Анатолий Мошковский.
Семь дней чудес.
МОСКВА 1969
Скажите, вы никогда не замечали, что у вас вдруг начинают очень быстро
расти уши, а в голову при этом приходят странные и нелепые мысли? А не
случалось ли вам испытывать такую радость, когда ноги сами по себе
отрываются от земли и уносят вас вверх на метр, и два, и три? А не
загорались ли в ваших глазах необыкновенно яркие звёзды, когда ничего на
свете не страшно и, кажется, вы готовы на самый беззаветный подвиг?
Случалось это с вами? Нет?
А вот герои книги "Семь дней чудес", которая у вас в руках, всё это и
многое другое испытали на себе, потому что на них время от времени смотрел
волшебный Хитрый глаз, удивительное научное изобретение.
Впрочем, хватит. Нельзя заранее раскрывать всех тайн этой книги. Она о
самых обычных ребятах - Боре Крутикове, Наташке и их приятелях, ваших
сверстниках,- но она и о невероятных чудесах, которые с ними произошли, о
том, как нужно ценить дружбу и доброту, как важно быть в жизни щедрым,
мужественным, благородным.
Кроме этой повести, А. Мошковский написал для ребят много других книг:
"Твоя Антарктида", "Три белоснежных оленя", "Река моя Ангара", "Не
погаснет, не замёрзнет".
СИНЯЯ КОРОБКА
Боря защёлкнул на замок портфель, натянул куртку и шагнул к двери, но тут
зазвонил телефон. Маленький и чёрный, он стоял на столике в передней и
звонил громко и требовательно. Не звонил, а давал короткие пулемётные
очереди.
Кто в такую рань?
Боря даже оробел и с опаской снял холодную трубку.
- Слушаю... Кто это?
-Привет, это я,- бодро сказала трубка, и Боря узнал Глеба.-Что новенького?
Ничего?
-Ничего,-подтвердил Боря, потому что и в самом деле за вчерашний вечер и
сегодняшнее утро не произошло в его жизни ничего особенного.- В школу вот
собираюсь.- Боря вздохнул.
-Чувствую!..-ещё бодрей заорала трубка.- А знаешь, что мне вчера подарил
папа?
- Что? - Боря так и сник.
- Догадайся,- потребовала чёрная трубка.
- Не знаю.
- А ты подумай!
Боря молчал.
- Пошевели мозгами!
- Ну не знаю я, не знаю...
-Кинокамеру "Уран"! Крошечная, с ручкой как у пистолета, диафрагма и
выдержка сами устанавливаются. Нажми кнопку-и снимай. Фильмы делать буду!
Понял?
Чего ж тут не понять! Глебу всегда дарили необычные, замечательные вещи,
какие и сниться не могли ребятам их класса - ни Андрею, ни Вове Цыпину, ни
ему, Боре Крутикову, самому одинокому и невезучему: три месяца уже прошло,
а отец все собирается купить ему давно обещанную подзорную трубу.
- Дашь подержать? Снимать научишь?Ну, Глеб, умоляю...
- Там видно будет... А ещё знаешь новость? - радостно спросила трубка.
- Нет,- ослабевшим голосом сказал Боря.- А что?
-А то, что Андрей заявил вчера после уроков: если ты не извинишься при
всех перед Наташкой, не пойдёшь на экскурсию в аэропорт.
Боря прямо подскочил:
- Врёшь! Какое его дело? И я не виноват... Много берёт на себя!
- Это ты ему скажи,-ответил Глеб.-Ну, всего, до встречи...
И в трубке раздались гудки. Частые, холодные, едкие. Точно дразнили Борю.
Глеб любил первым обрывать разговор, и всегда в таком месте, когда так
хочется говорить.
И Боря положил трубку с этими дразнящими гудками на аппарат, и она сразу
притихла. И в квартире была полная тишина: мама с отцом на работе,
братишка Костик уже убежал в школу-он всегда убегает чуть не за полчаса до
занятий.
Было тихо. Так тихо, что даже в ушах звенело.
Боря застыл у двери. Да... Вот как получается: у кого "Уран" с ручкой как
у пистолета и бодрый голос, а кого грозят даже не взять в аэропорт...
Андрей грозит! А почему? Да потому, что он главный в классе и его отец,
знаменитый воздушный ас, налетавший много миллионов километров, взялся
устроить им эту экскурсию; он сам покажет им кабину своего гигантского
реактивного корабля, и можно будет посидеть в пилотском кресле, увидеть
чуткие стрелки десятка приборов, коснуться штурвала и полазить внутри
огромных крыльев. А потом... А потом их обещали покатать на вертолёте и
показать сверху город!
И все пойдут па эту экскурсию просто так, а он должен при всех
извиняться...
Даже в школу идти расхотелось.
А идти было нужно. Совсем недавно заходила к ним Марья Васильевна,
классный руководитель, из-за двоек по арифметике и русскому, и у неё был
неприятный разговор с мамой.
Только б с Наташкой не встретиться - её дверь на их же площадке, напротив.
Она в самый последний момент убегает в школу, за минуту до звонка, и
теперь из-за неё он не тронет штурвал самолёта и не увидит с неба свой
дом...
Боря высунулся из квартиры - у лифта пусто. Он бесшумно вышел и, не сводя
глаз с её двери - не открылась бы! -нажал кнопку вызова лифта. Прыгнул в
кабину и, сильно хлопнув дверью, поехал вниз.
И быстро-быстро зашагал к школе, оглядываясь по сторонам. Он не хотел
сейчас встречаться не только с Наташкой, по и с Вовой Цыпипым, добрым и
тихим, жившим в соседнем подъезде, которого в прошлом году так ловко
провёл Глеб...
Только подошёл он к школе - звонок.
Боря оглянулся: по тротуару, размахивая портфелем, со всех ног бежала
Наташка, а ноги у неё длиннющие - ни разу не опоздала. Боря кинулся в
дверь и взлетел на второй этаж. В классе он увидел почти всех ребят, и
Глеба в том числе, но поговорить с ним о кинокамере было некогда, потому
что надо было отвернуться от двери, в которую ворвалась запыхавшаяся
Наташка, а потом в класс вошла Марья Васильевна.
В середине урока Боря случайно глянул на Вовину парту и замер. В парте,
рядом с жёлтым ранцем, виднелся край большой синей коробки. Да, да, синей
коробки! Той самой коробки, из-за которой и завертелось всё, и не только в
их классе, и произошли совершенно невероятные события, в которые теперь и
доверить трудно.
Но они, эти события, произошли чуть попозже, после уроков, а пока что Боря
ошеломлённо смотрел на эту коробку в Вовиной парте и слушал, как бьётся
его сердце. А оно билось так, что даже руки у Бори слегка тряслись...
Опять? Опять что-то? Но что? Что?
ПОПКА ДУРАК
В прошлом году, по просьбе Андрея, Вова принёс в школу точно в такой же
синей коробке настоящую, только маленькую, подводную лодку. Боря увидел её
и понял: вот оно - то, о чём мечтал он всю свою жизнь!
Уж кто-кто, а Боря понимал толк в технике. Часами мог смотреть, как
вгрызается в землю разгорячённый экскаватор, прокладывая на улице траншею
для труб, как хитро загребают и подталкивают снег лапы снегоуборочной
машины; не отрывал он глаз и от экрана телевизора, когда во время парадов
проходила военная техника и на особых платформах ехали умопомрачительные
межконтинентальные ракеты.
И у Бори дома было кое-что. Пластмассовые и жестяные пушки,
бронетранспортёры, амфибии и тапки: заведи на полный оборот - весь коридор
проедут и уткнутся в дверь, продолжая вращать колёсами; боевые самолёты
разных систем-истребители, штурмовики, стратегические бомбардировщики
дальнего действия, и эсминцы, и стремительные заводные торпедные катера.
Всё, что крутилось, ездило, плавало, заводилось, взлетало, тарахтело,
ныряло, постукивало и стреляло,- всё это прямо сводило с ума Борю. Да, его
нелегко было удивить в технике. Но...
Но принёс Вова в тот день эту лодку, и Боря понял, что вся его военная
техника - только детские игрушки... Узкая, ловкая, с изящно выгнутым
металлическим винтом и тонким килем, она так и сверкала, так и лучилась на
солнце!
После уроков они всем классом бегали испытывать её на пруд-он был недалеко
от школы. Чего только не проделывала эта лодка! Ныряла, исчезая из глаз, и
пускала из-под воды ракету, которая круто врезалась в воздух...
Подумать только - из-под воды!
И ракета взрывалась!
И никаких заводных пружин, и пруд-не жалкая ванная, где Боря проводил
морские бои, а почти океан, и плавать лодка могла хоть час, хоть два...
Её построил Вове старший брат Геннадий, он-то и пришел после уроков к
пруду, чтоб пустить её, потому что Вова никак не мог запомнить, какие
рычажки в её двигателе надо было перевести. До чего ж Боре хотелось тогда
получить её: купить, выменять па что-нибудь и даже... даже отобрать!
Никогда ничего не отбирал Боря у ребят, а тут мелькнула такая мысль.
И пока Боря ломал голову, что бы такое предпринять, страдал и обвинял себя
в трусости, лодка на следующий день уже была у Глеба. Вот так... И отдал
её Вова совершенно добровольно. И за что! За три пакетика гашёных марок с
разными зверюга ми и рыбами. А ещё за попугайчика...
Знал, на что менять! Ведь Вова жить не может без разных там птичек, жучков
и ёжиков; приходил в класс с собачьей шерстью на куртке, с каким-то пухом
в волосах, а однажды - даже вспомнить смешно! -явился с помётом на колечке
берета: это его наградил сверху кто-то из благодарных перна тых! А тут
Глеб предложил ему не что-то пустяковое, а попугайчика, и какого!
Голубенького! Да еще африканского! Как тут устоять?
Но как потом обрушились на Глеба ребята: это же, кричали они, сплошной
обман и надуватель-ство!..
К тому же оказалось, что попугай больной: через несколько дней он умер.
Никто в классе не разговаривал с Глебом, и до сих пор многие не замечают
его, а те, кто замечает, называют не Глебом, а Попугаем, а Андрей ещё
хлестче-Попкой-ду раком.
Боря тоже хотел поссориться с Глебом, и поссорился бы, но в последнюю
минуту опомнился: тогда ведь и лодку он больше не увидит, и ничего другого.
Пришлось не ссориться.
И до истории с лодкой не мог он обойтись без Глеба. Чего только не было у
того! Папа Глеба работал в огромном универмаге, мог достать любую вещь и,
наверно поэтому, ходил, важно выпятив грудь и сильно выдающийся живот,-и у
Глеба будет такой! А важность у него уже была. И был он, как и папа, очень
бодр и носил на руке плоские, изящные, очень точные часики и то и дело -
особенно при людях - поглядывал на них. Он с удовольствием показывал Боре
свои новые вещи, но голос у него чуть терял бодрость, когда Боря
подкатывался к нему:
- Дай покататься на гоночном... Не сломаю ведь!
- Сейчас не могу,- отвечал Глеб.
Как-то Боре понадобилась масляная краска- подкрасить торпедный катер, а у
Глеба был целый фанерный ящик с тюбиками, и Боря попросил:
- Мне чуть-чуть выдавить, незаметно будет.
- А если потом не хватит на картину?
- Ещё останется! И ты ведь никогда не рисуешь.
- А если вдруг захочу?
Боря замолчал. Ведь совсем немножко было надо...
У Глеба ещё была уйма "конструкторов", три, фотоаппарата новейших систем и
в больших зелёных альбомах лучшая в школе коллекция марок английских и
французских колоний; и еще был у него маленький, но очень сильный
телескоп, и однажды вечером он направил его на Луну и разрешил Боре
посмотреть в окуляр. И Боря увидел совсем рядом темные пятна лунных морей,
пики гор и хребты...
-Ой! - крикнул вдруг Боря и подпрыгнул от изумления.-Там космический
корабль! Прилунился!
- Муха села на линзу. Сгони,-сказал Глеб и громко зевнул.
И оказался прав. Боря прогнал муху и стал бродить глазами по Луне, потом
перебросился на звёзды, а рядом с ним нетерпеливо сопел Глеб.
-Посмотрел, и хватит,- сказал он минуты через три и стал закрывать особыми
крышечками оба края трубы.- Хватит пылиться оптике... Луна - пустяки!
Посмотрел бы ты на Марс...
- Он тоже виден? И каналы? И полюсы?
-Запросто. Скоро, между прочим, великое противостояние, отлично будет
виден.
- Глебочка, хороший... Будь другом, покажи!
- Там досмотрим... Я тебе позвоню тогда.
- Ну спасибо, Только не забудь! Не забудешь?
- Нет. Ну хватит на сегодня, укатывай.
И Боря ушел, а мог бы до ночи проторчать у Глеба. Потом Боря каждый день
спрашивал у него в школе: "Скоро позвонишь?" - "Скоро..." И Боря целый
месяц подбегал на каждый звонок к телефону, даже с мылом на лице. И
однажды Глеб бросил в трубку: "Приходи". И Боря понёсся как угорелый к
нему, чтобы увидеть этот самый знаменитый красноватый Марс, планету бога
войны. Позвонил в дверь, а мама его очень вежливо сказала: "А Глеб только
что ушёл с папой в гости..." Боря опешил: "А как же Марс? Он ведь сам
позвал!" - "Глебик у нас забывчивый... Успокойся, есть от чего
расстраиваться!.." - И закрыла дверь.
Несколько дней Боря не смотрел на Глеба в классе, потом снова потянуло к
нему. И Глеб опять с большой охотой рассказывал про свои марки и даже
подарил несколько штук, правда с оторванными уголками и дырочками. А потом
Глеб выменял лодку, и Боря один остался верен ему и снова зачастил в их
дом. Но чего ни делал Боря, как ни смотрел в глаза Глебу, тот не показал
лодку. Ни разу. А когда Боря неосторожно заикнулся: не обменяет ли он
лодку на всю его боевую технику, Глеб засмеялся:
- И тебя в придачу не возьму!
- Но ты ведь её не пускаешь!-в отчаянии крикнул Боря.- Не нужна она тебе!
-А ты откуда знаешь? - Глеб в упор посмотрел на него своими узкими
глазами, и Боря словно впервые увидел, какой он сильный и, толстый. И
отступил.
- Я... Я думал... Мне казалось... Я хотел...
- Договоримся,-прервал его Глеб,-чтоб о лодке больше ни слова.
"Почему?"-хотел было спросить Боря, но побоялся.
Да, один Боря не поссорился с ним, а надо было! Он один не называл его
Попкой-дураком, а надо было! Он бегал к нему домой, рассказывал, что
задали на дом, если тот болел, стойко сносил презрение класса, даже
заступался за пего перед ребятами, а Глебу... Глебу на всё наплевать!
ЗЕЛЁНЫЕ ГЛАЗИЩИ
Боря едва дотерпел до конца урока. Он старался не пялить глаза на Вовину
парту. Он искоса погля-дывал в сторону Глеба - не увидел ли он эту
коробку? Чего доброго, опять выменяет на что-нибудь, а потом и не покажет!
Этого нельзя допустить. Этому надо помешать.
Но как?
Одно знал Боря: действовать надо осторожно.
Рядом с Вовой сидела та самая Наташка, из-за которой он теперь не пойдёт в
аэропорт. Она была худая и носатая, с чёлочкой на лбу и громадными
зе-лёными глазищами. Она и раньше, до случая с лод кой, всегда вертелась
возле Бори, а теперь ещё больше, и давала советы, что он должен делать и
чего не должен, вздыхала, когда он получал двойки, и пря-мо как бешеная
набрасывалась на ребят, если они задевали Борю... Кто её просил? Она чуть
не каждую неделю звонила ему и предлагала новую книжку.
Что ей надо от него? А неделю назад...Это просто ужасно, что случилось
неделю назад! Было со-брание, и она кричала, что Борю надо включить в
сборную: он любого обгонит в школе и только стесняется выставлять свои
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг