Биберев только в августе трижды ночевал в квартире Ларисы Недужко,
пользуясь отсутствием ее матери, которая ездила отдыхать в Гагру.
Ворошилов со знанием дела заметил, что так и должно быть - в присутствии
родителей заниматься аморально несколько неудобно. Он явно собирался
привести как. Поучительные примеры из собственной биографии, но ком
внутренних дел, строго поглядев на него, продол:
- Что же касается гражданина Недужко Романа Гришевича, бывшего профессора
Ленинградского университета одновременно замдиректора Пулковской
обсерватории, последний был разоблачен как троцкистско-зиновьевский
рушник. Вдобавок он состоял в переписке с зарубежными организациями, а
также распускал провокационные о том, будто на Землю высадился десант с
другой планет
Ежу было ясно, что дело высосано из пальца - но этот наивный и
затюканный жизнью флагман Биберев не понимал, что подобные обвинения стоят
гривенник за всё. Молотова с Ворошиловым развеселил только после, пассаж -
насчет небесных десантников. Однако их игр настроение мигом развеялось,
когда наркомы увидели, внезапно изменилось лицо Сталина. Шагнув в сторону
Берия, диктатор отчеканил:
- Где материалы этого дела?
- Здесь, товарищ Сталин.
Шеф карательных органов с готовностью запустил в свой бездонный портфель.
Разумеется, он прихватил необходимые документы, чтобы раз и навсегда
избавиться от флагмана, придавив его горой компроматов. Лаврентий Павлович
извлек нужную папку, развязал тесемочки. Сказал досадливо:
- Стемнело, товарищ Сталин. Трудно читать.
- Ничего страшного, товарищ Берия, мы сами почитаем. - В голосе вождя
отчетливо громыхнули металлические интонации. - Сейчас мы зайдем в дом, а
там на стене есть такая маленькая эбонитовая штучка - если ее повернуть,
под потолком сразу зажигается лампочка Ильича.
По его тону все поняли: шутки кончились. Наркомы послушно встали из-за
стола и гуськом двинулись в дачный домик. Следом плелся на ватных ногах
Биберев, который уже чувствовал леденящее дыхание колымских морозов.
Поднявшись в кабинет, Сталин сел за свой рабочий стол и погрузился в
чтение. Бегло проглядев короткое обвинительное заключение и приговор, он
отложил в сторону листы с выписками из протоколов допросов, после чего
очень долго и внимательно изучал приложенные к делу фотографии. Особенно
заинтересовался он снимком, сделанным через телескоп: смазанное
светло-серое пятно астероида, от которого тянулись по звездному небу две
тонкие яркие полоски - длинная и короткая. Под усами промелькнула
ностальгическая улыбка - Сталин вспомнил молодые годы, когда работал
наблюдателем-вычислителем в Тифлисской обсерватории.
- Как тебе нравятся эти светлые линии? - он протянул отпечаток Молотову.
- Могу объяснить. Астрономические снимки делаются с большой выдержкой. За
это время астероид Гермес переместился на несколько километров - поэтому
изображение получилось нечетким. Но какие-то источники яркого света в
течение тех же секунд двигались гораздо быстрее и оставили на
фотопластинке такие длинные следы. Профессор Недужко полагает, что этими
источниками света могли быть двигатели ракетных снарядов, выпущенных с
Гермеса.
- Ты у нас старый астроном, тебе и флаг в руки... Несмотря на столь
уклончивый ответ, Вячеслав Михайлович дотошно рассмотрел фотоснимок,
озадаченно покачивая головой. Между тем Сталин прочитал по диагонали
протоколы, поморщился и сказал:
- Неубедительно. Похоже на очередную ежовскую фальсификацию. Разберитесь,
товарищ Берия.
Когда оба первых лица государства и партии говорят, что человек невиновен,
остальным положено соглашаться - это понимал даже нарком внутренних дел.
- Сегодня же отдам распоряжение, - прошелестел присмиревший Берия. - Если
невиновен - немедленно выйдем на Верховный суд, чтобы пересмотрели
необоснованный приговор.
- И поторопитесь, мне нужно с ним поговорить. - приказал Сталин. - Ну, не
буду задерживать дорогих гостей...
Пожимая на прощание руку Бибереву, Сталин вдруг осведомился, какое имя
следует дать купленному в Соединенных Штатах кораблю. Матвей Аристархович
замялся, и тогда Хозяин предложил:
- Думаю, наш первый дальневосточный линкор было бы правильно назвать в
честь нашей последней победы на Дальнем Востоке. Пусть носит гордое имя
"Халхин-Гол"... - Он проводил гостей до порога и здесь неожиданно
проговорил: - Задержись, Вячеслав Михайлович, если не слишком торопишься.
Оставшись наедине со старым другом и самым верным соратником, Сталин тихо
сказал, назвав Молотова его давней подпольной кличкой:
- Аким, ты когда-нибудь думал об иноземлянах?
- В последние лет десять не вспоминал, - честно признался Молотов. -
Слишком много других дел было. Понимающе кивнув, Сталин продолжил:
- Из-за повседневных забот мы забываем перспективные задачи. Но вот
сегодня я узнал две новости, одна из которых меня встревожила, а другая -
порадовала. Я узнал, что пару лет назад к нам на Землю, возможно,
прилетели какие-то гости из Вселенной. И еще я узнал, что в Советском
Союзе есть ученые, которые занимаются этой проблемой.
- Ты видишь в этом проблему?
- Трудно не увидеть. Для этого мы и создали пятнадцать лет назад комиссию
Дзержинского, но потом позволили себе успокоиться.
Глава правительства задумчиво проговорил:
- Если на других планетах действительно есть живые существа и у них
развилось мышление, то нет ничего невозможного в том, что они научились
летать через междупланетные пространства. - Он снова помолчал, собираясь с
мыслями. - Но это означает, что они создали науку и технику более высокую,
чем мы. Наверняка полеты в космос невозможны без атомной энергии.
- Более того, - добавил Сталин. - Ежели их общество развилось дальше
нашего, значит, у них уже построен коммунизм. Именно поэтому стоит поближе
познакомиться с иноземлянами. Мы можем получить от них знания, которые
стремительно приблизят человечество к высшим ступеням прогресса.
- Но существование иноземлян пока не доказано, - напомнил дотошный
Молотов. - Это лишь научная гипотеза вроде теории относительности,
алхимии, генетики, квантовой механики или евгеники.
Разгладив усы ногтем большого пальца, Сталин сказал уверенно и
безапелляционно:
- Они существуют. Примерно такие, как на этой фотографии. Только,
конечно, живые...
Он снова достал пачку снимков, приложенных к делу профессора Недужко, и
показал Молотову изображение останков, обнаруженных пять лет назад на
острове Феникс. Молотов с нескрываемым любопытством разглядывал фотографию
одноглазого черепа.
Глава 12 ОТ КРОНШТАДТА ДО ЛУБЯНКИ
"Максим Горький", родной брат "Кирова", слегка покачивался на мельчайшей
зыби, пришвартованный к достроечной стенке завода. Крейсер был почти готов
к зачислению в боевой список флота, и рабочие бригады с помощью экипажа в
темпе большого аврала доводили последние мелочи.
Светящийся луч, бегавший по зеленому кругу экрана выхватил последнюю
воздушную цель, и Каростин торжествующим голосом выкрикнул данные: азимут
и удалённость самолета. Моряки, наблюдавшие за испытанием радара,
торжественно закричали "Ура!" вперемежку с "Браво!".
- Отличная машина, - с неподдельным восхищением сказал командующий
эскадрой, он же председатель приемочной комиссии. - Значит, нам теперь
вражеская авиация не страшна?
- Вы слишком многого хотите от моей техники, - протирая пот со лба,
Михаил встал из-за пульта. - Локатор только обнаруживает бомбардировщики
противника, но сбивать их не умеет. На то у вас есть зенитки.
- Собьем, - заверил его командующий. - Вот по весне лед потрескается,
выведем крейсер на ходовые испытания - снова позовем вас в гости.
Покажете, как ваш прибор морские цели ищет?
- За горизонтом достанем, - похвастался Михаил. - Хватит у ваших пушек
дальнобойности на семьдесят километров?
Моряки признали, что четыреста кабельтовых - это далековато даже для
линкора. Легкие крейсера были вооружены стовосьмидесятимиллиметровыми
пушками, стрелявшими на вдвое меньшую дальность.
Когда они спустились по трапу на причал, командующий пригласил столичных
инженеров в штаб - отметить удачное завершение испытаний. Народ бурно
возрадовался, и Каростину, хоть он и ссылался на неотложные дела, пришлось
отправиться к богато оформленному банкетному столу и принять все
положенные тосты. Гулянка грозила затянуться. "Придется отложить личную
жизнь на завтра, - печально подумал Михаил. - Ничего, два дня остаются
совершенно свободные, ни на секунду от Ларисы не отойду".
Однако в разгар веселья появился капитан из особого отдела флота,
сообщивший, что принес срочную телефонограмму на имя товарища Каростина
Михаила Никаноровича. Конструктор прочитал текст и потихоньку начал
трезветь: директор СКВ приказывал ему сдать все дела заместителю и
немедленно возвращаться в Москву для выполнения особо важного
правительственного задания.
- Вот два билета на ночной поезд, - сказал особист, - Отправление через
четыре часа. Так что успеете спокойно добраться в гостиницу, собрать
вещички.
- А почему два билета? - удивился Михаил.
- Чтобы в купе у вас не было попутчиков, - объяснил предусмотрительный
контрразведчик. - Вагон международный, все купе - двухместные.
Тут до Михаила наконец дошло, что происходит. Пошатываясь, он поднялся и
сказал:
- Едем! - Потом добавил: - Борис Исаакович, принимайте руководство. Сами
подпишете акт испытаний...
Уже в машине он заявил, что должен заехать к знакомым, с которыми не успел
повидаться. Капитан кивнул и пошутил: дескать, в нашем деле нет ничего
невозможного.
- Я вот подумал: может, вам в поезд охрану подсадить? - проговорил он
озабоченно. - Мало ли что...
- Не беспокойтесь, я вооружен, - отмахнулся Каростин. - Мне по должности
положено.
- Ну, как знаете, - флотский контрразведчик не скрывал неодобрения. -
Поехали.
В гостиничном номере он быстро покидал в чемодан немногочисленные пожитки,
оставил дежурной ключ и, на ходу застегивая пальто, спустился к машине.
Снег сыпал с неба крупными хлопьями, но шофер бесстрашно давил на газ. Они
промчались по Литейному проспекту, свернули на Литовский, проехали вдоль
набережной Обводного канала. Потом автомобиль запетлял по малым улочкам и
наконец остановился в глубине 2-го Гангутского переулка возле дома
дореволюционной постройки. Вскоре после Гражданской войны это
четырехэтажное здание было передано Академии наук, и тогда же в квартиру
номер двадцать три вселилась семья астронома Романа Недужко. Впрочем,
прошлой зимой профессор, давний приятель Михаила Каростина, поневоле
сменил прописку...
- Я пробуду в гостях часика полтора, - сказал конструктор. - Вряд ли вам
стоит ждать на морозе. Поезжайте я сам доберусь до вокзала.
- Мне поручено обеспечить вашу безопасность, - капитан был непреклонен. -
Мы подождем.
Пожав плечами, Михаил вошел в подъезд и вверх по лестнице, раздумывая о
превратности судьбы, у Романа Григорьевича была прекрасная семья, работа,
всемирная известность и все остальное, что нужно человеку его возраста. А
потом - арест по безумное обвинению, немыслимый приговор, и верная супруга
написала в партком отказ от бывшего мужа предателя. Михаил знал, что
Лариса продолжает любить отца, да и Аглая Семеновна не по доброй воле
поди, ту бумагу, а потому, что заботилась о будущем единстве дочери. Но
вот так сложилось, и остался пятидесятилетний профессор один на белом
свете...
От этих крамольных мыслей его отвлекли грянувшие с верхней площадки звуки
- сначала грохочущий стук, словно кто-то в дверь колотил, а затем свирепый
выкрик:
- Открывайте, НКВД!
Михаил как раз проходил мимо двадцатой квартиры услышал испуганный голос
из-за двери: "Господи, пришли!" Лязгнул засов, в соседней квартире
зазвенев цепочка. Жильцы, не забывшие частых арестов прошлого, особенно
позапрошлого годов, спешили затаиться. Каростин тоже засомневался: стоит
ли подниматься дальше, он успел подумать, что оперативники разговаривают с
заметным акцентом - эстонцы, наверное, или латыши вдруг Михаил сообразил,
ЗА КЕМ там "пришли". Двадцать четвертая пустовала, поскольку академик
Борисов перебрался в столицу, а профессор Рыжов из партшколы кого хочешь
за решетку отправит. Так что методом исчисления выходило, что незваные
гости повторно наведались к семейству Недужко...
Осторожно ступая, он преодолел еще дюжину ступенек и увидел, как двое в
армейских полушубках лягают сапогами дверь двадцать третьей квартиры. Они
не видели стоявшего у них за спиной Каростина, а он не без удивления
обратил внимание, что один из энкавэдэшников перерезал финкой телефонный
шнур. Зачем это нужно - чтобы жильцы не смогли никуда позвонить? Подобные
мелочи не должны были тревожить чекистов... "А где же понятые?" - подумал
вдруг конструктор. Сквозь хмельной туман сверкнуло озарение: это не НКВД,
а бандиты - пришли грабить оставшуюся без мужского глаза квартиру.
Выхватив из кобуры ТТ, он передернул затвор, одним махом взлетел на
лестничную площадку четвертого этажа и рявкнул:
- Руки вверх, стать лицом к стене!
Явно не торопясь выполнять его команду, оба псевдочекиста резко
обернулись, со свирепым видом разглядывая нежелательного свидетеля.
Убедившись, что противник одинок и к тому же не совсем твердо держится на
ногах, бандиты заметно успокоились. Тот, что постарше, произнес на
немецком языке короткий приказ, из которого Михаил понял, что вооруженного
финкой громилу зовут Фрицем. Презрительно ухмыляясь, Фриц сделал шаг
вперед, отводя руку с ножом. Его рыжая шкиперская бородка, совершенно
невозможная для сотрудника компетентных органов, окончательно убедила
конструктора, что в квартиру Недужко ломились преступники,
Прошипев: "Руссише швайн!" - Фриц метнул вперед кулак, сжимавший финку.
Каростин машинально отшатнулся и дважды нажал спуск. С огнестрельным
оружием отношения у Михаила сложились точь-в-точь как с женщинами -
горячая любовь без взаимности. Другими словами, стрелял он неважно. К
счастью для него, на таком расстоянии промахнуться было невозможно.
Выпущенные в упор пули навылет прошили Фрица, и тот отлетел назад,
отброшенный сдвоенным ударом. Лезвие ножа промелькнуло в районе
каростинской груди, распоров оттопыренный борт пальто.
Сообразив, что этот налетчик уже не очень опасен, Михаил направил пистолет
на второго противника. Старший из грабителей как раз засунул руку под
полушубок, однако, увидев наведенный на него ствол ТТ, он благоразумно
отказался от своего опрометчивого намерения и пропищал. Впрочем, не
слишком высоко.
- Ви есть хулиган, - возмущенно пропищал старший - сорвал важный
операция. Вас будет судить трибунал, тшерт подери!
Михаил успел протрезветь и вдруг с ужас вдруг эти двое на самом деле
ОТТУДА... Пристрелить оперативного работника при исполнении служебных
обязанностей - за такие выходки действительно светило особое совещание.
Хотя Михаил обладал - в силу второй литературной, профессии - богатым и
очень ярким воображением, представить все тяжкие последствия сегодняшнего
происшествия ему не удалось.
События развивались стремительно: на лестнице слышался топот - это спешили
привлеченные звуками выстрелов капитан-особист и водитель машины.
Подозрительный тип, которого держал на мушке Михайл, не производил
впечатления опасного противника был он повыше среднего роста, но в плечах
не широк, вдобавок немолод. Тем не менее ему хватило всей раз взмахнуть
ногой, чтобы Каростин, получив сильный удар ботинком в челюсть, грохнулся
на спину и при этом ударился затылком об дверь двадцать четвертой квартиры
хорошо еще, меховая ушанка сыграла роль амортизатор
Хотя удар был жестокий, Михаил сознания не потерял и оружие из руки не
выпустил. Он просто растянулся на мраморных плитах, с тупым безразличием
наблюдая, как бандит достает из-за пазухи пистолет с необычайно толстым и
длинным стволом. Первым делом он нацелил это странное устройство на
раненого Фрица. Выстрела Каростин не услышал, но Фриц дернулся в последний
раз и перестал шевелиться.
- Михаил Никанорович, что с вами? - донесся снизу встревоженный голос
капитана.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг