КАЙЗЕРЛИНГ. И это, - теперь, когда вы стоите так высоко...
КАНТ. И где отовсюду смешное - как на ладони.
КАЙЗЕРЛИНГ. Пусть их смеются, было бы вам хорошо.
КАНТ. Что подумают люди о том, как я жил, - так, в конце концов, отнесутся
к делам моей жизни... Теперь извините, я должен идти.
КАЙЗЕРЛИНГ. Понимаю, - работа.
КАНТ. Верно, графиня.
КАЙЗЕРЛИНГ. Мы еще с вами увидимся? Так ведь?
КАНТ откланивается и, тяжело опираясь на трость, удаляется. КАЙЗЕРЛИНГ
провожает его глазами. Снова - Принцессиненштрассе. Перед домом КАНТА на
прежнем месте - ЯНУС и ДИОНИС.
ДИОНИС. Слушай, Янус, ты сжег то, что я приказал? /ЯНУС мнется./ Ну? Гляди
мне в глаза!
ЯНУС. Дался тебе этот портрет! Подумаешь невидаль, - тряпка какая-то...
Кто только Канта не малевал!
ДИОНИС. Вот где нарушена Связь Обстоятельств! Вот где прячется Фальшь!
Таким, как на этом портрете, видеть его не должен никто!
ЯНУС. Послушай... Не "полощи" мне мозги!
ДИОНИС /исступленно/. Заклинаю тебя, уничтожь этот "образ"! Немедленно!
Слышишь, ты, поклянись, что...
ЯНУС /торопливо/. Клянусь. /Показывает./ Он идет!
ДИОНИС /мгновенно преобразившись, с едким пафосом произносит, глядя в ту
сторону, куда показывает ЯНУС/. Долой призраки ночи! Мы говорим об
Иммануиле Канте! Народ наш не просто расшевелить. Но Кант увлек его за
собой, и философия стала национальным делом Германии! Под натиском "свежих
идей" зашатались и пали столбы, подпиравшие своды наук! О, если бы
кенигсбергские обыватели видели груды камней, в которые он обратил храм
Ума! /Спокойнее/. Но добрые люди видят в нем только профессора, ректора
университета, и, встречая на улице... /Бьют часы на соборной башне. ДИОНИС
достает и открывает карманные часы./... сверяют по нему свои часики.
/Закрывает, прячет часы в карман./
Опираясь на трость, появляется КАНТ. С ним - друзья: могучий и добродушный
поэт ГИППЕЛЬ, высокий худощавый профессор камеральных наук КРАУС.
КРАУС /КАНТУ/. Я слышал, что в Галле они предложили вам чин надворного
советника и кафедру... Но вы отказались!
КАНТ. Милый Краус, всякая перемена в налаженной жизни, мешает работе. Мне
следует это учитывать, если хочу довести до конца дело жизни.
/Оборачивается./ А вы, дорогой Гиппель, вижу, сегодня чем-то расстроены?
ГИППЕЛЬ. Я уже говорил о своем сорванце... Совершенно отбился от рук.
КАНТ. К сожалению, здесь я вам не помошник. Каждая юность проходит свой
порог бунта, когда разрешение самых сложных вопросов кажется достижимым и
близким.
ЯНУС /почти добродушно/. Вот и наш Кант! Все чего-то жужжит и хлопочет,
учит людей уму-разуму!
КАНТ. А, господин Янус! Господин Дионис! Давно о вас не было слышно.
ДИОНИС. Зато мы о вас много наслышаны. Вы преуспели изрядно. Однако...
грядут перемены!
КАНТ. В какую же сторону, господин Дионис?
ДИОНИС. Полагаю, что к лучшему! На "арену" выходит высший тип человека...
Ураган для толпы! Повелитель скотов! Будущий владыка Земли! И я вижу, как
этот Герой, после всех своих подвигов, гордо и с легкой душою, как после
детской забавы, возвращается "под родимую сень", даже не вспоминая, как он
вспарывал, обезглавливал, жег!
ГИППЕЛЬ. Что это, господин Дионис? Вы взываете к варварству? Вы...
ДИОНИС /перебивая/. Новый тип человека - это высшая ценность! Он грядет!
И, готовя пришествие, надо забыть о своих муравьиных делах! Кто противится
этому, тот - Иуда-предатель!
КРАУС. Вы накликаете лютое Время?!
ДИОНИС. "Звездное Время"! А что скажет нам господин ректор?
КАНТ /разводит руками/. Что я могу вам сказать... Вы увлечены хитроумной
игрой, где зловещее вдруг появляется в ореоле отваги и юности.
КРАУС. Откуда это безумие?
КАНТ. Вероятно... от нас же самих. В отличии от животного мира, Природа не
дала нам устройств, облегчающих выживание... но одарила задатками... Как
мы ими распорядимся... - зависит от нас.
ДИОНИС. Я слышал, профессор, вы полагаете, что утверждения "Бога нет" и
"Бог существует" - одинаково недоказуемы? Как это вам до сих пор удается
"сидеть на двух стульях"!?
ГИППЕЛЬ. Учитель хочет сказать, что естественные науки заслуживают равных
прав с богословскими, ибо суть всяких знаний - исследование...
ДИОНИС. Где вы видели ВЕРУ, которая терпит исследования?
КАНТ. Объясню... Бедным духом невыносимо сознание, что душа не бессмертна
и должна умереть вместе с телом. Но для СОЗДАТЕЛЯ, сотворившего нас себе в
помощь, при всей его доброте, примитивные души, я полагаю, - тоже обуза.
Нельзя же считать его бестолковей нас с вами!
ДИОНИС. А как же быть с "кротостью", с "нищими духом"?
КАНТ. Я признаю кротость нравов... Но кротость ума отношу к наказанию
божьему за беспутную жизнь.
Слышен приближающийся цокот копыт.
ЯНУС. Фельдъегерь!
Стук копыт обрывается. Появляется гонец в форме офицера прусской армии.
ФЕЛЬДЪЕГЕРЬ. Прошу прощения, Господа! Принцессиненштрассе - это здесь?
ДИОНИС. Вы на верном пути.
ФЕЛЬДЪЕГЕРЬ. Не будете ли так любезны, указать дом ректора здешнего
университета - профессора Канта?
ЯНУС. Вот этот дом!
КАНТ. Господин офицер, я - тот человек, который вам нужен. С кем имею
честь...?
ФЕЛЬДЪЕГЕРЬ. Фельдъегерь Его Величества Короля Пруссии! Господин Кант, вам
- конверт с высочайшим посланием! Примите и распишитесь! /Передает КАНТУ
конверт и уведомление для подписи./
КАНТ /расписывается и возвращает уведомление/. Пожалуйста.
ФЕЛЬДЪЕГЕРЬ. Желаю здравствовать!
КАНТ. Всего наилучшего!
Отдав честь и щелкнув каблуками, ФЕЛЬДЪЕГЕРЬ удаляется.
КАНТ. Прошу прощения, господа. Мне - пора. Я должен ознакомиться с
почтой...
Слышен удаляющийся цокот копыт.
ДИОНИС. Господин ректор, позвольте избавить вас от хлопот с конвертом: я
знаю, что там - в послании.
ГИППЕЛЬ. Вам не кажется, что вы лезете в чужие дела?
ДИОНИС. "Чужие"!? Может быть, для меня это - кровное дело!
КРАУС. Это уж слишком! Послушайте, вы! Культурные люди так себя не ведут!
ДИОНИС. "Культурные"?! Черт побери! Растолкуйте, что вы хотите этим
сказать!
КАНТ /спокойно/. Извольте... Я думаю, что "культура" - не столько умение
обращаться с салфеткой... сколько привычка доброжелательно мыслить,
потребность души в объяснении МИРА. Придя нам на помощь, однажды,
"культура" благословила Религии... И она же, даст Бог, нам позволит дожить
до поры, когда уже не понадобится лицедейство служителей культов...
ДИОНИС. "Лицедейство служителей культов"!? Как вы их - лихо, профессор!
Кстати, об этом как раз говорится в послании...
ГИППЕЛЬ. Шли бы вы лучше своею дорогой, господин Дионис!
ДИОНИС /усмехаясь/. А где же хваленая "доброжелательность мысли"?
КАНТ. Успокойтесь, друзья, разве вам не занятно, что он может сказать?
ДИОНИС. А коли занятно, так слушайте! /Торжественно вещает./ "Наша высокая
персона - обращается к вам Король Пруссии Фридрих Вильгельм, - с большим
неудовольствием замечает, что вы, господин Кант, пользуетесь своей
философией для искажения и унижения главных учений Святого писания и
Христианства... Я вынужден предупредить, что, в случае продолжения
названных выше деяний, относительно вас будут сделаны необходимые выводы."
ГИППЕЛЬ. Ложь! Он придумал это, чтобы...
КАНТ. Спокойно. По-моему, ему есть что добавить...
ДИОНИС. Добавлю, что, наконец-то... министр фон Зайдлиц, уходит в
отставку! И вам придется униженно льстить королю! Это все! А теперь что вы
скажете?
КАНТ /тихо/. А теперь я скажу... Если Церковь, пользуясь святостью или
монархия, пользуясь властью, хотят быть вне критики... они лишаются
уважения Разума. Служение сильным мира сего не стоит связанных с ним
унижений... Если только не требуют этого высшие цели.
ДИОНИС. Ах, "высшие цели"! Так я и думал! Роль мученика, увы, - не для
вас! Будь на вашем месте другой, история немецкой науки была бы куда
величественней!
КАНТ. Величественные жесты требуют времени... А у меня его нет.
ДИОНИС. Вот как!? И, может быть, вы даже счастливы?
КАНТ. Может быть...
ДИОНИС. Что за штука такая - "стариковское счастье"?
КАНТ. Внутренняя свобода, позволяющая понимать других.
Снова бьют городские часы.
ЛАМПЕ /появляясь из дома/. Господин, прогулка окончена!
КАНТ. Прошу прощения, мне пора.
КРАУС. До свидания, учитель!
ГИППЕЛЬ. До свидания!
КАНТ. Что ж, друзья, всего доброго!
ДИОНИС /ухмыляясь/. До скорой встречи, господин Кант!
ЯНУС. Мы не прощаемся!
Все кроме ЯНУСА и ДИОНИСА покидают сцену.
ДИОНИС /ЯНУСУ/. Забавно, что, ратуя за долгожительство, он загоняет себя в
"крысоловку". Я уже вижу, как в старости Кант одиноко бродит по городу,
говоря сам с собой и пугая девиц...
ЯНУС. "За что боролся, на то и... "
ДИОНИС. Нет! Этого мы не допустим! Даже он не заслуживает такого финала!
ЯНУС. Нам придется его выручать?!
ДИОНИС. Придется... Хоть он не стоит того.
ЯНУС. Что для этого нужно?
ДИОНИС /зловеще/. Для этого, Янус... у нас все готово!
Свет гаснет, а когда зажигается снова, на сцене - набережная реки Прегель.
Стена собора, уходящая ввысь. Вдали - панорама Кенигсберга, очертания
замка. Справа - балюстрада набережной. Слева, у восточной части соборной
стены - строительные "козлы", блоки, горизонтально подвешенная на канатах
плита. Издалека доносятся звуки флейт и походных барабанов. Подавшись
вперед и плотно прижав к бедрам руки, появляется ДИОНИС. За ним - ЯНУС. За
ЯНУСОМ - толпа людей в серых плащах с наброшенными на головы капюшонами.
Вечерняя заря. Первые звезды.
ЯНУС. Дионис, все готово!
ДИОНИС /сложив на груди руки, смотрит куда-то в даль/. Пусть введут!
ЯНУС /в толпу/. Давай сюда его! Живо! /Двое верзил заносят и ставят в
центре сцены носилки./ Он тут, Дионис!
ДИОНИС. Привели? /Оборачивается и, видя лежащего на носилках связанного
КАНТА, бросает на ЯНУСА испепеляющий взгляд./ Кретин! Если он только... Ты
мне заменишь его!
ЯНУС. Сам же приказывал "вправить мозги"!
ДИОНИС. Молчать!
ЯНУС /кричит в толпу/. Воды! /Опускается на колени перед носилками,
дрожащими пальцами развязывает КАНТА. Фигура в плаще приносит пенящийся
бокал./ Болван! "Воды" - а не пива! /Фигура в плаще убегает. ЯНУС сдувает
пену, отхлебывает из бокала./ Сойдет... /Льет жидкость на голову и грудь
КАНТА, приподнимает лежащего, прикладывает к его губам бокал./ Выпей
глоточек... /КАНТ делает глоток./ Умница! Теперь отдохни... Ну, поругай
меня, назови, если хочешь, "скотиной"... только не торопись... на тот
свет!
КАНТ /через силу/. Ей Богу... они меня с кем-то спутали...
ЯНУС. Канальи! Могли бы и - поаккуратней... Выпей глоточек еще -
полегчает. Божья роса.
КАНТ /отпивает еще, морщится/. "Божья"?! Случайно, ваш Бог не приходится
сыном... ослу? /Приподнимает голову./ Янус, где я? Что происходит?
ЯНУС. Так... Небольшая тусовка...
КАНТ /приподнимается на локтях/. Янус! /Тревожно./ Что со мной будет?
ЯНУС /смеется/. Тебе - "крышка"! Вон, погляди! /Указывает на висящую
плиту./ А под крышечкой - гнездышко... новый ректорский "кабинетик"! /Как
бы взрываясь./ Вечно интеллигенции достается все новенькое!
КАНТ. Готов... поменяться.
ЯНУС /показывает через плечо на ДИОНИСА/. Это он все придумал! Ты у него,
как бельмо на глазу...
КАНТ А у тебя?
ЯНУС. У меня... - домик, детки... /Показывает ладонью./ мал мала меньше...
ДИОНИС. Янус, встань! Рядом с ним ты становишься бабой! /ЯНУС поднимается
с колен./ Хочешь испортить мне праздник? /Выждав паузу, обращается к
КАНТУ./ Кант, пробил час... и ты - у моих ног! /Вплотную приближается к
носилкам./ Что теперь скажешь?
КАНТ. Скажу: "Дионис... чаще мой ноги"!
ДИОНИС /через него словно пропустили ток/. Встать! Поднять его! Живо!
/Двое верзил в плащах подхватывают КАНТА подмышки. Другие - уносят со
сцены носилки./ Ты, кажется, уже можешь стоять?
КАНТ /указывает кивком на верзил/. На двух костылях...
ДИОНИС. Не надо паясничать, Кант! Не твоя это роль! Всю жизнь ты дрожал
над своим драгоценным здоровьем!
Среди людей в капюшонах - движение. Из толпы вырывается графиня КАЙЗЕРЛИНГ.
КАЙЗЕРЛИНГ. Пустите! Пропустите меня к нему! Господин Кант! Боже,
Иммануил!
ДИОНИС. А, графиня... Рад видеть!
КАЙЗЕРЛИНГ. Что с ним, господин Дионис?
ДИОНИС /доверительно/. Видите ли, толпе нужны развлечения: зуботычины,
поножовщина, шнапс... Она не прочь порезвиться и выказать удаль... пока не
стреляют и все преимущества - на ее стороне! Для толпы это праздник. А
бывшему гувернеру ваших малышек от этого сделалось дурно. /В толпу./ Эй,
вы! Принесите профессору кресло!
ЯНУС. Кресло профессору!
Люди в капюшонах выносят на сцену кресло. Верзилы усаживают философа.
КАЙЗЕРЛИНГ /склонившись над КАНТОМ/. Иммануил! Боже мой! Что происходит?
КАНТ /тихо/. Похоже... что мы теряем рассудок...
ДИОНИС. Я скажу вам, графиня, что с ним... Его мучает совесть: Кант не
терпел чужих мыслей... Но я - не в обиде. Мы только пытаемся перенять его
опыт! /Обращаясь к толпе./ Слушайте все! Мы не будем стыдиться
естественности! Пока вы сильнее - ни о чем не жалейте! И не раскаивайтесь!
Взоры свои обратите к иным временам, когда содрогание плоти, крик ужаса,
кровь были праздниками для бессмертных богов и поэтов, стоящих рядом с
богами! Эй!
ТОЛПА /в такт с выкриками дружно поднимает сжатые кулаки/. Эй! Эй! Эй!
КАЙЗЕРЛИНГ. Господин Дионис! Это шутки с огнем, ибо люди - слабы и готовы
поверить!
ДИОНИС. Коль слабы - повинуйтесь! И отбросим фантазии! У кого
повелительная наружность, кто способен приказывать, кто господин от
природы, тот не должен искать оправданий! Эй!
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг