончили
швартовку, когда на востоке разгорался рассвет. Корзун и Кольцов встретили
опергруппу Садкова на причале, и главный водолаз Балтики сказал, смущенно
отводя взгляд:
- Антон Петрович, вы не поверите, но мы нашли "Русалку" в двух шагах от
якоря. Лежала кверху винтами на глубине около девяноста метров...- Виктор
вдруг сорвался на крик: - Но ведь не может быть такого, мы уже искали на
том месте, каждый пучок водорослей под микроскопом рассмотрели - не было
там этого ржавого железа!
- Не было,- согласился Садков, умиротворенно улыбаясь.- Но вчера
"Русалка" вернулась в могилу и теперь имеет положенные триста футов воды
над килем.
- Но как это могло случиться? - эпроновец нервно сглотнул.
- Трудно объяснить. Будем считать, что озлобленная душа наконец-то
успокоилась.
Побывавшие на острове осотовцы видели происшествие собственными глазами,
а потому поддержали старшего товарища невнятным бормотанием. Недоверчиво
разглядывая коллег Андрей Кольцов переспросил:
- Душа у корабля?
- В это поверить не сложнее, чем в наличие души у некоторых людей,-
философски ответил Садков.
Получасом позже, составляя отчет в особом отделе флота, он обнаружил, что
амулет, прежде чем разрушиться, успел сделать прощальный подарок. Теперь
Антон Петрович снова мог читать и писать без очков. А Вера удивленно
пролепетала:
- Ой, вы будто помолодели. И седина совсем изчезла...
Письма из глубинки
Москва. 24 августа 1938 года.
На площади трех вокзалов капитан Воронин взял такси и попросил отвезти
его к Лубянскому пассажу. Был он в штатском и небрит, так что шофер
наверняка подумал: "Вот провинциальный инженер приехал в столицу и
торопится первым делом накупить подарков для ребятишек". Между тем,
покинув машину возле знаменитого на весь Союз магазина, Егор направился в
не менее известный дом, расположенный на той же площади.
Чем ближе к НКВД, тем сильней делались смутные опасения. Время было
такое, когда ни один человек не мог знать, чем ошарашит его судьба.
Однако, неприятности не спешили, и события разворачивались вполне
благопристойно. Знакомый сержант на проходной, заглянув для порядка в
удостоверение, почтительно козырнул. У капитана немного полегчало на
сердце - значит, приказ об его аресте пока не подписан. Может, и вовсе
подписан не будет...
В коридоре перед секцией, где располагался ОСОТ, молча дымили папиросами
оставшиеся сотрудники - Кольцов, Садков и Гладышева. На появление
вернувшегося из командировки коллеги они отреагировали унылыми кивками.
- Как здесь? - шепотом осведомился Егор.
- Пока все спокойно,- так же негромко ответил капитан Кольцов.-
Руководству сейчас не до нас. Тут такое творится.
Они объяснили Воронину, что указом правительства назначен новый первый
заместитель наркома - некто Берия, который прежде возглавлял Закавказский
краевой комитет партии. Заодно он стал начальником главного управления
государственной безопасности и привез с Кавказа множество тамошних
чекистов, которых расставляет на ключевые посты.
- Похоже, Ежова отодвигают от руководства,- с затаенной надеждой в голосе
высказался Антон Петрович.- Может быть, беда обойдет нас стороной.
- Отодвигать-то отодвигают, но хотелось бы знать, куда именно отодвинут,-
глубокомысленно проговорила Вера.- Если на водный транспорт...
Кольцов, после ареста Шифера исполнявший обязанности начальника
отделения, угрожающе шикнул. Старший лейтенант Гладышева моментально
умолкла, украдкой оглядываясь. Вроде бы посторонних поблизости не было, но
иди знай. Андрей полузаметным качком головы пригласил всех в кабинет, где
поинтересовался, с какими результатами вернулся из своей поездки Егор.
- Ни черта толком узнать не удалось, хотя башкирские товарищи выделили
мне в подмогу одного новичка...- начал докладывать Воронин.
НКВД Башкирской АССР было выше головы загружено собственными хлопотами,
на днях из Москвы прислали разнарядку, предписывающую до конца года
разоблачить еще тысячу врагов народа. После долгих препирательств
начальник секретно-политического отделения с причитаниями отрядил на
помощь Воронину совершенно неопытного парня, который буквально неделю
назад попал в органы по линии комсомольского набора.
По штемпелю на конверте удалось определить почтовое отделение,
отправившее в Москву письмо "дяди Коли". Начальник почты признался, что
задержка имела место. Оказывается, в середине июля ушли в декретный отпуск
сразу две сотрудницы, а работников хронически не хватало. Поэтому, сказал
начальник, из некоторых почтовых ящиков на окраине Уфы корреспонденцию не
забирали почти полмесяца.
Таким образом, письмо от 13 июля пролежало в ящике до начала августа,
потом еще две недели добиралось до столицы в неторопливом почтовом поезде.
Так удалось объяснить, почему послание получено так поздно, но на этом
успехи закончились.
Проверка всех читателей названной в письме газеты оказалась делом
непосильным, да и бесполезным. Таинственный "Николай" вовсе не обязательно
был подписчиком и вполне мог взять нужный ему номер в любой библиотеке, а
то и просто прочитать последнюю полосу на уличном стенде. Поэтому Кольцов
вернулся в Москву, организовав публикацию в "Советской Башкирии"
подготовленного в ОСОТ текста:
Дорогой дядя Коля! К сожалению, почта нас подвела, и твое письмо мы
получили с опозданием почти на месяц. Впредь будь предусмотрительнее,
отправляй корреспонденцию с центрального почтамта заказным письмом. Знай,
Николай, боевые друзья помнят тебя и желают крепкого здоровья. Надеемся на
скорую встречу. Пиши, не забывай нас. Ветераны Чапаевской дивизии.
- Хорошо, местное начальство хоть с этим делом подсобило,- говорил
Воронин.- Пока на главного редактора не надавили, газетчики отказывались
ставить наш материал в этот номер. Завотделом писем вопила: "Нету места,
не могу, только через неделю!"
Сурово сдвинув брови, Кольцов сказал нервно, почти растерянно:
- Неделю назад, как только ты уехал, меня вызвал нарком. Страшно гневался
и требовал найти затаившегося врага, который рассылает провокационные
письма и вдобавок имеет наглость подписываться его, наркома, именем...
- Что значит "рассылает",- забрюзжала Гладышева.- Всего одно письмо. Или
нам не сообщали о других?
- Прекрати! - взмолился исполняющий обязанности.- Нам дано четкое
указание - искать провокатора. Конечно, такая работа не совсем по нашему
профилю, но другие подразделения тоже будут действовать по этому
направлению.
Садков, который до сих пор сидел и помалкивал с безучастным видом, вдруг
подал голос:
- А что, если мы имеем дело, дорогие коллеги, с настоящим ясновидящим?
Кольцов застонал, как от приступа зубной боли. Однако ветеран, словно
очнувшись после длительной спячки, настырно продолжал:
- Надеюсь, он ответит на газетную заметку, и тогда мы сумеем выстроить
какие-то догадки. Пока же могу предложить некоторые предварительные
соображения. Во-первых, этот "дядя" немолод, жизнь научила его
терпеливости. Молодежь всегда торопится, поэтому двадцати-тридцатилетний
потребовал бы немедленного ответа, а наш адресат назначил срок почти через
полтора месяца. Во-вторых, такой срок может означать, что дядя Коля
куда-то уезжал из Башкирии, либо находился вдали от мест, где легко
достать газету. В то же время он знал, что к десятому августа снова
окажется в городе - не обязательно в Уфе.
Увлеченно развивая идею, Садков обратил внимание, что дядя Коля - человек
не слишком образованный. Почерк у него корявый, словно писал маленький
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг