...Жора выскочил из лифта и своей тяжеловатой походкой побежал во двор. И
посмотрел на её окно. Конечно же, оно, как и вчера, было пусто! А прежде,
до того как Жора сообщил ей про объявлевие, и главный балетмейстер
Праздника посмотрел, как она танцует, и одобрил, включил её в отобранную
группу и сказал, что, возможно даже, ей будет поручена центральная роль в
балетном спектакле,- до всего этого Леночка ровно в девять утра любила
расчёсы-вать свои волосы у окна, и Жора всегда глядел из-за платана, как
из-под её синего гребня выбегают длинные светлые струйки и ложатся на
плечи...
Окно её было пусто, и Жора в какой уже раз клял себя, что проспал.
Внезапно он почувствовал страшный приступ голода и поплёлся к дому. И
здесь он увидел Толю, который вышел из своего подъезда. Вид его поразил
Жору. Жора никогда не мог понять, как можно быть грустным, унылым, когда в
мире всё так ясно, приятно, беззаботно и столько солнца, радости, игр;
когда на каждом углу города в киосках можно взять великолепное ананасовое
или клубничное мороженое, которое так и тает на кончике языка, и когда
город завален вкуснейшими бананами - ешь сколько влезет! - и когда
магазины полны большими кокосовыми орехами: пробей дырочку и пей; когда
можно решительно ничего не делать: не бегать высунув язык, как Алька, в
изобразительную студию Дворца юных, чтоб научиться рисовать и писать
масляными красками; не спешить в астрономический кружок того же дворца,
как Толя, чтоб рассматривать в телескоп далёкие звёзды и планеты - как
будто это самое интересное; не мотаться по разным раскопкам, как
Андрюшка-археолог; не рваться в ледяную тоскливую Антарктиду, где создано
несколько оазисов-городов... Зачем вся эта суета, когда можно жить, как
живётся, легко и весело, и взрослые при этом не очень будут тебя ругать...
-Эй, Толька, а моль относится к бабочкам? - крикнул Жора, - Могу принести
отцу!.. Поймал вчера и спрятал .в коробочку.
- Оставь её себе... Ты Колесникова не видел? Его машины нет в гараже?
И не успел Жора ответить, как в гараже -огромном подземном, с плавным
выездом вверх гараже, расположенном в конце двора, взревел двигатель. Не
Колесников ли?..
Мимо Толи в красном автолёте проехал Андрей Михайлович, Алькин отец,
ученик прославленного подводного живописца Астрова. У него была короткая
чёрная бородка и чёрные, умные и зоркие, какие и должны быть у художников,
глаза. На заднем сиденье машины лежал плоский металлический этюдник.
Каждое утро уезжал художник к морю - за триста километров отсюда, нырял с
аквалангом у белого буйка и писал картину...
Толя бывал па выставках художников, прилетевших с Марса, он восторженно
разглядывал ярчайшие, ослепительные картины, посвящённые жизни других
планет, он видел и подводную живопись. И давно мечтал посмотреть, как
такие картины пишутся.
- Возьмите меня! - крикнул Толя, бросившись за красным автолётом. - Я свой
акваланг захвачу!
- Не могу! Глубина большая - не выдержишь. - Андрей Михайлович улыбнулся,
прибавил газу и умчался со двора.
- Не огорчайся по каждому пустяку, - сказал Жора, - бери пример с меня: ни
на кого не обижаюсь, не мечтаю о несбыточном...
- Ну и не мечтай!
- Слушай, - дружелюбно сказал Жора, - завтра утром Алька поедет с отцом -
он сам говорил мне, - попросись...
Толя покачал головой.
- Какой же ты всё-таки... - сказал Жора. - Возьми меня - всегда весёлый,
радостный, а ты... Ох, как я хочу есть! Ой, Алька!
И правда, во двор вошёл Алька с двумя большими прозрачными сумками на
колесиках, наполненными разными кульками. В носу у Жоры так и защекотало
от тонкого аромата земляники, от острых запахов копчёной рыбы и ананасов...
- Дай куснуть чего-нибудь! - попросил Жора. - Со вчерашнего вечера ничего
во рту не было!
- Жуй. - Алька достал из сумки самый большой ананас.
Жора тут же разделал его перочинным ножичком, нарезал на равные ломти и
стал есть. Ел он всегда необыкновенно: не жадно, не фырчал и не чавкал. Он
вонзал в сочные круглые ломти зубы и жмурился - так было вкусно и приятно,
и лицо его, толстое и добродушное, прямо-таки преображалось и даже
становилось красивым...Вот как он умел есть!
Толя изумлённо смотрел на него. Он тоже любил ананасы, но, кажется, только
сейчас, глядя на лицо жующего Жоры, понял, какие они замечательные.
И не один Толя. Алька тоже загляделся на Жору. И улыбался.
- Ещё? - спросил Алька.
Жора кивнул и принялся за второй ананас. Потом он запросто съел килограмм
абрикосов, несколько больших гроздьев винограда с крупными, как куриное
яйцо, прозрачными ягодами.
Вокруг Жоры собрались ребята. Все ему что-то предлагали, и Жора не
отказывался. Во рту его исчезло три пирожных, кусок очищенной репы, два
огурца, огромный пунцовый помидор, нежный, влажный - прямо масло капает! -
пончик... И все с улыбкой смотрели на Жору, а он весело хвастался:
- Я ещё не то умею! Всё, что ни принесёте, съем! Не верите? Давайте
устроим конкурс - кто больше съест... Вот увидите, всех переем и перепью!
- Ну и хвастун!- сказал Алька. - Я тебе сейчас принесу такое, что и за
день не съешь! - и помчался к подъезду.
Внезапно Жора насторожился.
И все, окружившие его, насторожились. Послышался: дробный стук туфель: во
двор вошла Леночка. Она не потряхивала, как обычно, волосами и смотрела
под ноги.
Жора уставился на неё, продолжая машинально жевать, и оттого, что он уже
не ощущал вкуса пищи, лицо его постепенно утрачивало вдохновенность и
красоту.
Увидев ребят, Леночка ускорила шаг и скрылась в своём подъезде.
И не успела за ней прикрыться дверь, как по-слышался свист двигателей, и
во двор, один за другим, въехали два автолёта: синий Колесникова, но из
него вылез не он, а работник службы улично-воздушного регулирования, и
жёлтый - из него вылезли второй служащий и Колесников, угрюмый, бледный, с
опущенными руками.
Первый служащий громко сказал:
- Мы на месяц отнимаем у тебя права водителя высшего класса... Будешь
ездить со скоростью не более ста километров в час... Пусть об этом знают
все! - Он посмотрел на ребят, потом радировал из своей машины на
ракетно-ремонтный завод, где ра-ботал мастером отец Колесникова, и через
десять минут голубой служебный автовертолет повис над двором, опустился, и
из кабины вылез Колесников-отец, низенький и коренастый, как и его сын.
Первый служащий и ему повторил всё это, а второй тем временем возился в
моторе автолёта Колесникова-сына, - наверно, что-то переставлял в нём,
чтоб не мог развить скорость выше той, к которой его присудили.
- Дождался! - сказал Колесников-отел Колесникову-сыну. - Сколько раз я
тебе говорил! Ты должен отвечать за свои действия!
- К тому же он ехал не один, а с какой-то девочкой, - добавил второй
служащий. - Он развил скорость до трёхсот километров и в зоне города
пользовался крыльями; мы едва догнали его. Это могло кончиться аварией.
- Тебя нельзя даже близко подпускать к машинам! - сказал отец.- Ты
недостоин их. Я скажу обо всём дяде Артёму, и он...
- Ну и говори! - закричал вдруг Колесников-сын, и лицо его из бледного
стало красным, как ломоть арбуза. - Говори, всем говори! Меня нельзя
подпускать к машинам, к технике? Меня? Как ты можешь... Да я же, я...-
Колесников-сын задыхался от обиды. - Я знаю её, я всё умею, всё могу... Я
люб-лю скорость и не допущу ни одной аварии, у меня три кубка Отваги и
Скорости! А вы... все вы... вы...
Толя даже зажмурился, боясь того слова, которое вот-вот сорвётся с губ
Колесникова-сына.
- Успокойте мальчика,- сказал первый служащий, - одно дело спортивные
гонки, а другое - нарушение "Инструкции езды по городу".
- Я - чемпион, и для меня не существует этих правил!
- Ты глубоко ошибаешься, - сказал служащий, - инструкция существует для
всех... Через месяц приезжай за старыми правами, а вот - новые, на сто
километров в час. (Колесников-сын отдёрнул руку и не взял серую книжечку.)
Твоё дело... - Служащий кивнул отцу и ребятам, сел вслед за вторым
служащим в жёлтый автолёт, и они унеслись со двора.
- Иди домой. - Отец хотел поймать руку сына, но тот отскочил от него.
- Не пойду! Не хочу! Они неправы! - Лицо Колесшжова-сына слегка полиловело.
- Прав, как всегда, один ты... Так? Однако сын не удостоил его ответом.
Колесников-отец махнул рукой и пошёл к голубому автовертолёту. И когда тот
поднялся над двором и улетел, Жора увидел, как к Колесникову-сыну подбежал
Толя.
Глава 5
ПОИСКИ ЖЕЛАЮЩИХ
- Не огорчайся так, успокойся, - шепнул ему на ухо Толя. - У меня есть
идея, и очень важная... Мы... Мы с тобой отважные и решительно ничего не
боимся! Мы... Мы должны сами улететь, чтоб всё увидеть своими глазами и на
деле доказать, какие мы... Улетим? Улетим, а?
- Куда? - не поняв его, тоже шёпотом спросил Колесников и, подчиняясь
Толииой руке, полуобнявшей его, пошёл в угол двора, к гаражу.
- К другим планетам и мирам! - задыхаясь от волнения, прошептал Толя.
- То есть... улететь с Земли?
- Ну конечно!
- А на чём? - трезво прервал его Колесников. - И кто же нас просто так
пустит?
- А мы и спрашиваться не будем! Ты ведь уже улетал за Солнечную систему, у
тебя есть большой опыт... - Толя оглянулся, наклонился к нему и горячо
зашептал: - Я уже давно всё продумал и только... только боялся. Не мог же
я одии?.. Ты ведь сам говорил, что даже грудной младенец сумеет...
- На "Звездолёте-100! - вскричал Колесников. - Ты гений! Идет! Он стоит на
космодроме и готовится к новому рейсу. Я возьму у дяди Артёма ключ от
него, изготовлю для нас другой, и, когда корабль целиком заправят всем,
что нужно для полета, мы в него и влезем... - Его глаза прямо-таки
полыхали от радости. - И тогда все узнают, на что мы способны!
- Узнают! - подхватил Толя. - Мы им докажем! Мы залетим дальше всех и
увидим удивительные, невиданные планеты... Правда? - И, не давая
Колесникову ответить, сказал: - Но ведь нас только двое, а экипаж, как ты
говорил, должен состоять из...
- ...пяти человек, - подтвердил Колесников. - И не меньше. Надо, чтоб это
были ребята - высший класс! Храбрые, знающие, спокойные...
- Первого берём Альку, - сказал Толя. -..Он ничего не боится, очень добрый
и хороший товарищ.
- А ты в этом уверен? - заметил Колесни-ков. - Он очень нервный и даже не
сумеет разобрать и собрать самого простого робота...
- Ну и что? - возразил Толя. - Зато он великолепный художник!
- А кому от этого польза?
- Да ты в своём уме?! - Толя с недоумением уставился на Колесникова. --
Это нужно всем... И он замечательный, он преданный! И его дедушка работает
на космодроме...
- Вот это важно! - сказал Колесников. - Впрочем, нет, обойдёмся без его
дедушки и без Альки... А что, если Ленку? - внезапно спросил Колесников, с
трудом сдерживая улыбку.
Леночка, кажется, была единственным человеком, к которому он неплохо
относился, хотя она тоже была выше его ростом. Где там неплохо! Похоже
было, что, крутясь вокруг неё и катая её на своей технике, уводя, отвлекая
её от других ребят, он хотел подрасти, возвыситься хотя бы в собственных
глазах и доказать всем, что и при маленьком росте можно быть ловким,
удачливым и понравиться красивой девочке.
- Девчонку? Нет, я против... - заявил Толя, отводя глаза. - К тому же она
теперь...
- Что она теперь? - быстро спросил Колесников.
- Ни на кого не смотрит.
Губы Колесникова вдруг разошлись в широкой улыбке.
- Уж если Алька не подходит, - начал Толя и запнулся от этой неожиданной
улыбки,-так она... Она...
- Хорошо, я согласен на Альку, - сдался наконец Колесников. - Но чтоб и её
включить в экипаж...
- Включим, - сказал Толя. - А кто пятый? И захотят ли они полететь?
- Пятого найдём... Поговори пока что с этими... Ты человек вежливый,
обходительный, тихий, а я только напорчу...
"Уж это точно", - подумал Толя и стал размышлять, как завести с ребятами
разговор, с чего начать. Он даже ночью проснулся и всё думал о том же. Вот
если б Серёжка был сейчас не на своём Марсе, а Петя Кольцов, весельчак и
насмешник с вечно растрёпанными волосами, не в Хрустальном, а добрый и
мягкий Андрюша Уваров не на своих дальних раскопках, - всё было бы
легко... Не нужно было б их уговаривать: сразу б согласились лететь с ним!
А вот в Альке Толя не был уверен до конца...
Утром он пораньше встал и вышел во двор. Он хотел перехватить Альку с
отцом. Однако, выйдя из подъезда. Толя смутился, увидев у платана Жору.
Жора время от времени позёвывал и поглядывал вверх. Волосы его были
тщательно расчёсаны набок, рубаха аккуратно заправлена. Вдруг Жора
перестал зевать, и с лица его исчезли даже остатки сна...
Конечно же, в окне появилась Леночка. Ну как Жора не понимает: она всегда
посмеивается над ним, над его аппетитом и бездельем, а он...
Толе вдруг стало неловко: ещё подумают и про него...
И Толя, незамеченный, отошел к воротам. Минут через десять у гаража
взревел двигатель автолёта, и Толя, увидев в нём Альку с отцом, загородил
ему путь и раскинул руки:
- Возьмите и меня!
- Я же говорил тебе, Толя, что там очень большая глубина, - сказал Андрей
Михайлович.- И Алик будет на берегу, нельзя вам...
- И я с ним! - крикнул Толя и прыгнул в от-кинувшуюся дверцу.
Минут через двадцать автолёт остановился у берега, возле пустынных, диких
скал. Андрей Михай-лович перелез с этюдником в маленький, видимо
по-стоянно стоящий здесь катерок и двинулся на нём в море.
- Сегодня он хочет закончить картину, - ска-зал Алька, - положить
последние мазки, а это са-мое трудное... Отцу кажется, что эта картина
лучшая из всего, что он написал, и я всю ночь не мог спать и хочу первый
увидеть её!
- Ну хорошо, тогда я отвернусь и посмотрю её после тебя...
- Какой ты, Толька! - захохотал вдруг Алька и потряс Толю за плечи. - Ну
что с тобой делать?! Нельзя же быть таким... Вместе увидим!
Катер уходил всё дальше, уходил в открытое море, туда, где на морском дне
с незапамятных времён лежал непонятно каким образом сохранившийся эсминец
- так когда-то назывались довольно большие суда, обшитые толстой бронёй,
вооружённые пушками и торпедными аппаратами, которые предназначались для
уничтожения людей, кораблей, самолётов и обстрела береговых укреплений.
Этот эсминец, судя по некоторым уцелевшим в архивах документам, отважно
защищал берега от кораблей и самолётов фашистской Германии и был потоплен.
Алькин отец случайно обнаружил его во время поисков интересных подводных
пейзажей. Эсминец готовились поднять, чтоб превратить в музей, и художник
хотел написать его на морском дне.
Толя оторвал глаза от бескрайнего моря и сказал:
- Когда-то люди убивали друг друга... Не верится, что всё это было.
- Было, но очень давно... - ответил Алька, глядя на уменьшающийся катерок
с отцом. - Сейчас он нырнёт к эсминцу в будет писать, пока хватит в
баллонах кислорода.
- Слушай, Алька, - внезапно сказал Толя, - можно с тобой поговорить как с
другом?
- А почему ж нет? Конечно.
- Я знаю, тебе на Земле хорошо, и мне на ней хорошо... Но ведь нельзя ни
на минуту забывать, что мы не одни во Вселенной, что есть там планеты, на
которые ещё не ступала нога землянина, на которых всё не так, как у нас...
- А я и не забываю, - едва успел вставить Алька. - Нет двух одинаковых
планет, но ведь на Земле и даже в нашем Сапфирном работает немало
консультантов оттуда по обмену межпланетным опытом, и они рассказывают
нам...
- Мне мало этого! - Глаза Толи сверкнули.- Я сам хочу увидеть тех, кого
никто не видел, побывать там, где никто не был, почувствовать то, чего
никто не чувствовал!
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг