обстоятельствами "холодной войны", шедшей к своему апогею, и нагнетанием
обвинений, справедливых и несправедливых, которыми пестрили статьи в
прессе тех лет. Неизмеримо труднее было разобраться в этом в начале 50-х
годов, когда созрел замысел повести и шла работа над ней. Если быть
точным, молодой автор не имел никаких других материалов, кроме тех,
которые можно было черпать в любом печатном издании. Сегодня, перечитывая
повесть, это видишь со всей очевидностью. Но автора подкупила возможность
использовать остроконфликтный сюжет (вспомним, что к этому же времени
относится один из всплесков "теории бесконфликтности", которую ныне
сопровождают обязательным термином "пресловутая". Сторонники этой "теории"
убеждали всех и вся, что в социалистическом обществе возможен только
конфликт "хорошего с лучшим", ибо у нас невозможны антагонистические
противоречия, характерные для капиталистической действительности) .
Естественно, что писатель, у которого, что называется, "руки чешутся"
взяться за детективный жанр, живущий теми проблемами, о которых неустанно
повторяет пресса, искренне готовый прославлять героев борьбы за мир,
развернувшейся на всех континентах планеты, остановился на одном из таких
сюжетов.
Движущая пружина действия - поединок, завязавшийся вокруг страшного вируса
В-13. Этот вирус выведен профессором Морге. Давно, еще до второй мировой
войны, фюрер привлек профессора к работе во имя будущей победы над врагом.
Второй "полюс" действия, но с положительной отметкой, образуется вокруг
изобретателя, советского ученого профессора Русакова - его комплексный
препарат витаминов спасает людей от многих недугов. В том числе - от
страшного "голубого безумия", вызываемого вирусом В-13. Остроту ситуации
усиливает уверенность Морге в том, что выведенный им вирус всесилен, что
против него нет противоядий. Но выясняется, что препарат профессора
Русакова излечивает и от "голубого безумия".
В острый детективный сюжет вкраплены эпизоды, всеми своими корнями
прорастающие в жанр фантастики - таков и вирус В-13, и всесильный препарат
профессора Русакова, и удивительная мастика артиста-трансформатора Роберто
Бланка, позволяющая неузнаваемо "менять" лицо.
Сплав детективного жанра с фантастикой - не открытие М. Михеева: это
соединение достаточно широко известно и в наши дни получило наименование
политического романа или политического детектива.
Можно только удивляться тому, что автору с первой попытки удалось
справиться с задачами, которые он поставил перед собой: стремительно
развивается сложный разветвленный сюжет, втягивающий в действие все новые
и новые персонажи, и почти каждый имеет свою "примету", свою отличительную
черту, хотя не так-то просто найти запоминающиеся детали, когда речь идет
о десятках действующих лиц. Среди них - советские журналисты, пограничники
и ученые, зарубежные журналисты, рабочие, предприниматели, артисты,
инженеры, служащие.
Прав А. Никульников, в предисловии к сборнику М. Михеева отмечавший:
"Книги Михаила Михеева очень ценны тем, что увлекают прежде всего молодежь
разных возрастов, начиная от младших школьников. С уверенностью можно
сказать, что не один начинающий читатель приобщился именно через его книги
к литературе, к потребности в постоянном чтении, подготовился к тому,
чтобы постепенно подойти к многомудрости классики" (Новосибирск,
Новосибирское кн. изд-во, "Вирус В-13", 1986 г.).
Не оспаривая этого справедливого вывода, необходимо все же ясно сказать,
что в повести "Вирус В-13" все люди и все явления жестко и бескомпромиссно
делятся на "своих" и "чужих", "Свои" - это советские люди, это зарубежные
рабочие и прогрессивные врачи, журналисты, артисты.
На другом полюсе - не только недобитые фашисты, но и все представители
власти и состоятельные люди: их человеческие качества - производное от их
общественного положения и социальных функций.
Все мы - за редчайшими исключениями - в те годы привыкли видеть мир в
черно-белых тонах - отсюда черно-белые контрастные изображения в "Вирусе
В-13". Когда писалась повесть, от нового мышления, провозглашенного нашей
страной, нас отделяло более трех десятилетий. Потому-то, отмечая те или
иные недостатки повести, я далек от того, чтобы упрекать в них автора:
виновником тут выступает не писатель, а время, деформировавшее наши
представления об общечеловеческом и социальном: схематические категории
"Краткого курса ВКП(б)" неизбежно толкали к умозрительным построениям. В
литературе это болезненно отзывалось иллюстративностью и заданностью
построений: нужно было, подогнать все к ответу, который был заранее
известен.
Долгие годы повесть "Вирус В-13" была на гребне читательского успеха, она
часто переиздавалась, встречая неизменно теплый прием.
У автора, надо думать, не было причин зачислять ее в разряд "нелюбимых
детей".
Однако нужно вспомнить очень красноречивое признание автора, относящееся к
годам его детства и юности: " ...Как бы ни увлекателен и красочен был мир
приключенческих книг - все же это был мир фантастики, а рядом шла
настоящая жизнь, она была менее красочной, зато была предельно
ощутимой..." ("Писатели о себе", с. 154).
В "Вирусе В-13" писатель обратился к действительности, весьма от него
далекой, известной ему по книгам: остальное он дорисовывал, опираясь на
свое воображение.
Видимо, должна была возникнуть у М. Михеева мысль о книге, в которой
острота сюжета, необычайные приключения героев сочетались бы с
действительностью, хорошо ему известной. Мысль эта возникла. В итоге
появилась приключенческая повесть "Тайна белого пятна" (Новосибирск.
Зап.-Сиб. кн. изд-во, 1959).
Перечитывая сейчас, сегодня давно написанное произведение, поневоле
удивляешься многому.
Прежде всего тому, как при всем многообразии тем, жанров, жизненного
материала - автор остается верен чему-то главному в своих творческих
принципах, в отстаивании дорогих ему убеждений. В "Тайне белого пятна"
нетрудно увидеть мотивы и темы, которые появятся в более поздних книгах
писателя, хотя, уверен, он и не задумывался об этих произведениях в годы,
когда работал над повестью. И это обстоятельство лишний раз убеждает:
существует в творчестве писателя внутренняя цельность, постоянство
убеждений, верность нравственным критериям. Эти позиции автора ощущаются в
самых разных произведениях М. Михеева.
Но вернемся непосредственно к "Тайне..." Сюжет повести построен на
редкость увлекательно. Пружина действия, как и в "Вирусе", связана с
открытием нового источника энергии. Атомный век нуждается в уране, и
поэтому разворачивается схватка за источники урана, за поиски залежей
урановой руды.
В этой схватке не на жизнь, а на смерть, причем в буквальном, а не в
переносном смысле, все поставлено на карту. Жертвы есть и среди советских
геологов, и среди тех, кто им противостоит.
В "Тайне белого пятна" мотивировка событий логична и вызывает доверие
читателей. Обстоятельность аргументации причин и следствий
предопределяется выразительностью психологических характеристик.
В "Тайне белого пятна" действующих лиц гораздо меньше, нежели в "Вирусе
В-13", но они обрисованы многограннее и глубже, уверенной рукой.
В "Вирусе" подчас персонажи отличались только характерными внешними
приметами; в "Тайне..." есть характеры, объясняющие поведение, поступки
героев.
М. Михеев отказывается от однозначности характеров, отбрасывая принцип
"бело-черного" изображения. Этот подход писателя проявляется буквально с
первых же страниц повести.
Отказ писателя от однолинейности изображения видим и в множестве других
деталей.
Автор не декларирует те или иные взгляды, не порицает или превозносит те
или иные позиции своих героев - он изображает живых людей, с их желаниями
и страстями, с их радостями и огорчениями, с их вкусами и наклонностями,
предоставляя читателю возможность делать выводы самому. Надо ли
доказывать, что это - наиболее плодотворный для художника путь.
Обычно авторы детективных произведений главное внимание уделяют сюжету;
ведь сюжет в таком жанре определяет очень многое, если не все.
М. Михеев очень внимателен к сюжету - об этом уже шла речь. Но М. Михеев
требователен и к рисунку характеров своих героев.
В том-то и причина успеха М. Михеева - в психологическом обосновании
поступков персонажей.
Обратим внимание на еще одну грань повести: жанр детектива позволил автору
пусть бегло, но затронуть темы, которые в годы работы над "Тайной" были,
мягко говоря, весьма непопулярными.
Некоторый иронический оттенок в описании размеренной и расписанной до
минут жизни Виталия Вихорева, крупного работника министерства, его
квартиры, уставленной безделушками,.- очевиден. Этот иронический оттенок
усиливается портретом Вали, о котором Зина сообщает Дмитрию Вихореву:
"- Он юрист. Институт закончил в прошлом году. Сейчас у дяди Вити в
министерстве работает.
- Вот как? - удивился дядя. - Уже в министерстве?
- Да, консультантом.
- И уже консультантом!.. Так, так. Верно, очень способный юноша?
Его ирония наконец дошла до Зины.
- Тебе как будто и это не нравится?
- Ну, что ты - я думаю, у него чудесная работа. Спокойная - неврастении не
наживешь... Оклад, наверное, приличный..."
Эту иронию Дмитрия Вихорева разделяет, безусловно, и автор. Ведь, в самом
деле, "способный" юноша: не успел закончить институт, следовательно, не
имеет никакого производственного опыта, мало-мальской практики, но это не
мешает ему не только стать сотрудником министерства, но и занять должность
консультанта, т. е. человека, дающего советы по своей специальности.
Фейерверк остросюжетных эпизодов, следующих один за другим, нигде не
становится самоцелью: М. Михеев неизменно следует своему принципу -
сочетать цепь интригующих приключений с психологическим обоснованием
каждого шага своих героев.
В итоге писатель выстраивает шкалу дорогих ему моральных ценностей.
Но, отмечая порой печать прошедших лет на том или ином авторском решении,
будем объективны: в гораздо большей степени писатель отошел от
общепринятых схем, смело искал новые пути и во многом предвосхитил
будущее, которое утверждается сегодня.
И все же, при всей причудливости, с какой переплелись в повести старое и
новое, нужно сказать: М. Михеев прямо и честно выдвигает свои оценки,
подчас весьма далекие от' официальных. Те, кто помнит сравнительно
недавние годы, признает, что даже сдержанное упоминание о двух правдах
(скажем, правды жизни и правды искусства или правды истории и субъективной
правды литературного героя) требовало мужества: если не общепризнанным, то
общеупотребительным стало положение о единой унифицированной правде, а что
сверх того - то от лукавого. Если искать сегодняшние термины для
обозначения позиции М. Михеева в давно написанной повести, я бы предложил
формулу: приоритет общечеловеческого над социальным, нравственных
критериев - над черно-белой тенденциозностью.
Завершая разговор о "Тайне белого пятна" и признавая повесть значительной
вехой в творчестве М. Михеева, обратим внимание на его возросшее языковое
мастерство.
В "Вирусе В-13" не было - да и не могло быть - живых красок в языке
персонажей: ведь действие в основном развертывалось в иноязычной языковой
стихии. В большей или меньшей мере, но читатель как бы получал "перевод с
иностранного" - поскольку речь героев автор "перелагал" на русский язык.
В "Тайне белого пятна" обращение к героям, живущим в России, позволило
писателю использовать различные пласты живого русского языка, и читатель с
благодарностью отметит это.
Может быть, именно сейчас будет уместно назвать имя давно ушедшего Евгения
Филипповича Иванова, старого новосибирского писателя и журналиста, на
своем долгом веку доброжелательно помогавшего многим и многим молодым
авторам. Он, тонко чувствовавший язык, человек чудесной доброты и
отзывчивости, которого почти все знали как Филиппыча - этим именем он
подписывал не только свои газетные и журнальные публикации, но и
немногочисленные книги,- был первым рецензентом и рукописи М. Михеева
"Вирус В-13". Когда повесть готовилась к публикации в молодежной газете
"Большевистская смена", Е. Ф. Иванов выступил в роли первого редактора и
со свойственным ему бескорыстием делился с молодым автором "секретами"
языкового мастерства. М. Михеев и сегодня с благодарностью вспоминает
уроки одного из своих первых литературных учителей: "благодаря Евгению
Филипповичу,- говорит он,- я понял, какой силой может обладать точно
найденное слово".
Не напрасными оказались уроки Е. Ф. Иванова - повестью "Тайна белого
пятна" автор убедительно доказал это.
* * *
На протяжении своего творческого пути М. Михеев испробовал многие
литературные жанры, и надо сказать, что ему никогда не изменял
читательский успех.
Может быть, поэтому в наработанном им литературном "багаже" сравнительно
легко разнести по графам все, им написанное: автор, испробовав свои силы в
новом для себя жанре, как бы проверял на последующих попытках - а можно ли
лучше, не была ли удача случайной.
После "Лесной мастерской" он пишет еще одну стихотворную сказку
"Московский состав", а затем - "просто стихи" для детей "Главное правило".
Обратившись к прозе и по-прежнему имея в виду юную аудиторию, он создает
школьную повесть "Клуб ЮЭТ", спустя годы перерабатывает ее в повесть
"Президент пионерского клуба". К этим книгам примыкает повесть "Капитаны
8?" - тоже о школе. Затем следует полоса приключенческих книг - "Вирус
В-13" и "Тайна белого пятна". Эта закономерность - обращение к одному
жанру на протяжении ряда лет - подтверждается в писательской практике М.
Михеева постоянно. Однако есть книга, которая в его творчестве стоит
особняком. Это - путевой очерк "Дорога идет на перевал". Единственный
путевой очерк, написанный им.
Пожалуй, это произведение - наименее известное среди других его
произведений: оно издавалось отдельной книгой лишь однажды (Новосибирск,
Зап.-Сиб. кн. изд-во, 1962). Эта книга важна не только сама по себе, а еще
потому, что в ней проявилось то, что незаметно созревало в душе писателя -
может быть, незаметно для него самого, и затем предопределило целый пласт
его творчества.
Понимая всю самонадеянность подобного вывода (тем более что этот вывод
нетрудно опровергнуть одним авторским "нет"), все же попытаюсь обосновать
его.
Сюжет очерка "Дорога идет на перевал" достаточно полно определен самим
заглавием - это путевые записки автотуриста, который совершает с двумя
своими спутниками путешествие из Новосибирска на Горный Алтай.
Собственно Говоря, "внешний сюжет" определяется перемещением в
пространстве - от Новосибирска до Телецкого озера, а затем по Чуйскому
тракту.
Писатель с первых же страниц видит в своем читателе друга, которому,
конечно же, будут интересны даже не самые существенные подробности - ведь
всегда рассказ о путешествиях, тем более от первого лица, не оставляет
близких людей равнодушными. Отсюда - доверительность интонации, юмор,
непринужденность повествования.
"Внутренний сюжет" строится на очень мирном конфликте: повествователь
давно и на всю жизнь полюбил Горный Алтай. Второй участник путешествия -
Севка. "По паспорту он Всеволод, я зову его просто Севкой, хотя такое имя,
пожалуй, плохо ему подходит - у Севки весьма представительная внешность,
восемьдесят пять кило веса, философский склад ума и преждевременная
лысинка на макушке. Он доцент, преподает в институте высшую математику..."
Надо ли пояснять, что Севка свои отпуска проводил на берегах Черного моря
и не мог взять в толк, чем может привлечь Алтай, дорожный дискомфорт и
прочие трудности пути. Только отсутствие курортной путевки сделало Севку -
почти вопреки его воле - участником экспедиции.
На протяжении всей поездки идет борьба за Севкину душу. Неравнодушный
участник этой борьбы - третий участник поездки, Костя, долговязый
мотоциклист, решивший пройти весь маршрут по Горному Алтаю на своем
стареньком мотоцикле. Он, в отличие от скупого на слова Севки, восторженно
многоречив, и этот поединок трех чуть очерченных характеров придает
дополнительные краски очерку.
Хотя автор не раз напоминает, что он - человек сдержанный, уже
околдованный красотой алтайских гор, и потому не склонен к восклицаниям и
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг