стены, оглядывая мои апартаменты - разумеется, скромный интерьер
деревенской избы не произвел на них никакого впечатления.
Самый старый (и, видимо, хитрый) из гостей, стащив-таки с напомаженной
плешивой головы не по-летнему толстую меховую шапку, вышагнул вперед и
слегка поклонился. Чуть прикрывая глаза, чтобы не смотреть на князя с
видимым небрежением, он заговорил - и я впервые услышал здешнюю речь.
- Подколенному князю Лисею Грецкому от братчины нашей купецкой
поклон...
Дормиодонт перевел приветствие на греческий, но я и так прекрасно понял
купца. Гость говорил неуважительно. Он не отказал себе в удовольствии
подчеркнуть в обращении мой статус "младшего", подчиненного князя - по
отношению к великому князю Престольскому, который даровал мне вотчину. Имя
"Лисей", производное от Алексея и напоминающее о рыжем хищнике, я тоже
запомнил. Мрачно насупившись, я помолчал с минуту.
- Взаимно, - сказал я по-гречески.
- Обостранно, - мгновенно перевел Неро. Купцы кивнули и заставили
себя выжидательно улыбнуться - князю полагалось первому заговаривать о
деле. Я решил, что не буду пока упражняться в местном наречии - пусть гости
думают, что новый вышградский властитель не разбирается в стилистических
интонациях, потерянных в прямолинейном переводе Дормиодонта Неро.
- Спроси-ка, дружинник Неро, как у этих бородатых свиней продвигаются
их коммерческие дела. Мне это правда интересно, - медленно выговорил я,
поеживаясь в прохладных складках плаща и размышляя о новой порции
смородинового меда.
- Князь пытает, како гостям добыча идет. Много ль терету, важна ли
выгода?
Старый купчина переглянулся с товарищами, скривив лицо в иронической
улыбке.
- Эхма! Да уж какие нам выгоды! По рекам уж и не пройти без запинок.
Всякий люд норовит остановку учинить. Не то разбитчики наступят, а то князь
какой...
Дормиодонт перевел купеческую жалобу, аккуратно опустив упоминания о
князьях, чинящих несчастным коммерсантам препятствия в пути. Я двинул
бровью:
- А что ж они, нехристи, мимо нашей деревни проплыть собрались? Или у
нас торговать нечем? Ну-ка, полюбопытствуй.
Неро полюбопытствовал, честно передав слово "нехристь" как "поганый".
Купцы обиделись, и самый молодой, сильно побледнев, выкрикнул в мою сторону:
- На твое опало, [64 князь, несгодно
приставати! Уж не взогневай на нас, однако в твоей-то деревне и клинца не
продать. Стожаровым умыслом до Ростка-града вспенимся
65 по Керженцу, опосле и до Властова доберемся. Тамо
терет и сбросим...
- Этот щенок жалуется, что к нашему берегу приставать не выгодно, -
быстро перевел Неро, сжимая рукоять меча и искоса поглядывая на купцов. -
По его словам, здесь и гвоздя не продашь. Негодяй намерен идти вверх по
течению Керженца до Ростко и Властова, а там продать все в несколько дней.
Старший купец, заметив нервное движение руки Дормиодонта к оружию,
поспешил замять дерзость компаньона.
- Ох и тяжко ныне братчине нашей, князь! - суетливо заговорил он,
перебирая в пальцах шапку. - Разбой пути не дает, что ни ночь - разбитчики
накатывают, лодьи жгут, людей стреляют! Донешние годы еще терпеливо было, а
нонче летом совсем распоясались злодеи... Уж придумали мы теперь растурно
66 по реке ходить, чтобы неприметней было, и купчишек
учим из луков-то стрелять... А все одно - разбой-то сильный в этих краях!
Уж если срести вора Мстиславку Лыковича или Посвиста-княжича из Опорья -
пиши пропало! По Влаге-реке идешь - богат и чиковат,
67 а по Керженцу прошел - гол и шиш
68 стал!
Я прислушался. Купец говорил правду - я заметил, что его товарищи тоже
перестали улыбаться, подавленно опустив головы. Впереди у каждого из них
была еще одна страшная ночь: мертвая вода под днищем ладьи и с обеих сторон
- невидимые берега. В любой момент из темноты - удар горящей стрелы, пожар
и разбойничий свист, плеск весел и тени абордажных лодок.
- Расслабь пальцы правой руки, десятник Неро, - сказал я и привстал
со скамьи. Звенья цепи расправились и просияли на груди, и тут же удивление
мелькнуло в глазах старого купца - он только теперь понял, что это золото.
Я улыбнулся гостям: я уже знал, как с ними разговаривать. Мне стало смешно:
я вспомнил фразу из школьного учебника истории (В· 44 - Становление власти
удельных князей на раннем этапе феодальной раздробленности): "Купечество
всегда становилось важнейшим социальным союзником князя в борьбе за сильную
централизованную власть".
- Переведи им, Неро, что я предлагаю купцам договор. Я готов
гарантировать им охрану от разбоя и свободный проход по рекам на территории
моего княжества. В случае разграбления каравана я возмещаю из казны все
убытки. Наши воины сопровождают торговые суда вплоть до границ княжества, а
за отдельную плату и далее.
Неро быстро глянул в мою сторону, словно переспрашивая.
- Переводи. И скажи от себя, что у князя Вышградского достаточно
войск, чтобы сдержать свои обещания.
Дормиодонт начал говорить, а я сделал шаг к окну, повернувшись к купцам
в профиль. Теперь необходимо, чтобы торговцы поверили в мою силу. Неплохо бы
собрать у входа в терем гвардейский десяток Варды в полном вооружении, с
перьями и значками на копьях! Да и княжьи покои могли быть побогаче... Образ
сильного властителя - вот главное, что мне теперь нужно.
Купцы не дослушали Дормиодонта. Едва он произнес первые слова насчет
договора, они заговорили между собой - сначала тихо, краткими фразами, все
еще вежливо поглядывая то на меня, то на переводчика, - а потом все громче.
Кажется, они спорили.
- Верно ли услышали мы, будто князь Вышградский готов воински люди
свои на наши лодьи сажать? А верно ли сказано про возвратное добро, ежели
лодьи пожгут? - Молодой купец, кажется, воспринял мое предложение с
наибольшим энтузиазмом. Он уже потирал руки от возбуждения - и вдруг хитро
прищурился: - А... силы людской довольно ли у князя будет?
- Пусть не беспокоится об этом, - по возможности надменно произнес я.
- Спроси у него, Неро, сколько человек он хочет от меня на каждую лодью.
Молодой хотел троих, но старшие товарищи набросились на него, призывая
быть экономным. Старый купец (я расслышал его имя - Путезнав) так
разволновался, что даже вновь нахлобучил на голову шапку, забыв о правилах
приличия. Очевидно, в шапке ему ловчей думалось.
- Много ли князь желает получить в дело69 за
охрану? - спросил Путезнав, выпячивая в мою сторону рыжую промасленную
бороденку. Все купцы как-то разом притихли, стараясь не смотреть мне в глаза
и напряженно вслушиваясь. Я не стал их разочаровывать.
- Много, - честно сказал я. - Но и взамен предлагаю полную гарантию
сохранности грузов. Решайте, что вам выгоднее: гореть от разбойничьих стрел
или цивилизованно оплачивать законной власти ее расходы на вашу
безопасность.
Путезнав прищурился, оглянулся на товарищей, вторично сорвал с плеши
шапку, подбоченился и заявил:
- По гривне сребряной плачу с лодьи. - Трое купцов позади него
синхронно вздохнули, словно пораженные масштабом цен. - По моему
изумлению70 буде тако: я князю плачу гривну с кормы, а
князь погоду заключает со мною, да быть ему будну71
супротив разбою. Кроме того, князь силою своей пресече буну
72 всякую злочинную и западню воровскую...
Я рассмеялся. Я пока не знал, что такое серебряная гривна - много это
или мало. Зато я прекрасно знал, что с купца можно и нужно взять в три раза
дороже.
- Переведи этим наивным предпринимателям, любезный Неро, что по моим
условиям они заплатят в княжескую казну три серебряные гривны с каждой кормы
плюс десять процентов от общего размера братчины после продажи товара. - Я
опустился на скамью и неторопливым движением руки приблизил кувшин с медом.
- И объясни им, что князья не любят торговаться. Это мое последнее слово.
Купцы чуть не накинулись на несчастного Дормиодонта с кулаками, когда
он (не без некоторого злорадства) сообщил им мои условия контракта. "По три
гривны на корму - курам на смех! Да я лодью продам за три гривны!" -
наперебой возмущались они.
- Княжье дело буде гривны три, да десятина с выгодной братчины, -
медленно говорил меж тем Дормиодонт, слегка касаясь пальцами рукояти меча.
Мне стало немного не по себе, когда я увидел, как бешено двигаются у него
желваки под кожей - он был раздражен поведением этой варварской толпы.
Купцам было явно жаль трех гривен. Они продолжали шуметь, обсуждая дело
промеж собой и гневно поглядывая в мою сторону, - наконец, разгоряченный
Путезнав, вынырнув из толпы товарищей, заявил, что братчине необходимо
поразмыслить над княжьим словом. "Уж больно ты крут, господине, - покачал
он головою. - И хочется с тобой сладить, а едва ли выйдет". Деловые люди
тронулись к выходу, даже забыв со мной попрощаться.
- Даю вам время до вечера! - выкрикнул я им вослед, позабыв о том,
что не умею говорить по-русски. По счастью, разволновавшиеся купцы не
заметили этой оплошности. Зато оторопевший Дормиодонт Неро уставился на меня
так, словно на лавке сидел уже не князь Геурон, а некий проходимец,
колдовским обманом занявший его место.
- Успокойтесь, Неро. Это одна из немногих фраз, которые я успел
выучить, - поспешно сказал я по-гречески.
Говоря по совести, я не был вполне доволен ходом переговоров с купцами.
Кажется, мы заломили слишком высокую цену за свои услуги. Хотя... мне
показалось, что молодой купец, уходя из горницы, как-то странно подмигнул
мне, довольно улыбаясь... Может быть, он готов заключить сепаратную сделку?
Что ж, подождем до вечера.
- Дружинник Неро, подай мне письменные принадлежности, - сказал я,
приближаясь к вожделенному сосуду на столе и раздумывая над тем, как много
смородинового меда можно выпить до вечера, если быть князем и ни в чем себе
не отказывать. - Положи на стол. Ты свободен до вечера: скажи Варде, что я
отпустил тебя отдохнуть. Хотя нет - у меня к тебе новое секретное
поручение. Прогуляйся в деревню и узнай, хороши ли местные девки. Утром
доклад мне на стол, понял?
ЗАПИСКА НОМЕР 4 ДЕСЯТНИКА ВАРДЫ ГОНЧЕГО КНЯЗЮ АЛЕКСИОСУ ГЕУРОНУ
(немедленно передать):
"Высокий господин мой!
Срочное сообщение получено от дозорного отряда, исследовавшего
юго-восточную дорогу на Золисту Похоть и далее к Ярице. Сегодня около
четырех часов пополудни большая группа жителей деревни Золиста Похоть (всего
около 100 крестьян-узолов) собралась за околицей своего села, обсуждая
страшную новость. Некий путешественник, побывавший совсем недавно в
святилище Мокоши на реке Санде, рассказывал, что видел бездыханное тело
старухи по имени Колута. Колута обреталась при святилище в качестве жрицы,
посему гибель ее взволновала узолов. Вскоре выяснилось, что со своего места
исчез идол Мокоши (очевидно, похищенный тем, кто убил старуху-жрицу).
Собравшиеся крестьяне весьма возбудились и, вооружившись косами и дрекольем,
выступили на юго-западную дорогу по направлению к деревне Санда. Твои
дозорные дружинники (всадник Стефан Этафилиос и меченоша Андреас Гигос) были
остановлены крестьянами на дороге у Золистой Похоти, причем дружинник
Этафилиос, не успев оказать сопротивления, был силою спешен и задержан
восставшими жителями, а меченоша Гигос смог оторваться от преследовавших его
узолов и вернулся в Тверятину Заимку, где находятся основные силы дозорного
отряда. По его словам, крестьяне-узолы донельзя возбуждены исчезновением
кумира Мокоши и готовы обвинить в этом жителей деревни Санда, где обитают
преимущественно стожаричи, то есть народ, поклоняющийся "богам" Дажьбогу и
Стожару, а потому ненавидящий Мокошь. Тебе ведомо, что племя узолов известно
тихим и незлобивым нравом, и необычное ожесточение этой толпы говорит о
действительно тяжком оскорблении, нанесенном племенным верованиям.
Толпа ожидается в окрестностях Санды к вечеру после захода солнца. Сам
я нахожусь сейчас в Тверятиной Заимке вместе с двумя всадниками дозорного
отряда и меченошей Гигосом. Жду срочных указаний. Человек, доставивший это
письмо в Санду, - славянин из Тверятиной Заимки. При нем должны быть также
два голубя, взятые мною из-под дворовой крыши, - полагаю, что твой приказ
удобнее переправить к нам по воздуху.
Варда".
"Князю Лисею Грецкому челом бьем селища Санды старейшие люди Бобряха,
Поперкун, Володун, Куцый Хвост, Зацепа.
Узолы из Пахоти попятно буну чинят противу племени нашего Стожарова А
днесь косами зарезали жреца нашего Полуврана, койи по нуждам праведным
путешествовал по шумам и полям вдоль опалы Санды-реки И терпети нам невмочно
уже, уж ты нас, княже, прости Полуврана нам больно жаль, вещий был жрец А
узолы крамолят на нас, будя мы Мокошь с места сперли и Колуту прибили,
однако лга и неправда Посему узолов мы будемо бить, уж ты нас прости Ибо
решено нам скупо идти мужью всему сельскому и срести узолов на дороге и бити
их А ты, княже, не путай нам и не мешай, челом тебе бьем Впрочем же
здравствуй и правь нами, княже нас Лисей Грецкий Писано в Санде купцом
Веретенником".
Тяжело и медленно вздохнув, я поднялся с лавки, подошел к стене и снял
с огромного негнущегося гвоздя свой легкий меч с малоазийскими пальметками,
серебристо перевивающими перекладину. Смешно: едва успел греческий княжич
прибыть в свою новую вотчину, как тут же - гражданские распри, трайбализм и
племенная месть, разгневанные узолы с косами в руках и жители Санды с
дубинами.
В сердцах поддав ногой легкую дверь горницы, я вышел на мосты и на ходу
цинично плюнул сквозь щели пола в подклеть. Мне бы, подколенному князю Лисею
Вышградскому, дипломатическую переписку завязывать и пограничные заставы
возводить - так нет же: садись верхом на коня и срочно предотвращай
межнациональный конфликт. Итак, узолы-мокошисты обнаружили исчезновение
драгоценного идола, нашли труп старухи-жрицы и в отместку зарезали
жреца-стожарича Полуврана, мирно собиравшего травы на берегу Санды-реки.
Условия задачи просты: из пункта А (Золиста Пахоть) в пункт В (деревня
Санда) вышла группа вооруженных крестьян-узолов в количестве ста человек.
Навстречу им из пункта В в пункт А отправилась группа вооруженных
крестьян-стожаричей (200 человек). Встреча произойдет после захода солнца в
районе Тверятиной заимки. Спрашивается: сколько крестьян останется в живых к
половине шестого утра? Дополнительный вопрос для отличников: сможет ли
удержаться на своем троне удельный князь, в вотчине которого поданные
вырезают друг друга сотнями?
Где-то на середине шаткой лестницы, ведущей в нижний нежилой этаж, мне
показалось, что я знаю, как решается эта задача. Тощий подросток по имени
Мяу. Один из похитителей кумира Мокоши, непосредственный виновник,
задержанный лично князем Геуроном на месте преступления. Он сейчас где-то на
кухне, помогает повару готовить обед для моей дружины.
...Повар (или, точнее говоря, "наварщик") со звучным именем Пуп сидел
на подоконнике кухни ("наварной подклети"), опираясь широкой спиной об
оконницу, и сосредоточенно обсасывал кончик длинного желтого уса,
вымазанного в чем-то сладком. Наварщик Пуп был еще очень молод и втайне
любил сладкое. Заметив, что в подклеть вошел сам греческий княжич, он
непроизвольно вытаращил глаза и, забыв вытащить ус изо рта, вскочил с
подоконника. Говоря по совести, последние полчаса Пуп провел у окна, пробуя
маленькими порциями княжеский мед из полуведерного жбана и наблюдая, как в
небольшом окошечке соседской бани мелькают смуглые плечи и гибкие спины двух
сенных девушек. Теперь наварщик Пуп вспомнил, что поросенок, зарезанный еще
поутру жестоким десятником Вардой, уже должен лежать, подрумяненный и
сочащийся золотистым соком, на большом серебряном блюде в гриднице. Чувствуя
на языке мокрый мочалистый кончик собственного уса и инстинктивно пригибая
голову под взглядом иноземного княжича. Пуп судорожно подумал про самого
себя нечто неприличное.
- Ну, почто уставился будя труп? - вдруг быстро и деловито спросил
иноземный княжич на довольно чистом Стожаровом диалекте. - Кликни мне
паробка Мяу, да живче. - Недовольно покосившись на полупустой жбан с медом,
княжич ловко присел на подоконник. Наварщик Пуп, выронив ус изо рта, уже
двигался к черной двери, чтобы выйти на внутренний двор и кликнуть Мяу. При
этом Пуп как-то сразу решил, что не будет задумываться, откуда княжич Лисей
знает местное наречие. Сказано кликнуть Мяу - значит, поворачивайся и не
размышляй.
А Алексиос Геурон сидел на подоконнике, пытаясь понять, кому и зачем
понадобилось нанимать двух полудиких мохлютов, убивать престарелую жрицу и
похищать кусок племенного кумира. Человек в отъявленно темном плаще.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг