предназначенная защитникам Опорья. А Леванид не торопясь рассказывал про
каждого из старцев в отдельности - словно читал жития святых: с любовью
проговаривал имена, тщательно вспоминал названия иноземных городов... Я
слушал его, не отводя взгляда. Поначалу мозг напряженно работал, мгновенно
ассоциируя сказочные названия с реальными топонимами, имена мифических царей
- с именами реальных исторических лиц. Уже через полчаса я не пытался
рассовать его слова по логическим ячейкам памяти: просто слушал как
необычную сказку, как дедушкин рассказ перед сном...
Старцев было не сорок, а всего двенадцать. Леванид сказал: в полном
составе сорок калик появятся на земле лишь однажды, в далеком будущем, чтобы
подготовить возрождение Империи Креста, новой Базилики. Сегодня старцев
значительно меньше. Их число, должно быть, зависит от тяжести человеческого
беззакония. Еще Леванид сказал: лет пятьсот назад, когда христианское
человечество было совсем молодо и грехов не накопилось так много - нищих
бродяжников было всего четверо... Сегодня их уже насчитывалась четная
дюжина:
Белун-отшельник, бывший волхв и кудесник, известный прежде под именем
Световита, ныне живет в северных лесах за Новградом и молится Богу за грехи
языческого славянства.
Всеволод-отшельник, бывший князь Властовский, бежавший в леса и
принявший христианство после захвата Властова престольцами.
Посух-калика, живущий в дебрях Муромского леса и часто странствующий по
дальним сторонам земли.
Свенальд-варяг, отмаливающий в Престоле грех убийства князя Олега.
Леванид Зиждитель, царь алыберский.
Саул Росх, пастух из села Бад в роксоланской Овсетии.
Обила Серп, воевода града Прилепа в землях србов, ныне возглавляет
борьбу тамошних крещеных славян против войск Арапина и Дойчина-воеводы.
Симеон-отшельник, живущий в пещере недалеко от Сердце-града.
Венозар-богатырь, в Карпатских горах юродивый.
Старец Давыд Евсеич, хранитель горы Фавор в Святой земле.
Касьян-долгожитель, монах с Афона.
Алексиос Геурон, Наследник Императора, он же князь Лисей Вышградский.
Я спросил его, как старцы собираются вместе - ведь они разбросаны по
всей земле! Леванид сказал: хранители цепи могут чудесным образом общаться
друг с другом, чувствовать помыслы на расстоянии... Если в душе кого-либо из
старцев возникает сильное чувство, об этом немедленно узнают остальные:
несказанное зрение дается им в этот миг, и они видят за многие поприща...
Бывает это редко, только в самые напряженные моменты духовной жизни тех
людей, что скованы золотой цепью в единый чувствующий организм.
- Совсем недавно я видел одного из нас... - Леванид поднял лицо, и
голос его изменился; исчез привычный тон рассказчика, в интонации
шевельнулось живое воспоминание. - Совсем недавно я увидел человека,
стоявшего на крутом берегу какой-то реки... Этот человек был разгневан, и
лицо его искажено. Я уверен, что это был один из незнакомых мне хранителей
цепи! В душе незнакомца творилась настоящая буря. Настолько сильная, что
духовное возмущение тут же передалось другим старцам...
Я вздрогнул. Леванид продолжал:
- Это было вчера, во время разбойничьего нападения на караван.
Неуловимое изображение на миг возникло перед моим мысленным взором - я
увидел разгневанного человека и тут же позабыл о нем: началась битва... -
Он задумался на секунду. - Нет, я не знаю имени этого старца.
- Ты ошибаешься, царь Леванид. - Я приблизил лицо и медленно
повторил: - Ты знаешь имя этого разгневанного человека, и тебе знакома
река, на берегу которой он стоял. Эта река - Керженец, а человека зовут
Берубоем.
Сомнений нет: я тоже видел его незадолго до битвы с разбойниками -
хотя он был у меня за спиной... Значит, кроме меня, в тот миг его увидели и
остальные одиннадцать странников. Этот Берубой, и правда, обладает золотой
цепью... но должно ли считать его старцем? Разве может христианин прибегать
к демонскому колдовству? Разве вправе так легко убивать - ведь несчастный
Травень чудом выжил после схватки с этим "странничком"! Чего стоит одна лишь
хитрость с почтовым голубем! А как он пытался заговорить речную воду...
Наконец, никогда не забуду зверского взгляда этой собачьей морды - клянусь,
что давеча на берегу Берубоевы глаза горели злобным зеленым огнем! Не-е-ет,
это непростой персонаж. Неужели - тринадцатый старец? Или вор, похитивший
цепь у кого-то из законных владельцев? Слабое, предательское звено в золотой
цепи!
Я начинал беспокоиться - солнце уже клонилось к закату, а брешь в
стене еще недостаточно широка - да и фигурки опорьевских лучников
по-прежнему густо понатыканы на башенках... После очередного удачного залпа
катапульт катафракты рискнули было сходить на приступ - но вернулись ни с
чем, если не считать густого оперения из вражеских стрел, застрявших в щитах
и конской броне. Если до захода солнца я не возьму Опорья, придется начинать
мирные переговоры - ночью воины должны отдыхать, а людей слишком мало,
чтобы выставлять ночные караулы. Я похаживал взад-вперед по нашей
импровизированной террасе и мысленно умолял солнце не так резво перемещаться
по небосклону. Царь Леванид застыл на своем стульчике, часто морщась и
покачивая головой после каждого залпа: он был убежден, что местные камни
недостаточно тяжелы, чтобы быстро разрушить стену...
К счастью, ближе к вечеру подошел небольшой отряд подкрепления от Варды
Гончего: Дормиодонт Неро, бешено нахлестывая одуревшую кобылку, подлетел к
моему наблюдательному пункту - замахал свободной рукой на запад:
- Свежие силы, высокий князь, свежие силы! Варда прислал своих ребят
из Санды!
Я быстро спустился по лесенке и пошел навстречу неуклюжей крестьянской
тележке, возникшей на краю горизонта. Повозка медленно, рывками спускалась с
холма - я различил два светлых пятна: в закатном солнце поблескивали
доспехи катафрактов. Боевых лошадей не было; проклятый Варда прислал
всего-то двоих меченосцев!
В сопровождении десятника Неро я пошел навстречу. Шел и думал о том,
как все-таки бывают похожи человеческие лица. Даже смешно: там, в повозке,
связанный по рукам и ногам, лежал какой-то ободранный нищий славянин с лицом
моего московского приятеля Славки Бисерова. Впереди телеги шагали, радостно
улыбаясь, два усталых меченосца - Фома и Фока. Посрывали с голов шлемы,
опустили, наконец, в ножны напряженные мечи. Они привезли князю Геурону
пойманных кудесников из-под Санды. Один из пленников, тощий и рябой парень в
обрывках подозрительно знакомого мне темного плаща, злобно косился и скалил
мелкие зубы на крестовые хоругви греческого стана. А второй - дюжий верзила
с избитым (или испитым?) надменным лицом по-прежнему лежал на куче сена и
философически поглядывал в вечереющее небо. Нет, это удивительно: вылитый
Мстислав Бисеров: даже страшновато как-то.
И вдруг я вспомнил, что... Славка Бисер тоже лупил вместе со мной в
серебряный колокол! Господи... как же я ни разу не подумал об этом? Нас
же... нас было четверо - Я, Славка, Стеня Тешилов и Данила-физтех! Что,
если их тоже забросило сюда, в этот былинный мир? И ведь определенно
зашвырнуло! Тоже барахтаются теперь, бедненькие - ни языка, ни обычаев не
зная...
Но все же - нет, не Мстислав. Уж больно крепок и загорел, да и на меня
смотрит все так же презрительно... Жаль... очевидно, просто двойник. Я
перестал смотреть на пленников: нужно было по-отечески обнять новоприбывших
воинов, расспросить о новостях...
- Нет, это просто праздник какой-то, - брюзгливо прогундосил
связанный верзила. - Кореша рассекают вокруг в чумовом прикиде, у них
модные пальто, спортивные тачки, мобайлы и золотые перстни, а я лежу тут,
понимаешь, весь в дерьме, в цепях и веревках!
В этот момент я как раз обнимал Фому. Добрый воин так и не понял, что
произошло - почему высокий князь вдруг подскочил как ужаленный? Почему
рывком обернулся, и - неприлично широкая улыбка возникла на его
благородном, но заметно покрасневшем лице?
- Я, конечно, ни на что не претендую, - продолжал меж тем избитый
двойник Мстислава Лыковича. - Кто я такой? Всего лишь старый друг, жалкий
неудачник! Обо мне давно пора позабыть, наплевать, насморкать и напукать на
меня с высокого пентхауса. У крутых мальчиков свои причуды - они
обнимаются, целуются и дружат семьями. А старый школьный товарищ никому не
нужен... Он лежит одиноко на телеге. Его не обнимет дружеская ручища,
никогда уже не зацелуют мощные губищи братана...
Я медленно подошел к телеге. Клянусь моими катапультами, это он!
Дружище Мстислав валялся в куче сена - туловище в крови, солома и перья в
волосах, руки вздулись от веревок. Мне показалось, что в голове радостно
разорвались в никуда какие-то надоевшие болезненные пузыри назойливых
мыслей: разом посветлело на сердце, и радость шипуче разошлась в кровь, как
углеводородный джин-тоник! Я не один, я больше не одинок! Вот он, старый
друг, огромный кусок моей прежней, московской жизни - уж вдвоем-то мы
разберемся с этим мифическим мирком! По-прежнему не в силах избавиться от
глупой улыбки, я поднял голову и поглубже вдохнул местный воздух. Кажется,
впервые с начала Игры я почувствовал, что он головокружительно богат
сладкими травяными запахами...
- Я понимаю вашу реакцию, - не унимался тем временем злобствующий
Мстислав. - Нужно посмаковать момент, насладиться собственным
превосходством. Кто там призывает разрезать веревки, стянувшие мою слабую
грудь? Плюньте ему в глаза, отключите микрофон! Я привык к этим цепям, не
трожьте их! Я - жалкий холоп, старый каторжник, рожденный в рабстве... По
диким степям Забайкалья-а-а...
Я вправду забылся: поспешная команда по-гречески, и Фома удивленно
достает кинжал, чтобы перерезать путы. Мстислава выносят из телеги и
опускают на ноги, поддерживая с двух сторон под локти - я могу наконец
обнять его! Господи, я просто счастлив видеть эту надменную, отвратнейшую
рожу! И наплевать на длинные лица оторопевших катафрактов, с ужасом
наблюдающих, как высокий князь дружески приветствует полумертвого
язычника... Вам не понять моей радости, глупые самодовольные греки.
- Ну что вы! Что вы, право, ваше сиятельство... - язвительно
забормотал Славка, подставляя объятьям жирное тело. - Ну полно вам
обниматься... люди смотрят-с! Прямо неловко. Эк выдумали-с: с лакеем на
брудершахт целоваться! Генерал, а - безобразники-с...
Я не слушал его - радостно стиснул плечи... Славка болезненно
поморщился. Кажется, он был серьезно ранен - одна рука болталась вдоль
туловища, а волосы на затылке потемнели от засохшей крови. И все же - серые
глаза заискрились, и крупный рот расползся в ухмылку:
- Ба-арин! Ну вот и свиделись! На кого ж ты меня, горемычного, кинул?
Дай, заобнимаю до смерти! - Мстислав весело навалился всем своим грязным,
окровавленным организмом и тут же отпрянул, распялил конечности и выдохнул,
словно отдаваясь полностью в мою власть: - Корми меня, друже Алексис, корми
скорее! Любопытно, не атрофировался ли глотательный рефлекс?
Я повел его в лагерь - по пути, перебивая друг друга, мы сгоряча
поругивали новую жизнь и делились свежайшими впечатлениями. Пыхтя и зверски
попирая заскорузлыми подошвами шаткие ступеньки, Мстислав карабкался впереди
меня по лестнице, ведущей на крышу, и громогласно жаловался. По его словам,
за пару дней, проведенных в новой древнерусской ипостаси, пришлось
собственноручно уничтожить примерно половину личного состава престольской
дружины, набить морду двум-трем волшебникам, оттаскать за ухо бога Стожара и
повторно заразиться таинственным венерическим заболеванием от незнакомой
русалки. Поднявшись на переоборудованную под КП крышу сарая, он замер,
созерцая огромный стол, уставленный яствами и полупрозрачными стеклянными
сосудами с вином, медом и брагою. Алыберский царь Леванид, совершенно
проигнорированный в этой ситуации, замер на своем стульчике, разглядывая
необычайного гостя. Я поспешил объяснить царю, что перед ним никакой не бомж
и даже не захваченное в плен славянское божество похмелья - всего лишь...
мой разведчик, только что вернувшийся с ответственного задания. Профессионал
высокого класса и, заметьте, крещеный славянин.
- Тэк-с. Это что за сибаритствующий беженец в халате? - внезапно
проговорил Мстислав, когда кусок копченой гусятины в его руках уменьшился и
одним глазом стало возможно наблюдать окружающее пространство. - Очень
похож на боевого чеченского генерала.
- Скорее на грузинского князя, - поправил я. - Познакомься: Леванид
Зиждитель, сын покойного алыберского царя Георгия Старого. Наш верный
союзник в борьбе против Чурилы.
- Йа-йа, Тчурилло! - понимающе закивал Бисер, непристойно балуясь
продолговатым овощем. - Отшень знакомий фимилия. Отшень злобни
motherf.cker. Я есть мечтать набить его смазливи морда!
- Исключительно для этой цели царь Леванид и прибыл в наши края. Он
привез мощное оружие, изготовленное в горных пещерах лучшими мастерами
Кавказа, - железные камнеметы. Переодевшись купцом, царь провез их на
лодьях, постоянно отбиваясь от местных разбойников...
- Йа-йа, распойники! - Мстислав понимающе нахмурился. - Это
совершенно auwful, кошмар. Некароший партизанен! Я всегда говорить, их нюжно
вешать!
- Надеюсь, очень скоро я доберусь до одного из них. Как ты можешь
видеть, я осаждаю разбойничью крепость Опорье, где укрылся некто княжич
Рогволод-Посвист...
- Рогволод? Я знать этот негодяй. Я есть неоднократно бить его
некароший face. Это гуд, гуд! Нужно скорей ломать крепость, нужно вешать
that crazy sonofabitch Рогволод!
- ...А потом я доберусь и до другого злодея, до твоего тезки Мстислава
Лыковича. Он тоже злодействует в местных лесах. Ты не знаком с ним?
- С ним?.. - Бисер замер, часто помаргивая. - Нет, не знаком. Не
представилось случая. Ну ничего, это всегда успе-ется, - добавил он с
невинной улыбкой.
- Этот Мстилав почти так же опасен, как княжич Рогволод. Мы
перехватили человека из его банды в устье реки Сольцы. При нем был почтовый
голубь - человек рассчитывал подать Лыковичу знак, как только возникнет
удобный момент для нападения на караван нашего доброго союзника царя
Леванида... Не исключено, что Мстислав прознал о катапультах и тоже решил
отбить их.
- Вот гад!
- Связной Лыковича уже, наверное, пришел в сознание - его везут в
нашем обозе под охраной. Хочешь, после ужина я покажу тебе этого человека?
Его зовут Травень.
- Травень? Угу-угу, Травень. - Мстислав озабоченно полез обеими
руками в блюдо с овощами. - Да! Что ты там говорил про грузинского князя?..
Не отвлекайся, пожалуйста.
- Царь Леванид приехал, чтобы остановить нашествие Чурилы, мечтающего
установить на Руси свой демонский порядок по монгольскому образцу. Для
борьбы с ним нужны камнеметы и волшебный меч Великого Константина. К
сожалению, этот меч был утерян во время битвы с разбойниками Рогволода...
Без меча Чурилу остановить невозможно. Нужно найти меч - это самая
серьезная проблема на сегодня.
- Меч? Волшебный? Огромный такой, заплесневелый? С серебристыми
свастиками на рукоятке?
- Да! Это он, совершенно точно! Ты видел его?
- Ясный пень, видел! У меня и не такие чумовые вещи водились... То
есть... я хочу сказать, я его видел... у Рогволода! Да! Недавно встретился
Рогволод... ну просто на улице... я смотрю: он идет мимо, а на поясе меч!
Ну, думаю, гад! Точно спер где-нибудь...
- Я так и думал. Мне тоже показалось, что волшебный меч находится у
князя Посвиста. Я видел похожий меч сегодня утром, когда переодетый Рогволод
с двумя соратниками перебирался через реку в районе Ярицы. Втроем они
набросились на моего десятника Оле и убили его...
- Ха! Втроем на одного? Неглупо...
- Точно так. Рогволод, с ним еще рыжий здоровый пастух и какой-то
субтильный длинноволосый эльф с топором...
- Эльф? С топором? На Курта Кобейна похож?!
- Да-да. Я выстрелил в них из арбалета...
- Ты?! Из арбалета?!! И - попал?..
- К сожалению, промахнулся. Они ускользнули.
- Сволочи. - Выдохнув, Славка плеснул себе еще бражки. - Но ты тоже
додумался... в прохожих из арбалета стрелять. Дипломатией нужно брать,
дипломатией.
Я заметил, что по мере поглощения овощей Мстислав становился
жизнерадостнее. Он разработал свой алгоритм поведения за столом: пальцами
левой руки загребал с подноса зелень, попутно опуская свежий пучок в плошку
со сметаной, перемещал его на тарелку с блинами, правой рукой опускал на
медовую лепешку крепенький соленый грибочек, запихивал начинку в жирный
подол огромного блина и поспешно приближал ко рту сочащийся масляным золотом
расстегай... Он отвлекался лишь на громыхание катапульт: всякий раз лениво
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг