ладно. Ну и хорошо. Все лучше, чем скакать на собаке по арене.
- Ну а какое сегодня число? - спросил врач.
Папа взял с тумбочки очки, неторопливо нацепил их и задумчиво почесал
в затылке:
- Дай бог памяти... Вроде бы сто двенадцатое дуракобря двести
одиннадцатого года от бракосочетания голубой черепахи и священного медведя
гризли.
Врач понимающе покивал головой и, огласив приговор:
- Все ясно. Отдыхай, - пошел к выходу, поигрывая фонендоскопом.
Злой на весь мир Папа тяжело посмотрел ему в спину и вдруг заорал:
- Постойте! Вы же меня даже не послушали! Что за отношение к
больному?!
- Конечно, конечно, - вкрадчиво сказал врач, возвращаясь. - Сейчас мы
тебя послушаем.
После двух прикосновений холодного кружка Папа извернулся, приблизил
губы к мембране и, как в мегафон, проорал боевой клич индейцев.
Отшатнувшийся врач схватился за уши и замотал головой. Из окна донесся
ответный клич Сына. Папа встрепенулся, вскочил на подоконник и был таков.
В кустах вновь обретшие друг друга Папа и Сын поделили одежду. Сын
остался в трусиках и рубашке, Папа получил майку и шорты. С помощью Сына
Папа кое-как воссоздал события минувшей ночи.
Вышантажировав у бабки чекушку, они зарылись на ночь в стог сена.
Дождавшись, когда Сын уснет, Папа выпил самогон, а потом, очевидно, пошел
гулять по селу. Так же было очевидно, что при этом он натворил что-то
ужасное, потому что когда Сын, проснувшись утром, отправился на его
поиски, вся деревня знала, что какой-то пьяный пацан в больнице, и
судачила о его ночных похождениях. Сам Папа только смутно вспомнил, как
приставал к какой-то девушке и обещал устроить ее в городе лаборанткой. Во
всяком случае ясно было одно - надо скрываться. Пытаться же скрыться можно
было только в существовавшем несколько обособленно от сельской жизни
филиале Папиного института.
...Через проходную их не пустили.
- Папа, зачем мы сюда пошли? - удивился Сын. - Давай через забор.
Лезть через этот, непреодолимый для солидного человека забор, было
весело и приятно. Папа задержался на нем, глядя на мир с высоты
нормального человеческого роста. "Может, и всю прежнюю жизнь я просидел на
заборе, сложенном из прожитых лет", - подумал он и спрыгнул.
Припекало. По двору бродили научные сотрудники в джинсах и футболках.
С полотенцем на плече прошла Вера из Жениной лаборатории, улыбнулась Папе
и дала ему карамельку.
- Отгрызай половину! - потребовал Сын.
Папа с силой вонзил резцы в карамель. Боль в деснах напомнила, что
резцы ему по возрасту не положены. Папа сплюнул конфету вместе с кровавой
слюной.
- Твою... - Папа осекся. - Колобок в бок!
Хотелось плакать и сквернословить. Папа пошел к реке. Роскошный в
прошлом пляж базы отдыха был завален нераспакованным оборудованием.
- Это останки кораблей, - заявил Сын, и они стали играть в водолазов.
До синевы наплававшись, водолазы врылись в горячий песок. Сын развинчивал
добытый со дна микроскоп.
- Перв-в-вый раз-з-з так д-д-долго куп-п-паюсь, - проклацал Папа. Сын
возмущенно встрепенулся:
- А мне так...
- А спорим, - поспешил Папа исправить педагогический промах, - что в
реке живут микробы. Захочу, покажу их тебе в микроскоп.
- Ну, захоти, - потребовал Сын, с сомнением глядя на прибор.
Микроскоп оказался испорченным безнадежно.
- Так всегда, - обиделся Сын. - Наобещаешь, а потом...
- Не ной! Я тебе сейчас в институте в исправном все покажу. Пошли
играть в ученых.
...В самом начале прохладного коридора слышалась уникальная лексика
Слинько:
- Этот жучара отправляет меня в отдел. Захожу - там все бичары.
Начинаю пристраиваться к кассе - отметают. Тут один столичный рванина
подвернулся...
Папа понял, что Слинько снова ездил в министерство подписывать
документацию.
- ...Наконец, подмахнул. Мету дальше. Перед дверью - телочка. Я к
ней. То да се. Приходи, говорит, завтра подпишу. Как же завтра? Горючее в
баке кончается, а еще две подписи. Дотянул до родного аэродрома на мужском
обаянии... Ну там сейчас волчары собрались! На что я сам кремень, а еле
урвал.
Слинько был правой рукой Петрина. Создав филиал, Петрин понял, что
только разоблачение нескольких знахарей-экстрасенсов придаст ему
необходимый авторитет. Он хорошо знал психологию своих коллег: они
признают истинным специалистом в области народной медицины только того,
кто отточенным мечом сразит несколько популярных шарлатанов. Самой громкой
была история с Инной Ветровой - молодой, но уже очень известной, красивой
и дерзкой ворожеей. Слинько провел разоблачение виртуозно - на одном
мужском обаянии. Инна Ветрова канула в безвестность.
- А это что за детсад? - строго спросил вышедший из комнаты Слинько.
Недавно Слинько назначили и. о. заместителя директора филиала по
научной работе, и теперь он рьяно следил за порядком.
- Кто вас сюда пустил? К кому вы пришли? Где твоя мать? - Слинько
решил начать с Папы.
- Умерла.
- Здесь находиться нельзя, - Слинько мог разжалобить любого - от
секретарши до министра, но сам жалости не знал, равно как и других
человеческих слабостей, мешающих хорошо и приятно жить. - Здесь храм
науки!
- Тогда подайте! - Папа протянул руку и поджал босую ножку.
- Сейчас! - Слинько разозлился и, схватив его за протянутую руку,
потащил к выходу. Сын вцепился в другую руку и испуганно заорал:
- Отпустите! Мой папа здесь работает!
- А-а-а, - обрадовался Слинько. - У тебя папа здесь работает? Как его
фамилия? Сейчас мы его замочим!
В Папином сознании промелькнул образ змеи, заглатывающей свой хвост.
- Слинько! - завопил он на весь коридор. - Мы - разнояйцевые близнецы
Гог и Магог Слинько! Наш папа теперь зам директора, он вас уволит по
статье! - Папа старался кричать как можно громче.
По всему коридору начали открываться двери, но выглядывать, правда,
не решались.
- А мама твоя - английская королева? - не чуя опасности спросил
Слинько.
- Ветрова моя мама!! Инна!!! - заорал Папа, радуясь звонкости своего
голоса. Он вдруг понял: играть с детьми ему не интересно, общаться со
взрослыми - скучно. Радость доставляла только игра со взрослыми.
Как по команде из дверей высунулись головы. Слинько пошел красными
пятнами. Он вспомнил, что сегодня на ученом совете будет обсуждаться его
характеристика для утверждения в должности "зама".
- Ох и натерпишься ты от нашего папки! У него знаешь сколько
родительской любви за семь лет скопилось! Одних алиментов на десять тысяч!
Веди нас к нему! - потребовал Папа. - Мы теперь с ним жить будем. И
смотри, чтоб без обмана. У него золотое кольцо на правой руке!
В позе Наполеона Слинько выглядел очень внушительно.
- Клевета! - ревел он в коридор. - Грязная интрига! - Опомнившись, он
резко выдернул правую руку из-за левого борта пиджака и, воздев ее над
головой, возмутился: - Да это же обручальное кольцо! Ишь, жучары! Его
носит каждый порядочный человек.
Головы втянулись, и двери захлопнулись.
- Так, сынки, - озираясь по сторонам, сладким шепотом завел Слинько.
- Пойдемте, милые, ко мне в кабинетик.
Говоря это, он все сильнее и сильнее подталкивал Папу и Сына вверх по
лестнице.
- Ну-ка, сынки! Дайте-ка я на вас посмотрю хорошенечко! Садитесь на
диванчик... У-у, волчата какие вымахали. А свидетельство о рождении у вас
с собой?
- В опекунском! - заявил Папа, стараясь занять на диване как можно
больше места. - А ты, папка, я вижу - жучара. Когда домой поедем?
- Нельзя нам сегодня домой ехать, кремешочки... Дома ведь
дисциплина... Руки мыть. Умываться... Да я вас в такой интернат устрою! С
таким уклоном! С каким хотите, с таким и устрою!.. Нож метать умеете? Там
научат.
- Это когда-нибудь потом. Сейчас мы хотим к нам домой. Мы хотим
посмотреть на братика, на новую маму... Она же нам разрешит завести
овчарку?
- А мне дога! Ты мне обещал! - наконец прорвало ошалело молчавшего
Сына. - Они с овчаркой подружатся и у них родится много щенков! Да?! Да,
папа?!
- Нет, - сказал Слинько. - Нет!
Недавно Слинько закончил 30-укольный курс вакцинации от бешенства.
Мрачный Слинько вытащил из сейфа бутылку армянского КВ и, позвякивая
горлышком по краю стакана, наполнил его до краев.
- Хотите? - спросил он, доставая из сейфа плитку шоколада.
- Хочу! - сказал Папа и схватил стакан. Но опрокинуть его не успел
из-за сильного подзатыльника. Папа оскорбился:
- Что, родительские чувства, наконец, взыграли?
Сын был счастлив.
- В общем так, - сказал Слинько и стукнул пустым стаканом по
полировке стола. - Гены в вас мои, и сейчас мы друг друга поймем.
- Хорошо, - жестко сказал Папа, - только игрушки и мороженое оставь
своему законнорожденному.
Слинько вздохнул.
- Я только пристроился к кассе, а тут парочка волчат хотят меня
отмести... Я предлагаю вам вместо пошлого домашнего уюта, о котором только
и мечтают разные бичары, свободную и обеспеченную молодость: лучшая
школа-интернат и карманные расходы в размере алиментов. По пять
невыплаченных тысяч кладу каждому на сберкнижку. Если не согласитесь, вы
мне не сыновья!
- По десять и на руки! - сказал Папа, входя в азарт.
- Я подумаю до вечера. Ждите меня здесь и никуда не уходите.
"Переиграл!" - понял Папа. Он рванулся за выходившим Слинько, но тот
успел закрыть дверь перед Папиным носом и провернуть ключ. Папа обернулся,
увидел в руке Сына полный стакан коньяка, влепил ему подзатыльник и,
напрягшись, ждал, что будет - Сын был намного крепче. "Опять переиграл", -
пронеслось в голове. Сын захныкал:
- Я не хочу к новой маме. Какая мама может быть у такого папы, как
этот. И в интернат не хочу! Сам иди в интернат! У меня дом есть.
- Хорошо, - сказал Папа ледяным тоном. - Завтра я отвезу тебя к маме.
Сын внимательно посмотрел на стиснутые губы Папы и виновато произнес:
- Ничего, папа. Мы вместе вернемся к маме. Она ведь у нас добрая. Она
и такого тебя будет любить.
Папа представил всю семью на воскресной прогулке и содрогнулся.
- Папа, мне здесь надоело. Придумай, как нам убежать, - потребовал
Сын.
Папа вспомнил про балкон и расправил плечи.
Уютно пристроившийся на плечах четырех кариатид балкон тянулся через
приемную и соединял кабинеты директора и зама. Кабинет директора и
приемная пустовали - начался обеденный перерыв. Обретенная свобода
оказалась относительной - дверь из приемной была запертой. Петринский
кабинет и каморка с телетайпом, наоборот, были открыты. Очевидно, Лидочка
должна была вот-вот вернуться. Заработал телетайп. Папа оживился и
подскочил к нему.
- Ой, смотри-ка, - сказал Сын. - Машинка сама печатает.
- Ага, - обрадовался Папа и прочитал: "Директору Занзибаровского
филиала Петрину. Вам надлежит в недельный срок представить отчет по форме
6 по теме 812.223 за минувшее полугодие. В отчете дополнительно указать
коэффициент использования научной аппаратуры. Криволапов".
- Хочешь сыграть в Папу и министерство?
Сын хотел. Папа лихо отбил: "Задолбали требованиями дурацких справок.
Мешаете делать научные открытия. Стройноножкин".
Некоторое время телетайп задумчиво молчал, переваривая информацию.
Наконец отстучал: "Непонятно. Подтвердите прием указания".
- Кто вы такие, чтобы мне указывать! - возмутился Папа.
"Оборудование создает интерьер с большим коэффициентом научности.
Случаи ошибочного причаливания моторных и безмоторных водоплавающих
средств сократились за истекший период вдвое, в связи с урбанизацией
бывшего пляжа наукоемкой аппаратурой".
"Непонятно. Повторите".
"Колобок в бок!" - огрызнулся Папа.
- Теперь я! - потребовал Сын и напечатал: "Потопленный пиратами
микроскоп сдох и микробов не видно". Телетайп отключился. Вскоре телефон
запищал по-междугородному учащенно. Папа отодрал от рулона на телетайпе
использованную бумагу.
- Я знаю, как отсюда убежать, - объявил Сын. - Надо связать простыни
и спуститься с балкона.
- Не болтай ерунду, откуда здесь простыни.
- Берутся же они откуда-то в книжках, - уверенно сказал Сын. - Надо
поискать.
- Простыни? "Простыни" здесь только бумажные. Так называют огромные
такие таблицы. А там цифры, данные, результаты... Идея! Сейчас мы его
самого замочим. Чтоб сирот не обижал.
Папа вернулся к телетайпу и, не включая аппарат, просто, как на
печатной машинке, отстучал:
"Занзибаровский филиал. Прошу пригласить лично Слинько. Криволапов".
"Слинько у телетайпа".
"Где обещанные документальные доказательства фальсификации Петриным
научных результатов?"
"Материалы готовы, жду оказии".
"Поторопитесь, коллегия в понедельник".
- А это что за игра? - спросил Сын.
За дверью послышался заразительный Лидочкин смех и беззаботный
перестук каблучков. Злоумышленники юркнули в директорский кабинет. Увидев
знаменитого петринского попугая. Сын пришел в восторг:
- Пещера людоеда! Настоящая. Да, Папа?
Папа затравленно озирался, ища куда спрятаться. "Опять переиграл!" -
пронеслось в мозгу. Пушок, в котором было его рыльце, могли вот-вот
подпалить. В приемной послышался голос Петрина:
- Лидок, ну сколько можно повторять! Опять телетайп не заперт.
- Ой! А я запирала! Может, кто-то открыл?
- Это кто же? Ты думаешь, это просто для инструкции? Знаешь, какие
бывают случаи?
- Ты что, мне не веришь? Да хоть Слинько. У него тоже ключ.
Только за третьей дверцей шкафа оказалось достаточно свободного
пространства. Два первых отделения были плотно набиты документацией.
- Лезь! - приказал Папа.
Сын сострил попугаю рожу, гаркнул: "Занзибар!" и юркнул в шкаф.
- Как мягко! - сказал он оцепеневшему от страха Папе. - Садись на
подушечку. Вот где есть простынь. И совсем даже не бумажная. Давно бы
сбежали.
Петрин вбежал в кабинет:
- Ну какая сволочь подучила попугая! Да запирай же ты двери, когда
уходишь!
- Я запирала...
- Насочиняли дурацких легенд! Теперь его хоть выкидывай. Повтори, что
ты сказал, Гамаюн!
- Петя, Петя хор-р-роший, - подхалимски заворковал попугай и постучал
по пустой кормушке.
- Умный, собака, - растаял Петрин. - Еще раз услышу это слово - отдам
кошке.
Папе очень захотелось выкрикнуть: "Занзибар!" Справившись с собой, он
на всякий случай поднес кулак к носу Сына. Тот вздохнул.
- Лидок! - крикнул Петрин. - Свяжи меня с Криволаповым по телетайпу.
Минуту спустя бледная Лидочка ворвалась в кабинет, сжимая в дрожащих
руках криво оборванную Папину месть.
- Слинько! Предатель! Дерьмо! А сам-то!
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг