быть обо всем, утонуть в многодецибельном наркотике и полуживотных сек-
суальных движениях. Где смысл существования любого из этого сборища, какие
у каждого из толпы цели, мечты, желания? Не может быть, чтобы их вообще ни-
когда не было. Оглушенные музыкой и собственным состоянием, многократно
усиленным толпой, люди дергались в такт содроганиям динамиков, ни о чем не
желая думать, ни о чем не желая помнить. А над всем этим безумным морем,
как утес, возвышался мерцающий десятками разноцветных огоньков пульт, кру-
тились световые блики на катушках, и некто знакомый с садистской улыбочкой
на лице выкручивал до отказа регулятор громкости... Я хотел всего лишь вой-
ти в воды реки, я не хотел всего этого! - мысленно вскричал Мартин, усту-
пая натиску волн и уходя в глубину.
Очередная грохочущая волна нахлынула на берег и оставила Мартина с его
подругой за одним из столиков. За другими столиками тоже сидели люди, пере-
мигивались, обнимались, наливались алкоголем или просто тупо смотрели в
пространство перед собой. Странное дело - Мартин не только видел и слышал
этих людей, он их чувствовал, читал их мысли, мог двинуть рукой любого че-
ловека, как своей. Он уже не заключался в одном себе, он был растворен в
мире, и за этим залом угадывался другой, тоже какая-то часть Мартина, и
третий... Странный мир - цепочка залов, похожих друг на друга, как две
капли воды. И Мартину казалось, что так было всегда, только раньше он прос-
то не умел переступать невидимую грань, отделяющую его как часть своего ог-
ромного мира от своего, конечно же, своего реального бытия всей этой ма-
ленькой вселенной. Отдельные его части были в некотором роде самостоя-
тельны и что-то там делали без его, Мартина, непосредственного участия, но
тем не менее все они целиком были подвластны тому, кто и составлял в един-
ственном числе этот мир - Мартину. И Мартин забавлялся, наблюдая за их по-
ведением, - они веселились, тешили себя самостоятельностью и чувством сво-
боды выбора, не догадываясь истинной причины их поступков, не зная, что в
любую секунду по желанию Мартина они могли стать совершенно другими, ока-
заться в совершенно другом зале, они вели бы себя по-другому, помнили о
другом... Но были бы именно они теми другими людьми? Этот вопрос показался
Мартину заслуживающим внимания, хотя бы из-за его неясности, и он уже соби-
рался что-то предпринять, но ему помешало то, что за одним из столиков он
увидел себя. Мартину даже стало жалко того, другого Мартина, сидящего с ка-
кой-то девушкой и наливающего ей шампанское. Ведь он изменится так же, как
и все, и не заметит изменения... Вот девушка уронила кружевной платочек, и
Мартин тут же нагнулся и поднял его. Их мысли были примитивны, намерения -
прозрачны, они и не подозревали, насколько хрупок был весь их реальный мир.
Но что бы стало от того, узнай бы тот Мартин все, что было в его большом
сознании? Ничего абсолютно не изменилось от перемены мест... Все так же
Мартин сидел за тем же столиком, и его девушка рассказывала ему о недавнем
спектакле. Восторженность захлестывала ее, не столько от спектакля, сколько
от того, что она сидит с Мартином за одним столиком, смотрит на него, гово-
рит с ним. Но Мартин не замечал таких мелочей. Мартин тоже смотрел на нее.
Какая она красивая в этом новом белом, воздушном платье с кружевами, кото-
рое так великолепно развевалось, когда они только что танцевали мазурку.
Она догадывалась, какое производит впечатление, это было видно из того, ка-
ким она изысканным, слишком свободным жестом пригубила шампанское из высо-
кого, сверкающего разноцветными искрами бокала.
Потом был еще один танец, и еще один, и еще. Потом они шли темной ал-
леей парка, Мартин крепко сжимал ее руку в белой перчатке. В голове еще
звучал последний вальс, в глазах горели блики хрустальных люстр. Он ничего
не говорил ей, все было понятно и так, и теперь они шли по пустынной аллее
ночного парка к конечной цели подобных путешествий.
Наконец Мартин решился заговорить.
- Вы были сегодня просто восхитительны, - сказал он, прижимая ее ру-
ку к своей груди. - Я навсегда сохраню в памяти этот прекрасный вечер!
Она очаровательно улыбнулась.
- В памяти... да, я тоже запомнила на всю жизнь сегодняшний бал! Наша
память способна вернуть нам из глубины лет чудные картины прошедших мгнове-
ний, спасибо ей! Мне страшно только одно - ведь со временем я меняюсь, ме-
няется и моя память... Вдруг в один день я буду помнить совсем не то, что
было, и я ведь не смогу этого заметить! Мне кажется, тогда это буду уже не
совсем я... Можно ли верить памяти о прошлом, если она определяется настоя-
щим?
- Но тогда нам больше нечему верить, - тихо произнес Мартин.
- Да... Как жаль, что ничего нельзя сохранить навечно... Даже воспоми-
нания...
Вдруг посреди парковой дорожки заклубился фонтан сизого дыма, блеснул
огонь, и, когда дым рассеялся, Мартин увидел высокого и бледного, заку-
танного в черный плащ человека, восседавшего на странном механизме. Больше
всего этот механизм походил на машину времени, так как у него сбоку, прикру-
ченная ржавой проволокой, висела табличка: "Машина времени".
- Защищайтесь, сударь, и немедленно! - Незнакомец спрыгнул с машины и
выхватил шпагу. - Я никому не позволю разгуливать с моей женой!
- Но... но ведь я не замужем... - растерянно пролепетала девушка.
- Я прибыл из будущего, и там ты замужем, - объяснил незнакомец. -
Защищайтесь!
- Но это же просто нелепо! - воскликнул Мартин. - Она замужем в бу-
дущем, но сейчас-то еще нет!
Незнакомец опустил шпагу.
- Вы поразительный невежда, - сказал он, - вы не знаете основопола-
гающей Теории Единого Четырехмерного Пространства. Мне даже стыдно с вами
драться, так что я преподам вам небольшой урок и только после проткну вас
шпагой.
Видя, что неприятное событие откладывается, Мартин несколько воспрянул
духом.
- Я весь внимание, сударь, - галантно поклонился он.
- Так вот, сударь, знайте, что по трудам классиков и по последнему ре-
шению Научного Совета в нашем мире больше не существует случайности. Любое
событие подчиняется диалектическим законам и однозначно следует из совокуп-
ности предыдущих зако... простите, событий. Все развитие мира уже определе-
но начальным сечением четырехмерного пространства по оси времени. Поэтому,
сударь, можно считать, что будущее всегда уже есть, оно наступит неотврати-
мо. Все наши упования на свободу выбора всего лишь следствие нашей неосве-
домленности, недостатка информации о настоящем или прошлом. И мы приходим к
выводу, что будущее, прошлое и настоящее существуют одновременно, и раз
весь этот мир с его прошлым и будущим существует, то эта дама уже замужем,
и сейчас я продырявлю вас насквозь, черт побери!
Мартин улыбнулся и вынул из-за пояса пистолет.
- Сейчас мы Экспериментально убедимся в вашей основополагающей теории,
- сказал он. - Если она в будущем выйдет за вас замуж, то вы будете там
живы, не так ли? Значит, я могу сколько угодно стрелять в вас, вам ничего
не грозит.
Незнакомец попятился.
- Ваше рассуждение неверно с точки зрения логики, - проговорил он
внезапно охрипшим голосом.
- А по моему, ничего, вполне логично, - возразил Мартин и с громким
щелчком взвел курок. Незнакомец побледнел еще больше, выронил шпагу и бро-
сился бежать прочь.
- Стойте, куда же вы! - кричал ему вслед Мартин. - Чему быть, тому
не миновать! Не идите против предопределенности!
Но тот все бежал вдоль по аллее, полы его плаща размахивали и хлопали,
как крылья ворона. Еще несколько взмахов - и он поднялся в воздух, хрипло
каркая, и скрылся в тучах, напоследок щелкнув клювом.
А Мартин вдруг понял, что знает ответ на один давно мучивший его воп-
рос. Или ему показалось, что он понял. Как бы то не было, наступила пора
возвращаться.
И Мартин очутился в большой аудитории, амфитеатром спускающейся к ка-
федре. Над кафедрой висел большой белый экран, на кафедре же стоял профес-
сор и делал доклад по результатам Эксперимента.
- Сон! - восклицал он. - Сон - это одна из тех загадок, которая
терзает пытливых исследователей сотни и сотни лет. Одни говорят, что сон -
это одно, другие уверяют, что сон - это другое. А я говорю, что сон - од-
но из других величайших изобретений природы. Можно сказать, сон - это ме-
тод нашего существования. Говоря научно, мозг не справляется с огромным по-
током информации, приходящей за день и перегружающей области кратковремен-
ной памяти от П-35 и до М-2000. Сон же включает новые, неосознаваемые чело-
веком программы переработки и сортировки информации, сон разгружает мозг,
подготавливая его для принятия новых сведений. Хр-р-р. Хр-р-р. М-можно
только гадать о той реальности, сном которой мы все являемся! И в некото-
рые моменты нашего сна на нас нисходит озарение, свет того вышнего мира, и
мы потом всю жизнь пытаемся вернуться в те благословенные мгновения. И это,
к вашему сведению, происходит от того, что сон, к сожалению, явление неуп-
равляемое. Поэтому я пою гимн тому состоянию полусна, когда сознание еще
бодрствует, но программы сна уже включены и ведут за собой. Сознание может
направить их действие в нужное нам и нашей стране русло, заставить их обра-
батывать информацию в приоритетном направлении. Сотни замечательных откры-
тий сделаны в этом состоянии! То, что сон разума рождает чудовищ, - это
только одна грань истины. Этот сон также рождает нам нового человека -
ведь тогда мозг свободен от оков повседневного опыта и здравого смысла,
кошмары прожитых тысячелетий и сотен поколений не довлеют над разумом, и мы
можем сделать из него все, что угодно, посеять любые семена разумного, доб-
рого, вечного, любые законы, любые заповеди. Это сделает человека по-нас-
тоящему свободным, ведь тогда мозг сможет найти невозможные, невероятные в
повседневности ассоциации и извлечь из кучи их комбинаций жемчужное зерно
истины. Сейчас идет глобальный по своему значению Эксперимент, он откроет
новые просторы человеческому познанию и развитию общества, и вслед за ним,
- он взмахнул рукой в сторону экрана, - пойдут миллиарды!
На экране виднелся операционный стол с распростертым на нем телом Мар-
тина.
Профессор повернул рукоятку на пульте кафедры, и Мартина вырвала из
спокойства наблюдения, подхватила и понесла вверх волна сверкающих ассоциа-
ций, невозможных образов, бредовых и гениальных одновременно прозрений. Он
взмыл в космическое пространство, мерцающее серебряными иглами звезд, и
растекся по всей необъятной Вселенной. Он был и звездой, и планетой, и кро-
хотной пылинкой в том гигантском круговороте материи, чье имя Мегамир.
Где-то, в энном измерении, плавала над хаосом мира в невозможности не-
бытия некая непознаваемая Сущность. Миллиарды ее органов чувств зорко сле-
дили за состоянием одной из ее же клеточек, которые современные ученые наз-
вали бы вакуумом, более старые - эфиром, а совсем древние - пустотой. И
когда Мартин вырвался за пределы этой клеточки и окунулся в леденящий сум-
рак, лежащий за границами познания и ощущений, воля Сущности схватила Мар-
тина, сжала в комок и бросила через пространство и время к Земле - ма-
ленькой песчинке, затерявшейся на краю Вселенной, туда, где в операционной
лежало в полной недвижимости тело Мартина.
Мартин открыл глаза.
Над ним нависал белый потолок, воздух был до стерильности пронизан за-
пахом медикаментов. Все тело горело. Оно как бы было недовольно тем, что
сознание Мартина вернулось. Сам Мартин тоже был недоволен этим. Его только
что окружал мир, в тысячи раз более интересный и прекрасный, чем все то,
что могла дать эта действительность, эта больничная койка, сухой стерилизо-
ванный воздух, неживой свет дневных ламп. Мартин понял, что там он жил,
здесь он будет существовать.
Да и вообще, думал Мартин, существует ли этот мир как реальность? Быть
может, это одна из логических конструкций, движущаяся к полному противоре-
чию, к отрицанию самой себя, к абсурду, за которым его, Мартина, ждет сво-
бода.
Мартин встал, и тотчас все тело отозвалось тупой ноющей болью. Будь же
проклято это тело, причиняющее ему столько неудобств, в то время когда он
мог бы летать от звезды к звезде, слушать шорох трав на далеких планетах и
понимать разговор галактик!
Надо только не противиться этому миру, надо довести этот мир по его пу-
ти до конца, до абсурда, до логического противоречия. Тогда он развалится,
и Мартин будет свободен. Наконец-то свободен. Это и поставит точку в беско-
нечном Эксперименте.
Окно распахнулось перед Мартином миллионом сверкающих брызг, чистый
воздух пространства ударил ему в грудь, наполнил легкие. Как давно он не
дышал полной грудью! Мартин птицей взмыл в синее небо, выше и выше, к Сол-
нцу, к звездам, к галактикам. Он вольно летал меж звезд, он побывал на са-
мых загадочных планетах, о которых и не мечтал, он разговаривал со Вселен-
ной, и та, не таясь, открывала ему самые сокровенные свои тайны. Он жил це-
лый миллиард лет в те несколько мгновений полета до асфальта, ибо в этом
мире все относительно - и время, и его восприятие.
У носилок, покрытых белой простыней, стояли двое, не поднимая глаз, и
вели неторопливый разговор.
- Сколько средств, - сказал первый, - и все окончилось так глупо. Не
надо было снимать наблюдение. Мы даже не узнали, нашел ли он ответ.
- Дело не в этом, - отозвался второй. - Я не могу отделаться от впе-
чатления, что существует знание, опасное для человека. И оно привлекает
его, как огонь - мотылька...
- Чепуха, - перебил первый. - Человек - не мотылек. Что ж, мы опять
проиграли, но так будет не вечно. Человечество на правильном пути. Надо
только помнить.
- Помнить? - недоуменно повторил второй. И оба подумали об одном и
том же, но совершенно по-разному.
А над ними весело светило весеннее солнце, чирикали воробьи. На деревьях
медленно распускались изумрудные листочки. Природа пробуждалась от зимнего
сна. Какое ей было дело до какого-то там Эксперимента?
(с) 1984 Alex Mustakis
Таганрог
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг