Захар в шапке и полушубке.
- Вот это орлы! - закричал Захар. - С градом схватились!
Но учитель при виде столь необычного единоборства только улыбнулся и
принялся помогать ребятам держать холсты.
Вскоре град отодвинулся в сторону, пошумел еще немного в перелеске и
наконец совсем затих.
Все оглянулись по сторонам. Посевы на участке кое-где были прибиты к
земле, только "коншаковка" стояла прямая и невредимая.
Захар растроганно посмотрел на ребят:
- Я вам... я вам не знаю что за это... подарок сделаю... медом
угощу..,,
- Бедовый народ! - вздохнула бабка Манефа. - Холсты у меня утащили.
- Мы ж для дела, бабушка! - сказала Маша.
- Я разве жалуюсь! Народ, говорю, вы бедовый. Вон шишки-то на
головах, как сливы спелые. Да вы подорожник прикладывайте, подорожник...
А то еще медный пятак хорошо помогает.
- А теперь, битые, сеченые, марш по домам! - сказал учитель. -
Обсушиться, переодеться... Бой, так сказать, закончен.
- А у нас без потерь, Андрей Иваныч, - заметил Федя.
- Все равно.
Санька с тревогой поглядывал за изгородь в поле:
- Андрей Иваныч, а как там в поле, не знаете?
- Вот идем посмотреть с Захаром Митричем.
- Тогда и я с вами.
Но пойти в поле пожелали почти все ребята.
Они перебрались через разлившийся мутный поток в овражке, поднялись к
Старой Пустоши и столкнулись с Катериной.
Катерина шагала впереди колхозниц, босая, без платка, с мокрыми,
слипшимися волосами.
- Обошлось, Андрей Иваныч! - увидев учителя, сказала Катерина. - Не
задел нас град, стороной прошел. А дождь только на пользу... А у вас,
ребята, как?
- И у нас хорошо, тетя Катя! - крикнула Маша.
Глава 37. ЗЕРНО
Хлеба покрывались бронзовым налетом.
По вечерам в поле согласно кричали коростели, пахло отсыревшей ржаной
мукой, и луна, похожая на медный таз, висела так низко, что хотелось
подпрыгнуть и кинуть в нее камнем.
Ребятам казалось, что еще не все беды миновали и с посевами снова
должно что-то случиться: выпадет град, налетят прожорливые птицы,
пронюхают про богатый урожай суслики и мыши, заберутся на участок
поросята или коровы.
Они целыми днями дежурили на участке.
Но погода стояла ясная, безоблачная. Для устрашения птиц Степа
Так-на-Так соорудил еще несколько чучел с трещотками и вертушками. Алеша
Семушкин повсюду расставил свои капканы "смерть сусликам". Суслики
особого желания умирать не проявляли, но Маша, зазевавшись, однажды
угодила ногой в один из капканов, после чего три дня ходила, - опираясь
на палочку, и, к немалому удовольствию Семушкина, должна была
признаться, что капкан его конструкции - штука опасная.
Потом, когда "коншаковка" посмуглела, начались новые тревоги. Маша по
нескольку раз в день пробовала на зуб зерна и бегала к деду Захару:
- Дедушка, перестоит же пшеница, осыплется!
- Ничего, ничего, - успокаивал старик, - пусть еще солнышка попьет.
Наконец "коншаковка" созрела. Тяжелые усатые колосья клонились к
земле и шуршали сухо и жарко, точно жесть.
- Насытилось зернышко, дошло, - сказал Захар. - Завтра на зорьке и
начнем.
Но и тут без споров не обошлось.
Санька сказал, что они с Федей в момент скосят всю клетку, не оставят
ни одного колоска.
Маша решительно запротестовала. Это им не трава, а сортовая пшеница;
они же косами так размахаются, что вымолотят все зерна.
- Нет, мы с Зиной серпами жать будем. А вы - снопы вязать.
- Мы... вязать?.. - возмутился Санька.
- И правильно, - согласился Захар. - Смекать надо, чего каждое
зернышко стоит. Тут тонкие руки требуются.
Как ни досадно было мальчишкам, но пришлось смириться.
С вечера девочки заготовили перевясла. Захар вызубрил серпы.
Маша не утерпела и обежала с десяток колхозных изб:
- А мы завтра "коншаковку" снимать будем! Хотите посмотреть?
В воскресенье рано утром, когда пшеница была волглой и мягкой, на
участке собрались колхозницы.
Пришла Катерина со всем своим звеном, Татьяна Родионовна, Андрей
Иваныч, бабка Манефа.
- Тетеньки, вы только не потопчите чего, не сходите с дорожки! -
умолял Семушкин, бегая вокруг женщин.
К клетке подошли Маша и Зина Колесова, стали по углам. Серпы, как и
полагается, лежали у них на плечах. Захар кивнул им головой. Девочки
сняли серпы и разом нагнулись, словно переломились в поясницах. Левой
рукой они захватили по полной горсти пшеницы, подвели снизу зубчатые
серпы, с мягким хрустом срезали желтоватые прохладные стебли и положили
их на перевясла. Восемь - десять горстей, и сноп готов.
- Федя, вяжи! - кивнула Маша.
Саньке досталось вязать снопы за Зиной Колесовой.
Он не очень ловко, но сильно стянул перевясло, завязал узел.
- А споро идут! - зашептались женщины, следя за девочками.
- Спины не разгибают.
- Захват-то какой, захват!
- Сразу видно - колхозный народ.
- Добрые жницы растут!
Подбадриваемые замечаниями взрослых, Маша и Зина старались изо всех
сил.
Серпы так и мелькали у них в руках.
Но вскоре Зина стала частенько разгибаться и потирать поясницу.
- Спинка заболела! - зашипел сзади Санька. - Может, в холодочке
полежишь? Тоже мне, жница-синица!
Неожиданно на колючее, как щетка, жнивье шагнула Катерина. Она
раскатала засученные рукава кофты и взяла у Маши серп:
- Что у вас тут за пшеница такая?
Аккуратно подбирая стебелек к стебельку, она срезала горсть пшеницы -
да такую горсть, что Санька даже ахнул от изумления, - высоко подняла ее
на вытянутых руках, попестовала, словно малого ребенка, и оглянулась на
женщин:
- Вот это хлебушек! Руки оттягивает, будто гирю держу. Жалко вот,
делянка-то маловата.
Катерина нажала два снопа и передала серп Татьяне Родионовне.
- Мы растили, мы сами, и уберем! - заволновалась Маша.
- А ты не жадничай, - засмеялась Катерина. - Всем испробовать охота.
Вскоре вся пшеница с пятой клетки была убрана. До полудня снопы
сушились на солнце, потом их отвезли к риге, обмолотили, провеяли и,
ссыпав зерно в мешок, понесли в правление колхоза.
Все шли серьезные, торжественные, только малыши бежали впереди и
кричали на всю улицу:
- "Коншаковку" несут!.. "Коншаковку"!
В конторе члены правления обсуждали какие-то дела.
Ребята внесли мешок в комнату.
- Сюда его, сюда, на почетное место! - Татьяна Родионовна вышла из-за
стола, приняла мешок и поставила его на лавку в переднем углу, где
висели план колхозных угодий и диплом Сельскохозяйственной выставки.
- Кто из вас подарок подносить будет? - шепотом спросил у ребят
Андрей Иваныч.
- Саня Коншаков, - также шепотом ответила Маша. - Его родного отца
пшеница.
- Нет, - покачал головой Санька, - ее Федя спас. Пусть он подносит.
- И совсем не я, а дедушка, - смущенно отказался Федя.
- Что еще за счеты! - остановил их Захар. - "Коншаковка" сама за себя
голос подаст. А если цифирь какая нужна, у Маши все записано.
Маша протиснулась вперед, раскрыла свой дневничок и скороговоркой
принялась высчитывать, сколько зернышек было посеяно на клетке э 5,
сколько взошло, сколько стебельков погибло от стихийных бедствий - в эту
графу у нее попали и град, и жук-кузька, и Долинка, по недосмотру
забежавшая на участок, и Санька с Петькой - и, наконец, сколько колосков
сохранилось и принесло урожай.
Кругом засмеялись:
- Это счетовод! Свела баланец! Нам бы такого в правление.
К мешку один за другим подходили бригадиры, звеньевые, колхозницы,
бережно брали на ладонь по щепотке зерна - такого тяжелого, так напоен-
ного солнцем, словно земля отдала ему все тепло и свет, поглощенные ею.
- Золотая пшеничка! - почтительно говорили люди.
- Богатый хлеб!
- Сила!
И так же бережно ссыпали зерно обратно в мешок. Только бабка Манефа,
подув на зерно, отправила его в рот.
- Что ты, бабушка! - кинулась к ней Маша. - Целый гектар загубила! -
И, услышав смех, заспорила: - Ну да, гектар! Егор Платоныч помните с
чего начал? С трех колосков.
Но бабка ничего не слышала. Закрыв глаза, она долго жевала пшеничные
зерна, потом громко причмокнула языком, облизала губы и истово
перекрестилась:
- Слава тебе... Дожили до белых пирогов.
- Ну что ж, ребята... - Татьяна Родионовна оглядела стоявших у порога
детей. - Превеликое спасибо от колхоза. И вам и Захару Митричу. Доброе
вы зерно вырастили. Принимаем его в сортовой фонд... Заприходуй, Клаша,
- кивнула она счетоводу, - трудодни молодым колхозникам начисли, премию,
все как полагается.
- Зерно под номером пойдет или заименуем как? - спросила Клаша.
- Есть уже название... лучшего не придумаешь, - сказал учитель: - в
честь Егора Платоновича Коншакова.
Глава 38. БРИГАДИР
Хорошо спится на рассвете! Катерина подошла к кровати и тронула
Саньку за плечо. Но сон еще крепко держал мальчика: Санька мычал,
натягивал на лицо одеяло, яростно отбивался ногой. Катерина решила было
не будить мальчика так рано, но потом вспомнила, какой сегодня день, и
вновь наклонилась над ним.
- Вставай, сам же просил разбудить... На Старую Пустошь выходим.
Санька открыл глаза, огляделся и сразу вскочил на ноги. Он тоже все
вспомнил. В эти дни, когда по всему району начался подъем запущенных
земель, их колхоз решил наконец взяться за Старую Пустошь. Вот почему
сегодня стар и млад двинулись к Старой Пустоши.
В первые дни колхозницы срывали кочки, засыпали землей ямы, рытвины,
корчевали кустарник. Мальчишки свозили валежник и хворост в огромные
кучи и разжигали костры. Длинные языки пламени взвивались высоко к небу
и завывали, точно сердитые псы.
Санька с Федей с таким усердием орудовали около костров, что лица у
них покраснели, как у кочегаров, волосы пропахли дымом, подпаленные
брови и ресницы закурчавились и на рубахах от стреляющих из костров
угольков появились дырочки.
Затем на расчищенную Старую Пустошь выехали пахари.
Саньку по-прежнему тянуло к коням.
Как-то раз он встретил при въезде в деревню подводу, запряженную
Муромцем. На ней ехала Анка Спешнева, возившая молоко в город вместо
Евдокии Девяткиной.
Заунывно скрипели немазаные колеса, вовсю трезвонили жестяные бидоны,
но сонная, разомлевшая от жары возчица ничего не замечала.
Санька остановил Муромца, потрогал упряжь, растолкал Анку:
- Смотри: седелка на боку, дуга завалилась. Колеса скрипят, на сто
верст слышно. Разве так стожаровские ездят? Да я бы сквозь землю со
стыда провалился!
- Тоже мне наставник! - фыркнула Анка.
- Наставник не наставник, а требует по делу, - подошла Татьяна
Родионовна. - Ты, Нюра, нашу колхозную марку не порочь. Народ знаешь как
судит: какова упряжь, таковы и хозяева... Ну-ка, Коншаков, покажи, как с
лошадью нужно управляться.
Санька быстро перепряг лошадь, выровнял дугу, поправил седелку, туго
затянул чересседельник.
- Картинка! - похвалила Татьяна Родионовна. - Вот что, Саня: зайди-ка
вечерком в правление... Поговорить надо.
Медленно тянулось время в этот день. Саньке даже казалось, что
солнышко решило совсем не закатываться и светить до нового утра. Наконец
стемнело. Отказавшись от ужина, Санька полетел в правление. У крыльца
постоял немного, отдышался от бега и в контору вошел неторопливым,
степенным шагом.
Татьяна Родионовна была не одна.
За столом сидели члены правления, Андрей Иваныч, Лена.
- Вот и молодой Коншаков, легок на помине, - сказала председательница
и поманила Саньку поближе к столу: - С конями, значит, умеешь
управляться?
- Ничего... получается...
- И ребята тебя слушаются?
- А как же!
- Тут, Саня, такое дело. Жатва подходит, обмолот. Снопы надо возить с
поля, хлеб государству сдавать. А людей не хватает. Вот и решили мы на
правлении транспортную бригаду из ребят собрать. Только вот не знаем,
кого за старшего над ними поставить. Ты как, Саня, думаешь?
Сердце у Саньки упало. Значит, все еще нет ему полного доверия... Он
помял в руках пилотку, подышал на красную звездочку и по привычке начал
протирать ее рукавом гимнастерки.
- Да побереги ты свою звездочку, Саня, - улыбнулась Татьяна
Родионовна, - у тебя она и так светит, как ясный месяц. Кого же,
по-твоему, в бригадиры поставить?
- Федю Черкашина можно... или Степу Карасева, - с трудом выговорил
Санька. - Они справятся.
- А я предлагаю Коншакова, - подала голос Лена и переглянулась с
Андреем Иванычем.
- Это как понимать? - спросила Татьяна Родионовна. - Комсомол,
значит, поручается за него?
Лена обернулась к Саньке. Глаза их встретились. Санька смотрел
серьезно и твердо. "Ты же меня видела, знаешь", - говорил его взгляд.
- Поручаемся, Татьяна Родионовна. Уверена в нем, - сказала Лена.
- Татьяна Родионовна!.. - Санька подался вперед - Да я... да мы... я
такую бригаду соберу... Мы хоть тысячу пудов перевезем... Что хошь
перевезем.
- Только чур, - предупредил учитель, - про школу не забывать! В
седьмой класс ты обязательно пойдешь.
- Готовлюсь, Андрей Иваныч. Мы с Федей вместе занимаемся, - сказал
Санька.
- Ну что ж, - кивнула председательница. - Засучивай рукава, молодой
бригадир, берись за работу. На другой день Санька пришел на конюшню.
- Стосковалась я по тебе, Саня, - сказала ему Седельникова. - Дали
мне тут на подмогу бабку Манефу, а она к коням подойти боится. Все
крестит да увещевает их. Ты построже здесь командуй, по-мужски.
- Это уж как полагается, - согласился Санька.
Он вычистил конюшню, разложил траву по кормушкам, накачал в колоду
чистой воды.
Попасть к Саньке Коншакову в транспортную бригаду стало заветной
мечтой всех стожаровских мальчишек.
Но Санька принимал в бригаду с большим разбором. От каждого возчика
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг