кризис. Тяжко телу без головы, тяжко экономике без ГКО - ах, нелегко и
посаднику Катоме без любимой доченьки...
Да, Катома мощно порезал ладонь. Кровавые капли весело посыпались в
деревянное узорочье половиц. Тишина держалась восемь минут - дольше, чем
после мировой премьеры "Титаника". Бедные зрители... кажется, я не
рассчитал силу удара по башне. Средневековая психика не готова к таким
потрясениям.
...В тишину залы ворвалось визгливое чириканье птах за окнами, ровный шум
бульваров и площадей вкруг посадникова дворца.
- Угу... Веселая у тебя песня, козляр, - сказал Катома в начале девятой
минуты. Кажется, он был единственным, кто так и не проронил слезы.
Бух! Бу-бух! Покатилась по полу недоструганая ложка. И сразу - ой! ах!
трах-тарарах! - засуетились слуги, забегали с чистыми тряпицами,
перевязывая порез на посадниковой руке, поднося заплаканным дамам
минеральной воды.
- Be... веселая песня, скоморох, - повторил посадник, вытирая блестящий
лоб перевязанной ладонью. - И ведь нова песня, ничего не скажешь... Одно
жаль - не окончена. Угу. Дальше-то что?
Вот тут я отыгрался за все. За все свои страдания и унижения. Наморщил
лоб, поднял брови, сделал жалостные глаза и переспросил, выставляя чуткое
ухо:
- А? Чего-чего? Н-не слышу, барин... Ась?
Заставил крутого мена дважды повторить просьбу:
- Расскажи, что дальше поется в твоей песне. Угу... Пожалуй нас, почтенный
скомрах.
Я поднялся на ноги, отряхнул пончо. Отшвырнул босой ногой идиотский
музыкальный инструмент. Не спеша зевнул, цыкнул зубом и жестко произнес:
- А вот продолжение сказки - это уже эксклюзив, дружище. Это будет не шоу,
а конфиденциальная деловая беседа. Гони прочь твоих балбесов бородатых, и
бабищ тоже. А моих помощничков будь так добр с черного двора пригласить -
сюда, в палаты. Да-да: восемь человек и девять сундуков с аппаратурой.
Будем говорить о главном, угу?
Наблюдая, как блестящая придворная толпа в немом шоке покидает зал, я
улыбался - широко и звездно.
Вот я и думаю: хорошо смешит тот, кто улыбается последним. Еще кусок
мудрости хотите? Велик тот шут, что смешон только самому себе. Это не
мораль басни. Это закон джокера, потомки.
Занавес и антракт. В фойе подают шампанское.
ДОГОВОР ©1
Администрация Властов-града в лице верховного посадника Катомы Д. Шапки,
именуемая в дальнейшем "Княжество", и вольный гудочник гн. Мстиславка
Лыкович, именуемый в дальнейшем "Шут-подрядчик", заключили настоящий
договор о нижеследующем:
ПАРАГРАФ 1. ПРЕДМЕТ ДОГОВОРА
Княжество и Шут-подрядчик создают совместное некоммерческое
благотворительное предприятие "Лубок Энтертейнментс" (далее: КОНТОРА) со
штаб-квартирой в г. Властове для обеспечения на территории Княжества
розыска пропавших и похищенных девушек, а также для осуществления
пропагандистских кампаний и общественных мероприятий, направленных на
борьбу с практикой киднеппинга в регионе.
ПАРАГРАФ 2. ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ ШУТА-ПОДРЯДЧИКА
Шут-подрядчик осуществляет полное единоличное руководство КОНТОРОЙ в
должности Главного регионального Мерлина, причем размер вознаграждения
Шута-подрядчика определяется из расчета 99,98% от суммы, которую он
попросит у Княжества.
ПАРАГРАФ 3. ПРАВА И ОБЯЗАННОСТИ РЕГИОНАЛЬНОГО МЕРЛИНА.
Во-первых, мне полагается нормальный офис. Подземный бункер на Холмистой
Плешине отменно хорош для молодежных пьянок, однако - необходимо ведь
где-то забацывать презентации, а также ежегодные конкурсные показы
кандидаток на должность моей любимой секретарши под девизом "Все бомбы
России". Нужны огромные окна, застекленные галереи, просторные балконы с
шашлычницами, бассейны на крыше и - очень важно - кегельбан в подвале. Без
кегельбана я, как шут-подрядчик, не могу гарантировать успешную борьбу с
киднеппингом в регионе.
Полистав берестяные каталоги, мы с подчиненными с радостью согласились
переехать в просторную трехэтажную студию в престижном районе Дрогожич, на
живописной Студеной Горе. Из многокорпусного ажурного терема был вежливо
изгнан прежний обитатель (сотник Бермута) - в гулкие светлые горницы
спешно перевезены бумаги нашей конторы, богатый театральный реквизит от
дона Техилы и даже роялевидный директорский стол. Мои мраморные статуи
убрали цветами и расставили в тенистых уголках офигительного садика,
окружавшего терем... Гнедан с многочисленным штатом художников-лубочников
расположился на благоустроенном чердаке;
Лито со своими менестрелями (нанятыми на деньги Катомы) облюбовал летний
павильон в саду.
Я с радостью простился с оранжевым париком и гоблинским пончо.
Переодевшись в шитый золотом халат, выперся в сад. Впервые за четыре дня
на моих ногах стильно красовались сапоги - не летающие, слава Богу, а
нормальные, с лихо задранными носами. В сопровождении весело бузящих
телохранителей (отряд "Боевых жаб" был предусмотрительно выписан во
Властов из Жиробрега), я прошелся по мягкой травке, улыбаясь кланяющимся
подчиненным. Ах, йокарные карасики, как хорошо... Слуги так и бегают с
мешками да ведрами, усердные старушки энергично копаются на грядках,
верткие пацанята снуют с берестяными документами между корпусами...
Здесь, в студии "Студеная Гора", мне клево. Балбесы те олигархи, что
обустраивают кабинеты в стеклянных аквариумах на крыше небоскреба! Фу,
ненавижу пентхаусы. В них холодно; а подойдешь к окну - в глазах рябит от
огней большого города. Гораздо приятнее рулить заседания под алыми
гроздьями вишен! Слушать доклады, томно валяясь на травке ухоженных
газонов! Принимать решения, загорая в ременчатом шезлонге!
Я пообещал Катоме, что спертая дочурка будет дома до захода солнца. Таким
образом, времени на солнечные ванны было навалом. Пока я нежился в жирных
потоках ультрафиолета, прочие топ-администраторы конторы были заняты
делом. Гнедан, засучив рукава и вытирая пот, сосредоточенно околачивал
груши в бассейне с живыми лебедями. Лито, усердствуя в самопожертвенном
балдопинчестве, пинал балду за четверых, лишь изредка отбегая к столу за
очередной порцией безалкогольного малинового кваса. Травень усердно мочил
баклуши и валял каждого встречного дурака на нежной лужайке перед
конюшней. Один только Гай занимался ерундой: добродушно ворча, жарил
рябчиковое барбекю.
Пусть не надеется, что я буду это кушать. В жирненьких рябчиках слишком
много калорий. Я теперь босс, а боссы мало двигаются и быстро набирают
вес. Сегодня, когда Мстислав Лыкович достиг солидности в жизни, ему нужно
думать о фигуре. Никаких медовых тортиков, все! Забудем о сале! Прощайте,
пироги с визигой и бараньи легкие, запеченные в молоке с яйцами... Отныне
- только иссохшие ягоды, фруктовый салат из репы с редиской. В лучшем
случае - низкокалорийное Опорьевское пиво с обезжиренной калюжской
таранкой...
Разве что изредка... раз в неделю... можно побаловать себя чизбургером из
гречневых блинов, козьего сыра и ветчины со сметаной? Как вы думаете?
Почесывая грудь под шелковой рубахой, я нащупал за пазухой кучу всякой
дряни. А чему удивляться? У нас на Древней Руси чуть что спер - сразу за
пазуху. Вспомните фольклор:
Ванька-царевич, не будь дурак, молодильные яблочки хап - и куда? За
пазуху. Тезка его, Ванек-горбунок жар-птицу за перья хвать - туда же...
Далее: вспомним, где Добрыня Никитич хранил боевые трофеи, включая
меч-кладенец? А Данила-мастер куда, по-вашему, хозяйку медной горы
засунул? Хе. Пазуха - ключевой элемент национального прикида. Навроде
кинжала у абреков. Пазухи у русских мужиков (в любой одежде, хоть во
фраке) суть неотъемлемая часть тела - как у североамериканцев задницы, а у
шведок - эти... ну типа... мягко говоря, бюсты. Точно-точно.
Вываленные из-за пазухи ценности состояли в массе своей из фальшивых
монет, заначенных некогда кусочков таранки и забавных таблеток из плесени
(ими откупился рыбоглазый чародей-недоучка Язвень, чтобы я не бил ногами).
Имелись также яблоки из соседского сада (они вкуснее наших) и прочие
предметы, плоховато лежавшие (или висевшие) у прежних хозяев. Наконец, в
цветущую мураву выпал ярко-розовый Метанкин поясок. На мягкой тесемочке,
расшитой веточками да плаксивыми солнышками, отчетливо наблюдались четыре
сикось-накось затянутых узла. Помню-помню. Четыре желания полуденичка
Метанка уже выполнила для своего любимого босса (меня). Вот эти два - за
помощь в разграблении купцов; третий - за охмуряж конкурирующего
Рогволода, четвертый - за наводку на Чурилу...
Я почувствовал, что во внешности розового пояска чего-то не хватает.
Пальцы хапнули нежный, слабо пахнущий парфюмом поясок, безжалостно
скрутили его, и - хоп! Есть. Пятый узел получился красивее прежних.
Сейчас-сейчас прилетит грудастое сокровище в мини-юбке. Звезда без
макияжа, ведьма без прописки, сиротинушка перелетная, ангелочек блед...
Кстати, вот кегли большие и сушеные. Я забыл, что девочка Метанка - натура
поэтическая: противоречивая, безответственная и никогда не приходящая
вовремя. Прошо десять минут... десять с половиной... гм. Главный мерлин
Залесья не любит, когда посетительницы опаздывают на прием! Двадцатая
минута... Не клево. А если эта медовая клава и вовсе не прилетит? Как я
тогда буду смотреть в спокойную голубизну Катоминых глаз? Как вытерплю
такое количество шпицрутенов?
Я гневно выбрался из шезлонга и, раздраженно пиная по пути нетрезвых
сотрудников, потащился к дому. Кажется, летучая дрянь с титьками всерьез
игнорировала узелок на волшебном пояске. Пинать хотелось практически вся.
Кстати, вот спящий Гнедан храпит носом в клумбу... Обана! Извини, Гнед...
я любя. Впрочем, ты даже не проснулся, задница бронированная. Кого б еще
тюкнуть? О! Служанка старая... Признаюсь: чудом удержался, чтобы не
пиннуть старушку, возившуюся на грядке с растительностью. Сухая старческая
задница в драной залатанной юбке призывно торчала из тыквенных зарослей -
но я воздержался, ибо уважаю старших. Даже когда зол.
- Хэй, уважаемая, - начальственно кликнул я. - Кидай свою мотыгу. Поди-ка
лучше нагрей мне воду в бассейне. Да побыстрее, йокарный Йемен, дери меня,
точно-точно. И так я зол, а тут еще ты.
Старушка не ответила. Видать, глуховата. Скрючилась на корточках, как
ворох темного тряпья - медленно, сонно ползет по грядке. Из-под подола
видны ржавые сморщенные ступни в мозолях.
- Слышь, клюка старая? Иди воду грей, а то уволю! - беззлобно рявкнул я
(боссу надо быть строгим, иначе рухнет бизнес). - Да забудь ты эту грядку,
родимая! Я в бассейн хочу!
Я успел сделать немного широких шагов, гневливо подгребая к нерасторопной
служанке. И тут с бабцом случилось неладное. Видимо, апоплексический удар.
Она вдруг протяжно застонала и - как начнет .мотать головой, замотанной в
бурый платок! Как давай ручонками сучить! Ну, думаю, надо звонить 911.
Отходит старушка, точно-точно. Угораздило же ее гикаться на территории
нашего предприятия! Сейчас начнется - проблемы, формальности, оплата
похорон...
Я подбежал к агонизирующей бабульке и схватил за ветхий шиворот.
- Нет, родимая! Не смей, слышишь, - зашептал я, сгребая сухонькое тельце в
объятья. - Ты должна жить, ты будешь жить! Я прошу тебя, слышишь?
Сизые птичьи пальчики вцепились в плечо - бабка ловко повисла на шее;
из-под платка высунулся острый носик.
- Тихо, не ори, - сипло простонала старушенция. - И так башня
раскалывается. Не видишь, даме плохо? Давай энергично тащи меня в терем,
пока я не сдохла, йо-майо...
Голос был абсолютно незнакомый - сухой и надтреснутый, как у курящих
пенсионерок. Однако кое-что в этом голосе заставило меня вздрогнуть... Ой.
Я почувствовал, как холодеют ноги в расписных сапогах. Есть версия, что
это - вовсе не бабка, а...
Я быстро заглянул под платок и нахмурился: нет, точно бабка. Сплошные
морщины вокруг длинного носа, сизые сморщенные губы в бородавках... Тьфу,
вот ведь каргища древняя! Висит на шее, как молодая невеста!
- Бабушка, отцепитесь! - вежливо предложил я.
- Я тебе ща отцеплюсь, кретин! - отчетливо прошипела бабка. - Не узнаешь,
что ли? Неси давай в терем - и не ори, а то заметят! Меду, меду быстрее!
Не видишь - мне абзац, подыха...
Головка дернулась и откинулась набок - бабушка потеряла сознание. Какая
неприятность. Я уже хотел было кинуть размякшее тельце обратно на грядку -
но вдруг налетел ветер, сухо врезал мне в рожу, высекая слезы, и дернул
грязный платок на бабкиной голове...
Из-под платка со звоном вырвалось наружу ясно-солнечная прядь: летучие,
витые спиральки золотых волос!
Вау-вау, подумал я и быстренько побежал к терему, таща бессознательную
Метанку на руках - ее голова часто билась в мое плечо, отросшие волосы
трепались на ветру, как перепутанный пучок тонкой соломы. Я бежал и
ужасался. Моя подруга сильно изменилась, дери ее... Надеюсь, это просто
камуфляжный макияж...
Я ошибся. Морщины были настоящие. Прогрохотав сапогами по винтовой
лестнице, вломился в первую попавшуюся спальную клеть, разогнал служанок,
бережно кинул Метанкино тело на лавку... Задернул окна, вызвал из коридора
дежурного боевого жаба, чтобы сторожил у порога... Стиснул зубы и
склонился над тельцем девушки...
Оседая, схватился за стул. Ласточка моя! Как же тебя судьбина уделала... я
б на твоем месте сразу сиганул с Бруклинского моста. Едва сдерживая
тошноту, я стащил с тихо бредящей Метанки огромный платок, завязанный
концами на спине. Ужас. Это была, натурально, маленькая старушка. Правда,
необычная - высохшая, сгорбленная, с тощими белыми ножками - и...
огромными грудями под платьем. Никогда не видел такой чудовищной фигуры...
Да что там фигура! Гляньте на это личико... Нет, лучше не надо: вас
стошнит. Лично я предпочитаю сто раз услышать, чем один раз увидеть эдакое.
Рассказываю: уши у нее были, как... Нет, не могу! Подбородок удвоился и
выглядел, как... нет, язык не поворачивается! Короче говоря: в новом
имидже не осталось, кажись, ни следа прежней Метанки.
Впрочем... когда она открыла глаза и спокойно глянула мне в лицо, я узнал
и убедился: точно, Метанка. Глазищи были молодые и чудовищно зеленые, как
прежде. С золотыми искрами в черном зрачке. И еще: на бледных, высохших и
втянувшихся щечках я увидел веснушки...
Жуткий гибрид старухи и девочки вздохнул и, хрустя костями, потянулся на
лавке.
- Я понимаю, что выгляжу не супер, - прохрипела бабка. - Еще бы: вторые
сутки без меда! Вся высохла, и ноги не держат, зато - похудела!
Мелко жуя сиреневыми губами, она поправила златорунный локон над
сморщенным лбом и подмигнула:
- Поясок ты не вернул, это раз. Опястье приворотное тоже сперли, это два.
Плюс любимые сестры выследили: чуть не заклевали до смерти. Еле
оторвалась; потом три часа в гнилом дупле пряталась - с червяками
страшными! Когда ты меня позвал, я думала - не долечу. Сил совсем никаких.
К тому же сеструхи могли перехватить... К счастью, обошлось. Очень рада
тебя видеть, мой мальчик. Страшно соскучилась...
Я втянул голову в плечи и сглотнул. Надеюсь, не будем целоваться?
- Ты не бойся, глупенький. Я не состарилась, это сестры из меня красоту
вытягивают, - расхохоталась полуденица (будто жестяная банка
проскрежетала). - Ой... опять башню вертит... Щас отключусь... Давай
быстрей мед - буду лечиться!
Я не шелохнулся. Глядел на нее, жалостно кивая головой. М-да. Ты-то
сейчас, подруга, нажрешься меду и завалишься спать. А мне что делать? Как
я приведу тебя к папаше Катоме в таком непрезентабельном виде? Какой идиот
поверит, что ты и впрямь двадцатилетняя дочка посадника?
- Я чего-то не поняла, где мой мед? - настойчиво поинтересовалась старуха.
Я лениво щелкнул пальцами: вбежала проворная сенная девушка - получив
приказ, удалилась.
- Будет тебе и мед, и пастила, и лукум с рахатом, - как-то недобро сказал
я. Вот, йой быканах, эдакая задница случается всякий раз. Только-только
дела пошли в гору - на тебе: облом. И кто, я спрашиваю, всегда подводит
фирму? Правильно: бабы. Либо выбалтывают все конкурентам, либо - вот! -
стареют некстати.
- Да не бойся ты, я сейчас похорошею, - хрюкнула старушка, оптимистично
морщась. - Сейчас поясок свой надену и сразу стану юной и сексуальной, как
прежде.
Я поднял бровь.
- Ведь ты, я надеюсь, собираешься вернуть мне волшебный поясок? Не так ли,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг