количестве двух человек: Петренко - это значит я - председатель и... как
твоя фамилия? - повернулся он к самой маленькой тихой девочке. -
Иванова-Задунайская - секретарь. Запомнил?
Сын начал торопливо повторять.
- Подожди, - оборвал Староста. - Я еще не предоставил тебе слова.
Когда он предоставил, Сын произнес все громко и с выражением.
- Другие предложения есть - нет, тогда...
Но тут встрял Папа:
- Есть, есть другое предложение! Я предлагаю, - Папа, захлебываясь от
восторга, пересчитал весь отряд. - Избрать президиум в количестве 26
человек, в составе: 25 человек сопредседатели, Петренко - секретарь.
- В очках, а дурак, - сказал Староста. Все дружно засмеялись. - Кто
за первое предложение, прошу поднять руки. Кто против? Один.
Противопоставляешь себя коллективу, индивидуалист?! Будем принимать меры.
Кто воздержался?
Сын снова поднял руку. До этого он уже голосовал "за", но теперь ему
стало неудобно перед Папой.
- Как это ты воздерживаешься? - закричал Староста. - Хочешь и вашим,
и нашим? Не выйдет! Раз сам предложил, то голосуй "за". При всех голосуй,
чтобы все видели!
Сын зло посмотрел на Папу, вышел вперед и поднял руку.
- Избранных товарищей прошу занять места в президиуме, - объявил
Староста. - Иванова-Задунайская, иди сюда и пиши протокол. Сегодня на
повестке дня: первое - утверждение предложенного мною названия отряда.
Отряд я предлагаю назвать... - он на секунду задумался.
- Имени Константина Петренко! - восторженно пропищала
Иванова-Задунайская.
Староста удивленно посмотрел на нее:
- Хорошее предложение, но это может быть неправильно истолковано.
Лучше наш отряд будет активно бороться за право носить имя моего брата. А
пока возьмем название "Активист". Второй пункт повестки дня - программа
мероприятий отряда "Активист" по выполнению поставленных перед нами
администрацией лагеря задач. Третье - встречные предложения отряда
"Активист" - это называется инициатива снизу, - объяснил Староста.
"И откуда только он все это знает?" - ужаснулся Папа.
- Четвертое, - предложил Староста, - трудовой десант. Этот самый
первый трудовой десант во всей нашей смене мы посвятим оборудованию
отдельного угла-кабинета для руководства отряда.
- А отдельную кровать для руководства отряда не угодно ли? -
выкрикнул Папа.
- Ты же не попросил слова, - испуганно дернул его за рукав Сын.
- Пункт пятый, - сплюнув, сказал Староста. - Борьба с
индивидуализмом. Слушание персонального дела этого с разбитой мордой и
очками.
- Пункт шестой, - Папа ухмыльнулся, как тогда в классе. - Организация
в отряде "Активист" группы никому не подчиняющихся вольных индейцев
племени апачей!!!
- Здорово! - обрадовался Сын. - Вот это по-настоящему здорово!
Все мальчишки закричали "Ура!" и окружили Папу.
- Пункт седьмой, - зло крикнул Староста. - Отлов апачей и передача их
начальнику лагеря членами добровольной дружины отряда.
Тут все стали делиться на апачей и дружинников. А Папа залез на
тумбочку и испустил боевой клич индейцев. Все захотели научиться кричать
так же. Папа заорал снова, еще громче, и все стали вопить, и поднялся
страшный шум, и всем было очень весело. Сын удивился, как это он не
понимал раньше, какой у него классный Папа! Папа же, никогда не рвавшийся
к власти, был в упоении. Под ним колыхалось море восторженных, преданных
глаз. Обожание толпы окрыляло.
Староста что-то выкрикивал и махал руками, но его никто не слышал.
Все замолчали, только когда Папа вскинул руку и сказал:
- Ша! Пункт восьмой и последний! Совместное испытание Старосты
индейцами и дружинниками по методу апачей - привязывание кандидата на
руководящую должность к столбу и метание томагавков над головой, - Папа
уверился в своем праве вершить судьбы.
Так Папа стал Вождем.
- За столовую! В лопухи! - скомандовал он, и все потащили
упирающегося Старосту.
Место на задворках столовой было самое индейское. Густой лес высоких
- выше самого длинного из апачей, лопухов простирался до самого забора.
Только одна хорошо утоптанная тропа, тянувшаяся от заднего входа в
столовую до дыр в заборе, говорила о присутствии бледнолицых.
По дороге Староста обзывал Вождя узурпатором и призывал сознательных
дружинников сплотиться вокруг законного руководства и дать отпор проискам
воинствующего индивидуализма и терроризма. Но к этому времени все
дружинники уже стали апачами, и только Иванова-Задунайская хныкала и
просила отпустить Старосту, уверяя, что он больше не будет.
Старосту привязали к столбу, но этот бледнолицый продолжал выступать,
и апачи вставили ему в рот кляп. Вождь повесил на грудь пленника табличку:
"Отдельный столб-кабинет. Прием по личным вопросам по вторникам с 16 до
18". Иванова-Задунайская спросила Вождя, должна ли она, как секретарь,
писать протокол испытаний Старосты?
- Мух отгоняй, - процедил Вождь. Скрестив на груди руки, он стоял у
столба-кабинета и глядел поверх голов.
Иванова-Задунайская сорвала лопух, а апачи, исполнив вокруг столба
ритуальный танец индейцев, пошли делать томагавк.
Делать специальный настоящий испытательный томагавк пришлось очень
долго, потому что к Папе начал потихоньку возвращаться здравый смысл.
Глядя на жаждущие кровавого испытания детские лица, Папа испугался.
Переключить энтузиазм отряда на что-то другое было невозможно. Оставалось
только измотать из него одержимость каким-то нудным занятием. Теперь Папа
по себе знал, что дети играют всерьез.
Вождь, вздохнув, объявил, что, делая испытательный томагавк, апачам
нельзя пользоваться никаким инструментом, кроме камней. После обеда Вождь
назначил Сына разведчиком и приказал отнести бледнолицым их порции. Сын
этому очень обрадовался - возиться с томагавком ему уже надоело.
Мокасины Сына неслышно ступали по траве. Доносился звук горна - в
форте строили солдат на послеобеденную поверку. Усиленный рупором, хриплый
от огненной воды, голос полковника донесся до чутких ушей разведчика. Шел
уже второй год, как благородное племя апачей вступило на тропу войны, и
Сын Великого Вождя, естественно, научился понимать язык бледнолицых.
"Мертвый час!" - сказал полковник, и молодой воин понял, что сегодня
предстоит не стычка, а настоящий бой. Во многих вигвамах будут вопить
женщины, а колокол форта напомнит племени о новых скальпах, добавившихся в
коллекции Великого Вождя.
Разведчик уже приближался к бледнолицым пленникам у позорного
столба-кабинета, когда на тропу войны неожиданно вышли и, ступая тяжело,
как стадо бизонов, двинулись к дырке в заборе еще двое огромных
бледнолицых. Сын Великого Вождя затаился в пампасах. По белым маскхалатам
Сын Великого Вождя понял, что это полковые разведчики.
- Даша, - первый разведчик поставил на землю две огромные кошелки. -
Гля, чё это он тут?
- Чё это ты тут? - Второй разведчик поставил такие же кошелки на
землю и вытащил изо рта пленника кляп. Пленник-секретарь успела спрятаться
в лопухах.
Староста облизал пересохшие губы, откашлялся и строго сказал:
- Все виновные понесут наказание! Никому не позволено нарушать законы
нашего лагеря! Это преступление! Я все доложу начальнику лагеря!
- Дуська! - второй разведчик воткнул кляп на прежнее место. - Пошли.
Пацан, кто ему поверит. Вынесем, а там пущай.
И бледнолицые разведчики, подхватив кошелки, с трудом протиснулись в
дырку и исчезли. Из лопухов осторожно выглянула пленник-секретарь. Сын
Великого Вождя с боевым кличем возник у столба-кабинета. Бледнолицые стали
еще бледнее.
- Жрите! - великодушно сказал он. - Томагавк уже скоро сделают.
Сын Великого Вождя был хитер, как змей. Сделав вид, что уходит, он
затаился в лопухах. Пленник-секретарь развернула пакет и вытащила кляп.
Пленник-староста тут же заорал:
- Дура, почему раньше не вытащила! Что за безынициативность!
- Никто не говорил...
- Малосознательный элемент! Жрать будем потом! Развязывать меня не
надо. Пусть начальник лагеря сам убедится в достоверности нижеизложенных
фактов. Бери карандаш и приступай к исполнению своих секретарских
обязанностей. Диктую: Начальнику лагеря "Золотой улей" тов. Петрищеву Вэ
Гэ от старосты отряда младших школьников "Активист" Петренко Пэ А.
Докладная записка. Ув. тов. начлаг!
- Это шифровка? - испуганно спросила Иванова-Задунайская.
- Не встревай, когда руководство лагеря ведет переписку. Продолжаю:
Обращаю Ваше внимание на то, что во вверенном мне отряде в результате
происков неустойчивых элементов допущен ряд серьезных нарушений
правопорядка. Анархо-индивидуалистическая группировка, именующая себя
"Апачи", категорически отказалась подчиняться избранному законным путем
руководству отряда и в худших традициях бойскаутского движения привязала
меня к столбу и заткнула мне рот в буквальном смысле этого слова, опасаясь
моего влияния на широкие массы отряда. Я героически переношу выпавшие на
мою долю испытания, но положение мое ужасно. Хулиганствующие элементы
готовят мне публичную казнь через метание томагавка, что может пагубно
отразиться на репутации вверенного Вам лагеря. Есть основания
предполагать, что все происходящее - результат заранее спланированной и
тщательно подготовленной акции, ставящей своей целью захват власти в нашем
лагере. Прошу принять меры для пресечения преступной деятельности так
называемых "Апачей" и освобождения меня из заключения, которому я
подвергся в результате проявленной мной принципиальности...
- Ша! - сказал Сын совсем как Великий Вождь, появляясь перед столбом.
- В этот раз я еще не отрежу тебе язык - пусть твою судьбу решает Ученый
Совет Старейшин, но коршуны уже кружат над твоей головой! - Сын Великого
Вождя исполнил несколько ритуальных телодвижений, воткнул кляп на место,
выхватил из рук пленника-секретаря документ и скрылся в пампасах.
В суровом молчании слушали апачи предательскую записку.
- Бойкот! - крикнул кто-то.
- Темную!
- Морду набить! При свете.
- Хватит разрисовывать томагавк, - заявил самый крупный апач Толик. -
Пошли! Уж я-то мимо лба не попаду.
Папа похолодел.
- А я прямо в нос попаду!
- А я в значок и в глаз!
- Нет, нет, что вы! Так нельзя, - засуетился Папа. Он теребил
воротничок своей дурацкой матроски. Треснувшие очки висели на самом
кончике носа.
- Не возникай, вождь, - сказал Толик, взвешивая томагавк в руке. - А
то и тебя сейчас испытаем!
Папа струсил. Но ненадолго.
- Ты не апач, а апаш, Толян! - сказал Папа, чтобы сказать хоть
что-то.
- Не апач, а пачка, - поддержал Папу Сын, возмущенный неподчинением
Вождю.
- Что у тебя в руке? - строго спросил Папа и ткнул Толяна пальцем в
живот.
- Томагавк, сам же говорил...
- Настоящий апач знает разницу между томагавком и простой палкой с
камнем. Так, апачи?
Племя дружно проорало боевой клич.
- Ша! - сказал Вождь властно. Все смолкли. - Палка с камнем только
тогда становится томагавком, когда ее обкурят из настоящей Трубки Мира.
Таких трубок на земле всего шесть. Нам повезло! Одна из них рядом с нами.
В Занзибаровке. Она попала туда во время нашествия Чингиз-хана.
- Это у бабки Полторацкой? - спросил кто-то.
- А ты откуда ее знаешь?
- Кто же ее не знает, - примирительно сказал Толик и протянул
томагавк Папе. - Только странная бабка - всех вылечивает, а деньги у кого
берет, а у кого нет.
- Значит так, апачи, - распорядился Папа. - Я беру томагавк и вместе
с разведчиком тайными тропами пробираюсь в Занзибаровку. Вы отвязываете
пленника и до нашего возвращения притворяетесь, что он снова ваш Староста.
В рядах апачей поднялся ропот:
- Просто так отвязывать неинтересно!
- Ага, его отвяжешь, а он наябедничает.
- Давайте пока потренируемся необкуренным томагавком...
- Правильно! - обрадовался Толян и начал вырывать у Папы томагавк. -
Сейчас я ему в глаз зафинделю!
Папа отчаянно боролся, но было очевидно, что силы неравные.
- Придумал!!! - заорал Папа. Вопль удался - он был и торжествующий и
многообещающий. Толян разжал пальцы. - Томагавк один, а нас много, -
объявил Папа. - Будем тренироваться зелеными абрикосами!
Несколько апачей мгновенно взмыли на абрикосовое дерево.
Отряд апачей вразвалочку подошел к позорному столбу-кабинету. Папа
был встревожен и суетлив.
- Значит так, - запищал он, - по правилам испытаний бросать надо не
менее, чем с двадцати больших шагов и по очереди!
Толян отмерил двадцать шагов, и тренировка началась. С такого
расстояния попасть в Старосту мало кому удавалось. Папа перевел дух.
Теперь надо было дождаться, пока им надоест швырять абрикосы, отвязать
Старосту и смыться отсюда.
Тем временем еще одна женщина в белом халате вышла на маршрут
"служебный вход - дырка в заборе". Несколько секунд она ошалело смотрела
на происходящее, потом опустила на землю тяжелую сумку и ринулась в гущу
событий:
- Вы это что ж, хулиганы! Это кто ж вас этому научил?! Щас я вам все
уши оборву! Шпана сопливая!..
Хотя внезапное появление поварихи вполне отвечало Папиным планам, он
испытал легкую досаду - вечно эти взрослые во все вмешиваются, шумят,
хамят... Сделали из детей узаконенный объект для хамства!
- А ну кыш отсюда! - женщина побагровела от праведного гнева. -
Бедное дитё! - Повариха вытащила кляп. - Это кто ж тебя...
- Это все он!!! - заорал Староста. - Вон тот! Лысый! Нет, не
развязывайте меня! Зовите начальника лагеря! Зовите его! Пусть увидит!
Повариха накинулась на Папу:
- Ах ты сопля уголовная!
Папа вдруг остро почувствовал незащищенность своих оттопыренных ушей.
- Но-но! - сказал он.
Повариха надвигалась. Папа попятился:
- Сама ты уголовница! - пискнул он.
- Зовите начальника лагеря! - надрывался Староста.
- Зови, зови начальника лагеря! - угрожающе процедил Папа и сорвался
на писк: - Воровка! Уголовница! Детей обворовываешь! - он бросился к
сумке, выхватил из нее большой кусок мяса и торжествующе поднял его над
головой. - Ага-а! Вот почему мы обедом не наелись! Ну что, апачи, позовем
начальника или сами ее будем судить?
- Не начальника надо звать, - сказал Сын, - а милиционера! Тогда ее
посадят в тюрьму, а нам дадут медали за поимку вора.
- Правильно! - крикнул кто-то, - тогда про нас и в газете напишут!
- И по телику покажут! Ура!
- Детки, милые, вы что?! - побледневшая повариха попятилась назад. -
Какая ж я воровка? Я же это... Разве ж я для себя... У меня ж трое
детей...
- А мы что, не дети? - горько спросил Папа.
- Деточки, вы ж тимуровцы, - лепетала Повариха. - Здесь же совсем
мало... Да я не себе! - вдруг воспряла она. - Я ж собачке несу. Там
собачка заболела. Ничего кроме мяса не ест, а в магазине нет. Вот я ее и
пожалела. Я знаю, вы же добрые детки. Но если вам собачку не жалко, я что,
я назад отнесу.
- Что вы, тетя! - сказала Иванова-Задунайская и покраснела. - Если
для собачки, то конечно, несите. Мне моей порции не жалко.
- И мне не жалко!
- И мне!
- Несите собачке! Мы никому не скажем!
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг