Алекс МУСТЕЙКИС
МИРАЖИ. ТРЕТЬЕ ТЫСЯЧЕЛЕТИЕ.
1. Вечный Город.
Пустыня.
Красная, выжженная солнцем однообразная равнина простирает-
ся во все стороны до самого горизонта. Легко поверить, что она
бесконечна во времени и в пространстве, что весь мир - это бес-
крайние ряды барханов, тишина и белесое, обесцвеченное лучами
солнца небо. Кажется, что пустыня была такой же миллионы лет на-
зад, и еще не один миллион лет пребудет такой же - без малейше-
го намека на воду и кипение жизни. Лишь ветер, завывая, срывает
красный песок с вершин песчаных гор и горстями швыряет вниз. Пе-
сок течет темными змейками, и, останавливаясь, мгновенно сливает-
ся с неподвижными склонами барханов. Ветер дует постоянно, он
подгоняет стада песчаных гор, - и те ползут, медленно исчезают в
одном месте и возникают в другом. Если воспринять ритм этого не-
заметного глазу движения, можно увидеть, как бурлит песчаное мо-
ре, как катятся по его поверхности песчаные волны, образуя песча-
ные водовороты, как бушуют песчаные шторма и бури в десятилетия
особо сильных ветров. Нет только берегов, в которые бы бился пес-
чаный прибой. И нет ничего постоянного в этом мире красного пес-
ка. Кроме самой пустыни. Кроме палящего солнца на выцветшем небе.
Кроме сухого ветра, несущего красную пыль. Воздвигнутся и падут
города, расцветут и скроются в глубине лет целые цивилизации, -
а на часах пустыни не пройдет и секунды. Здесь, среди безжизнен-
ных песчаных волн, соединились в одно целое вечное и эфемерное,
слились мгновения и тысячелетия.
Шуршит пересыпаемый ветром красный песок вечности. Над ги-
гантскими песочными часами Вселенной звучит шепот безвременья.
Дорога.
Светло-серая бетонная полоса протянулась от горизонта до го-
ризонта, одним резким движением перечеркнув плавные линии пусты-
ни. Это вызов вечности и равномерности песчаного океана. И вот
уже струится по бетонному полотну красная поземка. Как будто еще
мгновение, - и пустыня поглотит дорогу, на пока этого не случи-
лось, дорога стремится вдаль, догоняя заходящее солнце. Воздух
над ней струится и переливается, и в призрачном его дыхании воз-
никают мираж. В один миг над дорогой встают небоскребы, плывут
среди громад айсбергов корабли, еще дальше - зеленые поля с яр-
кими пятнами цветов, кипящие потоки водопадов, заросли тропичес-
кого леса, а за всем этим - еще нечто незаметное, неразличимое
перед плывущим в небе красным солнцем, - словно звездное небо
или мерцающие огни далеких городов. И вдруг исчезает бесконечная
замкнутость пустыни. Эти миражи - как напоминание о том, что су-
ществует и другой мир, живущий по иному времени и по иным зако-
нам. И бессмысленности вечного существования пустыни противопос-
тавлен краткий миг стремления к неясным целям, лежащим далеко за
горизонтом.
Но миражи легко сдуваются ветром и растворяются в светло-го-
лубом небе...
Автомобиль.
Он синей молнией мчится по дороге, рассекая воздух пустыни.
Это то, чего до сих по дороге не доставало - реальное движение.
Стремление дороги умножено мощью мотора, и миражи с каждой секун-
дой становятся все ближе и ближе, пока вдруг не исчезают и не
появляются вдали вновь - еще более прекрасные, еще сильнее зову-
щие к себе. де-то впереди, за горизонтом, находится цель путешес-
твия. Ее пока не видно, и только возникающие перед автомобилем
видения говорят о том, что она есть. Автомобиль пронзает колышу-
щиеся призраки, он несется к самой далекой из видимых целей - к
той точке на горизонте, где бетонная лента, как взлетная полоса,
упирается в небо.
Кирпич.
Остановка времени, остановка движения. Ветер больше не шур-
шит вслед автомобилю песком по дороге. Здесь, среди неизменного
моря вечности, у самой кромки бетонного полотна нашлось нечто,
еще более эфемерное и чуждое пустыне, нежели зовущая вдаль дорога.
Чуждое ли?
Кирпич. Он такого же красного цвета, как и песок, заполняю-
щий пространство на многие километры вокруг. Кажется, что он вы-
рос из этого песка, что он его логическое следствие, та невозмож-
ность, которая не может не произойти. И вполне возможно, что этот
кирпич так же незыблем в своем существовании, как и пустыня, как
ветер, как каждодневный восход и закат солнца над этой равниной,
покрытой красными гребнями песчаных гор.
Перед кирпичом, на границе песка и бетона, стоит девочка.
Она смотрит на кирпич - долго, как будто думая о чем-то другом,
не связанном ни с пустыней, ни с низко висящем над горизонтом
солнцем, ни с дорогой, все также стремящейся вдаль, ни со стран-
ной находкой посреди песчаного океана. И вокруг - звенящая тиши-
на, способная поглотить тысячелетия.
Девочка смотрит вперед, туда, куда уносится ровная лента до-
роги. Если присмотреться, то можно в полусотне шагов различить
еще один кирпич, еле заметный на фоне песка. А дальше - еще
один, и еще, и уже перед самым горизонтом кирпичи сливаются в
непрерывную полосу, сперва в один, потом в несколько слоев высо-
той. И по другую сторону дороги заметна такая же полоса... Девоч-
ка возвращается к автомобилю, одиноко стоящему на середине доро-
ги. Она садится за руль, и мощный мотор, оживая, расталкивает ти-
шину и относит ее в сторону, за соседние барханы.
И снова - движение. Вновь дорога несется навстречу. Однооб-
разный гул мотора, шуршание шин. Куда держишь путь, девочка? Что
нужно тебе на этой дороге, серой молнией прорезавшей вечность?
Густые волосы цвета солнечного дождя вьются на ветру. Слушай: для
тебя не существует шепота движущегося песка и тем более грохота
песчаных волн. Эти звуки доступны лишь остановившимся и затеряв-
шимся в красном безмолвии. Смотри: по бокам дороги растут кирпич-
ные бордюры, неотличимые по цвету от песка пустыни. Но ты слы-
шишь шум иного ветра, рожденного стремлением вперед, где раскину-
лась в полнеба огромная, слепящая глаза заря - торжественный ак-
корд чистых красок. Дорога упирается в край зари, и над залитым
розовым светом бетоном колышутся почти невидимые, не имеющие яс-
ных очертаний призрачные тени, отступающие с каждым мигом все
дальше и дальше, к касающемуся горизонта солнцу.
Это - закат? Или рассвет?
Все зависит от твоего движения, девочка. Двигайся быстрее
вращающейся в пространстве планеты, быстрее убегающего солнца -
и закат станет для тебя рассветом. Спеши, если хочешь оставаться
в свете дня и не останавливайся ни на миг...
Город.
Он встает черной гребенкой зданий на фоне полыхающей зари.
Он растет с каждой секундой движения, черный, реальный, уничто-
жая вьющиеся над дорогой розовые призраки. Казалось, еще только
что он был не более чем черное пятнышко на залитом заревом гори-
зонте, и вот уже самые высокие из зданий-прямоугольников взды-
маются вверх и пронзают обреченное солнце. Еще мгновение - и
становится темно. Это автомобиль въехал в тень Города.
Если бы не отточенная прямизна вертикальных и горизон-
тальных линий, его можно было бы принять за огромный, перегоро-
дивший дорогу горный хребет. И нельзя уже свернуть, постараться
его объехать - по обе стороны мелькают тысячи кирпичей, уложен-
ные в высокие темно-красные барьеры. Это часовые Города. И уга-
сает все великолепие красок зари. Город продолжает расти, он на-
висает над автомобилем, словно собираясь раздавить его своей мно-
готонной мощью. И вдруг исчезает бескрайнее небо над головой, и
вверху мелькает кирпичный свод. Это соприкоснулись две выросшие
стены из кирпичей.
Город, словно чудовищный дракон, проглотил машину.
Яркий свет фар бежит по бесконечной кирпичной кладке уходя-
щего в беспросветный мрак туннеля. На мгновение лучи вырывают из
темноты брошенные, проржавевшие автомобили, приткнувшиеся к кир-
пичным стенам. Без стекол, без дверц, без колес, они возникают то
там, то тут на долю секунды и опять исчезают во мраке... Поворот,
еще поворот... Туннель двоится, петляет. Временами кирпичная сте-
на обрывается провалами с колоннами, и за ними угадывается еще
одна дорога, еще один путь в темноту... Еще немного - две доро-
ги сливаются в одну, которая тут же круто поворачивает, раздваи-
вается и снова кружит, увлекая за собой в черную глубину. Здесь,
в этом хаосе кирпичного лабиринта, можно кружить вечно... И как
хорошо, что звук мотора, отражаясь от кирпичных стен, вытесняет
могильную тишину тоннеля дальше, в непроглядную темноту...
И тут же шум двигателя как будто гаснет, провалившись в ка-
кое-то новое, огромное пространство, все так же залитое тьмой.
Свежий, прохладный воздух, так отличающийся от затхлого дыхания
лабиринта, охватывает со всех сторон и пробирает до костей. И
сверху, с невообразимой высоты неба в машину заглядывают удиви-
тельно крупные звезды...
А вокруг во мраке угадывается нагромождение небоскребов,
уходящих вверх углами каменных форм. Автомобиль медленно движет-
ся по мощеной булыжником улице. Фары освещают серые стены домов,
окна первых этажей, заложенные красным кирпичом. Кирпич взял в
плен не только машину - еще раньше он захватил Город.
Сначала кажется, что в Городе никого нет, что он пуст, без-
люден, как красная пустыня, покинут, как машины в тоннеле. Но нет
- то там, то тут яркие лучи фар освещают то одного, то другого
обитателя кирпичных пещер. Застигнутые светом врасплох, они бе-
гут, исчезая в темных провалах подъездов, или падают, закрывая
лицо руками. Здесь, в царстве вечной темноты, панически боятся
света. Ведь кругом не видно ни одного светящегося окна.
Прямая улица-ущелье между возносящимися ввысь стенами домов.
И вот в свете фар неожиданно появляется человек. Он вовсе не убе-
гает от заливающего его фигуру потоков света, он прямо и уверен-
но стоит на пути автомобиля. На нем пластмассовая синяя каска и
синяя же форма с блестящими пуговицами. И черные сапоги, сливаю-
щиеся со мраком за спиной. На глазах у человека большие темные
очки - как маска, скрывающая любое выражение лица.
Человек не спеша поднимает полосатый жезл.
Машина останавливается. Замолкает мотор, и в упавшей сверху,
из темноты, тишине слышны лишь твердые, лязгающие металлом о бу-
лыжники шаги. Человек в каске подходит вплотную к радиатору авто-
мобиля.
- Выключить фары! - командует он. Его голос тут же прогла-
тывается ватной, давящей на уши тишиной.
Фары гаснут, и все накрывает мрак. Только вверху, на крохот-
ном обрывке чистого неба, светят холодным светом семь звезд-жем-
чужин. Немногое можно разглядеть при свете звезд.
- Ездить со светом запрещено, - негромко говорит человек в
каске. Он снимает очки и прячет их в карман. Козырек скрывает его
лицо от звездного света, виднеется только подбородок с четкой
черной полосой - ремнем от каски.
- Но почему? Ведь здесь так темно! - громко спрашивает де-
вочка. Она встает с сиденья, опираясь о ветровое стекло.
- Таков закон. Так положено.
- Но ведь без света можно заехать куда угодно!
- Значит - незачем ехать. Все люди никуда не едут.
- Потому что темно. Разрешите свет - и вы увидите...
- Разрешать запрещено. Таков закон.
- А без света ехать, значит, можно? Так?
- Вопросы задавать запрещено. Так положено. Такой порядок.
- Но почему? Ведь это же глупо! Что же разрешено? - с нот-
кой отчаяния выкрикивает девочка.
- Все, что можно разрешить, запрещено. Таков закон, - бес-
страстно отвечает человек в каске.
Он поворачивается и уходит, полагая, что все сказал. На се-
ром фоне его удаляющейся фигуры чернеет пятно кобуры. Он уже сов-
сем исчезает во тьме, когда девочка кричит ему вслед:
- А запрещать у вас разрешено? Запретите запрещать!
Человек останавливается. Похоже, что ему надо вернуться.
- Чем больше требуешь, тем меньше свобода, - размеренно
говорит он в такт бряцанью сапог по булыжникам. - Самая большая
свобода у того, кто ничего не требует. Таков закон. - Он подхо-
дит все ближе и ближе. - Ты требуешь самое большое. Ты пося-
гаешь на наш порядок.
Он замедляет шаг и достает из кармана блестящие наручники.
Девочка опускается на сиденье. Кажется, она что-то решила.
Человек в каске уже в нескольких шагах от машины. Внезапно
его заливают мощные потоки света. Ослепленный, он бросается в
сторону, в темноту. Мотор разрывает тишину, и автомобиль устрем-
ляется вперед по улице, разгоняя на своем пути многолетний мрак.
Но человек в каске уже прочно стоит на ногах, его глаза защищены
очками, и за его спиной вырисовываются десятки таких же - в над-
винутых до непроницаемо черных очков пластмассовых касках. Их
последующие ряды теряются в темноте за спинами первых. В руках у
них автоматы.
Первый ряд автоматчиков падает на колено. Раздается команда:
- Именем закона! По самой главной преступнице - огонь!
Грохот и вспышки выстрелов, звон стекол. По серым стенам до-
мов мечутся красные отсветы. И в этом прыгающем свете за стекла-
ми верхних этажей видны люди, плотно прижимающие ладони к
глазам...
Мимо автомобиля проносится огненный пунктир. Машину заносит,
и она врезается в стену дома. Девочка выскакивает из машины, от-
бегает на несколько шагов и падает. Гремит взрыв. Фонтан багрово-
го пламени взлетает на десяток метров, скатывается в клубок огня
и дыма, и уносится вверх, к заглядывающим в каменное ущелье звез-
дам.
Машина горит. Девочка медленно отходит от нее, не в силах
отвести взгляд от яркого пламени. Темной то ли от копоти, то ли
от уличной грязи рукой она автоматически откидывает волосы со
лба. На щеке ее заметна свежая царапина.
Неподалеку от горящей машины, у стены дома, неподвижно стоит
человек, закрыв ладонями лицо. А по улице, гремя сапогами, бегут
люди в касках. Девочка отступает дальше, прижимается к противопо-
ложной стене. И только когда бегущие сбивают стоящего у стены че-
ловека, и он, не отрывая ладони от глаз, падает под звенящие са-
поги, она тоже бросается бежать.
Девочка бежит по темной улице. Вверху горят крупные звезды.
Она несколько раз сворачивает в черные дыры подъездов, пробегает
их, спотыкаясь о что-то звенящее и громыхающее, выскакивает на
другую улицу. И уже выбежав на середину, она замечает приближаю-
щееся с лязгом черное пятно, и, рванувшись назад, прижимается к
заколоченной двери дома. Мимо проносится броневик, без света, чу-
довищный, как кошмарный призрак. Он, не сворачивая, проламывает
стену здания в конце улицы и исчезает. И девочка вновь бежит,
сворачивая в похожие друг на друга переулки, пробегая сквозь мрак
подворотен и проходных дворов. Она устала, ей надо отдышаться.
Как ярко светят звезды! Она заходит в ближайший подъезд, и, наша-
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг