признал молчаливую тонкость кошачьей иронии, уловив в пушистом комочке
свое новое, может быть, более совершенное "Я".
Наконец, Кошко встали. Леопольд подбежал, лег на землю и начал валяться в
пыли. Этим он говорил, что ему хорошо, что не может вернуться домой,
потому что "пришел его час".
- Лепушка, мы идем, - сказала хозяйка. Возле подъезда они оглянулись.
Котенок, прощаясь, смотрел им в глаза, говоря: "Вы же видите, как мне
тут славно"!
- Умница! - простонала Ольга Сергеевна. Он успел еще раз потереться о ноги
хозяев, и, склонив на бок голову, молча просил: "Ну пожалуйста, вы
уж... не обижайте друг друга"!
22.
МОТЫЛЕК возвращался к младенческим снам - к "изначалью", терял "пыльцу
снов", ударяясь в незримую стену, рвал "крылья", бился в "окно" в
исступленной надежде, что с "той стороны", наконец-то, заметят,
откроют какую-то дверцу, впустив благодатную свежесть в "подвал
сновидений". Ему было жалко всех спавших: блаженство обещано каждому,
кто появился на свет... Но, однажды заснув, они не сумели проснуться:
здесь в "воздухе" не хватало чего-то... А СЧАСТЬЕ струилось вокруг, в
глубочайшие сны проникая толчками, аккордами, всплесками света,
наплывом томлений, отчаянием... МОТЫЛЕК был бессилен помочь... Только
изредка, самым чутким и добрым, он показывал вещие сны - мучительные
очищающие, независимые от религий и "нерелигий", - покаянные сны
искупления.
Эта ночь была душной. Прислушиваясь к дыханию Ольги Сергеевны, к ее
стонам и вздохам, Игорь Борисович долго ворочался с боку на бок... а
потом словно ухнул в иную разбитую жизнь, наспех склеенную из случайных
осколков...
Снилась ВЕСНА ПЕРЕМЕН - "интересное время". Как будто в молчании возвели
Вавилонскую Башню до неба и, вдруг... отказались молчать: говорили не
слушая, не понимая друг друга, все разом, - на улицах, площадях городов,
стульчаках туалетов, в парламентах... Шли словесные оргии. А от
"чувства законной гордости" за особое неумение жить люди просто пьянели.
Кафедру, где работал Кошко, ликвидировали, а сам он не мог
надивиться: "Какой ерундой занимался всю жизнь". Лишившись работы,
Ольга Сергеевна убеждалась теперь, что ее Управление только мешало
строительству. Всех кормила Ирина и, хотя говорила, что трудится в
мастерской над панно, измочаленная кожа рук судомойки не могла никого
обмануть.
То был сказочный СОН, открывавший "невиданные перспективы "... Но не
каждому "было дано". А от "вкуса истинной правды" многих тошнило.
Жизнь вздорожала. Даже минтай превратился в роскошь. В отличии от людей
Леопольд не умел обходиться надеждами и, предчувствуя близкий конец, стал
дела свои делать там, где приспичит.
Игорь Борисович спал, грея сердце ладонью. Мозжило колено. Душили кошмары;
бухали танки, горели дома, кто-то дико кричал, а Кошко зарывался в
подушки и вздрагивал.
Как-то возле подъезда остановился пикап. "Вызывал, командир? - просипел
мужичок, в грязно-сером халате, с лицом сифилитика. - Ну? Тащи! Что
уставился!"
Пошатываясь, Кошко вошел в дом, взял кота и вернулся в
сопровождении Ольги Сергеевны. Из машины даже не выглянули. Игорь
Борисович протянул Леопольда внутрь. "Ты у меня - не один, командир!
Держи сам!" - командовал ветеринарный убийца. У Кошко затряслись
подбородок и губы.
- Дай мне... - сказала жена. Она приняла Леопольда. В руках еще были
мягкость и сила. Как будто прощаясь, котик прижался к плечу,
замурлыкал... потом на мгновение замер и, коротко пискнув, обмяк.
Отложив ржавый шприц, сифилитик подставил Ольге Сергеевне склизкую
полость. Она опустила в "клеенчатый зев" еще теплый комочек и медленно
распрямилась... во сне.
За машиною потянулась ватага собак, обездоленных "Вавилонским
столпотворением". Грозный Птусик сделался в одночасье собачьим пророком.
Донюхавшись до "сокровенного смысла", он увязался за колымагой, унесшей
котенка. И следом, "единственно верным путем", затрусила вся стая.
А КТО-ТО невидимый, черпая сны из бесчисленных складок плаща
- сны-матрешки: один сон в другом... без конца, - напускал их на спящих.
Снилось Кошко, что он плачет, слыша, как над вечерними зарослями
плывет, отдаваясь эхом в раскрытых парадных, нечеловечески
нежный СОН-ЗОВ: "Ле-е-е-пушка!" "Ле-е-е-пушка!" "Где ты наш,
Ле-е-е-пушка?" "Иди скорей, Ле-е-е-пушка!" - плачет от боли,
которая завелась не в груди, не в коленном суставе, а в сокровенном ядре,
из которого сам он произошел в невысокого рыхлого, начинающего лысеть,
книжного человека. Он видел себя совсем маленьким, нежно любимым.
Горячие волны несли его вниз. А навстречу струились волшебные звуки.
Великая музыка эта жила в нём всегда, сколько он себя помнил. Мелодии
зарождались в сиянии у фантастических врат. И Кошко, устремляясь на свет,
улыбался в предощущении счастья, пока не касался невидимой эластичной
стены, от которой как мячик отскакивал, уносясь в темноту.
В доме спали. То был уже даже не сон..., а скорее "агония сна". Обнюхав
прихожую, Игорь Борисович вдруг обнаружил себя у кровати на "шкуре ковра"
за вылизыванием "интимного места". Слюна омывала бальзамом. Язык
открывал "окна" пор. И, работая им, Кошко точно клал головою поклоны
Божественной Кошке-праматери, от которой наследовал ДУХ "ритуала".
Когда, отлизавшись, он, щурясь и подоткнув себя хвостиком, вдруг
замурлыкал, раздался нежнейший ЗОВ-ЗВОН, струящийся из того ДАЛЕКА,
которое принадлежало реальности, не постижимой для спящих. Дыхание
стало блаженством. Звук так ликующе звал, что хотелось скорее
увидеть, откуда он льется...
А перед рассветом в открытые окна потянуло прохладой, и пришел освежающий
ласковый сон.
Разбудил отвратительный лай с торжествующим лютым дыхание дикой погони.
Проснувшись, они содрогнулись от жуткой догадки: вот она - КАЗНЬ,
которую ждали совсем с другой стороны. Хозяйка спросонья заголосила:
"Уй-юй-юй-юй!" - и бросилась к выходу. Игорь Борисович в пижаме и босиком,
налетая на стулья, рванулся вдогонку. Зацепившись коленом за угол
галошницы, он плакал от боли, хромая вслед за женой... Оказавшись за
дверью, они прижались друг к другу... Почуяв незащищенные души, слетелись
все страхи на свете. Слетелись и... унеслись восвояси. Кошко стояли как
вкопанные, не веря глазам.
- Мои милые, - говорил им беззвучно котенок, восходя на крыльцо, - что вы
так всполошились?! Я - тут...
* Ветхий завет. Бытие. Глава 1.
1992г.
--------------------------------------------------------------------
Данное художественное произведение распространяется в электронной
форме с ведома и согласия владельца авторских прав на некоммерческой
основе при условии сохранения целостности и неизменности текста,
включая сохранение настоящего уведомления. Любое коммерческое
использование настоящего текста без ведома и прямого согласия
владельца авторских прав НЕ ДОПУСКАЕТСЯ.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 31.07.2001 13:41
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг